Десятая часть второй главы автобиографичной книги "Восточный фронт". Ссылки на предыдущие части после статьи.
Наконец удалось встретиться с бабушкой Руслана. Она оказалась очень приятной старушкой, которая, вопреки ожиданиям, почти не жаловалась на жизнь. Она рассказала Дмитрию историю семьи Руслана. Как показалось, ничего не скрывая. Рассказала, как они вдвоем живут и помогают друг другу. И с этой стороны Руслан вдруг открылся другим. Не хулиганом, постоянно смеющимся забиякой, а чутким и любящим мальчиком. Сам Руслан, слушая подобные разговоры не переставал краснеть, что, как уже упоминалось, на его лице было очень заметно.
Бабушка рассказала о том, как выламывает дверь ее потерявший человеческий облик сын. Как может ударить ее, слабую старушку. О том, что милиция ничего не может сделать ему и только разводит руками. Про «опеку», также ничем не помогающую, а только следящую за тем, как бабушка исполняет свои обязанности по воспитанию и содержанию.
В итоге этого разговора пришли к общему договору. Как только в дверь квартиры начинает ломиться уголовник, бабушка звонит Дмитрию Николаевичу. И если вдруг в результате разговора учителя с лишенным родительских прав отцом возникнет конфликт с участием милиции, то и она и Руслан будут на стороне учителя. Дмитрий отдельно подчеркнул, что если они скажут что-то неправильно или не подумав, то подставят его и создадут серьезные проблемы, вплоть до увольнения. Получив клятвенные заверения и искренние слова благодарности, Дмитрий вернулся на работу. Дом Руслана находился буквально за школьными окнами.
На душе было тревожно. Слова словами, но если отец сидел, то это может быть опасный тип. И связываться с ним, честно говоря, не хотелось. В том, что конфликт будет, Дмитрий не сомневался. Скорее всего, дойдет до рукоприкладства. Вопрос только в его интенсивности. И, следуя правилу «надейся на лучшее, рассчитывай на худшее», Дмитрий предполагал многое. В том числе поножовщину и привлечение дружков-уголовников. У него тоже были друзья, но подтягивать их на такое не хотелось. Хотелось разобраться самому, никого не утруждая.
Он встряхнул головой и преувеличенно бодро выдохнул. На сегодняшний вечер назначено ежемесячное родительское собрание. Тоже неоднозначное начинание департамента образования.
С одной стороны, учитель должен быть «накоротке» с родителями. По большому счету чуть ли не членом семьи. Только в этом случае будет положительный результат в работе с учеником. Да вот только тут имеется двусторонняя проблема. Первое – у учителя нет желания к такой работе. Нет желания, нет прав, если хотите. Нет общественной легитимности, если можно так применить данный термин. Нет времени на такую работу – оно занято тупой бумажной волокитой и отчетностью. Нет соответствующей заработанной платы, в конце концов. Но даже если находится работающий на одной идее и вопреки многому энтузиаст своего дела, то есть ведь и второе. Родители. С ними нужно установить контакт и далеко не у каждого педагога это получится. Это вам не советские времена, когда участие школы в жизни семьи не ставилось под сомнение…
А с другой стороны, попытки регламентации такого вот общения учителей с родителями приводят к печальным последствиям. На практике. Она отличается от того, что происходит в воображении педагогических и управленческих теоретиков.
На практике частые родительские собрания просто не собираются. Родители «забивают». «Тупо», как говорят молодые ребята, не ходят. И их можно понять. Ведь на большинстве таких собраний вода толчется в ступе. Посидели, поговорили, время убили и разошлись. В условиях патологического недосыпа, загруженности на работе – в таких условиях даже самые ответственные родители рано или поздно «забьют». Тем более что поговорить можно по телефону. Зачем встречаться?
Вот и получается еще одно «педагогически»-управленческое неграмотное требование, которое удовлетворяется лишь на бумаге. Было собрание? Было: вот журнал, вот подписи, вот протокол, вот решение… И все это «кропает» поздними вечерами учитель чтобы отчитаться перед начальством. Не особо в таких условиях побегаешь по семьям! Ну почему не отдать и поводы, и график, и форму проведения родительских собраний полностью на волю учителей, освободив от тупой бумаги отчетности? Дмитрий не понимал.
