История о том, как Тхин Чжо и Ю Хтин Кью боролись друг с другом
При подготовке документального фильма про Мьянму российская съемочная группа дала посмотреть предварительную версию его главным героям – учившимся в России мьянманцам.
- Я хочу, чтобы мое имя по-русски было написано «Кьяв», - сообщил мне один из них, по имени Чжо.
- Но «Кьяв» - это калька с англоязычной транскрипции “Kyaw”, которая совсем не отражает реальное звучание твоего имени, - ответил я.
- Я знаю, - сказал мьянманец. – Но по всем русским документам я давно уже «Кьяв». Кому надо я объяснял, что «Кьяв» надо на самом деле читать как «Чжо». Ни у кого это удивления не вызвало. Вы же русские тоже пишете «что», а говорите «што». Или пишете «здравствуйте», а говорите «драстуте». Это нормально.
- Но так неправильно, - попытался возражать я. – Ты же Чжо, а не Кьяв. И существуют правила транскрипции бирманских имен на русский, которые лучше латинской транскрипции передают их реальное звучание. Поэтому по-русски твое имя должно писаться как «Чжо».
- Посмотри мой диплом кандидата наук. Что там написано? Кьяв! Поэтому в России мое имя давно для всех пишется Кьяв! Это не я придумал, а вы, русские! Какие ко мне вопросы?
Почему Чжо стал Кьявом, а не Васей
В самом начале нынешнего века мьянманцев (в основном, вчерашних выпускников Академии оборонной службы) в массовом порядке начали отправлять учиться в Россию. Делали это не от хорошей жизни - в условиях санкций у военного режима другой альтернативы не было. Вернее, альтернатива была – Китай, но мьянманские военные справедливо решили, что Россия по многим позициям является гораздо более оптимальным вариантом. В первые годы на учебу в Россию каждый год отправляли около тысячи человек. Сейчас – в пять раз меньше. Тем не менее, сегодня можно сказать, что уже свыше шести тысяч мьянманцев имеют российские дипломы, и год от года их становится все больше и больше.
Для того, чтобы молодые мьянманцы могли в России учиться, в Пьин у Лвин (где располагаются две крупнейшие военные академии) привезли более сотни российских педагогов. О том, как набирали по крайней мере некоторых из них – красноречиво написала «Новая газета»:
«…Перед Надей притормозила иномарка. «Проходи давай», — показал водитель. Надя поплелась через дорогу, поскользнулась и упала на другой стороне улицы.
Вечером позвонил Надин приятель:
— Слушай, у тебя нет кого-нибудь, кто на полгода поедет в Мьянму?
— Я! — заорала она в трубку, недослушав.
— Завтра с документами в посольство к девяти утра.
Через месяц язвенница Надя, оставив дома мужа и сыновей двадцати трех и двенадцати лет, уехала на полгода в Мьянму, где вообще-то военное положение и несъедобная острая пища, в далекий город, которого нет на наших картах, учить бирманских военных русскому языку.»
Я знаю несколько подобных историй, из которых ясно, что многих из этих преподавателей русского языка фактически отлавливали на улице. Я не спорю, были среди них и очень достойные люди, к которым мьянманцы спустя многие годы до сих пор испытывают уважение и с которыми сохраняют теплые отношения. Но имелись и совсем другие примеры. Мьянманцы любят рассказывать об одной русской даме с «во-от таким объемом»… отнюдь не головного мозга. Нужно понимать, что испытывают молодые курсанты военной академии, которая расположена в маленьком провинциальном городке, где все друг друга знают, и где просто так не погуляешь. Поэтому уроки русского языка превращались в цирк – курсанты ходили вокруг восседающей тетушки кругами и облизывались, причем, считалось, что ее из-за спины открывается самый лучший обзор особенностей ее фигуры. Русский язык при этом предсказуемо отходил на второй план.
Судя по всему, с этими преподавателями никто не проводил никакого инструктажа. Или проводили – но не о том. По крайней мере, вместо того, чтобы учить мьянманцев правильно транскрибровать их имена по-русски, многие преподавательницы предпочли просто надавать им русские имена и на этом успокоиться. Русские имена не прижились – любой мьянманец периодически смотрится в зеркало, и видит там, что никакой он там не Вася. При этом, учитывая различие в фонетике двух языков (мьянманцы, например, совершенно не чувствуют разницы между русскими звуками «б» и «в», и для них нормально написать «я зывыл», а русские путают многочисленные мьянманские «т» и «с»), написать по-русски свои имена они к концу обучения, как правило, не могли. А когда эти мьянманцы добрались до России, инициативу транскрипции их имен взяли на себя чиновники и работники вузов. За основу они использовали англоязычное написание, используемою в пришедших к ним из Мьянмы документах.
