Часть 1. Карамельная клетка
Воздух на кухне пах жжёным сахаром и ванилью — запахом, который пропитал кожу Полины насквозь за десять лет работы с десертами. Она стояла над мраморной столешницей, выравнивая шпателем зеркальную глазурь на торте цвета ночного неба. Это был не просто торт, а архитектурное сооружение: три яруса, сложная геометрия, съедобное золото.
Семён вошёл в квартиру тихо, но Полина почувствовала движение воздуха. От него веяло озоном, пылью и тем особым, сухим теплом, которое приносят люди, работающие с электричеством. Он не стал обнимать её с порога, зная, что одно неверное движение может испортить часы кропотливого труда, а просто прислонился к косяку, наблюдая.
— Очередной шедевр для тех, кто не отличит бисквит от подошвы? — спросил он, разглядывая блестящую поверхность.
— Для юбилея архитектора. Там люди с претензией, — Полина выдохнула, откладывая инструмент. — Но платят они так, что можно месяц не брать заказы.
— Умна, — кивнул Семён. — А нам звонили. Твоя мать. Голос такой, будто она вазу династии Мин разбила.
Книги автора на ЛитРес
Полина напряглась. Плечи, до этого расправленные гордостью мастера, поникли.
— Аркадий?
— Он самый. Великий комбинатор местного разлива. Зовут в гости. Говорят, дело государственной важности.
Аркадий, отчим Полины, появился в жизни её матери Ларисы пять лет назад. Он был человеком-фейерверком: много шума, яркие вспышки идей и неизменный едкий дым разочарования после. Он называл себя «антрепренёром», хотя Семён называл его короче и ёмче — «пустобрех».
— Не поеду, — отрезала Полина, снимая фартук. — В прошлый раз он пытался продать мне «уникальную» схему по выращиванию грибов на балконе.
— Лариса плакала, Поль.
Этот аргумент всегда бил без промаха. Семён знал это, Полина знала это. Слабость матери, её патологическая зависимость от одобрения Аркадия была той брешью в броне Полины, куда отчим бил с завидной регулярностью.
Через час они уже поднимались на лифте в лофт, который Аркадий арендовал под свой новый проект. Место выглядело претенциозно: голые кирпичные стены, свисающие провода (Семён профессионально поморщился, глядя на скрутки) и дешевая мебель, пытающаяся казаться антиквариатом.
Аркадий встретил их не в домашнем, а в вельветовом пиджаке цвета перезревшей вишни. Он раскинул руки, словно хотел обнять весь мир, или, по крайней мере, украсть у мира кошелёк.
— А вот и наши ремесленники! — громогласно объявил он. — Полина, детка, ты выглядишь как всегда... съедобно. Семён, ты всё ещё крутишь лампочки?
— Прокладываю магистрали, — сухо поправил Семён. — Зачем звали, Аркадий Борисович?
Отчим пропустил вопрос мимо ушей, увлекая их вглубь помещения. В углу, на шатком стуле, сидела теща. Она выглядела бледной, её пальцы нервно вертели пуговицу на кофте.
— Мам? — Полина шагнула к ней.
— Всё хорошо, доченька, — быстро, слишком быстро ответила мать. — Аркаша просто придумал гениальное. Ему нужна помощь.
— Не помощь, а партнёрство! — Аркадий хлопнул ладонью по столу. — Слушайте сюда. Я открываю здесь элитный клуб для деловых встреч. «Империум». Через неделю — грандиозное открытие. Будут все: инвесторы, городская верхушка. Мне нужен кейтеринг. Самый лучший. Твой, Полина.
Полина скептически осмотрела пыльное помещение.
— Я работаю по предоплате. Меню на пятьдесят человек, плюс обслуживание, плюс продукты... Это будет стоить около двухсот тысяч, учитывая срочность.
Аркадий рассмеялся, но смех этот был сухим, как треск ломающегося сушняка.
— О деньгах поговорим потом. Ты сделаешь это бесплатно. Как вклад в семейный бизнес. А когда мы раскрутимся, ты станешь эксклюзивным поставщиком.
— Нет, — твёрдо сказала Полина. — Я не благотворительный фонд.
Аркадий перестал улыбаться. Его лицо, только что лоснящееся от самодовольства, стало жестким и хищным. Он наклонился к Полине, понизив голос.
— Ты сделаешь это. Потому что я вложил в этот сарай всё. Включая квартиру твоей матери. Сделал перепланировку, снёс стены, заложил её под кредит. Если открытие провалится, если инвесторы не дадут денег на второй этап — банк заберёт квартиру. Твоя мать пойдёт жить на вокзал. Или к тебе, в твою "однушку", портить твою личную жизнь.
Лариса тихо всхлипнула в углу.