Родители ничем кроме жизненного опыта не отличаются от своих детей. В основном. Поэтому лишь считанные единицы приходят на собрание вовремя. Их-то и усадил Дмитрий в классное помещение, извинившись и попросив подождать еще десять минут. По истечении этого времени, он прихватил стопку пока пустых отчетных листов, закрыл рабочий кабинет и вошел в класс.
– Здравствуйте. Если кто-то не был на первом собрании – меня зовут Дмитрий Николаевич. Я классный руководитель. – Он улыбнулся. – Спасибо вам за то, что пришли в таком составе и на второе собрание. Я понимаю, насколько это неудобно, собираться так часто. Как и то, что многие проблемы можно решать по телефону. Поэтому у меня к вам сразу предложение.
Давайте встречаться не раз в месяц, а раз в два месяца. Да и то, если на то будет нужда. Если такой нужды нет, а у вас вопросы, мы всегда можем созвониться, и я встречусь с вами в любой день. Могу даже в гости прийти, если вы не очень далеко живете. Как вам такой вариант?
Родители кивали головами, улыбались, высказывали свое согласие. Родителей такой вариант устраивал.
– Тогда следом у меня просьба. Я вам сейчас раздам отчетную бумагу. Заполнять я ее буду сам каждый месяц, а вот подписи нужно поставить вам. Там три экземпляра на три месяца вперед. Возражений нет? – Возражений не было. – Тогда с организационной частью закончили. Вы по рядам пускайте бумаги, а я начну о проблемах и нуждах.
Таковых несколько.
Первое. Наши дети плохо учатся и плохо ведут себя на уроках. Вы каждый день видите их дома, и сказанное для вас откровением не будет. Я понимаю. Но решать эту проблему надо. Многие учителя просто не хотят идти на урок к нам в класс. Дети на уроке болтают, играют в телефоны, смеются и ругаются. Матерятся. Я думаю, вы понимаете, что в таких условиях никаких нормальных знаний они не получат. В лучшем случае поверхностные. – Родители кивали головами и молчали. – Я со своей стороны уже начал работать и буду продолжать. И поэтому просьба к вам. Надавите, если можете, на них дома. Чтобы вели себя приличней. А если вдруг появятся какие-либо жалобы на учителей или на меня, то вы сразу звоните мне. Мы попробуем вместе разобраться по горячим следам. С этим вопросов нет? Тогда дальше…
Раздался стук и через секунду дверь открылась.
– Извините. – Тихо произнесла женщина и прошла на свободное место. Это была мама Кости, опоздавшая почти на полчаса.
– Дисциплину и порядок мы единым мигом не наведем. Делать это надо маленькими шагами. Пока я наметил два таких шага. Первый – они все должны носить спортивную форму на физкультуру. Я их заставляю тут, а вы – очень вас прошу – следите за этим дома. Напоминайте им, кладите в сумки, стирайте, зашивайте… Я даже и не припомню все их «отмазки». Физкультура очень дисциплинирует. Наверное, поэтому в таком бардаке в первую очередь она и страдает. Я сам буду ходить с ними на уроки, когда время будет позволять, но форма должна быть. С этим вопросы есть?
Вопросов не было. Родители, в общем, сидели довольные. Среди прочих выделялось только одно лицо – Костиной мамы. Она смотрела… Дмитрий даже не мог подобрать слова. Скептически, что ли?
– Тогда дальше. Телефоны. Это настоящая беда. – Вот тут мамы и даже папы заохали, заговорили единым разом. Возмущались, жаловались, спрашивали, как быть с этой бедой. Когда они затихли, учитель улыбнулся и продолжил. – Вижу, что вы в курсе. Предложение мое такое: первый раз я предупреждаю, второй раз на урок, третий раз на учебный, а четвертый на целый день забираю телефон. В таком случае они получают его на следующее утро. При этом я буду стараться оставлять эти угрозы лишь угрозами, но может случиться и такое, что ваш ребенок останется без телефона. В таком случае на связи с вами всегда буду я. Если вы с этим согласны, то должны дать понять ребенку, что заступаться в этом случае за него не станете. Итак, что вы думаете?
Родители, самые обычные, но такие замечательные родители и в этот раз были согласны.
– Тогда еще раз благодарю вас за то, что пришли и… закончили. Если у кого-то есть вопросы ко мне можете задавать тут. При необходимости пойдемте ко мне, там поговорим наедине.