Именно поэтому наш герой Чжо в России очень быстро стал Кьявом.
О шумных китаистах и тихих бирманистах
В 90-е годы прошлого века, когда газет появилось много, а качество журналистики заметно упало, подобные коллизии начали случаться и на «китайском» направлении. В самом деле, зачем писать «Мао Цзэдун», если английскими буквами он “Mao Zedong”? В российских СМИ стали появляться Мао Зедонги и другие искаженные до неузнаваемости китайские имена. И лишь после того, как опомнившиеся китаисты начали шумную кампанию по «исправлению имен», ситуацию удалось вернуть в нормальное состояние – то есть, снова повсеместно начала использоваться классическая транскрипция Палладия, которая во многом не совпадала с англоязычной версией передачи тех же самых иероглифов, но вполне адекватно передавала звучание слов китайского языка.
Специалистов по Мьянме в России не так много, и подобный шум они поднять просто не в состоянии. Да и так получилось, что по многим причинам они сегодня предпочитают помалкивать – например, вдруг их начнут спрашивать про рохинджа, а эта тема не из тех, где спрашивающим действительно хочется узнать правду. Но самое главное – к ним просто никто не обращался. Хотя понятно, что чиновники Минобороны России, далекие от реалий мьянманского языка, просто не могли предвидеть подобного поворота событий, а система экспертизы специалистами, которая была обязательной в советское время, давно канула в лету с развалом СССР.
Ирония заключается в том, что среди журналистов Мьянма обычно дается «в нагрузку» именно китаистам. Но эти китаисты, свято блюдущие систему Палладия, даже не могут представить, что, оказывается, при транскрипции мьянманских имен на русский язык уже много десятилетий тоже существует подобные правила. Поэтому бирманские имена они чаще всего транскрибируют как бог на душу положит – то есть, в меру своей «мьянманской» некомпетентности. На их беду, высокопоставленного чиновника, который сегодня обычно озвучивает позицию высших руководителей Мьянмы, зовут Zaw Htay, имя которого по-русски должно традиционно транскрибироваться как Зо Тхэй. При этом китаистам даже в голову не приходит, что обзывать его «Зав Хтэй» или «Зау Хтай» (а именно эти написания сегодня чаще всего кочуют в русскоязычных СМИ – в том числе и тех, которые считают себя солидными) - это так же глупо и неприлично, как для российского китаиста написать имя Мао Цзэдуна в виде «Мао Зедонг».
Лишь некоторые имена, которые еще пришли из «советского» времени, до сих пор традиционно транскрибируются в принятом при СССР написании. Например, - Аун Сан Су Чжи, имя которой латиницей выглядит по-другому – Aung San Suu Kyi. А вот с новыми именами уже возникают проблемы – причем, даже у ведущих российских агентств. Если ТАСС добросовестно передает по-русски мьянманские имена в «советской» традиции (видимо, там еще осталась система страноведческой экспертизы), то для РИА «Новости» обычно характерна некомпетентная свистопляска в передаче бирманских имен и названий (не говорят уже о частых ошибках и неточностях в их публикациях про Мьянму). Складывается парадоксальная картина, когда китайское «Синьхуа» в своих публикациях про Мьянму на русском языке передает мьянманские имена гораздо корректнее, чем российское государственное агентство.
Спам про «инициали» и «финали»
Если поискать в Интернете правила транскрипции бирманских имен, то на первом месте обычно появляется текст в Википедии «Бирманско-русская практическая транскрипция». Казалось бы – вот она, инструкция по применению! Практическая транскрипция!
Но тех, кто начнет читать этот текст, ждет жестокое разочарование. Во-первых, он будто специально написан тоскливым и заумным языком, через который сложно продираться. Во-вторых, в этом тексте нет ничего «практического». Читателю предлагается ознакомиться с инициалями, финалями, медиалями, монофтонгами, и другими увлекательными частями бирманских слов. То есть, это примерно как если бы практическое руководство по сексу свелось бы к наукообразному описанию составных частей половых органов.
