— Я сегодня не Ваня, — заявил за завтраком один из близнецов, решительно отодвигая тарелку с овсянкой. — Я — пилот Зёб с планеты Юм-Юм. И мы, пилоты, не едим... эту земную слизь
Елена, их мама, с закрытыми глазами потянулась к чашке с кофе. День только начинался, а ощущение, что она уже сутки не спала, было привычным.
— Ваня, не выдумывай. Ешь. Тебе в садик скоро.
— Я не Ваня! — настаивал мальчик. — Я Зёб! А это мой штурман, Глюк. — Он ткнул ложкой в сторону брата, который спокойно доедал свою порцию.
Петя, он же Глюк, кивнул, серьезно вытерев рот салфеткой.
— Подтверждаю. Мы совершили аварийную посадку на вашей планете. Наш корабль замаскирован под песочницу.
— Петя, не поддерживай его, — взмолилась Елена, делая глоток кофе. — Ваня, ешь. Последнее предупреждение.
— Но мама! На Юм-Юме едят только космическую пыль и солнечные зайчики!
— В нашем рационе солнечные зайчики на завтрак не значатся, — раздался с порога веселый голос. На кухню вошел папа Алексей, уже собранный на работу. Он подошел и потрепал «Зёба» по волосам. — Привет, капитану. Доложить обстановку.
— Папа, он опять не Ваня, — с раздражением в голосе сказала Елена.
— Я вижу, я вижу, — папа подмигнул ей. — Значит, сегодня космический день. Понял. Зёб, штурман Глюк, ваша миссия — съесть земной запас топлива для дальнейшего путешествия. Иначе до садика не долетите.
«Зёб» нахмурился, оценивая ситуацию.
— Ладно. Но только потому, что ты земной главнокомандующий.
Петя-Глюк тем временем уже доел и спросил:
— Мама, а можно мне сок? Штурману нужно пополнить запасы жидкости.
Елена с обреченным видом налила сок в стакан. Она уже не пыталась понять, кто из них кто в эту минуту.
Час спустя, в раздевалке детского сада, царил привычный хаос. Воспитательница Марья Ивановна с завидным спокойствием помогала малышам снять верхнюю одежду.
— Ваня, Петя, раздевайтесь, не задерживаем группу, — сказала она, даже не глядя на близнецов.
— Я не Ваня, я Зёб! — тут же поправил ее один из них, с трудом стаскивая куртку.
— А я Глюк, — добавил второй, аккуратно вешая свою куртку на крючок.
Марья Ивановна вздохнула.
— Хорошо, Зёб и Глюк. Ваши скафандры на крючки, и в группу.
Путаница началась, как обычно, с обуви. У близнецов были одинаковые сандалии.
— Это мои сандали! — заявил «Зёб», указывая на те, что лежали рядом с Петей.
— Нет, мои! — возразил Петя-Глюк. — У моих здесь царапинка от космического гравия. Видишь?
— Это не царапинка, это узор! Мои сандали с узором!
— Это не узор, это царапинка!
Марья Ивановна, не вдаваясь в детали, подошла и взглядом оценила ситуацию.
— Петя, надевай те, что справа. Ваня, те, что слева. И всё.
— Но я же Зёб! — попытался было возразить мальчик.
— На планете Земля в группе «Ромашка» ты Ваня, — безразлично ответила воспитательница и пошла разнимать дерущихся из-за машинки мальчиков.
В группе их ждала нянечка Таня, молодая девушка, которая все еще пыталась запомнить всех детей.
— Ваня, Петя, садитесь за стол, будем кушать фрукты, — позвала она, увидев их.
Близнецы переглянулись. В их глазах вспыхнул огонек азарта.
— Я не Ваня, — сказал один, подходя к столу. — Я Айболит. А это мой помощник, Чичи. — Он показал на брата.
— Чичи? — переспросила растерянная Таня.
— Да. Я лечу зверей. А Чичи носит мой чемоданчик.
Петя-Чичи важно кивнул и сделал вид, что несет тяжелый чемодан.
— Ой... — нянечка растерялась. — А где же Ва... Айболит?
— Мы и есть они! — хором ответили близнецы.
В этот момент к столу подошел сын местной активистки, Степан, и, услышав диалог, надул губы.
— Айболит — это доктор, а у тебя нет халата! Ты врешь!
