Внезапно зазвонил телефон Максима. Даша вздрогнула — он оставил его дома? Она подошла к тумбочке в прихожей, где обычно лежали их телефоны. Его новенький iPhone действительно лежал там. Рядом — старый, резервный аппарат, который он иногда использовал для рабочих звонков.
Даша взяла его телефон. Экран светился — сообщение от Светы. «Жду. Не опаздывай».
Сердце пропустило удар. Она медленно повернулась и посмотрела на подругу. Та сидела за кухонным столом, беззаботно помешивая чай, но ее пальцы были неестественно белыми от напряжения.
— Максим... забыл телефон, — тихо сказала Даша.
— А... ну да, — Света не подняла глаз. — Наверное, спешил.
Даша положила телефон на место. Руки дрожали. Что-то было не так. Очень не так.
— Знаешь, я, пожалуй, прилягу, — сказала она, поднимаясь. — Голова кружится.
— Конечно, иди, отдыхай, — Света вскочила. — Я тут приберусь и... мне тоже пора.
Даша медленно пошла в спальню, но вместо того чтобы лечь, прикрыла дверь и прислушалась. Света действительно хлопотала на кухне — помыла чашки, убрала продукты. Потом послышались ее шаги в прихожей, щелчок замка.
Тишина. Глубокая, звенящая. Даша стояла посреди спальни, прижимая руки к животу. Ребенок толкался, будто чувствуя ее волнение.
Она вышла из спальни и прошла в гостиную. Села за компьютер Максима. Он не был запаролен — он всегда говорил, что у них нет секретов друг от друга. Даша запустила программу для синхронизации с телефонами. Руки дрожали, но внутри росла ледяная решимость.
Она нашла папку с бэкапами старого телефона. Того самого, что лежал в прихожей. Последняя синхронизация — сегодня в 6 утра. Странно... Зачем ему синхронизировать старый телефон?
Даша открыла папку с сообщениями. И тут мир перевернулся.
Переписка с Светой. Десятки сообщений. Начиная с прошлого месяца.
15 марта, 18:15 (день УЗИ с обвитием):
Света: Она в больнице?
Максим: Да. Лежит. Врачи говорят, все нормально, но наблюдают.
Света: Значит, вечером свободен?
Максим: Приеду в 8. Жди.
Света: Не забудь шампанское. Будем праздновать.
Даша смотрела на экран, и буквы расплывались перед глазами. 15 марта... Она провела в больнице три дня. И каждый вечер Максим приезжал к ней, привозил фрукты, сидел с ней до самого закрытия. Значит... он приезжал к ней после встреч со Светой?
Она прокрутила дальше. Фотографии. Света в их спальне. В ее постели. В ее халате. На фоне детской кроватки.
2 апреля, 23:30 (сегодня ночью):
Максим: Она уснула. Выхожу.
Света: Я уже у тебя. С шампанским.
Максим: Жди в машине. Через 10 минут выйду.
Даша откинулась на спинку кресла. Воздух перестал поступать в легкие. Она смотрела на фотографию их с Максимом кровати, на которой лежала Света в откровенном белье, и не могла дышать.
Вдруг раздался звонок домофона. Даша механически подошла к панели. На экране — лицо управляющего домом, Петра Ивановича.
— Дарья Сергеевна, вы дома? — его голос звучал обеспокоенно. — Можно к вам на минуту?
Она нажала кнопку открытия двери, не в силах издать ни звука. Через минуту в дверь постучали.
Петр Иванович стоял на пороге с ноутбуком в руках. Его лицо было серьезным.
— Простите за беспокойство, — сказал он, — но я думаю, вам нужно это увидеть.
Он открыл ноутбук. На экране — интерфейс системы видеонаблюдения подъезда.
— Вчера ночью сработала система распознавания лиц, — объяснил он. — Ваш супруг... Он часто приходил с одной и той же женщиной. В довольно... компрометирующее время.
Он открыл несколько файлов. Даша смотрела на экран, и каждая клеточка ее тела немела от ужаса.