Часть 2. Горький прикус
Всю неделю Полина работала как проклятая. Её собственная кухня превратилась в фабрику. Она спала по три часа, мешки под глазами стали темнее шоколада, который она темперировала.
Аркадий звонил каждые два часа. Ему не нравилось всё: то канапе «слишком простые», то профитроли «недостаточно воздушные». Он не спрашивал, как она справляется, он требовал. Приезжал, хватал с противня эклер, жевал, кривясь, и бросал недоеденный кусок обратно.
— Суховато. Для моих гостей нужно больше страсти, Полина! Они платят за атмосферу!
Семён наблюдал за этим молча. Он видел, как жена превращается в тень. Но он также видел, как в ней копится то, что бывает перед грозой — статическое электричество.
За два дня до открытия Аркадий потребовал, чтобы Семён приехал и «глянул проводку».
— Там что-то искрануло, электрик местный запил, а ты же у нас мастер, — бросил он в трубку. — Давай, по-родственному. Или хочешь, чтобы твоя тёща сгорела вместе с моим бизнесом?
Семён поехал. Не ради Аркадия, а чтобы обезопасить Полину, которая должна была там работать с оборудованием.
Лофт встретил его хаосом. Аркадий орал на грузчиков. Увидев Семёна, он лишь махнул рукой в сторону щитка.
— Разберись там. И быстро, у меня светотехники приезжают.
Семён открыл щиток и присвистнул. Это была не проводка, это была бомба замедленного действия. Дешёвые автоматы, сечение кабеля в два раза меньше нормы, скрутки замотаны синей изолентой. Нагрузка от профессиональных печей, которые привезла Полина, расплавила бы здесь всё за полчаса.
Он начал работать, методично выкусывая опасные узлы. Через час он случайно услышал разговор. Аркадий стоял за тонкой перегородкой из гипсокартона и говорил по телефону.
— Да, Лёха, всё в ажуре. Лохов развёл по полной. Девка пашет бесплатно, думает, мамочку спасает. А квартира? Да я её ещё год назад переписал на себя дарственной, Лариса и не читала, что подписывает, думала — документы на субсидию. Если дело выгорит — я в шоколаде. А если нет — скину этот сарай вместе с долгами на неё, пусть банк её трясёт, а я на Кипр. Билеты уже взял на пятницу, сразу после фуршета.
Семён замер. Кусачки в его руке лязгнули, перекусывая толстый медный провод. Внутри него что-то оборвалось. Не жалость, не страх. Включилась холодная, ясная злость. Та злость, с какой смотрят на оголённый фазный провод, прежде чем обесточить его навсегда.
Он не побежал рассказывать Полине. Не стал кричать. Он спокойно закончил работу. Очень специфическую работу.
Часть 3. Точка плавления
День открытия. «Империум» сиял. Дешёвый блеск был скрыт полумраком и грамотной подсветкой. Гости начали собираться — люди в дорогих костюмах, дамы с хищными взглядами.
Полина стояла за сервировочным столом, бледная, с дрожащими руками, расставляя тарталетки с камчатским крабом (купленным, кстати, на деньги Семёна, потому что Аркадий сказал: «Потом сочтёмся»).
Аркадий был в ударе. Он бегал между гостями, сыпал комплиментами, подливал шампанское. Увидев Полину, он подскочил к ней, больно сжав локоть.
— Почему официанты стоят? Пусть разносят! И улыбайся, чёрт возьми! Ты здесь похожа на похоронного агента. Твоя мать вон в подсобке сидит, трясётся. Хочешь, чтобы я её вышвырнул прямо сейчас?
Полина подняла глаза. В них уже не было слёз. Только глухая ненависть.
— Аркадий Борисович, — тихо сказала она. — Вы обещали компенсировать продукты сегодня. Чек на столе.
— Ты смеешь мне о деньгах говорить сейчас? — прошипел он, брызгая слюной. Лицо его покраснело, став похожим на перезрелый помидор. — Ты, неблагодарная дрянь! Да я тебя...
В этот момент к столу подошёл Семён. Он был не в рабочей одежде, а в чистой рубашке, рукава закатаны до локтей. Его вид был пугающе спокойным. Он встал между Аркадием и Полиной. Это была скала, о которую разбивается мутная волна.
— Убери руки, — сказал Семён. Голос его не гремел, он звучал как гул трансформатора под напряжением.
— Ты кто такой, чтобы мне указывать в моём заведении? — взвизгнул Аркадий, пытаясь сохранить лицо перед подошедшими инвесторами. — Пошёл вон отсюда, чернорабочий!
— Семён, не надо... — начала Полина, но муж остановил её взглядом.
Он повернулся к Аркадию и улыбнулся. Улыбка была злой, острой.
— Твоём заведении? Аркаша, ты забыл одну вещь. Электричество не любит жуликов.