— Я не вру! — вспыхнул «Айболит». — У меня невидимый халат! Потому что я супер-современный доктор!
— А я ношу невидимый чемодан! — подхватил Петя. — В нем невидимые лекарства!
Степан, не найдя что возразить, смотрел на них с подозрением.
— Мама сказала, врать нехорошо.
— Это не вранье, это игра! — объяснил Петя с искренним удивлением. Разве не очевидно?
Таня, окончательно запутавшись, просто раздала всем по яблоку.
— Ладно, Айболит, Чичи... кушайте.
За соседним столиком две девочки, услышав про невидимый халат, с восторгом прошептали:
— Правда, невидимый?
— Конечно! — тут же отозвался «Айболит». — Он у меня дома висит. И шапочка невидимая тоже.
На прогулке путаница достигла своего пика. Близнецы, устав от ролей Айболита и Чичи, стали кем-то еще.
— Марья Ивановна! — к воспитательнице подбежала заплаканная девочка из младшей группы. — Ваня сказал, что у него дома в аквариуме живет акула!
Марья Ивановна обвела взглядом площадку.
— Ваня! Ко мне!
Подошли оба близнеца.
— Это не я, — сказал один.
— И не я, — сказал второй.
— Кто сказал про акулу? — строго спросила воспитательница.
Близнецы переглянулись.
— Это был не Ваня, — заявил левый. — Это был Пират Джек.
— А я был его попугаем, Кракозяброй, — добавил правый. — Я только «кар-кар» говорил.
Марья Ивановна посмотрела на них, потом на плачущую девочку, и снова на них.
— Пират Джек и Кракозябра, идите и скажите этой девочке, что акула — это неправда.
Близнецы послушно подошли к девочке.
— Мы соврали, — хором сказали они. — Акулы нет. У нас дома живет золотая рыбка. Обычная.
— А вы кто? — спросила девочка, переставая плакать.
— Мы... — близнецы снова переглянулись.
— Мы инопланетяне! — выпалил левый.
— С планеты Смехотурия! — подхватил правый.
Девочка с интересом уставилась на них.
— А у вас там есть акулы?
— Нет! Там есть только мармеладные деревья и шоколадные реки!
Девочка окончательно просияла. Путаница продолжалась, но теперь она приносила кому-то радость.
Когда за близнецами пришла Елена, Марья Ивановна встретила ее на пороге с привычным выражением лица.
— Елена, всё в порядке. Правда, сегодня ваш Ваня был пилотом, Айболитом, пиратом и инопланетянином. А Петя — штурманом, Чичи, попугаем и тоже инопланетянином. Девочку из младшей группы они сначала напугали акулой, а потом обрадовали мармеладными деревьями.
Елена смотрела на воспитательницу, пытаясь понять, шутит ли она.
— Я... ясно. Спасибо, Марья Ивановна.
— Мама! — к ней подбежали два одинаковых мальчика.
— Я сегодня был акулой! Нет, пилотом! Нет, Айболитом!
— А я был попугаем! Я говорил «кар-кар»!
Елена взяла их за руки.
— Хорошо, хорошо... Пойдем домой, пилот и попугай.
По дороге домой она спросила:
— А кто из вас все-таки Ваня, а кто Петя?
В ответ они залились смехом, как будто она спросила самую смешную шутку на свете.
— Мы Зёб и Глюк! — сказал один.
— Нет, мы Айболит и Чичи! — поправил второй.
Елена перестала пытаться понять. Она просто крепче сжала их теплые ладошки. Главное, что они есть. А кем они сегодня будут за ужином — покажет время. Возможно, великанами. Или микробами. Она мысленно готовилась к любому варианту.
— Так, — сказал за ужином папа Алексей, разливая суп по тарелкам. — Давайте проведем вечер без инопланетян, пиратов и Айболитов. Я хочу поговорить со своими сыновьями. Ваней и Петей.
Близнецы переглянулись. В их глазах мелькнула искорка озорства.
— Хорошо, — согласился один. — Я сегодня просто Ваня.
— А я просто Петя, — кивнул второй.
Елена с облегчением выдохнула.
— Наконец-то. Как день в саду прошел, Ванек?
— Нормально, — с полным ртом ответил «Ваня». — Мы с Петькой песок ели.
В кухне наступила мертвая тишина. Ложка, которую Елена несла ко рту, застыла в воздухе.
