У бегемота нету талии.
У Наташи тоже с этим не очень, честно говоря. Прямо очевидное расширение вместо сужения. И не то чтобы толстая, просто природа явно была не в настроении в день рождения Натальи, хотела отдыха, кисть сорвалась, дорисовала ненужную выпуклость...
Но Наташа жизнерадостна, и когда хохочет - появляются ямочки на щеках.
Природа компенсировала отсутствие талии ямочками.
Компенсация, конечно, не соразмерная, но лучше, чем ничего.
При знакомстве Наташа протянула руку. Я тоже, но при рукопожатии ощутила: что-то не так. Чего-то не хватает. Ну да, точно. Пальца не хватает. Мизинца на правой руке.
"Очень удобно требовать скидку на маникюре," - пошутила Наташа, ничуть не смутившись, поймав мой взгляд на своей осиротевшей руке.
Я знаю, что мультяшным персонажам рисуют четыре пальца, потому что на экране привычные пять смотрятся избыточными, и поэтому четыре - как ни странно - видятся полноценной рукой.
В обычной, не мультяшной, жизни ладонь с четырью пальцами смотрится безжалостно аскетично...
Мы идём к Наташиной машине, чтобы перегрузить вещи для детдома из ее багажника - в мой.
У нее удивительная походка, с зависанием, - как спортивная ходьба.
"У меня одна нога на два сантиметра короче другой", - комментирует она, хотя я ничего не спрашивала.
Бедная, всё не Слава Богу!
Она открывает багажник, оттуда на меня смотрит десяток пар пластмассовых глаз. Новые, в упаковках, нарядные куклы. Я отшатнулась от неожиданности.
Люди обычно покупают интернатовским детям одежду и сладости, иногда книги и канцелярию. Игрушки - почти никогда. Наверное люди думают, что ребенок в детдоме слишком занят выживанием, чтобы играть в игрушки.
- Наташ, - аккуратно, чтоб не обидеть, говорю. - У меня школа-интернат. Там дети уже взрослые. Лет по 12 в основном. Не играют они уже в куклы.
- Черт, уволю нахрен! - искренне расстроилась Наташа.
- Кого?
- Я просила свою помощницу созвониться с тобой, прежде чем покупать всё подряд.
-Она, видимо, забыла.
- Видимо! - Наташа порывисто полезла в остальные нарядные пакеты. - Надо посмотреть, может вместо конфет она сосок да детских смесей накупила...
Но с остальным всё было всё в порядке. Мы перегрузили сладости и книги в мою машину.
- Что будешь с куклами делать? - спрашиваю у Наташи.
- Раздарю своим сотрудникам, у которых есть маленькие дети. О, кстати, это тебе, у тебя же есть ребенок!
- Спасибо, но у меня мальчик.
- Мальчик - значит, будущий папа! - назидательно сообщила Наташа и уверенно протянула мне куклу. - Бери!
Я взяла и рассмеялась: красивая кукла закатила глаза в пушистых ресницах и выглядела теряющей сознание.
- Я не люблю рестораны, боюсь толпы. Давай в машине посидим? - спрашивает Наташа. - Я нам кофе взяла. Тебе - латте с молоком и без сахара.
- Откуда ты знаешь, что я люблю именно такой кофе?
- Я готовлюсь ко встречам. Я боюсь людей и встречаюсь только с теми, кто внушает мне доверие. Ты внушаешь. Я люблю читать тебя.
- Ясно. Спасибо.
Мы садимся в её машину. Салон явно много лет являлся полигоном для военных действий между сигаретным дымом и вишневым ароматизатором.
- Не куришь? - спрашивает Наташа.
- Нет.
- Молодец. Тогда я тоже потерплю.
- Это не обязательно. Я люблю сигаретный дым.
- О-о-о, спасибо, а то щас на нас, курильщиков, прямо травлю устроили...
Наташа красиво, интеллигентно держит тонкую ментоловую сигарету. Не хватает отведенного в сторону мизинца для полноты образа.
- Ты здорово пишешь, - говорит Наташа. - Хочешь я тебе свою историю подарю? Просто остросюжкетный сериал!..
- Конечно! - отвечаю я, а мысленно закатываю глаза.
Мне сейчас все вокруг предлагают свои истории. Каждому кажется, что пережитое им уникально, и просится на лист.