Дата: 15 марта, 20:17
Камера в лифте. Максим и Света. Они целуются. Страстно, без стеснения. Он прижимает ее к стене лифта. Когда двери открываются на их этаже, он шлепает ее по попе. Она смеется.
Дата: 2 апреля, 23:45
Та же камера. Та же сцена. Только на Свете другое платье. И в руках у нее бутылка шампанского.
Петр Иванович переключил на камеру в коридоре. Максим открывает дверь их квартиры. Света заходит первой. Дверь закрывается.
— Я... я понимаю, это не мое дело, — тихо сказал управляющий. — Но я подумал... вы должны знать.
Даша кивнула, не в силах говорить. Она смотрела на застывшее изображение — дверь ее дома, закрывающуюся за спиной ее лучшей подруги и ее мужа. В ночь перед тем, как ей предстояло ложиться в роддом.
— Спасибо, — наконец выдавила она. — Можете... оставить мне копии?
— Конечно, — он быстро сбросил файлы на флешку и протянул ей. — Если нужна будет помощь...
Она снова кивнула и закрыла дверь. Флешка жгла ладонь. Даша медленно сползла на пол в прихожей и прижалась лбом к холодной поверхности двери.
Предательство. Двойное. От двух самых близких людей. В самый уязвимый момент ее жизни.
Она сидела так, не знаю сколько. Мир рухнул. Идеальный пазл ее жизни рассыпался, и каждая деталь оказалась фальшивой.
Потом она почувствовала влагу на ногах. Посмотрела вниз — по бежевому паркету растекалась лужица. Отошли воды.
Схватка, острая и безжалостная, пронзила ее тело. Даша застонала, хватаясь за живот. Ребенок. Их ребенок. Рождался в мир, где его отец — предатель, а крестная — любовница.
Она доползла до телефона, набрала номер скорой. Голос диспетчера звучал как из другого измерения.
— Роды... — прошептала она. — Начались...
Положив трубку, она посмотрела на флешку, зажатую в руке. И на старый телефон Максима, все еще лежавший на тумбочке.
Боль отступила на секунду, и в этой секунде родилось новое чувство. Не отчаяние. Не страх. Холодная, стальная ярость.
Она поднялась с пола, опираясь на стену, и пошла собирать сумку. Та самая, которую они собирали вчера с Максимом, смеясь и мечтая.
Теперь все было иначе. Теперь она знала правду. И эта правда делала ее сильной. Сильнее боли. Сильнее предательства. Сильнее страха.
Она посмотрела на свое отражение в зеркале прихожей. Бледное лицо, огромный живот, глаза, полные боли... и решимости.
— Ничего, дочка, — прошептала она, гладя живот. — Мы справимся. Одни. Но мы сделаем это достойно.
И впервые за этот кошмарный день она улыбнулась. Горькой, безрадостной улыбкой воина, готовящегося к битве.
---
Скорая мчалась по ночному городу, сирена разрезала тишину. Даша лежала на каталке, сжимая в одной руке телефон, в другой — ту самую флешку. Каждая схватка была будто ножом, но физическая боль меркла перед душевной. Перед глазами стояли кадры: Света в их постели, Максим, целующий ее в лифте... Шлепок по попе, который теперь казался не проявлением страсти, а плевком в их брак.
«Дышите, женщина, не зажимайтесь!» — голос фельдшера доносился сквозь туман боли. Даша пыталась дышать, но в голове крутилось только одно: они были вместе, пока она лежала в больнице с угрозой для ребенка. Они пили шампанское в их спальне, когда врачи говорили о возможных осложнениях.
Роддом встретил ее ярким светом и суетой. Дежурная акушерка, женщина лет пятидесяти с усталым, но добрым лицом, помогла перелечь на каталку.
— Первые роды? — спросила она, катя Дашу по коридору.
— Да, — прошептала Даша.
— Муж на связи? Вызвать его?
Даша резко покачала головой:
— Нет. Не надо.
Акушерка что-то поняла по ее тону и просто кивнула.
