Часть 1. Экспроприация пространства
— А я не к тебе приехала жить, а к сыну, так что помолчи, — заявила свекровь невестке и занесла чемодан в прихожую.
Колёсики старого, раздутого от вещей баула прочертили грязную борозду по светлому керамограниту. Галина Ивановна, грузная женщина с вечно поджатыми губами, водрузила свою ношу прямо посередине холла, перекрывая проход к гардеробной. Она даже не взглянула на хозяйку дома, словно Дана была предметом интерьера, причём не самым удачным.
Дана замерла, держа в руке связку ключей. День выдался тяжёлым: сдача объекта в новом жилом комплексе, два застрявших лифта в бизнес-центре и сложные переговоры с поставщиками лебёдок. Ей хотелось тишины, горячего душа и, возможно, бокала вина, а не вторжения варваров.
— Роман знает? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, хотя в груди уже начинал разгораться тяжёлый, горячий ком.
— Рома — глава семьи, он всё и решил, — отрезала свекровь, расстёгивая пуховик. — А ты, деточка, лучше бы чай поставила. Мать с дороги.
Из кухни выглянул сам Роман. В домашней растянутой футболке, с бутербродом в руке, он выглядел до странности довольным собой. В последнее время муж всё чаще пребывал в угрюмом молчании, жалуясь на несправедливость мира, начальство и клиентов, которые не ценят его сантехнический талант. Но сейчас он сиял, словно выиграл лотерею.
— О, Даша, мама поживет у нас. Свою квартиру она сдаст, деньги нам не помешают, да и веселее будет, — прошамкал он с набитым ртом. — Не тянуть же нам ипотеку одним.
Дана медленно положила ключи на консоль. Ипотеку «мы» не тянули. Ипотеку платила она. Компания «Лифт-Монтаж», которую Дана создавала с нуля, грызя гранит науки и таская тяжести наравне с мужчинами в начале карьеры, приносила основной доход. Зарплата Романа, работавшего в стройфирме, уходила на его же «хотелки», обслуживание старого внедорожника и бесконечные "проекты", которые никогда не взлетали.
— Веселее? — переспросила она, глядя мужу прямо в глаза. — Ты не посоветовался со мной. Это мой дом тоже.
— Вот начинается! — всплеснула руками Галина Ивановна. — Я же говорила, сынок, она тебя ни в грош не ставит. Ты хозяин, или кто? Сказал — мать живет, значит, живет. А эта пусть... привыкает. Женская доля — смирение.
Роман выпрямился, раздувая ноздри. Ему нравилась эта поддержка. Впервые за долгое время он чувствовал за спиной силу.
— Мама права, Дана. Ты вечно всем недовольна. Я устал от твоего давления. Мама будет здесь, это не обсуждается. И кстати, нам нужно переставить мебель в кабинете, там будет её спальня.
Кабинет. Её рабочая зона. Место, где лежали чертежи, схемы станций управления, договоры. Дана почувствовала, как реальность слегка искажается. Это было не просто хамство. Это был бунт. Спланированный, наглый бунт неудачника, который решил утвердиться за счёт количества союзников на квадратный метр.
— В моем кабинете никто спать не будет, — Дана не кричала, но в её тоне сквозило что-то такое, от чего у обычных подчинённых возникало желание надеть каску и спрятаться в шахту. — Галина Ивановна, у вас есть своя квартира. Ужинаем, вызываем такси, и вы едете домой.
— Слышал? — взвизгнула свекровь, поворачиваясь к сыну. — Она меня выгоняет! Из дома родного сына!
Роман шагнул вперед, пытаясь нависать над женой.
— НЕТ. Она остаётся. А если тебе что-то не нравится — можешь спать в гостиной на диване. Кабинет теперь — мамина комната. Я так решил.
Дана посмотрела на мужа. В его взгляде не было любви или партнерства. Там читалось мстительное торжество слабого человека, который наконец-то нашёл способ укусить того, кто сильнее.
Часть 2. Коалиция обиженных
Следующие три дня превратились в ад. Галина Ивановна не просто заняла кабинет — она начала методично перекраивать быт под свои стандарты, пахнущие нафталином и дешёвой зажаркой. Чертежи Даны были сдвинуты в кучу как «макулатура», дорогие продукты исчезли из холодильника, заменившись на кастрюли с жирным супом.