— ЧТО? — вскрикнула она.
— Шутка! — тут же рассмеялся мальчик. — Мы не ели. Мы только пробовали. На вкус как сахар, но не сладкий.
— ВАНЯ! — загремел Алексей.
— Я Петя! — тут же отозвался второй близнец. — А это Ваня шутит!
Первый мальчик с возмущением уставился на брата.
— Нет, это ты Петя, а я Ваня! Ты же сам сказал!
— Я пошутил! На самом деле я Ваня!
— Ребята! — Елена с силой поставила ложку на стол. — Хватит! Вы оба идете в угол, пока не решите, кто вы и не расскажете ПРАВДУ!
Близнецы, надувшись, поплелись в угол. Через минуту оттуда послышался шепот.
— Зачем ты сказал про песок?
— А зачем ты меня выдул?
— Я не выдул! Я просто... запутал врага!
— Мама — не враг!
— А кто же? Тогда папа — враг?
— Нет... Может, Степан — враг? Он сегодня ябедничал.
Через пять минут они вернулись к столу с покаянным видом.
— Мы все выдумали, — хором сказали они. — Мы песок не ели. Мы из него куличики лепили.
Елена и Алексей переглянулись. Было очевидно, что правду они не узнают никогда.
На следующее утро в саду их ждала нянечка Таня. Она смотрела на близнецов с новым, решительным выражением лица.
— Сегодня я вас точно запомню, — пообещала она себе под нос, помогая им раздеться. — У Вани ямочка на левой щеке, когда смеется. А у Пети волосики на виске закручиваются.
— Таня, а вы знаете, что у нас дома живет бегемот? — спросил один из близнецов, снимая куртку.
Таня на мгновение отвлеклась от изучения их лиц.
— Бегемот? Серьезно?
— Ага. Он спит в ванной. Мы его зовут Фунтик.
— И он ест... апельсины? — с сомнением спросила Таня.
— Нет! — фыркнул второй близнец. — Он ест... мясо! И громко храпит. Ночью мы слышим: «Хр-р-р-р!»
Таня заколебалась. С одной стороны, полный абсурд. С другой — они говорят так уверенно!
— Ребята, вы же выдумываете?
— Нет! — глаза у близнецов были честными-честными. — Правда! Он розовый!
— Бегемоты не бывают розовыми...
— А наш бывает! Потому что он... волшебный!
В этот момент в раздевалку зашла Марья Ивановна. Услышав про розового бегемота, она лишь вздохнула.
— Таня, не ведитесь. В прошлом месяце у них дома жил дракон, который топил печеньками. А на прошлой неделе — слон, который умел играть на балалайке.
— Но Марья Ивановна! — близнецы хором повернулись к ней. — А вы видели, чтобы у нас дома не было бегемота?
Логика была железной. Воспитательница на секунду задумалась, а потом махнула рукой.
— Идите завтракать. Бегемоты, не бегемоты...
За завтраком случился новый виток хаоса. На столе была манная каша.
Когда нянечка Таня подошла к их столику, чтобы убрать тарелки, она увидела две пустые тарелки и двух близнецов с чистыми, улыбающимися лицами.
— Молодцы! Всё съели! — обрадовалась она.
— Я не ел, — заявил один.
— И я не ел, — тут же сказал второй.
Таня снова посмотрела на пустые тарелки, потом на их чистые рты.
— Как это не ели? Тарелки пустые!
— Это не мы, — сказал первый близнец. — Это... мухи прилетели и всё съели. Очень быстрые мухи.
— Да-да, — кивнул второй. — Целый табун мух. Они оставили только чистые тарелки.
Таня замерла в ступоре. Она видела, как они ели. Она сама им разливала кашу!
— Но... но у вас даже рты чистые!
— Мухи были очень аккуратные, — с полной серьезностью объяснил первый близнец. — Они салфетками вытирались.
Таня, не в силах найти возражения, просто взяла тарелки и ушла на кухню, качая головой.
Утро продолжилось творческим занятием — лепкой из пластилина. Близнецы устроились за одним столом с девочкой Машей.
— Я леплю кота, — объявила Маша.
— А я — бегемота, — сказал один из близнецов. — Нашего, домашнего.
— А я леплю... муху, которая ест кашу, — заявил второй.
Воспитательница, обходя столы, остановилась около них.
