Деревенская жизнь совершенно отличается от городской.
Я так устала от жизни в городе... От бесконечных пробок, от напиханных людьми маршруток, в которых приходилось ехать стоя, согнувшись, при моём росте, чуть ли не пополам. От того, что на дорогу до работы и обратно, ежедневно приходилось отрывать от жизни по три часа. От городского смога, который вечером смывался в душе серыми струями в канализацию. От жизни урывками, от выходных до выходных.
В станице было иначе. Тишина, воздух, напитанный речным духом, тополями и бескрайними полями.
Я до сих пор с грустью вспоминаю, как смотрела из окна своей квартиры на втором этаже на речку... Река напротив моих окон. Гогочут гуси, жёлтые деревья, вечернее солнце и я... В детском розовом пушистом халате у окна.
В станицу я переехала не просто подружкой молодого станичного хлопца, а уже его законной женой. Но это другая история.
Каждое утро, рабочий день в доме культуры начинался планёркой.
Все собирались в просторном кабинете директора Ковалевского.
Ковалевский был ещё тот засракуль(заслуженный работник культуры)...
Невысокого роста, краснолицый, с круглым обширным комком нервов, опоясанным брючным ремнём.
Коллеги! Хочу представить вам Надежду Вячеславовну. Из Краснодара. Она будет вести кружок бальных танцев.
Все смотрели на меня, как на мумию Анксунамун, с интересом и недоумением.
Мол, чего тебе, дура, в городе не жилось?
Муж мой (второй, и к счастью, давно уже бывший), имени не называю(потом объясню почему), тоже устроился в дом культуры. Его любезно взяли на работу <руководителем дискотеки>. Дискач крутить, в общем.
Ковалевский возненавидел меня лютой ненавистью, с первых минут, как увидел меня.
С момента моего появления в доме культуры, жизнь его обрела смысл. Он стал травить меня, самозабвенно и усердно.
Каждое утро он стоял возле дверей, курил и нервно смотрел на часы. Если мы с мужем (бывшим) приходили на работу на три минуты позже, тут же, на утренней планёрке, именно меня жарили на всех кострах преисподней, обильно посыпая солью и перцем.
Жили мы далеко, ходили на работу пешком. В станице нет общественного транспорта. О чём я очень горевала. Особенно, было невыносимо топать на работу 3 километра под дождём и в ветреную погоду. Туда и обратно, два раза в день шесть дней в неделю.
Ветра в станице были раздольные, принесённые с сальских степей. Многоэтажек там нет, так что ветру доставляло невероятную радость гулять без всяких преград, пронизывать моё тельце до костей, забираясь под воротник, шапку и в мои уши. Первые полгода я была в состоянии постоянного обострения хронического отита, что ещё более способствовало моей левосторонней глухоте.
Зайду, бывало, на 10 минут позже, красномордая, мокрая, замёрзшая, а тут, из-за угла, как чёрт из табакерки, выпрыгивает Ковалевский-
А!!!! Надежда Вячеславовна! Опять опоздали!
И руки довольно потирает, глядя на меня недобрым взглядом.
Дальше было ещё хуже. Он стал просто преследовать меня. Врывался в танцкласс, во время занятий, орал на меня, прямо при учениках, доводил меня до самых настоящих истерик.
Муж мой (бывший), вытирал мне слёзы, целовал руки и... молчал.
Казалось, что только я одна работаю в доме культуры. Мою трудовую деятельность Ковалевский рассматривал даже не под микроскопом, он её рассматривал в мощнейший телескоп.
А если добавить, что вся женская половина коллектива не разговаривала и не здоровалась со мной, жизнь моя была похожа на бесконечный экстремальный квест.
Единственные, кто меня приняли тепло и душевно, это мужики духового оркестра и ВИА.
Но я, стиснув зубы, запудрив круги под глазами и наквецав ресницы в три слоя туши, каждый день, с улыбкой на вишнёвых губах, шла на работу.
Не жаловалась, не плакалась, не просила ни у кого помощи. Не знали они просто, какой крепкий орешек им попался.
Как-то Ковалевский вызвал меня на личную беседу. После трёх месяцев яростного глумления надо мной.
Я вошла в кабинет. Ковалевский закрыл дверь на ключ. По спине моей побежали мурашки.
Ну, всё думаю... Капец мне...
