Обычно, отвечая на столь животрепещущие вопросы, в качестве аргументов используют теоретические расчеты объема имеющейся газовой смеси внутри скафандра, парциальное давление того, или иного газа, а так же объем минутной вентиляции (если она есть) и скорость накопления продуктов метаболизма (накопление углекислоты и т.п.).
На канале «Прогулки в стратосфере» я стараюсь преподносить информацию с необычного ракурса, не будет исключением и эта статья.
Теория теорией, а практика практикой.
В этот раз никаких теоретических выкладок, а только примитивное эмпирическое наблюдение за своим состоянием во время реальных ситуаций, коих в моей жизни насчиталось две штуки.
Расстрою фаталистов, сказав, что космонавт не начнет сразу же чувствовать приступы удушья. Если вместе с прекращением подачи кислорода накрылся и бортовой компьютер, сообщающий о неполадках, или на аварийный сигнал попросту не обратить внимания, то можно совершенно спокойно продолжать работу даже не подозревая о возникшей угрозе, к тому же, увлеченность работой может оказаться настолько сильной, что не обратишь внимание и на отсутствие шума вентилятора и поступающего свежего воздуха.
Дело в том, что скафандр находится под избыточным давлением и в нем имеется приличный объем кислорода (как минимум, 50 литров), в зависимости от комплектации космонавта.
Практика показала, что при полном перекрытии подачи вентиляции или кислорода в скафандр, первые признаки гиперкапнии (перенасыщение организма углекислым газом), наступают примерно через 5 минут и будут выражаться в постепенно увеличивающейся частоте и глубине дыхания. Горе космонавту, если он в это время выполняет физическую нагрузку и примет учащенное дыхание за обычную одышку.
Но если запотело стекло гермошлема, то здесь уже не должно быть никаких сомнений в опасности ситуации, правда стекло может вовсе не запотеть, т.к. сопла вентиляции находятся перед лицом космонавта под стеклом и могут гонять по кругу газовую смесь имеющуюся в скафандре, которая постепенно будет обедняться кислородом.
Но и гиперкапния наступает только в случае полного отсутствия вентиляции как таковой, в Орлане поглотитель СО2 может продолжать работать как нивчем не бывало. Много факторов зависит от типа скафандра и надо четко разделять когда вентиляция встала полностью, и когда она продолжает работать, но прекратилась подача кислорода.
Если при этом ведется физическая работа, то следующий признак, на который стоит обратить внимание – это снижение работоспособности и появление чувства усталости, не смотря на более длительные перерывы в работе, примерно через 10-15 минут (и даже более) от прекращения подачи кислорода.
Через 15 минут даже самый «упоротый» космонавт поймет что «что то пошло не так», т.к. к этому времени дыхание будет уже бешено быстрым и при этом очень глубоким в случае гиперкапнии и менее выражено, но тоже учащенным и глубоким при обычной гипоксии. Надо отдать должное, что в фильме «Гравитация», Сандра Буллок достаточно реалистично изобразила проявление гиперкапнии, когда у нее закончился в скафандре кислород. Затем, начнут проявляться и нарастать признаки гипоксии, звон в ушах, чувство тошноты, появление серой пелены в глазах (сужение поля зрения). В общем, все тоже самое, как при взятии анализа крови из пальца у слабонервных.
Дальнейший ход развития событий предопределен – это плавное нарастание предобморочного состояния, окончательное сужение поля зрения, а затем потеря сознания. Время и выраженность тех или иных симптомов у каждого человека индивидуальны, как и время нарастания гипоксии - пятью минутами больше, или пятью минутами меньше, но пока зрение не пропало полностью, можно еще потягаться и частично сохранять работоспособность, у особо хладнокровного космонавта может даже получиться успеть в слепую нащупать вентиль и начать сброс давления, если позволяют параметры внешней среды. Признаюсь честно, я оказался малодушным, т.к. при сбросе избыточного давления с 0,4 кгс/см2 до атмосферной (в скафандре была обычная газовая среда), парциальное давление кислорода рухнуло еще больше и меня стало мгновенно "добивать". Регулировать скорость сброса давления по стрелке манометра уже не получалось из-за пропавшего зрения, а делать это топорным способом я все же не хотел ради своих ушей т.к. не люблю сильных перепадов, поэтому, объявив о своей полной неработоспособности свалил все заботы на инженеров, а сам беззаботно отравился на краткосрочную прогулку в стратосферу царство Морфея.
Если говорить более конкретно, то находясь в состоянии покоя, в скафандре «Сокол», спустя 15 минут после полного прекращения подачи кислорода и вентиляции, признаков гипоксии я не обнаружил, но глубина дыхания и его частота к этому моменту уже пугающие зашкаливали. Т.к. это было осознанное моделирование ситуации и полное понимание всего, что происходит, поэтому, обошлось без «обморочных состояний».
А вот в «Орлане» мне понадобилось примерно 40 минут до полной потери сознания, но была ли прекращена полностью подача кислорода или немного все же подтравливало, определить так и не удалось. Нельзя сказать, что ситуация вышла из под контроля, когда она изначально под ним не находилась, став для всех своеобразным «сюрпризом».
На самом деле, аварийные ситуации бывают очень и очень редко и в большинстве случаев во время заранее спланированных экспериментов или тренировок. Все системы СОЖ продублированы и при выходе из строя основной, автоматически включается резервная, а перед применением, скафандры проходят техническую проверку.
Куда чаше встречаются случаи в виде обморока даже при надлежащей вентиляции у новичков, которые имеют склонность к клаустрофобии или слишком эмоциональному перевозбуждению. Но во-первых, предобморочное состояние таких «испытателей» имеет психологический, нежели физиологический характер и во-вторых, таких «не берут в космонавты»…
