Понедельник, 13 сентября 2010-го. Остров Маргарита у побережья Венесуэлы. Обычное утро в местном аэропорту - пассажиры с чемоданами, запах кофе из киоска, объявления о посадке. Мария Гонсалес, которая работала секретарём в администрации штата Боливар, торопилась на рейс в Сьюдад-Гуаяну. У неё там назначена встреча, документы в сумке уже готовы.
Вместе с ней на борт ATR 42 поднимались ещё 46 человек. Кто-то ехал по работе, кто-то возвращался домой. Стандартная история - час лёту, и ты уже на месте.
Пилоты тоже не предчувствовали ничего плохого. Капитан Рамиро Кадена Карденас, 62 года, налетал за свою жизнь тысячи часов. Рядом с ним - первый помощник Луис Альберто Альбарран, 38 лет, тоже опытный. Погода? Отличная. Самолёт? Да, старичок - 25 тысяч часов в воздухе, почти 27 тысяч взлётов и посадок. Последний раз его чинили в какой-то американской фирме без особых сертификатов, но кто об этом думает, когда всё вроде работает?
45 минут полёта над джунглями - дело привычное. Что могло пойти не так?
Но иногда катастрофа приходит не с грохотом, а тихо. Два маленьких технических глюка, которые по отдельности вообще не опасны. А вместе - убивают.
Первые двадцать минут: всё как обычно
В 9:29 утра турбовинты взревели, ATR оторвался от полосы и взял курс на материк. Набор высоты - стандартный. Пилоты выходят на связь с диспетчерами, докладывают параметры. Самолёт поднимается на 4570 метров. Вид из иллюминаторов - сплошная зелень внизу, небо голубое.
Мария разложила бумаги на коленях, просматривает что-то перед совещанием. Кто-то из пассажиров дремлет. Стюардессы разносят воду.
Капитан Кадена расслаблен. Рутинный рейс, таких у него были сотни.
Но где-то в электронных мозгах самолёта что-то щёлкнуло. Тихо. Незаметно.
Когда компьютер сходит с ума
Представьте: вы едете по трассе спокойно, и вдруг в машине загорается красная лампа "Перегрев двигателя", начинается дикий писк. Вы смотрите на датчики - температура в норме, давление масла нормальное, всё ОК. Но сигнал орёт не переставая.
Примерно это и произошло с ATR 42 где-то на середине маршрута.
Центральная система предупреждения экипажа - она по-английски называется CAS, если интересно - вдруг решила, что самолёт теряет скорость и сваливается. Хотя на самом деле всё было прекрасно: скорость километров 400 в час, высота стабильная.
Но система не знает слова "ошибка". Она включила сигнал тревоги.
В кабине раздался резкий, противный гудок. Тот самый звук, который заставляет сердце биться быстрее, потому что означает смертельную опасность.
- Какого... - первый помощник дёргается на месте.
Капитан быстро сканирует приборы глазами. Скорость? Норма. Высота? Держим. Угол атаки? Всё ровно.
Но сигнал не затыкается. Он долбит по нервам, требует действий, кричит "ТЫ ПАДАЕШЬ, ДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!"
А пилоты не понимают: система врёт как сивый мерин. Самолёт летит идеально.
А тут ещё и второе
Мало того что компьютер спятил, так ещё и механика подвела. В тот же самый момент - как назло - у самолёта отвалилась синхронизация элеронов. Это такие подвижные части на крыльях, которыми пилот управляет креном.
Обычно крутишь штурвал - и самолёт слушается легко. А тут будто руль в машине превратился в бетонную плиту. Хочешь повернуть - пахай всем телом.
Капитан Кадена почувствовал, что штурвал стал неподъёмным. Приходится напрягать руки, чтобы просто держать курс. Пот выступает на лбу.
Теперь у них два кошмара одновременно:
- Ложный сигнал о сваливании, который бьёт тревогу
- Управление, которое еле-еле слушается
По отдельности каждая из этих проблем - неприятность, но решаемая. Вместе - это ловушка.
А самое страшное: ребята не понимают, что происходит. Они думают, что самолёт правда в беде. Они начинают спасать ситуацию, которой нет.
Когда паника берёт верх
В кабине - нарастающий хаос. Оба пилота пытаются разобраться, что творится. Приборы показывают одно, сигнал орёт другое, управление не слушается.
- У нас проблема с маневрированием, - бросает капитан, борясь со штурвалом.
Гудок сваливания не затыкается ни на секунду. Он давит на мозг. Вы когда-нибудь пытались думать, когда рядом орёт автосигнализация? Вот примерно так.
Логика у системы простая: если самолёт сваливается - опусти нос, набери скорость, выходи из штопора.
Но самолёт НЕ сваливается! Он летит нормально!
Вот только пилоты уже не могут мыслить спокойно. Сигнал сбил их с толку. Они потеряли то, что в авиации называется "ситуационная осознанность" - понимание, что реально происходит.
Первый помощник нервничает:
- Мы теряем высоту!
Но они её НЕ теряют. Во всяком случае, не теряли, пока сами не начали дёргать штурвал туда-сюда.
Координация между пилотами рушится. Вместо команды - два человека, которые не понимают ни самолёт, ни друг друга.
