Чары Вербицкого слетают с меня, когда его губы почти касаются моих. Я понимаю, какую ошибку мы совершаем.
Нет, нет и нет!
Нельзя поддаваться на секундный порыв и клеймить себя статусом: «Доступная». Это всякие Маргариты могут соглашаться на необременительные шашни с шефом (может, неспроста она назначена замом?), а я предпочту сохранить сугубо деловые отношения.
— Простите, мне нужно идти, — я вырываюсь из его объятий, поправляю сбившуюся футболку. — Если вы не передумали дать мне должность, то…
— За кого ты меня принимаешь? — хрипло уточняет Вербицкий, отступая назад. — Я не наказываю тех, кто отказал мне в близости.
Взгляд его полыхает тьмой. Кадык поднимается и опускается.
— Это хорошо. Тогда… я пойду… извините…
И пячусь к двери, стараясь смотреть куда угодно, только не на босса. Я мечтаю убежать, раствориться, окунуться в холодную воду, только бы стереть с кожи его прикосновения. Меня разрывает от противоречивых чувств: желания вернуться и согласиться на поцелуй, а там посмотреть, что будет дальше. И желания уволиться к чертям отсюда, никогда больше не переступать порог этого кабинета, не смотреть на Вербицкого, не помнить запах его тела.
Мне кажется, я паду на самое дно, если соглашусь, если поддамся на его очарование.
Как он умудрился за несколько дней из человека, который меня раздражал, превратиться в того, чьего поцелуя я ждала? Когда это случилось? Почему? Нас ведь ничего не связывает, мы и не общались-то толком.
Но меня влечет к нему, и от того ещё больнее поступать по совести и возвращаться домой в гордом одиночестве.
— Кать, — я нахожу подругу на кухне, где она жует купленные в ближайшей пекарне пышки. — А ты вообще много знаешь про этого Вербицкого, у которого я работаю?
— Да особо ничего, — она обмакивает пончик в сгущенное молоко. — Характер тяжелый, но в бизнесе разбирается. Мой знакомый про него особо не треплется. А что? Достал?
— Ну, как сказать…
Когда я заканчиваю рассказ о своей неожиданной почти что близости с Матвеем Игоревичем, подруга аж рот разевает от удивления.
— Он тебя домогался???
— Я бы это так не назвала. Он собирался меня поцеловать, а я сбежала.
— Зачем?
— Зачем что?
Катька облизывает сладкие от сгущенки пальцы.
— Зачем отказала?
— Эм, ну, как минимум, я только что рассталась с Денисом, Матвей — мой начальник, а ещё я немножечко беременная. Недостаточно причин?
— Вообще не аргументы. Денис пусть лесом идет, он сам свой выбор сделал. Беременность поцелуям не мешает, а тайный роман с начальником — это вдвойне горячо. Так, постой, он же горячий или страшненький? Лысый, низенький, картавит? Мне говорили, что он красавчик, но вкус — дело такое.
Пришлось убеждать Катьку, что Вербицкий в нужной степени волосат, высок и с чистым бархатным голосом. Короче, без изъянов.
Тьфу, аж самой стало обидно, что отказалась.
— М-да, ну ты и дурочка, — резюмирует подруга. — Возвращайся к нему и соглашайся на всё. О-о-о, а можно и беременность же ему приписать. Срок маленький, никто и не догадается. Он темненький? Похож визуально на Дениса?
— Катя!
Я возмущена до предела. Только «приписывать» своего ребенка первому встречному не хватало.
— А чего? Ты же переживаешь, как вы проживете, пока ты в декрете будешь сидеть. Ну, вот. Элегантное решение проблемы.
Самое печальное, что она говорит вполне искренне. В системе мировоззрения Катьки нет ничего страшного, если обманешь мужчину. Ради благого дела ж. Ради сытого будущего.
Нет уж. Если я с кем-то и сойдусь, то этот человек должен добровольно принять моего ребенка.
Если…
А вдруг мне вообще не суждено найти нового мужчину? Я не говорю про необременительные отношения. Я про что-то серьезное. Настоящее. Про любовь, доверие. Всё то, что растоптал Денис своим поступком.
Но кто примет меня с «прицепом»? Так ведь говорят про матерей-одиночек. Кому я буду нужна с ребенком, уставшая, измотанная, нервная. Я не строю иллюзий и не считаю, что после родов буду порхать на крыльях материнства. Это — нелегкая работа даже для тех, у кого есть муж и стабильность.
А уж если и этого нет…
Вновь накатывает отчаяние.