В предродовой палате было тихо и пусто. Даша осталась одна. Схватки усиливались, боль становилась невыносимой. Она сжала телефон, собираясь позвонить Максиму. Рука сама потянулась к привычному номеру... но тут же отдернулась. Вместо этого она открыла галерею. Там были скриншоты переписки, которые она успела сделать. Фотографии. Видео с камер наблюдения.
Новая схватка, более сильная, заставила ее выронить телефон. Он упал на пол, экран погас. Символично, подумала Даша. Связь с прошлой жизнью прервана.
Дверь в палату открылась. Вошла та же акушерка.
— Как дела? — она подняла телефон, положила на тумбочку. — Раскрытие хорошее. Скоро в родзал.
— Спасибо, — Даша с трудом выдавила слово.
— Знаете, — акушерка села на край кровати, — я работаю здесь тридцать лет. Видела много всего. Мужей, которые теряют сознание при виде крови. И тех, кто сбегает, испугавшись ответственности. Но самое страшное — это когда женщина одна. Потому что роды — это не только физический процесс. Это проверка на прочность.
Даша смотрела на нее сквозь пелену боли, и вдруг поняла — эта женщина видит ее насквозь.
— Он... изменил, — прошептала Даша, не в силах сдержаться. — С лучшей подругой.
Акушерка вздохнула:
— Знаете, что я вам скажу? Ребенок — это не конец чего-то. Это начало. Начало новой жизни. И иногда старую жизнь приходится... оставить behind. Ради новой.
Она встала, поправила капельницу.
— Держитесь. Вы сильнее, чем думаете.
Часы показывали три ночи, когда Дашу перевели в родзал. Процесс пошел быстро. Боль стирала все — и предательство, и обиду, оставляя только животный инстинкт — родить, выжить.
— Тужись! — скомандовал врач.
Даша тужилась, стиснув зубы. В глазах стояли слезы — не от боли, а от осознания, что в этот самый момент, пока она борется за жизнь их ребенка, Максим, возможно, спит в обнимку со Светой.
— Еще раз! Давай!
Последняя потуга. И вдруг — тишина. А потом — пронзительный, чистый крик. Крик новой жизни.
— Поздравляю, девочка! — врач положила крошечное тельце на грудь Даше.
Она смотрела на дочь. Совершенную. С темными волосиками, сморщенным личиком, маленькими ручками. И в этот момент все обиды, вся боль отступили. Осталась только всепоглощающая любовь.
— София, — прошептала Даша. — Тебя будут звать София.
Медсестры обработали ребенка, завернули в пеленку. Даша лежала и не могла наглядеться на дочь. Но постепенно реальность начала возвращаться. Телефон на тумбочке молчал. Максим даже не позвонил. Не узнал, как она. Не спросил о ребенке.
Утром, когда Софию забрали на первые процедуры, а Даша осталась одна в палате, она взяла телефон. Экран был разбит, но работал. Она подключила зарядку и увидела десятки пропущенных вызовов. Максим. Света. Родители Максима. Ее мама.
Она набрала номер матери.
— Дочка! Наконец-то! — в трубке послышались слезы. — Максим сказал, у тебя роды! Как ты? Как малышка?
— Все хорошо, мам. Девочка. София.
— Слава Богу! — мама расплакалась. — А почему Максим не с тобой? Он тут какой-то странный, звонил, спрашивал, не у меня ли ты.
Даша закрыла глаза. Значит, он и правда не знал, где она. И искал ее не из заботы, а из страха. Страха, что она что-то узнала.
— Мам, я... я все расскажу позже. Приезжай, пожалуйста. Одну.
Пока она говорила, в палату вошла медсестра с букетом роз. Огромных, алых.
— Вам, Дарья Сергеевна, — протянула она цветы. — От мужа.
Даша взглянула на розы. Те самые, что Максим всегда дарил ей на каждый праздник. Раньше они вызывали у нее умиление. Теперь — тошноту.
— Уберите, пожалуйста, — тихо сказала она.
Медсестра удивленно подняла брови, но взяла букет и вышла.
Через час приехала мама. Лидия Сергеевна, всегда собранная и строгая, на этот раз была бледной и растерянной.
— Доченька, что случилось? — она обняла Дашу, и та почувствовала, как дрожат ее руки.