Часть 4. Короткое замыкание
Семён шагнул к главному рубильнику, который по странной прихоти дизайнера был выведен в стилизованный «индустриальный» шкаф прямо в зале, за стеклом.
— Что ты делаешь? Охрана! — заорал Аркадий.
Но Семён уже открыл дверцу.
— Я вчера проверил твою схему, Аркадий. И нашел там не только нарушения, но и интересные документы, которые ты так опрометчиво бросил на столе рядом с планом эвакуации. Дарственную на квартиру, билеты на Кипр.
Тёща, вышедшая из подсобки на шум, замерла. Гости затихли, прислушиваясь к скандалу, который был куда интереснее пресных закусок.
— Ты лжешь! — взревел отчим.
— Полина, — Семён не смотрел на Аркадия, он смотрел на жену. — Собирай оборудование. Мы уходим. Прямо сейчас.
— А еда? — машинально спросила она.
— Еда остаётся... в качестве прощального подарка. Но есть нюанс.
Полина вдруг выпрямилась. Вся усталость слетела с неё. Она увидела страх в глазах Аркадия. Животный, липкий страх. Она подошла к огромному блюду с профитролями, над которым корпела всю ночь.
— Ты прав, Семён. Аркадий Борисович, вы говорили, что начинка суховата?
Полина перевернула блюдо. Сто пятьдесят изысканных пирожных полетели на пол, на натёртый паркет, превращаясь в месиво из крема и теста.
— Ты что творишь?! — Аркадий бросился к ней, занося руку.
Семён перехватил его запястье. Жестко, до хруста. Аркадий охнул и согнулся.
— Не трогай. Её. — Семён оттолкнул его, как мешок с мусором. Отчим налетел на стол с напитками, опрокидывая пирамиду бокалов. Звон разбитого стекла стал сигналом.
— Уважаемые инвесторы! — громко, на весь зал объявил Семён. — В этом здании прямо сейчас произойдет аварийное отключение. Владелец сэкономил на безопасности, чтобы купить билет на курорт. Проводка не выдержит.
Аркадий, барахтаясь в луже шампанского, орал:
— Не слушайте его! Он псих! Охрана, убейте его!
Семён спокойно подошел к Полине, взял тяжелые противни, вручил ей. А потом достал из кармана маленькую деталь — главный предохранитель, который он незаметно вытащил еще минуту назад, но цепь держалась на "жучке", который он сейчас просто дёрнул.
— Гаснет свет, — сказал он.
Щелчок.
Огромный лофт погрузился в абсолютную, густую темноту. Только аварийные таблички «Выход» тускло зеленели.
В темноте раздался панический визг какой-то дамы и мат инвестора, наступившего в кремовое месиво.
Часть 5. Вкус свободы
В темноте Семён включил мощный фонарик на телефоне, освещая путь себе и Полине. Они шли к выходу, как короли сквозь руины. В луче света они увидели Ларису. Она стояла посреди хаоса, освещенная лишь этим лучом.
— Мама, идем, — сказала Полина. Не прося, а приказывая.
Лариса посмотрела на вопящего в темноте Аркадия, который пытался найти свой телефон и проклинал «тупых электриков» и «ведьму-падчерицу». Потом она посмотрела на дочь. И впервые за пять лет сделала выбор. Она шагнула в круг света к детям.
***
Через месяц Аркадий остался ни с чем. Вечеринка была сорвана. Инвесторы, оказавшиеся в темноте и грязи, не просто ушли — они растоптали его репутацию. Слух о том, что он пытался кинуть семью и сбежать, разлетелся быстро. Банк, узнав о махинациях с залогом (Семён не поленился отправить анонимное, но очень детальное письмо с фотографиями документов в службу безопасности банка), аннулировал сделку по кредитованию и наложил арест на счета Аркадия. Дарственная оказалась оспорима в суде, так как была подписана под влиянием обмана — хороший юрист, друг Семёна, взялся за это дело за символическую плату и коробку эклеров.
Аркадий теперь работал таксистом на арендованной машине, скрываясь от бывших «деловых партнеров», которым задолжал за аренду оборудования.
Полина и Семён сидели на своей кухне. Лариса, живущая теперь временно с ними, но уже присматривающая себе студию (квартиру удалось отбить), мешала чай.
— А знаешь, — сказала Полина, откусывая кусок того самого «суховатого» профитроля, который она испекла для себя. — Злость — это иногда лучшее топливо. Даже лучше сахара.
Семён усмехнулся, подкручивая отверткой контакт в новой розетке.
— Злость — это просто энергия, Поль. Главное — направить её в нужную цепь. И не забыть заземление.
Автор: Вика Трель © Самые читаемые рассказы на КАНАЛЕ
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»