— Саш, — внезапно тон Кати меняется; она как будто почувствовали мои эмоции. — А ты вообще думала, что будешь делать дальше? Не думай, я тебя не гоню, но…
— Но я не стану вечно пользоваться твоим гостеприимством. Ну, я планировала уехать к родителям. Они на пенсии, помогут сидеть с ребенком, пока я на работе. Правда, если сейчас Вербицкий даст мне должность в закупках… будет сложнее. Родители в другом городе, каждый день не наездишься, три часа дороги.
— Ну, в теории можно оставлять им маленького и приезжать к нему на выходные.
Не такой судьбы я хотела себе и своему малышу. Не матери, которую он видит только по субботам и воскресеньям. Но как будто это пока самый реальный вариант решения проблемы.
Мама сюда не переедет, тем более в съемную квартиру. У них там вся жизнь, огород, друзья. При всей любви ко мне родители не поменяют уют на какую-нибудь убитую двухкомнатную квартирку, которую я буду с трудом тянуть.
В общем, о будущем думать не хотелось. Ладно, для начала посмотрим, что меня ждет в новом отделе: какая зарплата, какие обязанности.
А то я кинулась в омут с головой, не думая вообще ни о чем.
Одно радует: новая работа чуть больше похожа на что-то стабильное и денежное. Если смогу договориться, то из декрета выйду через месяц-другой и вернусь к своим обязанностям.
Сердце сдавило болью от мысли, что мне придется так быстро разлучиться со своим ребенком. С тем, кого я так долго ждала и вымаливала у небес.
Но нечего жалеть себя. Надо продолжать жить, выгрызать возможность на будущее моему сыночку или доченьке. Может, у меня получится удаленно работать хоть изредка, тогда можно и от родителей надолго не уезжать.
В общем, служебный роман с Матвеем Вербицким в мои планы не входит.
Оставим господина начальника для кого-нибудь, у кого меньше проблем в жизни и больше свободного времени.
***
…Ну, теперь про меня точно пойдут сплетни. Посудите сами, девица отработала несколько дней, потом ради неё открыли вакансию и быстренько перевели в лакомый отдел. Да еще на зарплату… кхм… когда я увидела цифру в соглашении к договору, то даже поначалу не поверила. Очень хотелось уточнить: «Это всё мне?! Или надо с кем-то делиться?»
Но я смолчала и подписала с самым суровым лицом, мол, ну да, достойная оплата за мой нелегкий труд.
Теперь бы не ударить в грязь лицом.
Егор Васильевич Заполошский самолично представлял меня отделу. Это оказался невысокий плюгавенький мужичонка, очень активный и деятельный, который много говорил, жестикулировал и постоянно то хмурился, то морщился.
— Я вашу трудовую изучил, — качает он головой одобрительно. — Достойно! А что перерыв в стаже, ну, так кто без греха. Ничего-ничего, наверстаем. Коллектив у нас хороший. Все молодые, хваткие. С моей заместительницей вы вроде уже знакомы?
Киваю. Да уж. Кого-кого, а заместительницу я бы хотела видеть меньше всего. Но выбора нет.
Судя по активности Заполошского, он понимает, что я — особа, приведенная боссом, а потому со мной нужно аккуратно и бережно. Потому что мне и компьютер выбили моментально, и рабочее место организовали, и всё с такими улыбками, словно я — то, чего они все так долго ждали.
Я знакомлюсь с коллегами, но даже не запоминаю их имен в чехарде встреч и потоков новой информации. Знаю только, что в кабинете буду сидеть с Миленой (очень уж имя необычное) и Иваном (тот самый, который подготовил документы с ошибками).
Маргарита приходит поприветствовать меня ближе к десяти утра. Она какая-то нервная, всклоченная, и я кожей чувствую недовольство, которое источает эта девушка.
— Обустроилась? — спрашивает таким тоном, будто одолжение мне сделала или личный стул отдала. — Помощь какая-то нужна?
— Нет, спасибо, всё хорошо.
— Тогда список задач получишь от меня по почте примерно через час. Пока ознакомься с нормативными документами отдела. Вопросы?
Она не стесняется «тыкать». Мои коллеги утыкаются в мониторы, делая вид, что не замечают, с каким пренебрежением Маргарита разговаривает со мной. Интересно, она со всеми такая или только с теми, кого её любовник пытался поцеловать?
— Нет, никаких вопросов, — я мило улыбаюсь.
Маргарита, развернувшись на каблуках, уходит.
Иван с Миленой приглядываются, и девушка произносит с ухмылкой:
— Как тебе наш зам?
Я понимаю, что правду отвечать опасно. Сейчас сказанешь что-нибудь, а потом окажется, что они лучшие подружки. Поэтому я пожимаю плечами:
— Пока сложно судить.
— Тогда я намекну: будь с ней осторожна. Как-никак, она спит с Вербицким, — и Милена вновь утыкается в монитор, как будто не сказала ничего такого.