Обрадованные таким коротким – сорок минут – собранием, родители стали расходится по домам. Но и в коридоре их осталось прилично. Человек семь, как оценил Дмитрий, окинув быстрым взглядом.
Они заходили по одному человеку. Всех интересовал конкретно их ребенок. И с каждым учитель говорил со знанием дела. Он рассказывал о наклонностях, желаниях, друзьях и врагах ребенка. Рассказывал даже о том, какой мальчик или девочка покорил сердце любимого родительского чада. Советовал – все родители просили совета – как нужно поступать с той или иной сложностью. Сообща они вырабатывали план действий, нацеленный на разрешение личных, но весьма серьезных проблем.
Все родители благодарили Дмитрия. Пересказывали теплые слова, услышанные о нем от своих детей дома. Поэтому целых полтора часа после основного родительского собрания пролетели быстро, а классный руководитель пребывал в хорошем настроении. Тем удивительнее для него стал последний посетитель.
Мама Кости вошла все с тем же странным выражением на лице.
– Присаживайтесь! – Дмитрий указал на кресло. Улыбаться он не стал, догадываясь о серьезности предстоящего разговора. Скорее всего у Кости опять проблемы с Саидом. Очень может быть, что последний стал еще сильнее давить на пацана, заставляя молчать и не рассказывать ни маме, ни классному руководителю. А о том, как могут давить «дети» Дмитрий знал прекрасно. В таком случае получается, что это его, учителя, действия привели к ухудшению ситуации. Нет, он не сомневался в их правильности, но если так, то придется идти еще дальше, чтобы защитить Костю от издевательств. А попробуй докажи это испуганной маме! Она вполне может закрыться и поддаться эмоциям.
Косвенно подтверждал такое предположение и сам Костя, который остался после уроков, дождался маму и теперь ожидал в коридоре. Вернее, его вид. Дмитрию показалось, что вид у пацана был подавленный. Стыдно и страшно было пацану. Неудобно, неловко.
– Дмитрий Николаевич! У меня к вам серьезный разговор! – Холодным тоном начала мама…
Пол очищался с каждым движением тряпки. С каждым новым разводом линолеум становился чище. Все большее количество квадратных сантиметров складывало метры. Вскоре ровно половина «предбанника» стала чистой.
Дмитрий начал мыть от общего входа и до своей двери. При этом его совсем не волновал тот факт, что он делает услугу своей пожилой соседке, живущей в смежной квартире. Соседка, во-первых, была пожилой. А во-вторых, она соседка, не сосед. К ней не подойдешь с претензией. Конечно, будь на ее месте молодой пацан и Дмитрий вряд ли стал бы намывать общий коридор, очищая его от уличной грязи. Но, как говорится, «если бы у бабушки был… «прибор», она была бы дедушкой».
С чувством выполненного долга, испытывая удовольствие от хорошо сделанной работы, учитель осмотрел чистую половину коридора.
Отжав тряпку и помыв руки, заново вышел за дверь. Перед ковшом мусоропровода уже неделю валялись смятые картонные коробки. Не одна и даже не пять. Целая гора коробок. Такая, что человек поменьше и полегче точно бы испытывал трудности с доступом к мусоропроводу. Сам Дмитрий всякий раз вынося мусор топтался по картону, приминая его к бетону, поминая по матушке всех «свиней» вместе взятых.
Первые три дня они с женой надеялись на то, что кто-то из соседей временно сложил мусор, имея намерение убрать его в выходные. Но выходные прошли, прошли и будние. И теперь, в субботу, чаша терпения переполнилась. Нет, по большому счету коробки не мешали жить: «Танки грязи не боятся». Мешало другое. Мешало… очень мешало то, что какой-то «социальный контрацептив» (человек, предохраняющий общество от нормальной жизни) из соседей возомнил себя сидящим на высокой башне. А Дмитрия, его жену и остальных соседей теми, кому можно наваливать на головы. И опять же, – черт бы с ним. Ну возомнил и возомнил, чего только нет в чужих головах. Корень проблемы был в собственном понимании данного факта. Какой-то тип решил, что может поступать с соседом, как с лохом. Сосед все понял и… будет молчать? Не-ет. Молчать «сосед» не будет.