Собственные страдания как 3D-очки делают истории объемными и многогранными. Но я смотрю на чужие истории без очков, и мне они кажутся плоскими и размытыми. Что-то вроде: "Я застала мужа с любовницей- возмутилась - ушла- он страдал, молил - я согласилась на прощальный секс - он ушел, так и не узнав - теперь я одна ращу его сына -занавес" Тьфу...
Но Наташа...Я ее недооценила... Она рассказывала интересно, захватывающе, запивая каждого мужа глотком кофе...
Наташин первый муж был хорошим человеком. Но хорошие люди тоже болеют сахарным диабетом. Когда она выходила за него, этот диагноз казался ерундой, не способной покалечить любовь. Но в семейной жизни диабет стал полноценным членом семьи, претендующим на то, чтобы стать главным.
Инсулиновые уколы, строжайшие диеты, отслеживание периодов обострения - муж с увлечением нянчил свою болезнь.
Она стала соперницей Натальи, и с каждым днем перетягивала одеяло на себя. И перетянула. Под одеялом с мужем стало скучно: он окончательно потерял интерес к половой жизни. Это тоже, кстати, симптом сахарного диабета.
Болезнь не просто соперничала с Натальей, она уверенно побеждала. Наташа не стала ждать нокаута, собрала вещи и ушла.
Переживала стресс комплексно, каждым органом в отдельности. В армии органов самым слабым звеном были почки. Они сдались, капитулировав с поля боя через полгода.
Наташа попала в больницу.
Ее лечил седовласый нефролог. Белый халат красиво оттенял седину. Она думала ему глубоко за пятьдесят, а ему еще и сорока не было.
Поседел, когда в пожаре в дачном доме погибли его родители и жена. Задохнулись угарным газом. Он тоже должен был быть там, в горящем доме.
Спасти или сгореть с семьей. Но он был на работе, срочно оперировал. Спасал пациента, пациент - его. После он злился на этого спасенного, не испытывал к нему ни грамма благодарности: зачем ему такая жизнь, без семьи? Всё время болит сердце, и в ноздрях - угарный газ. Он так и жил, съёжившись от боли и запаха дыма. Долго жил. Причина жить - работа. И тут - Наталья. Рядом с ней пахло духами с вишневыми нотками и домашней едой.
Он соскучился по этим запахам. Быстро вылечил ее почечную недостаточность, и выписал домой. К себе домой.
Поженились. Стали жить. В квартире висели портреты погибших родителей и бывшей жены. Наташу смущало это с самого начала, но она уважала память мужа и молчала. Со временем она стала физически ощущать запах угарного газа в квартире. Аккуратно сказала мужу.
"Ты - моё настоящее, если хочешь стать будущим, не отбирай моё прошлое", - сказал муж и ушел на работу.
Наташа снова осталась одна, в очаге возгорания... Через год она стала физически задыхаться от дыма, испугалась помешательства, и собрала вещи, спасаясь от невидимого пожара.
Портрет погибшей жены закрыл за Натальей дверь на все замки.
Второй муж был на работе, еще не знал, что он стал бывшим, был занят спасением очередного пациента. Вернулся домой под утро, чертыхаясь, открыл дверь, закрытую на все замки, и сразу всё понял: в квартире больше не пахло духами с вишнёвыми нотками и домашней едой, а только угарным газом...
Наталья развелась, стала жить одна, дышала полной грудью. Чувствовала себя отлично, только вот поясницу ощутимо тянуло каждый вечер. Оказалось - опять почки. Наталья снова загремела в больницу ко второму бывшему мужу, который объявил, что Наташе срочно нужна пересадка почки.
Лучше, если донор будет живой - выше вероятность совместимости, ниже вероятность отторжения. Но родных, которые могут быть донорами, у Наташи не было. Она - сирота, выросла в детдоме. (Поэтому она теперь активно помогает детдомам, но сама туда никогда не ездит).
Прибежал первый муж, умолял взять его почку, но больные диабетом тем более не могут быть донорами... Наташа угасала. Первый и второй муж вместе напились в слюни. При диабете алкоголь противопоказан, но первый бывший муж устал жить без Натальи, и уже не боялся за свою жизнь. Второй бывший муж просто запивал несправедливость жизни и одиночество в угарном газе. Ни один, ни второй не смогли построить новую семью после Наташи: она задала слишком высокую планку. Легко найти женщину, красивее Натальи, но почти невозможно найти ту, что теплее, мудрее, понятливее...