Даша молча протянула ей телефон с открытыми скриншотами. Мать смотрела на экран, и лицо ее становилось все суровее.
— Негодяй, — прошептала она, когда закончила просмотр. — И эта... тварь. Как она могла?
— Не знаю, мама. Не знаю.
— Что будешь делать?
— Разводиться, — твердо сказала Даша. — Но сначала... сначала я должна убедиться, что мы с Софией в безопасности.
Она рассказала матери о флешке, о видео с камер наблюдения.
— Я хочу обратиться к адвокату. И найти новую квартиру. Пока он не знает, что я в курсе.
Лидия Сергеевна кивнула, в ее глазах загорелся знакомый боевой огонек.
— Все сделаем. Я помогу. Только ты не переживай, ради ребенка.
В этот момент дверь палаты распахнулась. На пороге стоял Максим. Бледный, с помятым лицом, в той же одежде, что и вчера.
— Даша! — он бросился к ней. — Я везде тебя искал! Почему не позвонила? Почему уехала без меня?
Он пытался обнять ее, но она отстранилась. Холодно, без эмоций.
— Я родила, — сказала она. — Девочку. Софию.
Лицо Максима просияло.
— Дочка? У нас дочка? Где она? Можно посмотреть?
— Потом, — коротко бросила Даша. — Ты где был всю ночь?
Он замер. На его лице мелькнула паника.
— На... на работе. Срочный проект. Ты же знаешь.
— А Света? — Даша смотрела ему прямо в глаза. — Она тоже на работе была?
Максим побледнел еще больше.
— При чем тут Света? Она... она заходила, помочь хотела...
— Помочь? — Даша усмехнулась. — Да, помогла. Отлично помогла.
Она взяла со столика флешку и протянула ему.
— Посмотри. Интересное видео. Особенно момент в лифте. Ты там очень... темпераментный.
Максим взял флешку дрожащей рукой. Он смотрел на нее, словно на гремучую змею.
— Даша, я... я могу все объяснить...
— Не надо, — она перебила его. — Уходи. И пока не звони. Мне нужно подумать.
— Но дочка... я хочу увидеть дочку!
— Увидишь. Когда решу, что ты этого заслуживаешь.
Он постоял еще мгновение, потом развернулся и вышел. Дверь закрылась с тихим щелчком.
Лидия Сергеевна обняла дочь.
— Молодец. Держалась стойко.
Даша кивнула, но внутри все дрожало. Вид его растерянного лица вызвал не злорадство, а странную пустоту. Это был конец. Конец их семьи. Конец любви. Конец доверия.
В этот момент медсестра принесла Софию. Девочка спала, посасывая во сне губы. Даша взяла ее на руки, прижала к груди.
— Ничего, — прошептала она. — У нас есть друг у друга. Мы справимся.
И впервые за последние сутки она почувствовала не боль и не гнев, а странное, горькое спокойствие. Да, ее мир рухнул. Но на его руинах она построит новый. Лучший. Без предательства и лжи. Только для нее и Софии.
Она посмотрела на разбитый экран телефона, где все еще светились уведомления от Максима. И улыбнулась. Холодной, безрадостной улыбкой женщины, которая только что поняла — она сильнее, чем думала. Гораздо сильнее.
---
Палата погрузилась в тишину, нарушаемую лишь ровным дыханием спящей Софии. Даша лежала с открытыми глазами, глядя в потолок. Прошло шесть часов с того момента, как ушел Максим. Шесть часов тишины. Ни звонков, ни сообщений. И в этой тишине рождался новый план. Не план мести — план выживания.
— Доченька, ты не спишь? — тихий голос матери заставил ее вздрогнуть.
— Нет, мам. Думаю.
Лидия Сергеевна подошла к кровати, поправила одеяло.
— О чем думаешь?
— О том, как начать все заново. С нуля.
Она села, опершись на подушки. Голова была ясной, несмотря на усталость после родов. Больше не было места эмоциям — только холодный, беспристрастный расчет.