Постояв в задумчивости пару десятков секунд, Дмитрий решительно направился к соседке. Уже после первой минуты разговора со старушкой-«божьим одуванчиком» выяснилось, что она не знает, кто набросал картона. Еще через три минуты Дмитрий понял, насколько сильно она возмущена данным фактом. Следующие три минуты он заверял ее, что обязательно расскажет если найдет виновного. Минуту принимал благодарности…
Через десять минут палец давил на кнопку звонка соседей из «дальнего конца». За дверью послышалась возня шагов. Мелькнул «глазок». Тишина.
Еще один звонок.
Возня. Тишина. Мелькание «глазка».
– Кто? – Женский голос из-за двери.
– Здравствуйте! Я ваш сосед. – Дмитрий выжидающе замолчал.
Десяток секунд и скрежет замочной скважины. Дверь открылась.
Приятная кавказская женщина стояла на пороге, держась за ручку двери и выжидающе смотря на незваного гостя. Из-за ее плеча выглядывал парень лет шестнадцати. Дмитрий знал, что эти люди снимают квартиру, знал, что они не славяне. Больше об этих своих соседях он не знал ничего. Как, впрочем, и о других.
– Там коробки около мусоропровода. Ваши?
– Нет! – Сразу ответила женщина. – Мы сами смотрим на них и думаем, когда же уберут!
– А чьи не знаете?
– Нет, мы думали ваши или других соседей… – Почти без акцента, приятным бархатным голосом сказала женщина.
Попрощавшись, Дмитрий глубоко вздохнул и повернулся к смежной двери. Сердце сильно колотилось, соответствуя тем прогнозам, которые составил мозг. Рассчитывать на мирное и вежливое урегулирование вопроса после такого наплевательского поступка не стоило, что было совершенно очевидно.
Звонок. Босыми ступнями по паркету осторожные шаги. Тишина.
Глазок потемнел, продержался в таком состоянии десяток секунд и посветлел. Осторожные шаги, тишина.
Еще звонок и все повторилось с удивительным постоянством.
Снова звонок и… неуверенное «кто там» …
Дмитрий захлопнул дверь в свою квартиру и взглянул на жену.
– Ну что там? Чье это?
– Ничье. Нет хозяев.
– Ха! Прикол! – Вика засмеялась. – А что говорят?
– Никто ничего не знает и не видел. Да небось этого, с противоположной квартиры. Там какой-то обсос тощий. Лет тридцать. Зашуганный. Я к нему в дверь минут пять ломился! – Немного преувеличил Дмитрий.
– А Людмила Семеновна что говорит?
– Тоже не видела. Думала, что кто-то уберет, все ждала. А сейчас поняла, что убирать не будут. Козлы блин! Узнать бы кто и голову своротить.
– Это могут быть соседи сверху. – Жена высказала свою догадку уходя по коридору на кухню и возвращаясь к делам.
– Да, могут быть… – Задумчиво повторил интересную догадку искатель справедливости. Но тут же плюнул на данную проблему, не удержался и открыл дверь. Ещё раз посмотрел на результаты своей работы по мытью полов. Удовлетворенно вздохнув, притворил ее и прошел на кухню, где жена заканчивала домывать посуду. Осталось только сполоснуть надраенные содой тарелки и стаканы и расставить их по местам.
Много грязи вокруг. Можно сказать, что она повсюду. Как аккуратно ни живи, она собирается в квартире – ложится пылью на поверхностях и невесомыми клубочками скапливается по углам за неделю. Она чайным налетом оседает на чашках, пригорает на плите. Кошачьей шерстью цепляется за обивку стульев и другой мягкой мебели.
Лежит песком или украшает мутными разводами коридор. Воняет экскрементами животных в лифте. Она вызывает отвращение к роду человеческому окурками, плевками и лужицами рвоты на ступеньках лестницы.
Она очерняет сами души людские.
Да. Именно это самое страшное. Все остальное всего лишь цветочки. Всего лишь следствие. Души. Самое ценное, что есть у людей. Грязь марает души.
Обжорством и чревоугодием подтачивает их, ослабляет волю, подчиняет «маленьким удовольствиям».
Похотью и блудом бьёт по другим, по тем, кто не подвластен «мелким калибрам».
Для каждого найдется именно та горсть грязи, которая размажется по душе, брошенная чьей-то меткой рукой. Пристанет к светлой и будет разъедать саму ткань её. Та горсть, которую тяжелее всего отмыть. Та, персональная, как нарочно выбранная в соответствии с «индивидуальным подходом».
