Екатерина
- В какой семье? - не выдерживаю я. - В той, где ребенок два дня лежал с сорокоградусной температурой, а вы с Леной даже не заметили?
Вадим делает шаг вперед, нависая надо мной. Я инстинктивно отступаю.
- Не преувеличивай! У него была обычная простуда.
- Обычная? - голос мой срывается на крик. - Он едва держался на ногах, когда звонил мне! Плакал в трубку, что у него болит голова и ему никто не может помочь.
Из комнаты Саши доносится тихий смех. Видимо Виталий что-то рассказывает сыну. Этот звук действует на меня успокаивающе. По крайней мере, Саша сейчас в безопасности.
- Слушай, Катя, - Вадим меняет тон на более примирительный, - я понимаю, ты переживаешь. Но мальчик должен быть с отцом.
- С отцом? - я смотрю на него с недоверием. - Отец не позволил бы ребенку мучиться от боли. Отец бы заметил его состояние и отвез бы в больницу
- Лена сказала, что он просто капризничает...
- Лена! - взрываюсь я. — Твоя вторая жена важнее собственного сына?
Вадим сжимает кулаки. Я вижу, как напрягаются мышцы на его челюсти.
- Не смей так говорить о Лене.
- А ты не смей забирать больного ребенка! - отвечаю я. - Саша только начал поправляться. Ему нужен покой.
В этот момент дверь комнаты приоткрывается, и появляется Виталий.
- Извините, - говорит он тихо, - но мальчик слышит ваш разговор. Может, стоит перейти в другую комнату?
Я киваю психологу, чувствуя, как краснеют щеки от стыда. Мы с Вадимом действительно слишком громко говорим.
- Да, конечно, - шепчу я. И заглядываю к сыну. - Саша, мы сейчас вернемся.
Мы с Вадимом направляемся к кухне. Виталий следует за нами. Лицо у него серьезное и решительное.
- Вадим? Я так понимаю, - обращается он к мужу, вежливо, но холодно. - Виталий Сергеевич, детский психолог.
Вадим окидывает его презрительным взглядом - от макушки до ботинок.
- Какой еще психолог? - рычит он. - Что за посторонние люди в доме, где находится мой сын?
- Я работаю с Сашей, - спокойно отвечает Виталий. - И должен сказать, что ваши крики его очень расстраивают.
- Не указывай мне, как воспитывать собственного ребенка! - Вадим делает угрожающий шаг к психологу. - И вообще, что ты тут делаешь?
- Помогаю мальчику справиться с травмой, - не отступает Виталий. - С той травмой, которую он получил, живя в вашем доме.
Лицо Вадима становится багровым.
- Что ты сказал?! - он сжимает кулаки. - Повтори!
- Вадим, успокойся! - пытаюсь вмешаться я, но он меня не слышит.
- Я сказал правду, - твердо произносит Виталий. - Ребенок боится возвращаться к вам. Он рассказал мне, как его игнорируют, как он чувствует себя лишним.
- Ты... - Вадим замахивается на психолога.
Но Виталий быстрее. Он перехватывает его руку, разворачивает и прижимает к стене.
- Не стоит, - говорит он ледяным тоном. - Особенно при ребенке.
- Отпусти меня! - вырывается Вадим. - Сейчас же!
- Только если пообещаешь вести себя цивилизованно.
- Уходи немедленно! - Вадим пытается вырваться, но Виталий держит его крепко.
- Тогда я вынужден попросить вас покинуть квартиру, - психолог отпускает его и направляется к входной двери. Распахивает ее настежь. - Немедленно.
- Ты не имеешь права! - кричит Вадим, но голос его уже не такой уверенный.
- Имею. Как специалист, работающий с ребенком. И как человек, который не позволит травмировать мальчика еще больше.
Виталий стоит у открытой двери. Высокий, спокойный, непреклонный. Вадим мечется взглядом между нами.