— Первое — адвокат, — проговорила она, глядя в окно. — Нужен хороший специалист по семейным делам. С опытом ведения дел с недвижимостью.
— Я уже созвонилась с Надеждой Петровной, — сказала мать. — Помнишь, она вела дело сестры? Говорит, готова взяться.
Даша кивнула. Тетя Надя — грозный адвокат, не терпящий возражений. То, что нужно.
— Второе — деньги. Наши общие счета. Нужно снять все, пока он не заблокировал.
— Но это же... незаконно? — нахмурилась Лидия Сергеевна.
— Половина этих денег — мои, — холодно ответила Даша. — Зарплата, премии, доходы от фриланса. Я имею право.
Она взяла телефон, зашла в мобильный банк. Пальцы не дрожали. На общем счете лежало чуть больше двух миллионов. Подарок родителей Максима на покупку большей квартиры. Деньги, которые они пока не успели потратить.
— Полтора миллиона сниму, — проговорила она, совершая операции. — Оставлю пятьсот тысяч. Пусть считает, что я добрая.
— А квартира? — спросила мать. — Твоя же доля там тоже есть.
Квартира... Та самая, где они были так счастливы. Где выбирали обои для детской. Где Максим изменял ей с Светой.
— Квартира ему дороже, — сказала Даша. — Он вложил в нее свои деньги. Выкупить мою долю он не сможет — не хватит средств. Придется продавать. А это время. У нас с Софией будет форва.
Она закончила с переводами, отложила телефон. Теперь на ее личном счете лежала сумма, которой хватило бы на первый взнос за новую квартиру и на жизнь безбедно несколько месяцев.
— Третье — доказательства, — она посмотрела на мать. — Нужно сделать нотариально заверенные копии переписки и видео. Чтобы он не смог ничего оспорить.
Лидия Сергеевна кивнула, доставая свой телефон:
— Я уже договорилась с нотариусом. Он приедет сюда завтра утром.
Даша удивленно подняла брови. Мать всегда была на шаг впереди.
— Спасибо, мам.
— Я же твоя мать, — та улыбнулась. — Моя работа — защищать тебя. Даже когда ты уже взрослая.
Пришла медсестра, забрала Софию на очередные процедуры. Даша осталась одна с мыслями. Она открыла ноутбук, который мать привезла из дома. Первым делом — сменила все пароли. От почты, от соцсетей, от облачных хранилищ. Максим знал их все.
Потом зашла на сайты по аренде квартир. Искала варианты подальше от их старого района. В новом жилом комплексе на окраине города. Там были хорошие детские площадки, парк рядом. И главное — никаких воспоминаний.
Нашла подходящий вариант — двухкомнатная квартира с ремонтом, можно заехать сразу. Отправила запрос агенту.
Затем — работа. Она написала всем своим постоянным заказчикам, что переходит на новый режим работы. Объяснила, что родила, и теперь будет работать удаленно. Никто не удивился — она и так была фрилансером.
Последнее — Света. Даша открыла их общий чат. Последнее сообщение было от Светы, отправленное сегодня утром: «Даня, ты как? Макс сказал, у тебя роды. Почему не позвонила?»
Даша смотрела на это сообщение, и в груди снова закипала ярость. Но она подавила ее. Эмоции сейчас были роскошью, которую она не могла себе позволить.
Она набрала ответ: «Все хорошо. Родила. Отдыхаю. Не беспокойся».
Коротко. Без эмоций. Пусть гадает.
Вечером, когда мать уехала домой забрать необходимые вещи, а Софию принесли обратно в палату, раздался стук в дверь. Даша подумала, что это медсестра, но вместо этого в палату вошел... Петр Иванович, управляющий их домом.
— Дарья Сергеевна, — он замялся в дверях. — Можно на минуту?
— Конечно, — удивилась Даша. — Проходите.
Он вошел, робко оглядываясь.
— Я... я принес еще кое-что, — он протянул ей еще одну флешку. — С камеры из холла вашего этажа. Там... есть кое-что важное
Окончание завтра
Если рассказ нравится, поддержите автора донатом, ссылка выше
Начало истории
Читайте и другие наши истории
Очень просим, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!