Но самое страшное происходило не дома. Роман, почувствовав вкус власти, начал собирать вокруг себя группу поддержки.
В субботу Дана, вернувшись с аварийного вызова, обнаружила в своей гостиной настоящий штаб. За столом сидел Роман, его мать, а также старший брат Романа — Виктор, и его жена, золовка Лена. Стол ломился от еды и алкоголя, купленного, несомненно, на деньги с кредитной карты, привязанной к счёту Даны.
Виктор был копией Романа, только более потрёпанной версией. Вечный прожектёр, прогоревший на продаже китайских часов и теперь работающий таксистом, он всегда смотрел на Дану с липкой смесью зависти и презрения.
— О, кормилица явилась! — хохотнул Виктор, поднимая рюмку. — А мы тут обсуждаем, как ты Ромку совсем под каблук загнала. Хорошо, мать приехала, порядок наведёт.
— Садись, Дана, — вальяжно бросил Роман. — Нам надо поговорить. Витя дело говорит. Я тут подумал... Твоя фирма. Ты слишком много времени там проводишь. Я считаю, мне пора войти в состав учредителей. Буду помогать, контролировать финансы. А ты сможешь больше домом заниматься, ребёнка наконец родим.
Лена, худая женщина с цепким взглядом, поддакнула, намазывая икру (купленную Даной для новогоднего подарка партнёрам) на толстый ломоть батона:
— Правильно, Ромочка. Мужчина должен вести дела. А то баба с деньгами — это обезьяна с гранатой. Вот у нас с Витей гармония, потому что он главный.
Дана обвела взглядом этот паноптикум. Они сидели в её доме, пили её вино, ели её еду и делили её бизнес. Роман сидел, развалившись, и упивался поддержкой клана. Он верил в то, что говорит. Он искренне считал, что его неудачи — это результат того, что Дана «давит» его своим успехом, а не его собственной лени и безынициативности.
— Ты хочешь в учредители? — переспросила Дана, не снимая пальто. — Ты, который не может отличить дебет от кредита и забывает оплатить штрафы ГИБДД?
— Не умничай! — рявкнула Галина Ивановна. — У Ромочки золотые руки и голова светлая! Ты просто не даешь ему раскрыться! Затюкала мужика!
— Мы семья, Дана, — добавил Виктор, хищно улыбаясь. — А семья должна делиться. У тебя много, у Ромки мало. Несправедливо. Мы вот решили помочь брату восстановить справедливость.
— Да, — кивнул Роман. — И машину твою я буду брать чаще. Мой джип в ремонте, а мне нужно соответствовать статусу будущего совладельца.
Вокруг Даны сжималось кольцо жадности. Они не просто хотели денег. Они хотели уничтожить её самооценку, чтобы на её фоне перестать чувствовать себя ничтожествами. Это был бунт посредственностей.
Часть 3. Механика давления
В понедельник Дана узнала, что Роман пытался попасть в её офис. Охранник не пустил его, так как Дана предусмотрительно аннулировала его пропуск ещё месяц назад, после одной пьяной выходки. Но сам факт! Он звонил бухгалтеру, представлялся директором, требовал перевести средства на какой-то «резервный счёт».
Дома ситуация накалялась. К коалиции присоединился дядя Коля, брат свекрови, маргинальный тип с философскими взглядами на чужую собственность. Теперь в квартире постоянно находилось от трёх до пяти человек. Они смотрели телевизор, громко обсуждали политику и Дану, курили на балконе, стряхивая пепел вниз.
Дана пыталась говорить с Романом наедине.
— Рома, очнись. Они тянут тебя на дно. Ты же видишь, они просто используют нас.
— Используешь меня ТЫ! — орал он в ответ, брызгая слюной. — Ты меня унижала годами своими подачками! Теперь всё будет по-моему! Моя родня меня уважает! Они видят во мне лидера!
Он действительно верил в это. Свита играла короля, пока король оплачивал банкет картой королевы.
Последней каплей стал звонок из банка. Дана узнала, что Роман пытался оформить кредит под залог её дачи, подделав доверенность (благо, у нотариуса возникли сомнения и он позвонил собственнице).