Но даже и это не самое главное. Этот текст – вообще ни о чем, если учесть, что практически все журналисты и подавляющее большинство исследователей ищут русскую транскрипцию тех бирманских слова, которые написаны совсем не по-бирмански, а латинскими буквами. То есть, обрадованный журналист, который решит, что он вот-вот поймет, как ему транскрибировать имя Zaw Htay, в итоге разочарованно увидит, что в упомянутой статье Википедии нет ни одного бирманского слова, написанного латиницей. Кстати, в статье Википедии про систему Палладия в китайском языке значительное место занимает именно сравнительная таблица транскрибирования китайских иероглифов латиницей и кириллицей. И, я думаю, именно она является в этой статье наиболее востребованной частью.
Вот в этом, на мой взгляд, как раз и кроется ущербность менталитета большинства людей, считающих сегодня себя специалистами по бирманскому языку. Они долдонят друг другу об «инициалях» и «финалях», хотя сегодня во много раз более актуальным является составление максимально простых и доступных практических рекомендаций по транскрипции на русский язык бирманских имен и названий, написанных латиницей. Почему-то китаисты быстро поняли этот факт, а бирманисты по-прежнему множат потоки заумной филологической мути.
Зачем нужна «своя» кириллическая транскрипция
В советское время было издано несколько справочных работ, в которых содержались правила транскрипции бирманских слов кириллицей (можно назвать, например, работы В.Эпштейн и К.Бойко). Кроме того, попытки создать адекватную транскрипцию предпринимались при работе над словарями. Такой опыт вполне успешно был воплощен в бирманско-русском словаре, изданном в 1976 году, но его основной недостаток состоит в том, что авторы для достижения совершенства транскрипции ввели в нее несколько специальных знаков, которые не являлись буквами кириллического алфавита. Поэтому существовавшая в советское время общепризнанная транскрипция бирманских слов базировалась скорее на стихийно выработанной научной традиции, чем на чьем-то конкретном авторстве. Это приводило, например, к тому, что значительный массив этой транскрипции считался общепризнанными (то есть, разделялся практически всеми работавшими тогда специалистами по Бирме), но были и «периферийные» случаи, где каждый мог иметь свое мнение. Между прочим, подобные явления были и при формировании системы транскрибирования по-русски корейских слов – например, знаменитая проблема насчет того, как правильно писать по-русски один из передаваемых звуков – «дж», или «чж». Ирония в том, что именно такая же проблема, с тем же самым звуком, существует и в русской транскрипции бирманских слов.
При этом, в советское время была активная прослойка специалистов по Бирме (взять хотя бы того же доктора исторических наук И.В. Можейко, известного по своему литературному псевдониму «Кир Булычев»), активно и часто публиковавших в самых разнообразных популярных СМИ (а не только в научных сборниках) статьи и очерки про Бирму, и тем самым задававших тон правильной транскрипции у широкого круга читателей.
Попробую изложить собственный взгляд на то, зачем нужна именно своя, «русская» транскрипция, и чем плоха буквальная транслитерация по-русски бирманских имен в их традиционном написании латиницей.
Во-первых, одно и то же написанное латиницей слово, прочитанное русским и англичанином, зачастую будет звучать по-разному. Англичанин в любом глаголе на –ing не будет произносить конечный «г» (он прочитает носовую «н»), а для многих русскоязычных читателей этот «г» там будет. Слова с окончанием на “-ing” входят в русский язык обычно с «г» - «маркетинг», «брифинг», «мониторинг». Поэтому, когда русскоязычный читатель видит бирманское слово с конечным “-g” (например, имя Aung), то он, как правило, этот «г» прочитает. То есть из имени «Аун» (как оно на самом деле звучит по-бирмански, с носовым «н» в конце) у него получится «Аунг».
