Иосиф Джугашвили, родившийся, по официальной информации, 21 декабря 1878 года, считался у большевиков специалистом по национальному вопросу
Марксистский взгляд Сталина на национальные проблемы сыграл ключевую роль в построении межнациональных взаимоотношений и структуры национально-территориального деления бывшего СССР.
Заигрывание с нацменьшинствами и несуществующие русские грехи
Большевики с самого начала своей деятельности активно разыгрывали карту национальных меньшинств, обещая им максимальные преференции.
Ещё в статье «Об отмене национальных ограничений» от 25 марта 1917 года Сталин негодовал, что Временное правительство думало «объявить русский язык государственным, лишив упомянутые области права вести делопроизводство и преподавание в своих отнюдь не частных учреждениях на родном языке» (Сочинения, т. 3. с. 19).
Тогда Сталин вместе с партией большевиков выступал за политическую автономию территорий с национальным составом населения, где господствует в делопроизводстве и преподавании язык этого народа, с правом нации на самоопределение вплоть до отделения.
На апрельской Всероссийской конференции РСДРП(б) в апреле 1917 года к этим постулатам добавился пункт о необходимости составить «для национальных меньшинств особые законы, гарантирующие им свободное развитие», озвученный Сталиным в докладе по национальному вопросу.
В марксистской теории классовый подход в национальном вопросе выделял нации революционные и нереволюционные, а также нации угнетателей и нации угнетённых. Русские (великороссы) как великодержавная нация шли у большевиков по разряду нации-угнетательницы, а Российская Империя — как страна-угнетатель.
Сам Сталин представлял себе этот марксистский постулат так, как он озвучивал его в своём выступлении на Съезде народов Дагестана 13 ноября 1920 года: «В прошлом Россия была Россией царей и палачей. Россия жила тем, что угнетала народы, входившие в состав бывшей Российской Империи… Это было время, когда все народы проклинали Россию. Но теперь это время ушло в прошлое… На костях этой угнетательской царской России выросла новая Россия — Россия рабочих и крестьян… Советская власть надеется вытащить народы Дагестана из той трясины, темноты и невежества, куда их бросила старая Россия» (т. 4. с. 394, 396).
В речи на открытии совещания коммунистов тюркских народов РСФСР от 1 января 1921 года он говорил: «Будучи в прошлом правящей нацией, русские вообще, русские коммунисты в частности, не переживали национального гнёта» (т. 5. с. 2).
Исходя из такого жёсткого и неисторического посыла, национальный вопрос Сталиным ставился в плоскости необходимости «фактического (а не только правового) выравнивания наций (помощь, содействие отсталым нациям подняться до культурного и хозяйственного уровня опередивших их наций) как одного из условий установления братского сотрудничества между трудящимися массами разных наций… Но национальное равноправие, само по себе очень важное политическое приобретение, рискует, однако, остаться пустым звуком, если нет в наличии достаточных ресурсов и возможностей для использования этого весьма важного права… поэтому необходимо, чтобы победивший пролетариат передовых наций пришёл на помощь, на действительную и длительную помощь трудящимся массам отсталых наций в деле их культурного и хозяйственного развития, чтобы он помог им подняться на высшую ступень развития, догнать ушедшие вперёд нации» (т. 5. с. 56–58).
По сути, вопрос ставился в плоскости возмещения некоего ущерба нацией «угнетавшей» нациям «угнетавшимся», так как отставание одних от других ставилось «угнетателям» в историческую вину.
Само образование СССР подавалось коммунистическим вождём как торжество «новой России над старой, над Россией — жандармом Европы, над Россией — палачом Азии» и как «прообраз грядущей Мировой Советской Социалистической Республики» (Об образовании Союза ССР: Доклад на I съезде Советов CCCР 30 декабря 1922 г., т. 5. с. 158).
Само собой, что СССР в глазах большевиков и Сталина не являлся продолжением тысячелетней государственной традиции России, а напротив, переучреждением совершенно нового интернационального государственного образования на месте бывшей России.
Трудности и первоочередные задачи большевиков
В проведении своей национальной политики большевики столкнулись с несколькими озвученными ими трудностями: «великорусским шовинизмом» и фактическим неравенством (культурным и хозяйственным) национальностей, вошедших в новый Союз.