— Это уже уголовщина, Рома, — сказала она ему вечером.
— Ты не посмеешь заявить на мужа! — загоготал Виктор, сидевший тут же. — Семья неприкосновенна! И вообще, дача общая.
— Дача куплена до брака, — напомнила Дана.
— Мы отсудим! — заявила Лена. — У нас знакомый юрист есть, он сказал, если доказать, что Рома вкладывал туда душу...
Они обложили её со всех сторон. Пять локации их войны: квартира, дача, офис, гараж (где они устроили склад вывезенных из дома "ненужных" вещей Даны) и даже телефон, который разрывался от угроз и требований "уважать мужа".
Они ждали, что она сломается. Что она, как интеллигентная жертва, начнёт плакать, умолять, торговаться. Что она купит мир ценой уступок.
Часть 4. Критическая перегрузка
Дана вернулась домой раньше обычного. В холле стоял густой запах перегара и дешёвых духов. Вся компания была в сборе. Галина Ивановна, Виктор, Лена, дядя Коля и, конечно, Роман. Они что-то праздновали. На полу валялись осколки её любимой вазы.
Роман встал, покачиваясь.
— А, явилась. Мы тут решили... Нам нужен второй автомобиль. Лене ездить неудобно на автобусе. Ты купишь. Оформишь на маму.
Внутри Даны что-то щёлкнуло. Не надломилось, нет. Сработал предохранитель, переключающий режим с "дипломатии" на "уничтожение". Всю жизнь её учили быть сдержанной. "Будь умнее", "промолчи". Но сейчас перед ней сидела стая шакалов, уверенных, что лев мёртв.
Она начала смеяться. Громко, страшно, истерично. Смех перешел в визг, от которого зазвенела посуда в серванте.
— МАШИНУ?! — заорала она так, что дядя Коля выронил вилку. — ТЕБЕ, ПАРАЗИТКА, МАШИНУ?!
Дана схватила со стола блюдо с салатом и с силой шарахнула его об пол. Майонезные брызги разлетелись по штанам Виктора.
— ВЫ ДУМАЛИ, Я БУДУ ТЕРПЕТЬ?! — Она не говорила, она изрыгала ярость. Это была не тихая обида, это был ураган. — Я ПАХАЛА ДЕСЯТЬ ЛЕТ НЕ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ КОРМИТЬ СТАДО НЕУДАЧНИКОВ!
Роман побледнел. Он ожидал слёз. Он ожидал "Рома, давай поговорим". Он не ожидал, что она схватит его дорогой спиннинг, стоящий в углу, и с хрустом переломит его о колено.
— МОЙ ДОМ! МОИ ДЕНЬГИ! МОИ ПРАВИЛА! — Дана швырнула обломки в лицо мужу. — ТЫ СЧИТАЛ СЕБЯ МУЖИКОМ?! ТЫ НИЧТОЖЕСТВО, ПРЯЧУЩЕЕСЯ ЗА ЮБКОЙ МАМАШИ!
— Дана, успокойся... — пролепетал Виктор, пятясь.
— ЗАТКНИСЬ! — Дана подскочила к нему, глядя в глаза с бешенством цепного пса. — ТЫ, ЗАВИСТЛИВАЯ МОЛЬ! ПОШЛИ ВОН! ВСЕ ВОН! СЕЙЧАС ЖЕ!
— У тебя истерика, тебе надо лечиться, — попыталась вставить Галина Ивановна, но голос её дрогнул.
— У МЕНЯ ЧИСТКА! — Дана подбежала к вешалке, схватила куртки гостей и начала вышвыривать их на лестничную площадку. — Я ДАЮ ВАМ ОДНУ МИНУТУ, ИЛИ Я ЗАПРУ ДВЕРЬ И ВЫЗОВУ БРИГАДУ САНИТАРОВ, СКАЖУ, ЧТО ВЫ НА МЕНЯ НАПАЛИ! Я СЕБЕ ЛИЦО РАСЦАРАПАЮ И СКАЖУ, ЧТО ЭТО ВЫ! ВЫ МЕНЯ ЗНАЕТЕ, Я БЕШЕНАЯ!
Она схватила тяжелую бронзовую статуэтку. В её глазах плескался такой холодный, расчётливый огонь безумия, что свите стало по-настоящему страшно. Они поняли: она не шутит. Она перешла грань.