Сюда же следует отнести и ситуацию конечного «р». В бирманском языке буквы «р» нет. Те немногие слова, где европейцу слышится «р», в основном пришли из древнего языка пали, и «р» передается в них с помощью «сильного» или «шумного» звука «я» (например, в именах Турейн или Тура). Но все конечные “r”, встречающиеся в латинской транскрипции бирманских слов, не произносятся вообще – они, как в «классическом» британском английском, служат для удлинения предыдущего гласного «а». Самый известный пример – Myanmar-Мьянма (еще раз: никакого «р» там нет, поэтому те, кто говорят «Мьянмар» или «мьянмарцы», просто демонстрируют собственную невежественность). Пример с именами: Yarzar (Yar Zar) – Я За (Яза), Arkar (Ar Kar) – Ака (А Ка), Zayar-Зейя.
Во-вторых, сама общепринятая транскрипция латиницей бирманских слов несовершенна. О том, что “Kyaw” на самом деле нужно читать как «Чжо» - я уже сказал. Кстати, подобные условности вносят путаницу и в мозги самих бирманцев – например, значительная их часть считает, что столица Японии называется «Точо», потому что латинскими буквами это слово пишется как “Tokyo”, через “ky”.
Есть в общепринятой транскрипции латиницей бирманских слов и еще один недостаток – некорректная передача «саундкиллеров». Слово это очень в ходу при объяснении мьянманцами фонетики своего языка и происходит от буквального перевода надстрочного значка «а-та», который в большинстве случаев как раз и сигнализирует на письме о наличии этого самого саундкиллера. Поэтому слово «саундкиллер» при характеристике конкретной фонетической особенности бирманского языка (а не только отображения на письме его некоторых звуковых конструкций со значком «а-та») лично мне нравится гораздо больше, чем аналогичные маловразумительные термины «гортанная смычка» или «твердый приступ», встречающиеся в российских филологических текстах.
В транскрипции латинскими буквами саундкиллеры обычно передаются как конечные «t» и «k», но на самом деле этих звуков там нет – просто предыдущий звук не тянется, а обрывается с небольшим «хлопком». Любая аналогия хромает, но приведу для понимания русское слово «хлеб». Когда мы говорим это отдельно взятое слово – мы никакого «б» или «п» в конце не произносим, просто обрываем звук «е», смыкая губы. Вот точно такие же «саундкиллеры» есть и в конце некоторых бирманских имен. В транскрипции бирманских слов по-русски эти “t” и “k” обычно писать не принято вообще, поскольку и без них звучание слова передается вполне корректно. Поэтому второе имя нынешнего президента Мьянмы Вин Мьина, которое латиницей пишется как Myint, по-русски принято транскрибировать как «Мьин».
Основные правила транскрипции бирманских имен по-русски
Исходя из этого можно составить небольшую рекомендацию для человека, который собирается транскрибировать написанное латиницей бирманское имя по-русски.
Два правила.
Правило 1. Написанные латиницей бирманские имена транслитерируются по-русски без изменений, «буква к букве», если они не подпадают под условия Правила 2.
Правило 2. Некоторые написанные латиницей бирманские имена транскрибируются по-русски с изменениями, соответствующими более точной передаче их звучания в русском языке.
Вот основной список таких изменений.
I. Начало имен
1. “ky-” – транскрибируйте это как «чж» (“gy-” – транскрибируйте как «дж»).
Примеры: Kyaw-Чжо, Gyi-Джи, Kyu-Чжу.
2. “ht-“ – транскрибируйте как «тх»
Примеры: Htin-Тхин, Htet-Тхет, Htay-Тхэй.
3. “hs-“ – транскрибируйте как «сх»
Примеры: Hswe-Схве, Hsan-Схан
4. “th-“ – транскрибируйте как «т».
Примеры: Thaung-Таун, Thu-Ту.
II. Окончание имен.
1. “-ng” – транскрибируйте как «-н».
Примеры: Aung-Аун, Hlaing-Хлайн, Maung-Маун, Naing-Найн, Naung-Наун.
2. “-aw” – транскрибируйте как «-о»
Примеры: Kyaw-Чжо, Zaw-Зо, Maw-Мо.
3. “-oe” – транскрибируйте как «-о» (вариант – «-оу»)
Примеры: Moe-Мо (Моу), Soe-Со (Соу)
4. “-int” – транскрибируйте как «-ин»
Примеры: Myint-Мьин, Thint-Тин.
5. “-auk” – транскрибируйте как «-ау»
Примеры: Kyauk-Чау, Myauk-Мьяу
6. “-ay” – транскрбируйте как «-эй».
Примеры: Htay-Тхэй, Nay-Нэй.
