Автор текста — Екатерина Воронова
Тысячи людей ежегодно выходят из тюрем и зон на свободу. Многие провели за решёткой так долго, что разучились жить на свободе. Совместно с журналистами из Томска и Новосибирска мы решили разобраться, как в разных городах России выстроена работа по социализации бывших заключенных (спойлер: очень плохо). Эта статья посвящена пермским реалиям, с которыми сталкиваются только что освободившиеся. В тексте вы найдёте ссылки на материалы наших коллег, которые работали параллельно с нами.
Некоммерческая организация «Свет жизни» помогает людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию, особый акцент здесь делают на бывших заключённых. НКО занимает несколько комнат на втором этаже обшарпанного двухэтажного здания в промзоне лакокрасочного завода посреди других бараков и ангаров. В прочем, для пермских НКО наличие любого офиса — большая удача.
В узком коридоре на стульях сидят люди, всего десять человек. Все они пришли ко мне, чтобы рассказать, как попали на зону, как отбывали срок и как живут на свободе. Я удивлена, что их так много, но решаю говорить со всеми. После импровизированного собеседования на роль героев публикации становится ясно, что больше половины впервые попали на зону по малолетке в 90-е годы, девять из десяти сидели два и более раза, и никто из них, выйдя впервые, не планировал садиться снова.
«По нашим понятиям работать неприемлемо, работать западло»
Из своих 45 лет Светлана провела в лагерях 12, всего у неё четыре ходки. Первый раз её посадили в начале 90-х.
«У меня первый муж был картёжник. Я ни в чём не нуждалась, ни дня не работала. Это были времена перестройки, тогда модно было „мурку петь“, — рассказывает она не без кокетства. — Тогда вообще работать было не по понятиям. Цепочку на дискотеке сорвала у одной, меня посадили. В колонии тоже никогда не работала, строем не ходила. Из-за этого почти весь срок провела в ШИЗО. В конце концов ножницы всадила в одну, мне добавили год и отправили в другую колонию».
Светлана рассказывает о тюремном прошлом спокойно, не хвастает, но и не стыдится его. Из-за мужа-картёжника, который сам сидел неоднократно, Светлану в колонии встретили хорошо.
«В тюрьме каждому тяжело, туда никто не хочет. Но мне там было нормально. Шла туда уже подготовленная. Во-первых, мужа моего там знали и уважали. Быстро разнеслось, что жена такого-то заехала. Сразу же другое отношение — чай, сигареты. Никакого стресса не было. Подумаешь, сяду. Второй раз туда уже не боишься возвращаться».
После первого срока девять лет Светлана не привлекалась, за это время родилась дочка. Когда мужа убили за карточные долги, Светлана начала употреблять наркотики. Вышла замуж повторно — за такого же наркомана. И села снова, на этот раз за распространение.
«Я вышла в 2010 году и не смогла освоиться в социуме, потому что привыкла, что меня содержал муж. Муж-наркоман денег в дом не приносил, кололся, квартиру превратил в притон. С героина мы перешли на соль, которую стали прямо в киосках продавать. Надо было на что-то жить, я нашла другой способ. Тогда только появились магазины, я стала ходить по ним и воровать».
Родители Светланы от неё отвернулись. Кроме наркоманов да барыг, с бывшей зечкой никто дел иметь не хотел.
«Я просто не понимала, как жить по-другому, да и не хотела. Мне нравился кайф, в дурмане легко забыться. Помню, кто-то мне рассказывал про государственный Центр социальной адаптации, что там психологи работают, ещё кто-то. Но это не моё. Я сама могу на тюрьме умных книжек начитаться и с ними так же разговаривать на одной волне. Что они понимают в лагерях?»