Дмитрий усмехнулся. Почему-то всевозможные «инновационные образовательные» словосочетания приходили в голову только тогда, когда она была занята размышлениями о плохом. К чему бы это?
А грязь… Грязь действительно повсюду. Вроде бы справишься с одним из «смертных грехов», тут же появляется второй, третий и так далее. Нет конца этому пути. Можно конечно «не загоняться». «Забить» на эту тему и жить «в своё удовольствие». Только тогда душа буквально обрастет грязью, которая распространится на все сферы жизни подобно тараканам, разбегающимся по всем щелям вонючих квартир.
Конечно, только святые очищают душу свою полностью. Только святые, до которых нам далеко. Но стремиться-то надо!
Он вернулся мыслями к работе. Вечерний пятничный эпизод мутным осадком давил на сознание. Дмитрий сам был во всем виноват. Сам поддался слабости и трусости, от чего и мучился оба выходных.
Слабость и трусость – это ли не грязь?
«Дмитрий Николаевич! У меня к вам серьезный разговор!»
– Начинайте, я слушаю. – Приосанился учитель, готовый, на всякий случай, держать удар.
– Я даже не знаю с чего начать… Честно говоря мне неудобно. Правильнее бы было, чтобы с этим разговором пришел наш папа, но он не хочет. – Женщина смотрела на собеседника прямо, не пряча взгляда.
Дмитрий отметил, что рассказывая об отце своих детей, она не находила постыдным признаваться в его нежелании решать детские проблемы. Более того! Тот тон, который она использовала, говорил не просто о «нежелании». Он заставлял пренебрежительно усмехаться, думая о ее муже. И это было странно. Не должно быть таких отношений между двумя связавшими свою жизнь людьми.
– Не знаю, как сказать…
– Говорите, как есть!
– Ну хорошо. Я считаю, что вы много позволяете себе на уроках.
Учитель только поднял брови, продолжая смотреть выжидающе.
– Вы разговариваете с ребятами так… Учитель не должен так разговаривать! – Костина мама как в холодную воду прыгнула. Прыгнула и больше не стеснялась. – Когда-то на вашем уроке Костя что-то сказал… Громко, да – согласилась сама с собой женщина и ненадолго замешкалась. – Но вы не должны были так отвечать ему!
Дальше Дмитрий задал вопрос, с которого и началось его погружение в лужу грязи. И вопрос-то сам по себе невинный. Такой вопрос, который можно было бы списать на непонимание. Такой, который сам по себе не марал в грязи. Но такой, который заставлял измазаться дальше. Подобный первому шагу с разбега на край лужи. Когда нога уже разбила спокойную поверхность темной воды и стала причиной десятков брызг, осевших на штанах. Когда еще можно бороться, можно пробовать остановиться, прыгнуть в конце концов. Но когда приходит яростное безразличие: а все равно уже! И вторая нога попадает в лужу, заливается в сапоги вода, хлюпают шерстяные, вязанные бабушкой носки…
– Как? – Спросил Дмитрий, хотя прекрасно понял, о чем говорит мама. Понял, но сделал вид, что не понимает. И так, первый раз «соврамши», как говаривал Клетчатый в бессмертном произведении Булгакова, Дмитрий продолжил врать дальше. Была в этом инерция мышления, была! Но оправдывала ли? Нисколько. Ведь жесткая и уверенная личная позиция должна была эту инерцию подавить! Полностью исключить. Беда в том, что такой позиции не было. Да, Дмитрий был уверен в том, что и цель у него верная и достигает он её верно. Но он не проговаривал все это для себя, не раскладывал по полочкам, не готовился к таким вот разговорам, в которых «общественное мнение» может давить пудовым грузом. А раз так, то и закономерным итогом стало его поражение, после которого душу окатило потоками грязи.
– Вы знаете как.
– Не понимаю, – упрямо мотнул головой учитель – поясните, о чем вы.
– Хорошо. Вы сказали, что Костя кричит, как будто его лишают девственности. – За то, что ей все-таки пришлось произнести эту фразу, женщина ожесточилась еще больше.
– Подождите… – Отводя глаза, фальшиво боднул головой Дмитрий. – Я не помню такого. Вряд ли такое было. – Сказал и покраснел. Почувствовал, что краска разливается по лицу, перетекает на уши. Почувствовал и покраснел еще больше, с трудом возвращая глаза в несуществующий коридор взглядов.