Я понимаю, что в ней находят мужчины. К такой Наташе хочется бежать домой и еще от остановки искать глазами мандариновый свет кухонных окон. И чтобы она, по глазам, ещё в прихожей, считав отчаянье, поцеловала в щёку и без расспросов пошла ставить спасительный чайник. Ужинать будешь? Она не полезет с расспросами, дождется, когда сам расскажет.
С такой Наташей не страшно. Не страшно проигрывать и побеждать, терять и находить, не страшно стареть... Наташа восхитительна.
...В той же больнице лежал Григорий, с каким-то пустяковым диагнозом, на медикаментозном лечении. Второй бывший муж прочитал его анализы: идеальная совместимость с Натальей. Он пришел в палату к Григорию, и не обращая внимания на остальных пациентов, встал на колени:
- Вы можете спасти лучшую женщину на свете. Отдайте ей свою почку. Ваше качество жизни потом не пострадает, обещаю. Я сам проведу операцию. Я заплачу. Много заплачу. Отдам всё, что есть. Пожалуйста...
Гриша понял: этот седой мужик, от которого пахнет дымом, не шутит. Его почка спасет не одну, а сразу две жизни.
- Я хочу познакомиться...- сказал Гриша.
- С рецепиентом?
- С лучшей женщиной на свете...
На первое свидание с Григорием Наташа пришла в больничном халате с печатями нефрологического отделения, бледная, с синими подушками под глазами, хромая разными по длине ногами, без пальца на руке, кокетливо и безуспешно пряча под полой халата катетер для сбора мочи.
Но она улыбалась. На щеках сияли ямочки.
Они познакомились. Разговорились. Вместе сходили в столовую. Болтали, будто знали друг друга всю жизнь. Расставались только на процедуры.
Вечером Гриша пришел в ординаторскую, где второй бывший муж Натальи пил чай, и твердо сказал:
- Я согласен!
- Спасибо, - вскочил второй муж. - Я заплачу!
- Не нужно денег. Я просто хочу, чтобы она жила.
Как можно за день, находясь в самом неприглядном виде, очаровать здорового мужчину настолько, что он готов умереть за тебя? Что нужно ему сказать? Что сделать? Наверное, нужно просто быть Наташей...
Операция прошла успешно. Почка прижилась идеально, никакого отторжения. Гриша стал отличным донором. И мужем. На свадьбе Гриши и Натальи первые два бывших мужа опять напились в слюни...
Я поражена этой историей. Мне не терпится ее описать. Я вижу второго мужа, чувствую запах гари. Вижу первого с глюкометром. И вижу Гришу. Он... добрый, любит Наталью бесконечной, жертвенной любовью. Специально не буду прописывать его черты. Просто добрый Гриша.
Наташа восхитительна. Я сама влюбляюсь в нее, в хорошем, безобидном, не пошлом смысле слова. У меня есть такой критерий выбора подруг: я представляю, позвала бы я эту женщину на свидание, если бы была мужчиной. И дружу с теми, кого позвала бы.
Наташу - позвала бы обязательно. Настойчиво. Как-нибудь необычно ухаживала бы. Не отпустила бы. Я, наверное, была бы довольно полигамным мужчиной...
Смотрю на Наташу с удовольствием. Она гармоничная. Очень, очень красивая. Часто в этом мире всё совсем не так, как кажется на первый взгляд. "Божественная комедия" Данте, например, про семь кругов ада. Какая же это комедия? Про сумрачный мир? Она называется комедией по совсем другим причинам: в то время литература делилась на комедии и трагедии по принципу высокопарности слога. Трагедии писались высоким слогом. А Божественная комедия написана слогом простолюдинов...
Поэтому "комедия" - это не обязательно смешно. А "красиво" - это не обязательно рюмочная талия, одинаковые по длине ноги и полный комплект пальцев...
Всё-таки любовь - это химия. Волна флюидов. Неосязаемая совместимость...
Запах духов с вишнёвыми нотками, смешанный с ментоловым сигаретным дымом...
