ОБЩЕЕ И ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

Крупская Надежда Константиновна

Наша школа II ступени очень далека от идеала. Этого никто не станет отрицать. В ней царит старая учёба, трудовой школой в ней обычно и не пахнет. В очень многом она является сколком со старой сред­ней школы. Украинские товарищи из Главпрофобра с т. Ряппо во главе или товарищи из РКСМ предлагают стереть с лица земли все школы II ступени.

Мне близко и понятно чувство, из которого выте­кает это радикальное требование, но согласиться с ним я не могу, потому что средство это очень упрощённо и недостаточно... радикально. Можно закрыть одним росчерком пера школы II ступени, но старая учёба, весь дух старой средней школы прекрасно водворятся и в рабфаках, и в профшколах, и в школах рабочей молодежи. Та же мёртвая учёба, та же неорганизован­ность сообщаемого материала, те же методы.

«Гони природу в дверь, она вползёт в окно». Гони старую учёбу, схоластику в дверь — закрой все школы II ступени — она вползёт в окно, водворится в рабфа­ках, профшколах и в школах рабочей молодёжи. Толь­ко учёба и схоластика — не природа, они противоречат природе, и потому если природу нельзя убить, изничто­жить, то учёбу и схоластику можно и должно убить в корне.

Вот это будет радикальное средство, но оно много сложнее, чем закрытие школ II ступени, оно требует не росчерка пера, а большой, серьёзной работы, и тео­ретической и организационной, вскрывающей всю не­пригодность старых методов занятий.

Школы II ступени плохи. Верно. Что особенно плохо в них?

Прежде всего самоё содержание сообщаемых знаний. По традиции, унаследованной от школ помещичье-буржуазного режима, в программах школ II ступени сохра­нилось много всякой дребедени, которая отжила давно свой век и которая не нужна теперь решительно никому, тем более детям рабочих и крестьян.

Но беда в том, что эта дребедень преспокойно перепутешествовала и в рабфаки, и в школы рабочей моло­дёжи, и в профшколы, особенно в рабфаки.

Как надо было с этим бороться? Надо было прежде всего пересмотреть программы под углом зрения идео­логии пролетариата, выбросить из них всё то, что не нужно рабочим и крестьянам, не нужно потому, что ни­чем не поможет им лучше организовать жизнь, сделать её счастливее, полнее, не научит понять, что и как надо сделать в данный момент.

Наркомпрос под этим углом зрения пересмотрел ста­рые программы, в особых схемах определил, каково должно быть содержание преподавания. Пусть товари­щи, желающие изничтожить школу II ступени, укажут, что в схемах Наркомпроса введено такого, что не нужно знать рабочему и крестьянину, — мы тогда с ними по­спорим. Пока что мы считаем, что то, что указано в схемах, надо знать каждому, и каждый рабочий и кре­стьянин должен стремиться овладеть намеченным там циклом знаний.

То, что намечено схемами, есть содержание общего образования в его марксистском понимании. Нужны ли намеченные знания рабочему и крестьянину? Нужны, поскольку они хотят быть сознательными творцами коммунистического строя, а не простыми исполнителями чужих приказаний. И им нужно добиваться во что бы то ни стало этих знаний.

Итак, общее образование в марксистском его пони­мании необходимо. Его должна давать всякая школа, как бы она ни называлась.

Схемы программ, принятые Наркомпросом, утвер­жденные ЦК РКП(б), придают программам политехниче­ский характер, на чём так усиленно настаивал в свое время К. Маркс. Что значит «политехнический»? У нас

«политехнический» часто понимали в смысле многоремесленности и думали, что если в преподавание школы введут изучение вместо одного трёх или четырёх ремё­сел, то и дело в шляпе: получится политехническая шко­ла. Политехнизм вовсе не есть миогорсмесленность. По­литехнизм имеет целью изучение современной техники в целом, главных её достижений, её основ, изучение взаимоотношений между различными отраслями произ­водства, изучение тенденций развития современной техники, выяснение того, куда идёт это развитие.