Шесть примечаний:
1. U («У») перед мужским именем – это не совсем имя. Это примерно то, что в России называется «господин». То же самое – Daw (До) перед женским именем. Это – «госпожа». Поэтому на русском языке они не нужны: сами мьянманцы употребляют их «для стиля» - типа газеты «Коммерсант», которая всех кого ни попадя именует «господами». То есть, “U Htin Kyaw” по-русски будет просто «Тхин Чжо». “Daw Aung San Suu Kyi” по-русски – просто «Аун Сан Су Чжи». Есть одно исключение – «У» принято оставлять, если у мьянманца всего одно имя. Например, первого премьер-министра страны звали У Ну а генерального секретаря ООН - У Тан. Именно в таком виде (с «У») эти имена принято писать как в русских, так и в английских текстах.
2. Все двойные буквы в написании имен латиницей заменяются в русском варианте одной (Linn-Лин, Latt-Лат, Suu-Су)
3. Все конечные “r”, встречающиеся в латинской транскрипции, не произносятся – они служат для удлинения предыдущего гласного «а»: Myanmar-Мьянма, Yarzar (Yar Zar) – Я За (Яза), Zayar-Зейя.
4. Имя “Aye” традиционно передается как «Эй».
5. Имя “Oo” традиционно передается как «У» (в России почему-то любят его транскрибировать по-русски как «Оо»).
6. Ну и, наконец, есть еще одно примечание, которое вряд ли поможет тем, кто транскрибирует по-русски написанные латиницей бирманские имена. Дело в том, что латиницей не всегда обозначается «сильный» или «шумный» звук «с» (тот самый «сх», или “hs” латиницей). Например, Аун Сан, вообще-то должен быть «Аун Схан», а город Мусе на севере мьянманского штата Шан – Мусхэ. Но как научить читателей английских текстов оценивать, не кроется ли в бирманском имени за обычной «с» ее «шумная» сестра – я не знаю. Поэтому лучше это примечание просто принять к сведению – как один из недостатков транскрипции латиницей.
И последнее замечание. Некоторые бирманисты советского времени считали нужным иногда отступать от сложившихся правил транскрипции (особенно в художественных текстах) – там, где, по их мнению, это помогало большей "благозвучности" по-русски. Например, в книге про Аун Сана И.В. Можейко счел возможным дать написание родного города своего героя как «Натмаук» - сохранив при этом сразу два саундкиллера (по классической транскрипции он звучал бы как «Намау»). Больше того, сегодня по-русски практически везде бирманское слово «генерал», благодаря отнюдь не Аун Сану или Не Вину, а известному рынку в Янгоне, передается как «боджок», а не «боуджоу» (как это было бы по правилам). Есть несколько устоявшихся написаний бирманских имен и названий, которые формально не во всем соответствуют правилам транскрипции (например, Иравади, Мандалай, или первое имя генерала Не Вина – по правилам он должен быть Нэй Вин), но как их писать по-русски, как раз никого учить не надо.
«За да раа (с) бу и тье»
Есть, конечно, соблазн сделать так, как это часто происходит в нашем глобализованном мире – просто взять и принять за основу англоязычную транскрипцию при всех ее недостатках, забыв о том, как писали по-русски бирманские имена в советское время. Это избавит нас от необходимости каждый раз думать о том, правильно ли транскрибировано бирманское имя, но проблема в том, что путаница в этом случае отнюдь не исчезнет. Например, Аун Сан Су Чжи надо будет переименовать в (не дай бог!) Аунг Сан Суу Кьи, а это значит, что множество людей, не имеющих отношения к Мьянме, тут же решит, что речь идет о двух разных людях – например, о сестрах. Сохранение традиционных написаний для «старых» имен и принятие кальки с латиницы для новых может создать ситуацию, когда в одном тексте появятся одновременно Аунги и Ауны.
Такая же ситуация, кстати, возникла в упомянутом мной фильме про Мьянму. Имена тех мьянманцев, которые не учились в России, были транскрибированы «по правилам» - например, Чжо и Зо. А те, кто по российским документам был Кьявами и Завами и хотели ими оставаться – получили право на свою транскрипцию. И все это в соседних титрах. Если это не шизофрения – то что?