– Было Дмитрий Николаевич, Костя мне не врет! – Продолжала загонять в угол женщина.
Это было обидно. Обидно, не честно, постыдно… Ведь он тогда просто не мог поступить по-другому. И вот теперь ему приходится оправдываться и, что самое ужасное, врать. И она чувствует это вранье. Чувствует, что сам учитель знает о ее чувстве. Но в тот момент было не до размышлений. Если бы до них! Если бы до них, то можно было бы остановиться. Признаться, объяснить, обосновать! Но было не до них. И поэтому он продолжил врать, автоматически обесценивая свою позицию, начал «юлить» и вертеться.
– Я не говорю, что он врет. Я мог сказать нечто подобное, но не такими словами… Не так! Он мог что-то перепутать, вы могли неверно понять. Он здесь? Давайте спросим у него. – Не понятно на что надеясь завершил учитель.
– Здесь. А вы после этого не будете на него давить?
– Конечно не буду!
Только после этого утверждения к Дмитрию стала возвращаться уверенность в себе. Давить на ребенка? За то что он сам поступил глупо и трусливо? Что за бред?! Не для того он тут находится, не для того бегает по детским квартирам и лезет в ребячьи души! И ведь мама понимала, что это глупость, но вопрос задала. Если бы не понимала, если бы у нее было сомнение в безопасности своего ребенка, она даже бы и не пришла сюда. Она знает! Прекрасно знает каков он, – учитель ее сына. И опираясь на это знание она, тем не менее, решила его воспитать. Что двигало ею? Желание властвовать над мужчинами так, как властвует она над мужем? А может быть она хотела оправдаться за свое бессилие и несостоятельность в той проблеме, которая действительно недавно еще отравляла жизнь не только пацану, но и всей семье?
Женщина вышла и позвала сына. Костя зашел понуро. Уселся на стуле, глядя в пол.
Проскользнувшие в последний десяток секунд мысли встряхнули учителя, добавили здоровой злости. Признав свое поведение в корне неверным, лживым и трусливым он старался побыстрее оправиться от удара.
– Костя! Как сказал Дмитрий Николаевич? – Требовательно спросила мама.
– «Что ты орешь, как будто тебя девственности лишают». – Так и не подняв головы бесцветным голосом пробормотал пацан, а женщина удовлетворенно взглянула на учителя.
– Так! Хорошо! – Кивнул Дмитрий и процедил на одном дыхании. – Я понял. Если такое было, я извиняюсь! Постараюсь следить за собой. – После этой фразы кто угодно понял бы, что Дмитрий признает свое поражение, признает ошибочность и глупость этого, сиюминутного состояния, но ни в коем случае не поступка и не сказанной фразы. Кто угодно понял бы, тем более она. Та, которая использует сына для насыщения собственных комплексов и так презрительно отзывается о своем муже. Эта женщина, сидящая напротив и удовлетворенная самим фактом сиюминутной силы и превосходства над учителем… или, скорее, над мужчиной.
Видя, что под разговором подведена некая черта, женщина молча встала, увлекая за собой сына. Еще секунда-другая и должно было прозвучать банальное «до свидания», но оправившийся от подлого и потому крайне неожиданного удара учитель не собирался отпускать их так просто.
– Подождите. Я думал, что вы пришли, потому что у меня не получилось решить вашу семейную проблему. Скажите, как у вас дела дома? Как Костя себя чувствует? Насколько я знаю, Саид больше не пристает?
– Не пристает. – Несколько растерянно, но все равно холодно ответила женщина.
– Точно, Костя? Совсем ничего из прежних издевательств нет? – Не отставал учитель.
– Нет… – Промямлил пацан, еще ниже склонив голову. Складывалось впечатление, будто его голова не на шее держится, а привязана на веревке и катается по груди в такт шагам.
– Других не натравливает?
На эти слова костя не ответил, только чуть качнул головой.
– С братьями и сестренками тоже, значит, все хорошо. Ну, до свиданья тогда. – Улыбнулся Дмитрий на прощанье.