В своём докладе на XII съезде Сталин сформулировал их как наследство периода национального гнёта. Для него оно состояло «во-первых, в пережитках великодержавного шовинизма, являющегося отражением былого привилегированного положения великоруссов…», с которым необходимо решительно бороться, что «является первой очередной задачей нашей партии». А во-вторых, в негативном наследстве русского «угнетения», которое, с его точки зрения, «состоит в фактическом, то есть хозяйственном и культурном неравенстве национальностей Союза Республик… преодолеть его можно лишь путём действительной и длительной помощи русского пролетариата отсталым народам Союза в деле их хозяйственного и культурного преуспеяния… Поэтому борьба за ликвидацию фактического неравенства национальностей, борьба за поднятие культурного и хозяйственного уровня отсталых народов является второй очередной задачей нашей партии» (Национальные моменты в партийном и государственном строительстве: тезисы к XII съезду РКП(б), одобренные ЦК партии, т. 5. с. 187–188).
Такой несправедливый классовый подход создал глубокий перекос в перераспределении доходов между национальными республиками, существовавший практически на протяжении всего недолгого времени жизни многонационального СССР.
Не менее странен был подход марксизма в исполнении Сталина и к самому пониманию нации. Во-первых, существование наций в докапиталистические времена отрицалось, а во-вторых, нации делились на буржуазные и социалистические. (См.: Национальный вопрос и ленинизм. Ответ товарищам Мешкову, Ковальчуку и другим (1929) // Сталин И. В. Сочинения. т. 11. М., 1949, с. 333–355).
Марксизм делит историю на периоды разного развития производственных отношений и считает, что в докапиталистический период нации почему-то не могут существовать.
Но этого мало. Сталин утверждал, что судьба «буржуазных наций» «связана с судьбой капитализма» и что с падением капитализма они «должны сойти со сцены». Им на смену приходят «другие нации», «советские нации», которые создают «единый фронт со всеми угнетёнными и неполноправными нациями в борьбе против политики захватов и захватнических войн, в борьбе против империализма» (с. 339).
В этих новых нациях путём классовой борьбы (в реальности стратоцида) уничтожаются классы эксплуататоров, и они, с точки зрения Сталина, «коренным образом отличаются от соответствующих старых, буржуазных наций в старой России».
Сталин выдвинул тезис, что «с ликвидацией капитализма будут ликвидированы старые буржуазные нации». Собственно, этим осознанно проповедовалось уничтожение наций как исторических организмов.
Правда, сам Сталин разделял разные периоды в социалистическом строительстве: «победы социализма в одной стране» и «победы социализма во всемирном масштабе». При первом периоде нации становятся «социалистическими», а «нации-угнетатели» становятся донорами для «наций угнетённых», а вот уже при торжестве социализма во всём мире все они сливаются в одну социалистическую вненациональную массу. «Период победы социализма во всемирном масштабе… объединяет нации в единой системе мирового социалистического хозяйства и создаёт, таким образом, реальные условия, необходимые для постепенного слияния всех наций в одно целое» (с. 343).
В той же работе есть интересное признание, связанное с безудержным «нациестроительством» Коммунистической партии, которое, оказывается, было вполне осознанным: «Социалистическая революция не уменьшала, а увеличивала количество языков, ибо она, встряхивая глубочайшие низы человечества и выталкивая их на политическую сцену, пробуждает к новой жизни целый ряд новых национальностей, ранее неизвестных или мало известных. Кто мог подумать, что старая царская Россия представляет не менее 50 наций и национальных групп? Однако Октябрьская революция, порвав старые цепи и выдвинув на сцену целый ряд забытых народов и народностей, дала им новую жизнь и новое развитие» (Из выступления в Коммунистическом университете народов Востока, 1925 г.).
Отсюда и вся эта череда появлений никогда ранее не существовавших наций в СССР, проведение политики всевозможных коренизаций, украинизаций, выращивания национальных кадров и так далее.
Большевики как разновидность социалистического глобализма видели в будущем следующее развитие событий: «Возможно, что первоначально будет создан не один общий для всех наций мировой экономический центр с одним общим языком, а несколько зональных экономических центров для отдельных групп наций с отдельным общим языком для каждой группы наций, и только впоследствии эти центры объединятся в один общий мировой центр социалистического хозяйства с одним общим для всех наций языком». Так что уничтожение всех наций и всех национальных государств при окончательной победе социализма ставилось большевиками как неизбежная задача для их партии.
Национальный вопрос у Сталина шёл в параллель с культурной революцией в СССР, которая должна была обязательно опираться на повсеместное развитие национальных языков, на которых должны были быть организованы образование, партийные и профсоюзные органы, государственное и хозяйственное управление, пресса, театры, кино и т. д.
Он вполне искренне считал, что «миллионные массы народа могут преуспевать в деле культурного, политического и хозяйственного развития только на родном, на национальном языке».
Историческая практика не подтвердила эти залихватские разрушительные теории и вернулась к необходимости господства русского языка как государственного и русской нации как государствообразующей.
Автор: Михаил Смолин