***
Маргарита была вне себя от ярости.
Она давно заметила, что Матвей к ней охладевает. Женщина всегда чувствует, когда глаз мужчины перестает на неё гореть. Когда в отношениях появляется холод, и даже интим получается сухим, скучным.
Мужчина может оставаться внешне прежним, но в его взгляде теряется интерес, и движения становятся механическими.
Маргарита всё прекрасно знала.
Но она не думала, что он так быстро найдет ей замену. Да еще какую…
Уборщица, правда? После Риты, которая в свою внешность вложила сотни тысяч? Неужели ему настолько захотелось экстрима, что шикарной Рите он предпочел унылую, тусклую бабенку?
Причем сначала хотел ей место выбить через собеседование, а как понял, что Маргариту её уровень не устраивает, так наплевал на всё и просто открыл ставку. Шикарно. Теперь эта дура будет мозолить ей глаза ежедневно.
Нет уж, Маргарита была не намерена отдавать Матвея какой-то серой мышке. Она слишком долго его окучивала, вложила кучу сил и времени. В её ближайших планах — свадьба, а не разрыв отношений. Она планировала медовый месяц где-нибудь на Бали. Она сделала ставку на этого мужчину — и она зубами будет вгрызаться в него.
Поэтому в кабинет к Вербицкому она заходила без стука. Сразу же, как узнала, что в их отделе намечается «новенькая».
— Как это понимать? — без приветствия спросила она.
— Что именно?
Матвей был хорош собой, даже вот такой, равнодушный, уткнувшийся в монитор. Он полностью устраивал её по всем параметрам. Внешне — самое то. У них получатся красивые дети. Разве что нос лучше всё же взять материнский, у Матвея чуть великоват.
Она даже терпела его занудство и педантичность. Терпела трудоголизм.
И ради чего?!
— Почему мне с утра сообщают, что в моем отделе будет работать некая Александра?
Марго не удержалась и имя соперницы произнесла с гневом.
— Ну, насколько я помню, пока ещё это не твой отдел.
— Матвей! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю! Я же отказала ей. Она некомпетентна.
— Считай, что я провел дополнительное собеседование. — Мужчина улыбнулся и добавил: — Если на этом всё, то мне нужно работать.
— Нет, не всё. Матвей, я беспокоюсь о нас, о наших отношениях. Мне кажется, что ты… что ты к ней неравнодушен.
Маргарита добавила в голос толику горести. Так, чтоб не переборщить и не прослыть истеричкой, но при этом продемонстрировать всю обиду. Сейчас, по-хорошему, Вербицкий должен возмутиться, мол, да за кого ты меня принимаешь, да с каких пор мне поломойки нравятся. И вообще у меня есть ты, красивая, восхитительная и самая лучшая.
Но он посмотрел на неё тяжело и ответил:
— Марго, у меня много работы. Я тебя услышал, но давай перенесем выяснение отношений на другое время.
Услышал?! Он так от неё избавляется?! Просто шлет лесом, не скрывая своих мотивов?
Она не стала продолжать. Развернулась и ушла, громко хлопнув дверью.
Лена в приемной сочувственно глянула:
— Шеф не в настроении?
Она знала про их особые отношения с Вербицким, поэтому под таким простым вопросом подразумевала личное. Но Марго была не в настроении с ней чем-то делиться. Лена хоть и подруга, но у неё язык без костей, пойдет всем разносить, что Вербицкий кинул Риту.
— Нет, всё хорошо, прости, мне пора.
И она, мотнув волосами, гордо удалилась.
Думая о том, как бы отравить жизнь сопернице. А заодно продемонстрировать, что Матвею не стоит даже поглядывать на всяких сирых и убогих, когда у него уже есть девушка.
***
Ничего себе!
Я думала, связь шефа и Маргарита — тайна. А о ней все подчиненные в курсе?
Н-да, что здесь творится за мыльная опера. Не хочу в этом участвовать.
Но тело вспомнило прикосновение Вербицкого, и его дыхание на моей коже. И мне становится так неловко, словно мои мысли могут прочитать окружающие. Щеки краснеют. Я утыкаюсь в монитор, чтобы случайно не выдать своих эмоций.
К вечеру становится проще. Я понемногу вливаюсь в коллектив. Перестаю зажиматься. Маргарита прислала задания — но ничего криминального в них нет. Это помогает расслабиться.
Кажется, всё не так уж и плохо. Если перестать думать о Вербицком и про его непонятную связь с Маргаритой — жизнь вообще налаживается.