- Катька, ты еще пожалеешь! — бросает он мне напоследок. Его взгляд наполнен гневом и злостью. И я понимаю, что он не шутит.
Вот теперь наверняка борьба начнется не на шутку.
- Не переживайте, Катя. Он ничего вам не сделает, - спокойно говорит Виталий. – Это просто угрозы. Не тот психотип.
- Я не переживаю. Просто Саша все равно хочет к нему.
- Это нормально. Саше нужен отец. Он мальчик.
Я киваю, хотя внутри все сжимается. Виталий прав, конечно.
Но как объяснить это десятилетнему ребенку? Как сказать сыну, что папа, которого он так любит, не может о нем позаботиться даже тогда, когда тот болеет?
- Поднималась высокая температура. Саша был напуган и все же решился позвонить мне. А теперь Вадим хочет, чтобы я его отвезла его обратно. Что МОЙ сын должен жить в его второй семье.
Виталий внимательно на меня смотрит.
- Как Саша отреагировал на ваш отказ?
- Он сказал, что все равно хочет жить с папой. - Я делаю глубокий вдох. - Понимаете, он не видит всей картины. Для него папа - это тот, кто покупает игрушки и позволяет есть фаст-фуд. А я та, которая бросила их. А главное – он уверен, что бросила именно его.
- А как вы себя чувствуете в роли «плохой мамы»?
Вопрос застает меня врасплох. Я смотрю в окно, но ничего там не вижу.
- Устало, - отвечаю честно. - Очень устало. Иногда мне кажется, может так будет лучше? Отдать сына Вадиму? Пусть сам воспитывает, сам лечит и помогает с уроками. Но потом представляю, как Саша лежит с температурой, а Вадим уходит на работу или со своей Леной, которая тоже не обращает внимание на Сашу.
- Катя, не корите себя. Вы приняли правильное решение. Ребенок болен и ему нужен уход.
- Знаю. Но от этого не легче. Саша смотрит на меня такими глазами... Как будто я разрушила его мир. Это взгляд постоянно преследует меня. Хорошо, что Артем так не считает. Иначе мне было бы невыносимо.
- Его мир и так уже разрушен, - мягко говорит Виталий. - Развод родителей - это всегда травма для ребенка. Саша пытается вернуть то, что считает правильным. Он любит вас обоих. И хочет, чтобы все так и оставалось.
Я чувствую, как к горлу подкатывает комок.
- Он спрашивал меня, почему папа не может просто вернуться домой. Сказал, что обещает больше не болеть, если мы снова будем жить вместе.
- И что вы ответили?
- А что я должна была сказать? Ответила, что взрослые иногда не могут жить вместе, но это не значит, что мы его меньше любим. – Я провожу рукой по лицу.
Дежурные фразы из интернета. А сама думаю: может, я эгоистка? Может, надо было терпеть ради сына?
Виталий снова смотрит на меня очень внимательно.
- Катя, а что бы вы сказали подруге, которая жила бы с мужем-алкоголиком ради ребенка?
- Что это глупо. Что ребенок все видит, все понимает...
- Вот именно. Саша тоже видел ваши напряженные отношения. Наверняка замечал, что папа перестал уделять вашей семье столько внимания, сколько уделял раньше. Он помнит, как было до появления второй семьи. И теперь просто идеализирует прошлое, потому что настоящее пугает его еще сильнее.
Из детской доносится кашель. Я вздрагиваю. Я уже готова бежать к сыну, но звуки стихают.
- Вчера ночью он бредил во сне, - шепчу я. - Звал папу. А когда проснулся, увидел меня, то заплакал. Сказал, что думал, что папа пришел его проведать.
- Как долго Саша болеет?
- Несколько дней. Врач говорит, что скоро все нормализуется, но у меня такое чувство, что он болеет от переживаний. Как будто организм сдался.
Виталий кивает.
