Канал №1 о здоровых нервах.

Рая жила, словно у неё за спиной висел невидимый мешок — тяжёлый, набитый воспоминаниями, обидами, недосказанностями. Не то, чтобы она любила всё это тащить, просто… привыкла делать только так. Когда-то у неё была семья. Муж — громкий, уверенный, с планами на жизнь. Она — мягкая, тёплая, умеющая терпеть. Они прожили вместе двенадцать лет, и когда он ушёл к молодой коллеге, Рая не кричала, не умоляла, не устраивала сцен. Она просто закрыла дверь и осталась в тишине. Но тишина не лечила. Она резала...

Бывает в жизни особое состояние — тонкое, пограничное. Когда внешне всё вроде бы на месте, а внутренне вы уже не там. Как будто прежняя жизнь стала вам мала, как одежда, из которой вы выросли. Вы можете оставаться в тех же отношениях, той же работе, том же ритме, но где-то глубоко внутри звучит тихий сигнал: «Это уже не про меня». И что-то новое будто бы зовёт — но ещё не оформлено, не ясно, не уверенно. И между этими двумя берегами вы стоите — не там и не здесь. Это непросто. Но это очень естественно...

Ольга Анатольевна была врачом с двадцатилетним стажем — кардиологом, которую уважали коллеги и любили пациенты. Она привыкла жить среди звуков: звонков, кабинетов, мониторов, скорых шагов медсестёр, тяжёлых вздохов родственников и бесконечных вопросов: «Доктор, а мне станет лучше?» «Доктор, скажите правду?» «Доктор, что мне делать?» Ольгу всегда считали сильной. Сильной — значит говорящей, объясняющей, решающей. Она умела подобрать слова для каждого: ободрить, утешить, направить. Но с годами она начала замечать странное: чем больше она говорила, тем меньше слышала себя...

Алексей всегда жил, будто стоял на старте невидимого забега. В детстве он соревновался с братом — кто быстрее добежит до школы. В университете — кто сдаст экзамен без шпаргалки. На работе — кто получит кабинет с окнами с видом на парк, а не на парковку. Он не называл это соревнованием. Он говорил: «Я просто должен быть лучшим». Но в глубине души он не стремился к победе — он убегал от собственного страха быть «обычным». Одним летним вечером он сидел на корпоративе в кафе на крыше. Там, где за стеклом город сияет огнями, а бокалы звенят как тонкие колокольчики...

Есть люди, которые разговаривают, чтобы понять. А есть те, кто разговаривает, чтобы победить. Светлана долго не видела разницы. Она была человеком объяснений — терпеливым, рассудительным, почти бесконечным. Если кто-то считал её грубой — она спешила доказывать, что это недоразумение. Если кто-то упрекал её в эгоизме — она выкладывала аргументы, факты, примеры, словно адвокат на суде. Однажды ночью она три часа объясняла подруге, почему не может одолжить деньги «до зарплаты». Подруга не слушала. Она перебивала, обвиняла, вспоминала обиды пятилетней давности...

Анна всегда ходила быстро, будто её кто-то подгонял. Даже когда шла одна, даже когда опаздывать было некуда. Она двигалась так, словно убегала — от кого-то или от чего-то. Когда-то давно, ещё в двадцать пять, она пережила предательство. Муж ушёл тихо, почти незаметно — сложил рубашки в чемодан, сказал, что «всё вышло само», и закрыл дверь. Она не плакала. Сначала. Зато потом — плакала годами. Но самое страшное началось не в тот вечер, когда он ушёл, а после. Анна не простила. Она бережно сложила свою боль, как старое свадебное платье, и спрятала в глубине сердца...

Эту историю я услышала от одного знакомого — спокойного, рассудительного мужчины, который всегда казался мне тем самым «разумным в отношениях». Но однажды за чашкой чая он сказал фразу, которая меня удивила: — Знаешь, я прожил пять лет с женой… и только недавно начал слушать её по-настоящему. Он рассказал, как раньше они часто ссорились «на пустом месте». Она делилась тем, что её тревожит, а он сразу выдавал решения: «Уволься с этой работы», «Не обращай внимания», «Ну и подружка у тебя, сама виновата»...

Анна была юристом с безупречной репутацией. Её коллеги говорили о ней с восхищением: «Если дело у Анны — оно под контролем». У Анны были списки, календарь, подчеркивания разными цветами. Каждый её день был расписан так, будто она готовилась не к жизни, а к судебному процессу, где важна каждая запятая. Но чем больше она старалась держать всё под контролем, тем сильнее сама же запутывалась в сетке своих ожиданий. Однажды мы встретились в кабинете. Она опустилась в кресло так, будто несла на себе целый мир...

Когда-то на одном из моих тренингов произошла сцена, которую я не забуду никогда. Марина и Алла — две женщины около сорока — сидели напротив друг друга и спорили так, будто от исхода этой дискуссии зависела судьба Вселенной. Марина, собранная, строгая, с хорошей осанкой и идеальной короткой стрижкой, говорила твёрдо: — «Детей надо держать в рамках. Если их не направлять — они садятся на шею. Мой отец был суровым, но благодаря ему я добилась всего сама!» Алла, мягкая, теплая, с доброжелательной улыбкой, покачала головой: — «Строгость разрушает доверие...

Однажды на консультацию пришла женщина по имени Ольга — очень эмоциональная, впечатлительная, ранимая, но внешне уверенная. Села на стул, сложила руки на коленях и вздохнула так тяжело, будто несла на плечах бетонную плиту. — «Я просто хочу, чтобы муж понял, что я права!» — сказала она, глядя в окно, будто где-то за стеклом прячется выход из её боли. Я спросила: — «И что будет, если он поймёт?» Она даже не задумалась: — «Тогда он изменится. Начнёт слушать, учитывать моё мнение… перестанет делать...

История о том, как токсичность разрушает не только отношения, но и радость жизни Это был тот редкий случай, когда всё складывалось идеально. Тёплое море, вкусные завтраки на террасе с видом на прекрасный горный пейзаж, компания старых друзей — и ещё одна новенькая, незнакомая всем, кроме одного. Лена — подруга моего друга. Её появление сопровождалось легкой тайной. Он никогда особо о ней не рассказывал, лишь как-то небрежно упомянул: «Она немного чувствительная». Мы тогда даже не поняли, что он имел в виду...