И как?! Как, скажите, можно было решить эту проблему по-другому? Не произнося «некультурных» фраз, не пугая, не давя на Саида? Нельзя было ее по-другому решить! И это на практике доказано предыдущим классным руководителем, если она вообще пробовала ее решать. Беспомощными школьными психологами и социальными педагогами. Доказано самой мамой Кости. И что, она думает, что с Саидом можно поступать по одним меркам, а ее Костя должен жить по специальным линейкам? И где вообще благодарность?! Ведь эта, именно эта проблема фактически ломала жизнь их семье, не говоря о жизни самого пацана. Это что же за поведение такое? А пацан? Его-то совесть где потерялась? Подлый стукач, – а как к нему относиться по-другому после того, что произошло? Теперь понятно, почему он смущенно отводил глаза все последнее время, почему не шел на контакт с учителем.
Следующий десяток минут Дмитрий сидел недвижимо, стараясь унять разыгравшуюся в душе бурю. Стараясь унять и вспомнить, ощутить и проникнуться тем, что он все-таки не человек. И даже не мужчина. В первую, а сейчас просто в единственную очередь он – учитель. А раз так, то он просто не может обижаться на то, что адресовано не к учителю, а к мужчине или человеку. И тем более не может отвечать и реагировать на это.
Вскоре, ценой не самых простых десяти минут, вернулось какое-то душевное спокойствие. А вместе с ним и мысли о пацане. Который совершенно точно чувствовал, что поступил не самым лучшим образом. Бог с ним. Это его урок. А для того, чтобы он извлек из него по максимуму, Дмитрий не должен менять своего отношения. Как к другим, так и к нему. С прежним участием, желанием понять, помочь. Без дураков. «По чесноку». Ведь отнесись к нему со злобой или даже просто с безразличием и пацан в этом отношении моментально найдет обоснование своему собственному поступку, значительно оправдывая предательство. А вот если учитель не заметит предательства, то собственная совесть что называется «с го…ном сожрет». Выламывая руки, заставит оценивать свой поступок еще и еще раз. Сначала свой, а потом и поступок своей матери.
Совесть выкует из него человека. Во всяком случае, на это просто хотелось надеяться.
Что касается причины этого разговора, то тут Дмитрий тоже расставил все «по полочкам». Так мучительно стыдно стало, потому что он соврал. Соврал он, потому что не ожидал нападения. Нападения не ожидал, потому что считал, что его светлые цели и, главное, достигнутый результат, который день ото дня креп и рос, должны быть для всех очевидны. А это значит что? То, что нападения надо ждать всегда и со всех сторон. И любой свой поступок нужно продумывать так, чтобы потом легче было обороняться. Тем более такой поступок, который в первую очередь может быть пропущен через «кривое зеркало» общественного мнения для атаки. Такие поступки нужно продумывать, а, если они совершены спонтанно, обосновывать и объяснять с железной убедительностью. Чтобы никто даже доли сомнения не разглядел. А для этого все свои действия и взгляды надо оформить, обобщить, обосновать и объяснить в первую очередь себе. Чтобы больше никогда не пришлось врать никакой взбалмошной маме, но можно было прямо в глаза сказать то, что являлось самой настоящей личной правдой и истиной. Наплевав на самое прочное общественное мнение, если оно лживо и лицемерно и является, в таком случае, конформизмом.
Что касается той фразы, то Дмитрий думал долго. Правильно? Нет. Справедливо ли это было по отношению к пацану? Нет. Но разве кто-то показывал учителю, как надо в подобных ситуациях действовать? Тоже нет. Есть такие, кто бы решил проблему по-другому с равнозначным результатом? Нет, таких он не видел. Пострадало ли самомнение пацана больше, чем страдало бы оно от прежнего бардака в классе и издевательств? Нет! Тут вообще все было «нет, нет и нет!».
Что? Все-таки это «не красиво»? Ну так идите и покажите, как делать «красиво»! Покажите, как выгребать дерьмо из «авгиевых конюшен» серебряной чайной ложечкой, интеллигенты вшивые!
Дмитрий опять начал горячиться. Заметив это, глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Собрал вещи, выключил свет и решительно провернул ключ в замочной скважине.
Если Вы заметили "громкую" ошибку, то пишите. Я не претендую на звание учителя словесности и даже на звание шибко грамотного писаки, – не обижусь.
Содержание:
Первая глава: 1 часть, 2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть
Вторая глава: 1 часть , 2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть, 6 часть, 7 часть, 8 часть, 9 часть, перед Вами 10 часть, 11 часть.
Все в одной подборке – тут.