- Дети часто болеют на фоне стресса. Но вы сделали все правильно - лечите его, заботитесь. Это и есть родительская любовь, а не красивые слова и подарки.
- Тогда почему мне так тяжело? Почему я чувствую себя виноватой каждую секунду?
- Потому что вы человек, — отвечает Виталий. — Потому что любите сына и хотите, чтобы он был счастлив. Чувство вины — это обратная сторона ответственности.
Я киваю, неожиданно ощущая, как напряжение в плечах немного отпускает. Странно, но рядом с Виталием я чувствую себя... защищенной что ли. Как будто не одна со всеми этими проблемами.
- Знаете что, - говорит он, поглядывая на часы. – Давайте встретимся через пару дней в более спокойной обстановке. Когда Саша поправится. Есть одно уютное кафе недалеко от центра, там тихо, можно нормально поговорить.
- А это... профессионально? - спрашиваю я, сама не понимая, почему.
Виталий улыбается - впервые за весь вечер.
- Иногда смена обстановки помогает лучше, чем формальный кабинет. Да и вам нужно выбраться из дома.
- Хорошо, - соглашаюсь я быстрее, чем планировала.
Он встает, надевает куртку. Я провожаю его до двери, и вдруг понимаю, что не хочу, чтобы он уходил. В квартире сразу станет пусто и холодно.
- Спасибо, - говорю я. — За то, что приехали. За то, что выгнали Вадима.
- Обращайтесь, если что. В любое время.
Холодная улыбка вдруг становится теплой. Или мне просто кажется? От усталости и навалившихся проблем?
Дверь закрывается за ним, и я прислоняюсь к ней спиной. Что это было? Почему в его присутствии мне стало так... тепло? Уютно?
Как будто кто-то накинул на плечи теплый плед.
Я качаю головой. Наверное, просто потому, что он помог с Вадимом. Или потому, что давно не разговаривала с мужчиной, который меня слушает, а не устраивает разборки.
Из детской снова доносится кашель. Я иду к Саше, но мысли все равно возвращаются к Виталию.
К тому, как он спокойно говорил с Вадимом. Как внимательно слушал меня. К его улыбке перед уходом.
Не придумывай лишнего, Катя, - говорю я себе.
Он просто делает свою работу.
Но почему тогда я уже жду нашей встречи в кафе?
Алиса
Приступ тошноты снова накрывает меня. Боже, как мне это надоело. То тошнота, то хочется чипсов, то вообще лечь и лежать.
Смотрю на свое отражение в зеркале в туалете любимого кафе. Жду, когда Денис приедет на нашу встречу. Мы какое-то время не виделись.
Ждали, когда отец успокоится. Но он продолжает стоять на своем: свадьба. Или аборт. Ден не хочет никакой свадьбы.
Лично я от ребенка избавляться не буду. Я уже его люблю, хотя там пока всего лишь эмбриончик.
Возвращаюсь к столику. Смотрю в окно. Начинается мелкий дождь. А через несколько секунд уже почти ливень.
Наконец Денис появляется в дверях. Опаздывает на полчаса, как обычно. Я сжимаю руки на животе - там еще ничего не видно, но я уже чувствую, что все изменилось.
- Прости, пробки, - бросает он, садясь напротив. Даже не смотрит в глаза. Зовет рукой официанта.
Тот быстро подходит и принимает заказ.
- Ден, мне все равно, что говорит отец, - начинаю я без предисловий. - Я рожу. И буду воспитывать нашего ребенка.
Денис откидывается на спинку стула. Проводит рукой по лицу.
- Алис, ну сколько можно? Мы же это обсуждали. Тебе восемнадцать лет! Тебе учится и учится. Ты же так хотела свою эту театралку.
- А что с того? – мой голос дрожит, но я стараюсь держаться. - Я справлюсь. Я смогу и учиться и растить нашего ребенка. Мы справимся.
Денис смеется. Но почему-то теперь этот смех неприятный. И даже коробит слегка.