Уже сейчас некоторые тексты по Мьянме, если попытаться зримо вообразить описанную в них ситуацию, можно использовать в качестве пособия для психиатров. В марте 2016 года, описывая процедуру избрания Тхин Чжо (латиницей - Htin Kyaw, или U Htin Kyaw) президентом Мьянмы, агентство «Росбалт» (не последняя новостная служба России) сообщало своим читателям: «Правящая Национальная лига за демократию (НЛД), которую возглавляет бывшая борец с режимом и нобелевский лауреат Аун Сан Су Чжи, выдвинула Ю Хтин Кью в качестве своего центрального кандидата. В прессе его называют «приближенным» и помощником Су Чжи... Второй кандидат от Лиги — 70-летний Тхин Чжо, руководящий крупным благотворительным фондом».
Представьте себе борющихся друг с другом Тхин Чжо и Ю Хтин Кью. Приплыли, да?
В таких условиях свое слово могли бы сказать специалисты по бирманскому языку, которые есть в Москве и в Петербурге. При этом, бирманский язык для них – не хобби, а профессия, поэтому они как раз, на мой непросвещенный взгляд, обязаны им заниматься не только на научном, но и на общественном уровне. Больше того, они преподают этот язык студентам, которые, в отличие от них, вполне дружат с компьютером и могут составить любую таблицу, или сделать страницу интерактивной транскрипции (а затем вывесить ее в Интернет – например, на сайт своего вуза). Но они предпочитают писать друг для друга наукообразную муть, и приучать к этому еще и своих студентов, хотя именно эти тоскливые тексты сейчас вообще никому не нужны – от простого русского слова «нафиг».
Людей, владеющих бирманским языком в России мало, а тех из них, кто что-то пишет про Мьянму – еще меньше, и понятно, что практически все российские журналисты и исследователи прежде всего пользуются англоязычными источниками с содержащейся в них транскрипцией бирманских имен латиницей. Поэтому самой актуальной задачей сегодня является подготовка хотя бы какой-нибудь таблицы, из которой было бы ясно, как это написанное латиницей бирманское имя должно звучать по-русски. Но вместо того, чтобы закрепить и сделать доступными хотя бы те элементы транскрипции, по которым в среде бирманистов есть консенсус, а затем максимально возможным образом довести их до сведения широкого круга тех, кто не знает язык, но в силу своей профессии имеет отношение к мьянманской тематике, некоторые из этих филологов пытаются плодить избыточные сущности и изобретать новые элементы своей «единственно правильной» транскрипции, называя, например, в своих работах пагоду Шведагон то Шуэдагоном, то Швэйдагоуном. При этом люди искренне считают, что они, занимаясь подобным мозгоблудием, делают очень нужное дело.
А вот чье мнение о том, как писать по-русски бирманские имена, вообще нельзя слушать – так это соображения самих бирманцев. Во-первых, они (как показывает практика, даже университетские преподаватели русского языка) не в состоянии должным образом оценить фонетическую разницу двух языков и предложить адекватный вариант. Во-вторых, над ними как проклятье висит зазубренная с детства транскрипция латиницей со всеми ее условностями при чтении, которую они автоматически переносят на кириллическое написание бирманских имен.
А главное – мьянманцы вряд ли отнеслись бы с одобрением к тому жителю России, который начал бы учить их транскрипции русских слов бирманскими буквами. Те, кто общался с бирманцами в чатах с использованием «мьянглиша» (то есть, написания бирманских слов латиницей) знают, насколько «бирманская» логика транскрипции отличается от «русской». По-бирмански «спасибо» - «чейзутинбадэ». Русский человек стандартно транскрибирует его латинскими буквами как “chei zu tin ba de”. Бирманец – “kyae zuu tin par tal”. В изданном бирманцами в 1961 году бирманско-русском разговорнике первое русское слово предсказуемо – «здравствуйте». Бирманцы его транскрибируют своими буквами как «за да раа (с) бу и тье». Русский человек, понятно, транскрибировал бы это как-то по-другому. Но здесь – именно те случаи, когда русским лучше не лезть. Точно так же нельзя позволять мьянманцам диктовать правила транскрипции по-русски бирманских слов. Пусть для себя они будут Кьявами и Завами, но в России должно существовать свое понимание относительно того, как должны быть написаны их имена. И учить их этому надо еще до того, как они приедут в Россию.