Последние десять километров
Самолёт начинает снижение для захода на посадку. До взлётки аэропорта Мануэль Карлос Пиар - километров десять, это вообще рукой подать.
Капитан выходит на связь с вышкой. Голос напряжённый, но старается держаться:
- Башня, 2350-й. У нас затруднён контроль. Проблемы с управлением самолётом.
На вышке все замерли. Диспетчер даёт команду - готовить пожарные расчёты, скорую, всех, кто может понадобиться.
А в кабине - полный хаос. Капитан Кадена из последних сил пытается удержать машину на курсе, но руки дрожат от напряжения. Штурвал тяжёлый как чугунная батарея. Ложный сигнал продолжает орать. Самолёт начинает крениться влево.
Тут нужна железная выдержка. Остановиться, выдохнуть, отключить эмоции и ПОНЯТЬ: что из этого - правда, а что - глюк. Посмотреть на скорость, на высоту, на горизонт. Игнорировать сигнал, если он не совпадает с остальными приборами.
Но когда у тебя сто проблем одновременно, а самолёт не слушается - думать трудно.
Высота - метров 150. Крен всё сильнее. Капитан тянет штурвал обратно изо всех сил. Мышцы рук горят.
И тут левое крыло задевает высоковольтные провода.
Вспышка. Искры веером. Грохот металла.
ATR 42 падает в промзону металлургического комбината SIDOR, прямо на склад металлолома. Время - 10:30. До полосы было меньше десяти километров.
Рабочие завода
Когда люди на заводе услышали взрыв и увидели дым, они сразу поняли - беда. Побежали к месту крушения.
Картина жуткая: самолёт разорвало на куски, везде огонь, топливо горит, дым чёрный. Но из обломков доносятся крики.
Рабочие SIDOR - простые мужики - не стали ждать спасателей. Полезли в огонь. Руками разгребали горячий металл, вытаскивали людей. Кто-то тащил пострадавших на себе подальше от пламени. Кто-то пытался огнетушителями сбить огонь.
Среди тех, кого вытащили живой, была и Мария Гонсалес. Она в шоке, не понимает, что произошло, но жива.
Через пять минут приехали пожарные и скорая. Началась масштабная спасательная операция.
В итоге: из 51 человека на борту выжили 34. Погибли 17 - среди них оба пилота. Они боролись до последнего вздоха.
Президент Чавес объявил траур на три дня. Вся Венесуэла замерла.
Четыре года расследования
Следователи из Венесуэлы и французы из BEA (это такое серьёзное бюро, которое разбирается с авиакатастрофами) копались в этом деле больше четырёх лет. Разбирали буквально по секундам - что, когда, почему.
И вот что выяснилось.
Главная причина: центральная система предупреждения экипажа спятила и включила ложный сигнал о сваливании. Самолёт был исправен, а компьютер кричал, хотя никаких проблем не было.
Вторая причина: одновременно отвалилась синхронизация элеронов, и пилоту пришлось бороться с управлением вручную.
Человеческий фактор: экипаж не распознал, что сигнал - липовый. Они потеряли понимание ситуации. Не работали как команда. Недостаточно хорошо знали свою технику, чтобы усомниться в том, что орёт компьютер.
Следователи написали жёстко: "Оба пилота были растеряны, плохо координировали действия, провалили коммуникацию, не понимали системы самолёта и полностью потеряли осознание обстановки. Командир не справился с эмоциями, с принятием решений, не проявил лидерства".
Суровые слова. Но справедливые.
Читайте также:
Что мы должны понять?
Авиация - штука сложная. Техника ломается. Компьютеры иногда врут. Это факт жизни.
Но самое опасное - когда пилот слепо верит машине и перестаёт думать головой.
Два небольших сбоя по отдельности - ничего страшного. Вместе - идеальный шторм. А экипаж не смог выбраться.
Кстати, важный момент: современных пилотов учат такой штуке - "кросс-проверка приборов". Суть проста: если один датчик кричит, а все остальные показывают "всё ОК" - доверяй большинству. Один прибор может сломаться. Все сразу - нет. Если бы пилоты рейса 2350 просто посмотрели на скорость, высоту, управление и поняли, что сигнал сваливания не соответствует остальному — возможно, они бы просто проигнорировали его и долетели спокойно.
После этой катастрофы авиакомпанию Conviasa вообще остановили на месяц - проверяли весь флот, всю подготовку экипажей. Нашли кучу косяков.
Сейчас обучение пилотов изменилось. Их учат не паниковать, сохранять холодную голову и всегда спрашивать себя: "А это точно реальность, или система глючит?"
17 погибших - слишком дорогая цена за урок. Но зато теперь будущие пилоты учатся не на своих ошибках, а на чужих.
Если вам зашла эта история - подписывайтесь. Я разбираю реальные авиакатастрофы, объясняю технические моменты нормальным языком и показываю, чему человечество учится на трагедиях.
Кидайте репост, если считаете, что об этом должны знать. И пишите в комментариях: как думаете, могли пилоты спасти всех, если бы просто отключили ложный сигнал и сосредоточились на реальных приборах?
Помним. Учимся. Летим дальше - и безопаснее.