И, посмотрев на тушу Ковалевского, я стала перебирать в голове, что я смогу сделать, если помочь мне никто не сможет.
Ага... У меня в джинсах ремень с увесистой бляшкой. Уже хорошо. Берцы на тракторной подошве. Тоже неплохо. Главное только изловчиться и сбить с ног этого борова.
Я мысленно прокручивала стратегические приёмы, а
Ковалевский смотрел на меня хищным взглядом, и, покрываясь красными пятнами, гнусавил, переходя на ноты всё выше и всё басистее.
Ну!!!! Надежда Вячеславовна! Вы систематически нарушаете трудовую дисциплину, опаздываете, ведёте себя высокомерно по отношению к коллективу. Я намерен лишить вас 0,5 ставки за должность режиссёра цирковой студии, которую вы получаете. Незаслуженно получаете. Так как работу вы не ведёте....
Ну и прочее...
В станице я получала, по сельским меркам, неслыханную зарплату. Да и моим личным меркам тоже. Аж 3000 рублей! Это всё вместе, с хоровыми, с основной ставкой и с 0,5 ставки режиссёра цирковой студии. В городе я получала 2300, работая нянечкой в детском саду. Да ещё 1000 я получала на второй работе. Сторожем и дворником, в другом детском саду. Супруг(бывший) тоже получал что-то около того. Так что жили мы бедненько, но из нищеты потихоньку выбирались.
Волна ненависти и обиды захлестнула меня.
Это я незаслуженно получаю???
Я за месяц поставила в цирковой студии потрясающий номер! При том, что я никогда не соприкасалась с цирком.
Цирк в моей жизни конечно был, но не как вид искусства, а как образ жизни.
Я мысленно представила, что я Терминатор, и палю в ненавистного Ковалевского из базуки...
Он подошёл ко мне и задышал на меня чесноком.
Ну? Что делать будем? А? Надежда Вячеславовна?
Как же я его ненавидела...
У вас всё? Снимайте эти srаные 0,5 ставки. Больше вам снять с меня ничего не получится...
Я резко встала, пошла к двери, повернула ключ и вышла.
Ковалевский обалдел от моей внезапности, дерзости и непривычной для него смелости. Он мне ещё что-то орал вслед про то, что он меня не отпускал, что разговор ещё не закончен.
Но мне было чихать на него, на эти 0,5 ставки, на коллектив... Я шандарахнула дверями так, что эхо гремело по просторным залам дома культуры ещё пять минут после моего ухода.
Я шла по темным улицам домой, под проливным дождём... И плакала от бессилия, от морального истощения. Я хотела скорее домой...
Дочка моя, иногда вечерами оставалась дома одна. Когда была непогода. Я звонила через каждые пол часа ей на домашний телефон. Она была совершена самостоятельной девочкой уже в 4 года. Сама ужинала, шла в душ, включала телевизор, смотрела мультики и ложилась спать. Да... Лиза была уникальным ребёнком...
Я вошла в квартиру. Муж уехал на несколько дней в город, какие-то дела были, я не помню уже.
Дочь спала. Я подбросила дров в котёл, села на кухне, сняла промокшие, почти насквозь джинсы, переоделась и уронила голову на руки.
Я понимала, что если так будет продолжаться и дальше, я сойду с ума или возьму грех на душу...
Я вышла на лестничную площадку и позвонила в дверь напротив.
Соседка, Дьяченчиха, склочная тётка - сплетница, гнала самогонку. Дядюшка Сэм, как я называю.
Продайте пол литра...Сколько денег надо?
Дьяченчиха вынесла бутылку и стала задавать мне кучу вопросов. Я лишь только покачала головой и ушла.
Наутро вся станица обсуждала мой алкоголизм 😉
А мне было фиолетово. Я сидела на кухне одна, пила самогон и пела любимую песню моего покойного дяди. Мы здорово пели её...
Если сыпет снег баланому под ноги,
А в лицо дует вам холодный ветерок,
То путник, поворачивай с дороги,
Заезжай погреться в хуторок..
К утру, моё глухое ухо раздулось, как дрожжевой оладик и поднялась температура. Я сильно заболела.
Боже! Спасибо тебе!
Спасибо, что я заболела и не пойду на работу. И я была на больничном две недели. Это было спасение... Для меня в тот момент...
Продолжение следует.
А вот начало
Деревенские рассказы. Переезд.Часть первая
Ваша Белая ворона ♥️