Роман стоял растерянно. Его "коалиция" рассыпалась на глазах. Виктор и Лена, подхватив куртки, уже семенили к выходу. Дядя Коля бочком протискивался к двери.
— Рома, сделай что-нибудь! — взвизгнула мать.
— Я СДЕЛАЮ! — Дана развернулась к мужу. — Я СЕГОДНЯ ЖЕ БЛОКИРУЮ ВСЕ КАРТЫ. Я АННУЛИРУЮ ДОВЕРЕННОСТИ. Я МЕНЯЮ ЗАМКИ ЧЕРЕЗ ЧАС. ВЫМЕТАЙСЯ ВМЕСТЕ С НИМИ!
— Куда? — растерянно спросил Роман. — Это и мой дом...
— ЭТО МОЯ КВАРТИРА, КУПЛЕННАЯ ДО БРАКА, ТЫ ТУТ НИКТО, ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРОПИСАН! — рявкнула она правду, которую он предпочитал забывать. — ИДИ К МАМЕ! ТЫ ЖЕ ЛЮБИШЬ МАМУ! ВОТ И ЖИВИ С НЕЙ В ОДНУШКЕ! ВПЯТЕРОМ!
Она надвигалась на него, как асфальтоукладчик. Ярость Даны была страшна тем, что она была действенной. Это были не просто эмоции, это была энергия разрушения, направленная на балласт.
Семья Романа, видя, что кормушка не просто закрывается, а грозит прихлопнуть им пальцы, ретировалась. Роман, оглядываясь, поплёлся за ними.
— Чемодан! — крикнула вслед Дана. И со всей силы пнула баул свекрови так, что тот вылетел на площадку, сбив с ног замешкавшуюся Лену.
Дверь захлопнулась. Лязгнул замок.
Часть 5. Баланс сил
Прошло две недели.
Роман сидел на кухне у матери. В тесной "хрущёвке" пахло старой медициной и безнадёжностью. Атмосфера героя-победителя испарилась в первый же вечер.
Коалиция распалась мгновенно, как только стало ясно, что денег Даны больше не будет. Виктор сразу вспомнил, что Роман должен ему три тысячи, и перестал общаться. Лена заявила, что "с таким придурком каши не сваришь", и запретила ему появляться у них. Дядя Коля просто исчез.
Осталась только Галина Ивановна, которая теперь пилила сына круглосуточно.
— Ирод! Такую бабу упустил! — причитала она, помешивая пустую кашу. — Я же говорила, надо было хитрее! А ты полез на рожон! Теперь вот сиди на моей шее! А квартплата растёт!
Роман съежился. Он пытался вернуться. Звонил Дане, приходил, стоял под дверью. Но коды на подъезде сменились. Консьерж, которому Дана хорошо приплатила и объяснила ситуацию (без подробностей, просто "бывший муж агрессивен"), не пускал его. Карты были заблокированы. Машину Дана забрала вторым комплектом ключей прямо со стоянки, где Роман её бросил.
Он был разорён. Но хуже всего было осознание, что он воевал не с Даной. Он воевал со своим благополучием. И проиграл всё, поверив льстецам, которым он был нужен только как ключ к чужому сейфу.
Дана стояла у панорамного окна своего офиса. Телефон звякнул. Сообщение от "Роман": «Дашуль, может, поговорим? Мама меня заела, жить невозможно. Я всё осознал. Я был не прав. Люблю тебя».
Дана усмехнулась. Никакой боли. Только огромное, звенящее чувство облегчения. Как будто из шахты лифта вытащили тонну мусора, и теперь кабина могла лететь вверх беспрепятственно. Она набрала короткий ответ:
«НЕТ».
И заблокировала номер. Затем она повернулась к своему новому главному инженеру, молодому и толковому парню, который ждал указаний.
— Продолжаем, — сказала она спокойно. — У нас новый объект. А старый мусор вывезен на свалку.
Она чувствовала себя великолепно. Гнев, который она выпустила тогда, сжёг все мосты, по которым в её жизнь могли бы вернуться паразиты. И на пепелище уже начинали пробиваться ростки новой, исключительно её собственной жизни.
Автор: Елена Стриж ©
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»