Авангардный Париж начала 20-го века бурлил не только художниками. Коренные изменения, отказ от множества классических канонов коснулся и скульптуры. В ней мы тоже видим уход от реалистичной достоверности изображаемых форм, объектов. Люди искусства всё больше тяготеют к этническим мотивам, к примитивизму. Скульпторы пробуют новые материалы, порой совсем отказываясь от традиционных и монументальных мрамора и бронзы.
В первое десятилетие 20-го века к парижскому авангарду присоединился выходец из Румынии Константин Бранкузи. Приехав в Париж в 1904 году, он сразу зарекомендовал себя как талантливый скульптор и был приглашён помощником в мастерскую Родена. В ней по заказам частных коллекций и городских парков создавались копии скульптур мастера. Константин проработал в ней пару месяцев и ушёл сказав свою знаменитую фразу:
«Под большим деревом ничего не вырастет».
Первой нашумевшей работой Бранкузи стала его скульптура "Поцелуй" – своеобразный ответ на одноимённую скульптуру Родена. Бранкузи, несмотря на то, что Роден ушёл от классики и начал делать скульптуры в более импрессионистской манере, всё равно считал, что они слишком буквальны. Он хотел усовершенствовать скульптуру как в плане эстетики, так и технологии.
В отличие от Родена, Константин делал все этапы работы самостоятельно, порой даже избегая моделирования, то есть сразу вырезая скульптуру из необходимого ему материала. Такой подход и использование альтернативных материалов, как дерево или камень, стали новаторскими в европейском искусстве. Его "Поцелуй" это цельный кусок грубого и шершавого камня (скульптор нарочно не хотел сглаживать фактуру материала) с очертаниями целующейся пары. Их силуэты довольно просты и условны, но, тем не менее, очень прямо и понятно передают замысел.
Удивляет и то, что такая скульптура вполне уместно смотрелась бы среди археологических находок в музее, будто бы её сделал представитель какого-то африканского племени. Но дело было в Париже, начало 20-го века. Мрамор заменён на булыжник, вместо мифологического сюжета просто обычная влюблённая пара. Бранкузи бросил вызов канонам и традициям, он сделал скульптуру более открытой, более честной. Он был ремесленником и чтил мастерство, – это он называл истинным путём в скульптуре.
Еще одним ценителем чувственных форм был итальянский художник Амедео Модильяни, который, однажды познакомившись с Бранкузи, отложил в строну кисти и занялся скульптурой.
Поначалу он копировал стиль Бранкузи, создавая женские головы, похожие на декоративные маски на африканский мотив. В 1911 году состоялась его выставка "Столпы нежности", на которой он представил свои скульптуры. Вместо электрических ламп для подсветки использовались свечи, в их мерцании головы казались древними идолами, что создавало удивительную мистическую атмосферу.
Помимо голов, известны также и его Кариатиды. Это серия картин и несколько скульптур.
Изначально, Кариатида – это какая-либо древнегреческая статуя, которая изображает задрапированную женскую фигуру в качестве опоры какой-либо архитектурной конструкции, то есть заменяет собой колонну.
Модильяни изображает их вне контеста зданий, но часто с плитой сверху, которую они держат руками. Их тела изображены напряжёнными, большинство не стоят изящно и прямо, как древнегреческие образцы, а опираются на колено, будто бы пытаясь встать. Кариатиды Модильяни держат над собой нечто во много раз тяжелее сводов греческих храмов.
Альберто Джакометти – это швейцарский скульптор, чьим вдохновителем также стал Бранкузи. Большую часть своей жизни он прожил в Париже, где творил у группе художников-сюрреалистов, а также увлекался кубизмом. Но всемирную известность и признание он получил уже будучи в возрасте благодаря своему собственному стилю.
Его работы отличаются высотой, тонкостью фигур, они фактурны – на отлитых из бронзы скульптурах можно заметить такие детали, как следы пальцев скульптора, следы небольших фрагментов глины, из которых на каркас наращивалась скульптура.
Его шагающий человек кажется обугленным, покрытым пеплом и вот вот развалится. Его массивные ступни – символ тяжёлой походки. Высота скелетообразной скульптуры – 183 сантиметра. такой акцент на вертикали, усиливает впечатление некоторой драмы, экзистенциализма в с фигуре. Персонаж кажется бесконечно отрешённым, одиноким, потерявшим надежду. Это скульптура о тяжести жизни или, скорее даже существования.
Бранкузи, Модильяни, Джакометти и другие художники, скульпторы 20-го века попадают под магическое влияние этнического искусства, привнося его в современность. Они обращаются к примитивизму для более точной передачи смыслов, эмоций в своих произведениях. Они копают всё глубже, они в постоянном поиске вопросов и ответов, которые им удастся найти в совершенно простых и понятных формах.