— Ванек, хорошего бегемота слепил. А ты, Петька, муху? Интересно.
— Я не Ваня, я Петя! — возмутился «скульптор» бегемота.
— А я не Петя, я Ваня! — тут же отозвался автор мухи.
Марья Ивановна закрыла глаза на секунду.
— Хорошо. Тот, кто лепил бегемота, как тебя зовут?
— Сегодня меня зовут... Тарас, — не моргнув глазом, ответил мальчик.
— А меня — Прохор, — подхватил брат.
— Тарас и Прохор, — безразлично повторила воспитательница. — Продолжайте.
Когда за детьми стали разбирать родителей, к Тане подошла мама Степана, та самая активистка.
— Танечка, мой Степа говорит, что ваши близнецы опять всех с ума сводят. Говорят, у них дома бегемот живет. Вы не думаете, что это... вредное влияние?
Таня, все еще находящаяся под впечатлением от мух, поедающих кашу, вздрогнула.
— Ой, Нелли Петровна, ну что вы... Они же фантазируют. Это же хорошо для развития.
— Фантазировать — это одно, а сеять смуту в детском коллективе — другое! Мой Степан теперь требует, чтобы мы ему бегемота купили! Говорит, раз у других есть!
В этот момент в раздевалку вошли близнецы с Еленой.
— Мама, мама! — тут же начали они наперебой. — А можно мы сегодня будем бегемота?
— Нет, я хочу быть мухой!
— А я — Тарасом!
Елена, слыша это, просто потерла виски.
— Ребята, давайте дома разберемся...
Нелли Петровна смерила ее взглядом.
— Елена, вам бы детей в руки взять. А то они тут всем головы морочат.
— Нелли Петровна, — мягко, но твердо сказала Елена. — Мои дети не морочат головы. Они играют. И у них прекрасно развито воображение. Лучше бы ваш Степан тоже иногда пофантазировал, а не ябедничал.
Сказав это, она взяла близнецов за руки и гордо вышла из садика.
В машине царило молчание. Наконец, с заднего сиденья раздался тихий голос:
— Мама, а мы правда никому головы не морочим?
— Мы просто играем, — добавил второй голос.
Елена посмотрела на них в зеркало заднего вида. На их лицах было редкое для них выражение — неуверенность и вина.
— Конечно, играете, — сказала она, и ее голос дрогнул. — И у вас это отлично получается. Просто... некоторые взрослые забыли, как это — играть.
— А папа не забыл? — спросил один.
— Папа не забыл, — улыбнулась Елена. — Поэтому сегодня вечером мы все вместе... поиграем. В кого хотите.
— Ура! — дружно закричали близнецы. — Тогда я буду бегемотом!
— А я — мухой!
Елена засмеялась. И подумала, что, возможно, Нелли Петровна просто завидует. Потому что у нее нет таких замечательных, безумных и самых лучших на свете выдумщиков.
— Внимание, внимание! — папа Алексей, стоя на табуретке в гостиной, трубил в картонную трубу. — Объявляется общее собрание экипажа космического корабля «Диван»! Командир корабля — я! Бортинженер — мама! И два юных космонавта... как представляются?
— Я — комета-незаметка! — выкрикнул один из близнецов, натянув на голову дуршлаг.
— А я — астероид-пулемёт! — заявил второй, размахивая поварёшкой.
— Принято! — папа салютовал. — Задача — долететь до планеты Кровать и устроить орбитальный сон! Стартуем через пять минут!
Елена, «бортинженер», с улыбкой наблюдала за этой суматохой. Вечерние игры стали их новым семейным ритуалом. После случая с Нелли Петровной она и Алексей решили — пусть дети фантазируют, но дома, где их понимают.
На следующее утро в саду витало предпраздничное оживление. Через неделю был утренник, посвященный Осени, и Марья Ивановна раздавала роли.
— Так, дети, слушайте внимательно. Степан будет Щедрым Осенним Дождиком, — воспитательница заглянула в список. — Маша — Рябинкой. Ваня и Петя... вы будете Грибочками. Боровиками.
Близнецы переглянулись. Быть просто грибочками им показалось скучным.
— А можно я буду не Боровик, а Гриб-Мухомор? — тут же спросил один. — Он веселее!
— Нет, — твердо сказала Марья Ивановна. — Боровики — это красивые, благородные грибы. У вас будут коричневые шляпки.