- Мы? Алиса, очнись. Какие "мы"? Ты девочка, которая играет во взрослую жизнь.
Слова бьют очень сильно. Словно в меня бросают камни. Я чувствую, как начинают гореть щеки.
- Я не играю! Я люблю тебя, и хочу этого ребенка. Нашего ребенка.
- Послушай, - он наклоняется ближе, говорит тише, но в голосе появляется что-то жесткое. - Твой отец прав. Либо аборт, либо найди себе кого-то подходящего по возрасту, кто захочет нянчиться с ребенком. Я не собираюсь портить себе жизнь из-за твоих детских фантазий.
Я смотрю на него и вдруг понимаю - он серьезно. Он действительно считает меня ребенком. Считает нашего ребенка ошибкой. И вообще все его слова – ложь. Он никогда меня не любил.
Никогда.
Он просто пользовался моим молодым телом.
А я дура – верила.
- Значит, все эти месяцы... все, что ты говорил...
- Алиса, не драматизируй. Мы хорошо проводили время, но это не значит, что я готов связать свою жизнь с малолеткой.
Я резко встаю и со скрипом отодвигаю стул.
- Хорошо. Тогда я справлюсь одна. Без тебя.
Денис пожимает плечами. Он даже не пытается меня остановить.
- Твое право. Только не жди от меня ничего.
Я выхожу на улицу. Дождь и слезы смешиваются с каплями на лице. Но внутри все твердеет. Я справлюсь. Обязательно справлюсь.
Я иду по мокрому тротуару, и мне все равно, что промокаю насквозь. Дождь стекает по волосам и лицу, попадает в рукава джинсовки, но я даже не чувствую холода.
Внутри горит что-то такое, что согревает лучше любой одежды.
Машины проезжают мимо, обдавая брызгами. Пусть. Какая разница теперь.
"Подросток", - эхом отдается в голове его голос. "Детские фантазии".
Я останавливаюсь посреди тротуара. Прохожий с зонтом недовольно обходит меня, бормоча что-то себе под нос. А я стою и думаю - что теперь делать?
Домой идти неохота. Там Сашка болеет, и Артему нужно место. Еще и я со своими проблемами.
Мама наверное уже устала. Пусть сегодня она просто побудет с младшими.
Я кладу руку на живот поверх куртки.
Там, внутри, уже есть жизнь, которая зависит только от меня. Кто не предаст, не назовет детской фантазией, не опоздает на полчаса с равнодушным лицом.
Денис думает, что я сдамся. Что испугаюсь, побегу делать аборт, а потом буду благодарить его за "спасение". Как же он ошибается.
Я достаю телефон - весь экран в каплях. Пролистываю контакты и нахожу Машку, мою лучшую подругу. Она поймет. Она не будет читать лекции о том, какая я глупая.
А потом... потом я найду работу. Может, в том магазине, где покупаю косметику - там всегда висит объявление о поиске продавца. Или в кафе официанткой. До родов почти семь месяцев - успею накопить хоть что-то.
Институт... ну что ж, подожду год. Или академ. Люди как-то справляются же.
Дождь начинает стихать, но я все еще стою на том же месте. Впервые за эти дни паники и слез я чувствую что-то похожее на уверенность.
Да, мне восемнадцать.
Да, я не знаю, как менять подгузники и во сколько кормить младенцев.
Но я научусь. Обязательно научусь.
И когда мой ребенок подрастет и спросит про отца, я скажу правду - что папа оказался трусом. А мама - нет.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Измена в 40. Украденные годы", Марта Левина ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4 | Часть 5 | Часть 6 | Часть 7 | Часть 8 | Часть 9 | Часть 10 | Часть 11 | Часть 12 | Часть 13 | Часть 14 | Часть 15 | Часть 16 | Часть 17 | Часть 18 | Часть 19 | Часть 20 | Часть 21 | Часть 22
Часть 23 - продолжение