Вечером у меня назначен прием у гинеколога, а ещё первое УЗИ. Буду слушать сердечко моей крошки. Поэтому к врачу я бегу счастливая донельзя, окрыленная. Давно не испытывала этого чувства.
Впрочем, в женских консультациях такие врачи, которые весь твой позитивный настрой собьют напрочь.
Я к своему гинекологу обращалась редко, по большой нужде. Неплохая вроде бы, в возрасте, строгая, но никогда не выписывала лишнего, а на анализы отправляла без вопросов. Поэтому я настроена положительно.
Она долго задумчиво листает мою карточку и говорит:
— Не помню, чтобы я вас ждала. Где кровь, где коагулограмма, где УЗИ? Толку мне, что вы сегодня заявились. Я что должна вам сказать?
— Так вы сами сказали неделю назад, чтобы я пришла сегодня.
Я забегала к ней на той неделе, ещё до разрыва с Денисом, и гинеколог как раз наметила дату исследований. Она делала это в спешке, о чем-то бурно споря с медсестрой, но ведь сама сказала. И про сердцебиение — это не я придумала.
Поэтому сейчас я смотрю на своего врача с непониманием. Я-то в чем виновата?
— Я не могла такого сказать. Я кровь должна была назначить, мочу. А у вас — ни-че-го. Мне как ваше самочувствие отслеживать? А на УЗИ у нас вообще запись на месяц вперед. Вы записывались через регистратуру? Нет? Ну вот и о чем нам толковать.
— Но…
— Женщина, не морочьте мне голову. Я понимаю, заделать ребенка проще простого. Но головой-то и дальше нужно думать.
Она произносит это настолько обвинительным тоном, что мне приходится стиснуть зубы, чтобы не сказануть чего лишнего.
Направления на анализы мне всё-таки выписывают, но с таким лицом, как будто я попрошайка, которая отнимает драгоценное врачебное время. Меня дико это раздражает.
Может, перевестись на другой участок?
Хотя откуда я знаю, какие там врачи. Мне и моя казалась адекватной, а у неё, видимо, какое-то особое отношение к беременным. Потому что с такой неприязнью я ещё не сталкивалась.
Был бы Денис — я бы пришла к нему и расплакалась от несправедливости.
В общем-то, я тоже плачу, только на скамеечке у подъезда. Потому что не хочу грузить своими проблемами Катьку. Она и так меня терпит, если я ещё начну рыдать при ней, так вообще обнаглею.
Я знаю, что ещё неоднократно столкнусь с несправедливостью и невозможностью кому-либо пожаловаться.
Такова судьба матери-одиночки.
Но первый же удар слишком болезненный.
***
Следующую неделю я мужественно боролась с двумя врагами: утренней тошнотой и Маргаритой.
Тошнило так, что каждое утро я стабильно начинала в туалете. Есть не хотелось ничего, кроме квашеной капусты и соленых огурцов. Их тоже не хотелось, но они хотя бы лезли. К моменту прихода на работу состояние более-менее стабилизировалось. Но назвать себя бодрой и цветущей я точно не могла.
К сожалению, и на работе расслабиться не удавалось. Потому что по кабинетам цербером ходила Маргарита. Она цеплялась не только ко мне, ко всем сотрудникам. К любой мелочи. Её тон был всегда приказной, чуть истеричный, а стук шпилек я узнавала из тысячи. Ей нравилось макать в ошибки прилюдно, поэтому с утра она устраивала показательную порку в каком-нибудь из кабинетов.
Её, мягко говоря, недолюбливали подчиненные. По мне она проезжала с особым садизмом, не забывая упомянуть, что чего ожидать от того, кто ещё вчера с тряпкой по полу елозил.
Но я пыталась относиться к ней нейтрально. До тех пор, пока она совсем уж откровенно не стала вмешиваться в работу и мешать. Я заметила не сразу, но спустя несколько дней поняла, что некоторые её поручения не просто странные — они потенциально опасные.
Иногда «да ты подставь другое число, никто не заметит» или «прогони договор без согласования с юристами, так быстрее». Причем в переписке она ничего такого не писала, видимо, понимала, что можно будет притянуть за слова.
Но устно, наедине — да постоянно.
Приходилось выкручиваться, чтобы и не оступиться, и ей откровенно не отказывать.
Мне, с одной стороны, и ябедничать по такому поводу не хотелось. А с другой, подобные советы вредят работе.
И что делать? Идти к начальнику отдела?
Как мне показалось, он особо инициативы не проявляет и позволяет Маргарите заправлять тут всем, а сам выполняет чисто административную функцию.
Тогда напрямую к Вербицкому?
Так она вообще его любовница. Что он ей сделает? В прямом смысле отшлепает?
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Право на ребенка", Алина Давыдова ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5
Часть 6 - продолжение