Маркс придавал громадное значение материальной базе, поэтому, конечно, он не мог не придавать значе­ния её углублённому изучению. Вот почему он требовал, чтобы школьные занятия носили политехнический ха­рактер. Мы думаем, что, положив в основу схем про­грамм изучение трудовой деятельности людей и её орга­низацию, мы тем самым уже придаём нашей школе политехнический характер. Украинские товарищи и то­варищи из ЦК РКСМ, возражая против политехниче­ского характера школы, просто неправильно понимают, что такое политехнизм. Ибо иначе как могли бы они отрицать необходимость политехнических знаний для рабочего и крестьянина, которые должны стать хозяе­вами производства в целом?

Мы много говорим теперь о научной организации труда, о том, как наиболее целесообразно и экономно организовать человеческую деятельность. Само собой, нам надо было с этой точки зрения пересмотреть и со­общаемые в школе знания. Принимая во внимание до­стижения современной психологии, мы должны сказать, что всякие знания тем легче и прочнее усваиваются, чем яснее связь между ними. Поэтому ясно, что знания дол­жны даваться не в хаотическом, разрозненном виде. Сообщаемые знания должны быть как можно лучше организованы, спаяны между собой. Наркомпросовские схемы программ и связывают в нечто целое сообщаемые в школе знания. Так должно быть и в школах I и II сту­пени, так должно быть на рабфаках, в профшколах, в школах рабочей молодёжи — иначе получится недопу­стимая растрата сил и времени учащихся.

Что еще плохо в школах II ступени? Плохи методы.

Современная передовая педагогика устанавливает, что наилучший метод усвоения знаний — это трудовой метод. Знания должны приобретаться не книжным пу­тем, а усваиваться в процессе труда.

Как обстоит дело в этом отношении в школах II сту­пени? Плохо, ибо трудовой метод либо вовсе не приме­няется, либо понимается как активность. Мы же пони­маем трудовой метод как приобретение знаний в процессе производительного труда, причём между произ­водительным трудом и общей программой должна быть органическая связь. Трудовая деятельность должна быть правильным образом намечена и организована.

Трудовые школы в 1918/19 г. вводили в школу в ка­честве трудовой деятельности самообслуживание, т. е. тот вид труда, где больше всего царит рутина, в кото­ром меньше всего применяется коллективный труд, ни­чтожно применение машины. Труд по самообслужива­нию очень однообразен. Он должен стать привычкой, но для того, чтобы стать исходным пунктом политехниче­ской программы, он менее всего пригоден. Выбор произ­водительного труда должен определяться окружающей трудовой деятельностью людей, во-первых, характером труда — во-вторых.

Выбор труда был до сих пор больным местом тру­довой школы, и на него надо обратить особое внимание.

Как обстоит дело с трудовым методом в рабфаках? Совсем плохо. В профшколах? Тоже плохо. Во-первых, очень плохо в смысле общеобразовательном. Политех­низмом в профшколах даже и не пахнет. Связи между производительным трудом и общеобразовательными (в марксистском смысле) знаниями вовсе нет — послед­ние даются в минимальных дозах. На профшколах от­зываются старые традиции. Изучение профессии пони­мается профшколами сплошь и рядом по старинке: «Не надо знать геометрии, чтобы печь пироги».

Всё дело-де в приобретении навыков.

Эта мысль в корне неверна. Несомненно, навы­ки — вещь чрезвычайно важная, и без приобретения их не получится умелого рабочего, но не в них одних дело.

В период господства ремесла, когда способы произ­водства изменялись лишь очень медленно, при господ­стве цехового строя, когда сын наследовал профессию отца, всё ученичество сводилось к приобретению навы­ков, к изучению веками установившихся приёмов рабо­ты. Такой взгляд на ученичество господствовал долгое время и в профессиональных школах. В значительной мере он господствует до сих пор у нас в России, где крупное заводское производство ещё слабо развито и где ремесло играет ещё крупную роль. Вот почему, вероятно, наши профсоюзы довольно консервативны в вопросе об ученичестве и нередко поддерживают представителей ремесленническо-цеховой точки зрения в этом вопросе.

Между тем ничего не может быть ошибочнее такой точки зрения.

Мы живем в эпоху, когда в мире господствует не ре­месло, а крупная индустрия, налагающая свою печать на всё производство. Способы производства постоянно меняются, усовершенствуются; то, что было последним словом техники пять лет назад, теперь уже сдается в архив.

Маркс в «Капитале» необычайно ярко обрисовал революционизирующую роль современной техники. С тех пор, как писался «Капитал», прошло много времени, и техника за это время сделала колоссальные шаги впе­рёд. Внимательное изучение развития современной тех­ники показывает, что в первый период развития машин­ного производства машина разлагала сложный челове­ческий труд на ряд простейших движений, которые и выполнялись машиной. Рабочий превращался в прида­ток машины, исполняя лишь самые простые движения. Мы знаем, какой трагедией для ряда квалифицирован­ных рабочих, потративших годы на изучение своего ре­месла, было введение машин.

Известен классический пример ланкаширских тка­чей, вымерших от голода благодаря введению машин в текстильное производство.

Квалифицированные рабочие находили себе работу на фабрике лишь постольку, поскольку отдельные виды ремесленного труда не были еще вытеснены машиной.

Долгое время развитие техники заключалось в том, что всё новые и новые области ремесленного труда за­хватывались машиной.

В дальнейшем сказалась другая тенденция разви­тия— теперь машины строятся так, что то, что выполнял при прежних машинах рабочий (подавание, подхваты­вание, разрезание и т. д.), теперь начинает выполнять сама машина. Сначала машина сократила потребность в квалифицированных рабочих, теперь сокращается по­требность в неквалифицированных рабочих. Зато повы­сился спрос на квалифицированных рабочих иного рода: на рабочих, умеющих управлять машинами, наи­лучшим образом использовать их, на рабочих-организа­торов.

Требуется квалифицированный рабочий очень интеллигентный, не столько исполнитель, сколько рулевой.

Величайшую ошибку делают те, кто не учитывает изменившихся условий и стремится воспитать квалифицированных рабочих старого типа.

Передовые в промышленном отношении страны — Америка и Германия — коренным образом изменили подготовку квалифицированных рабочих: из школьных учебных мастерских они перенесли её на завод, в центр самого производства, и стараются осмыслить для уче­ника процессы производства: занятиям математикой, физикой, геометрией, черчением, химией, товароведе­нием и т. п. они отводят столько же времени, сколько непосредственной работе.

Но хотя эти страны и готовят того интеллигентного и квалифицированного рабочего, которого требует про­изводство, однако с опаской, как бы этот рабочий, сде­лавшись фактическим хозяином производства, не пре­вратился и в его юридического хозяина.

Поэтому и в Америке, и в Германии круг предметов, проходимых учениками, искусственно суживается и ограничивается, сводится к узкотехническим предметам. Капиталистический уклад мешает правильной постанов­ке ученичества, делающего из рабочего не только испол­нителя, но и хозяина производства.

У нас квалифицированного рабочего готовят школы фабзавуча. Они, как и современные американские и не­мецкие школы заводского ученичества, переносят подго­товку учеников на завод, в самый центр производства. Эта органическая связь школ фабзавуча с крупным фабрично-заводским производством создаёт чрезвычайно благоприятные предпосылки для школ фабзавуча. Но только предпосылки. Чтобы школы фабзавуча стали тем, что они должны быть, надо, во-первых, правильно поставить преподавание. Ведь и технике можно учить по-разному. Можно поставить это преподавание так, что оно отобьет у ученика всякую охоту к работе, можно притупить у ученика этим преподаванием всякую живую мысль, живую инициативу. Ошибка думать, что раз пре­подавание перенесено в производство, то дело уж в шля­пе. Далеко не так. К методам преподавания на заводе надо так же внимательно относиться, как и к методам преподавания вообще, и в этой области искать новых, лучших путей.

Во-вторых, программа преподавания в школах фаб­завуча должна быть тщательно продумана и намечена.

Надо, чтобы изучаемое производство было взято за исходный пункт, работа в нем давала импульсы, поро­ждала известные запросы, а программа эти вопросы расширяла. Вычисления надо связать с изучением мате­матики; записи о работе, рабочие дневники, доклады и пр.— с изучением родного языка; изучение машины и ее действия — с изучением физики; изучение гигиены — с занятиями физиологией и анатомией; изучение фаб­рики — с изучением положения данной отрасли произ­водства в стране, с изучением народного хозяйства РСФСР и с изучением состояния этой отрасли производ­ства за границей; историю фабрики — с историей капи­тализма в России и историей капитализма вообще, с историей классовой борьбы, революционного дви­жения, проблем строительства в Советской России и т. д.

Надо в школах фабзавуча как можно глубже свя­зать специальное образование с общим, сделать изуче­ние специальности политехническим. Тогда только школа фабзавуча станет тем, чем она должна быть.

В том, что изучение производства перенесено на фаб­рику, нет ещё ничего особенного. Это рационально, но это делается и в капиталистических странах. Проблема заключается в выработке такого метода и такой про­граммы преподавания, которые делали бы из ученика не только исполнителя, но и творца и организатора. Если это будет достигнуто, тогда школа фабзавуча бу­дет действительно стоять на высоте задачи.

Но пока что существуют только предпосылки для та­кой школы, не более. Её руководителям надо еще упорно искать надлежащих путей правильной постановки дела, учиться и у Европы, и у Америки, и у школы II сту­пени.

Как ни плоха школа П ступени, но годы революции прошли для неё не даром. Школы II ступени распола­гают уже порядочным опытом; целый ряд школ II сту­пени проделал большую серьёзную работу, и если работ­ники школ фабзавуча высокомерно заявляют: «Нам нечему учиться у школ II ступени»,— то это только непонимание (или незнание) работы, которая проведена целым рядом школ II ступени, и неясное сознание про­блем, стоящих перед школами фабзавуча.

Работа школ фабзавуча — очень важная работа. Россия — страна, чрезвычайно отсталая в производствен­ном отношении. Чтобы завоевания революции упрочить, необходимо подвести ещё под них материальную базу: поднять производство, перестроить его снизу доверху на основах достижений современной техники. Необхо­димы кадры работников, которые способны выполнить работу перестройки производства, поднять его на более высокую ступень. Фабзавучи пополняют эти кадры.

Но не следует забывать, что количество школ фаб­завуча нельзя произвольно расширять. Предел этому расширению кладёт состояние нашего производства, ибо устраивать школы фабзавуча имеет смысл лишь при наилучше поставленных крупных заводах и мастерских. Их у нас не так много. Число школ фабзавуча может расшириться лишь по мере расширения производства. Должны ли существовать ещё какие-либо школы, кроме фабзавуча? Конечно, потому что школы фабзавуча могут впитать в себя лишь незначительное по отношению ко всему числу подростков число учеников.

Какие взаимоотношения должны быть между школой фабзавуча и другими школами? Должна ли школа фаб­завуча входить в общую систему образования, быть с ней органически связана, являться одной из многочис­ленных форм трудовой школы, единой по духу, по общеобразовательной программе, по общей пресле­дуемой цели, или школа фабзавуча должна стоять особ­няком?

Думается, что тут не может быть двух ответов. Меж­ду школой фабзавуча и другими школами должен быть перекинут прочный мост, все достижения школы фабзавуча, имеющей наиболее благоприятные предпосылки для выработки правильного подхода к проблеме связи производительного труда с обучением, должны стать всеобщим достоянием и повлиять на всю постановку школьного дела. По такому пути надо идти.

Крупская Надежда Константиновна, ПСС, т. 4.
1923г.

#политехническая, #школа