— А можно мне быть Подберёзовиком? — включился второй. — У него имя интереснее!
— Вы оба будете Боровиками, — не оставила пространства для манёвров воспитательница. — И точка. Сегодня начнем репетировать ваши выходы.
Репетиция обещала быть жаркой. Дети выстроились в зале. Музыкальный руководитель, Ольга Викторовна, наигрывала на пианино вальс осенних листьев.
— Грибочки, ваша очередь! — скомандовала Марья Ивановна. — Выходите из-за кулис и садитесь на корточки.
Близнецы вышли. Но не вместе. Первый шел, высоко подняв голову, а второй семенил сзади, оглядываясь по сторонам.
— Ваня, Петя, вместе! — поправила воспитательница.
Они подошли друг к другу, но вместо того, чтобы сесть на корточки, один вдруг замер в позе супергероя, а второй упал на пол и начал изображать гусеницу.
— Я не Гриб! — объявил «супергерой». — Я — Супер-Боровик! Я защищаю лес от злых червяков!
— А я — червяк! — прополз по полу второй. — Умм, вкусный грибочек!
— Ребята! — зазвенел голос Ольги Викторовны. — Прекратите безобразие! В сценарии нет супергероев и червяков!
Степан, исполнявший роль Дождика, смотрел на них с презрением.
— Они всё испортят утренник!
Марья Ивановна, пожилая и мудрая, просто подошла, взяла близнецов за руки и расставила по местам.
— Сценарий такой: музыка — выходите, садитесь. Музыка меняется — встаёте и уходите. Всё. Никаких импровизаций.
Близнецы покорно кивнули. Но в их глазах плелся заговор.
На следующей репетиции они вышли как положено. Сели на корточки. Но когда музыка сменилась, они не просто встали. Они взялись за руки и начали кружиться, как юла.
— Мы — Вихрь Грибной! — кричали они на бегу. — Мы — ураган!
Ольга Викторовна сбилась с ритма. Степан-Дождик, который должен был выходить после них, растерянно замер у кулис.
— Остановитесь! — кричала Марья Ивановна. — Вихря в сценарии нет!
Путаница достигла апогея, когда Марья Ивановна принесла готовые костюмы — два одинаковых коричневых комбинезона с подпоясанными красными платочками и большими поролоновыми шляпами-боровиками.
— Носите аккуратно, — сказала она, раздавая их. — Это на один утренник.
Через пятнадцать минут в группе поднялся крик. Нянечка Таня влетела в зал, где шла репетиция.
— Марья Ивановна! Беда! Костюмы!
Все бросились в группу. На полу валялись два комбинезона. А на двух стульях сидели близнецы. На одном был надет только коричневый комбинезон, а поролоновая шляпа была надета на голову... задом наперёд. Второй сидел в одних трусиках, а шляпу надел на ногу, как огромный сапог.
— Это не костюм гриба! — объяснял первый. — Это костюм Гриба-Неваляшки! Смотрите, я качаюсь! — он начал раскачиваться на стуле.
— А это костюм Гриба-Сапога! — кричал второй, топая ногой в шляпе. — Я теперь хожу по лужам и не мокну!
Марья Ивановна несколько секунд смотрела на это зрелище, потом медленно подошла к шкафу, достала валерьянку и выпила несколько капель, не отходя от места.
— Снимите. Всё. Идите в раздевалку. Ждите родителей.
Когда за близнецами пришла Елена, воспитательница была необычно сурова.
— Елена, ситуация критическая. Они не хотят быть грибами. Они срывают все репетиции. Сегодня они из костюмов сделали... не пойми что. Я не знаю, что делать. Может, они просто не будут участвовать в утреннике?
— Нет! — тут же взбунтовались близнецы, услышав это. — Мы хотим! Мы будем участвовать!
— Но как? — развела руками Марья Ивановна. — Вы же не слушаетесь!
— Мы будем слушаться! — пообещали они хором. — Честно-пречестно!
По дороге домой в машине царило гробовое молчание. Наконец, Елена спросила, не поворачивая головы:
— Ну что, Грибы-Неваляшки и Грибы-Сапоги, объяснитесь.
Сзади послышались вздохи.
— Нам скучно просто сидеть, — тихо сказал один.
— Все делают как понаписанному, — добавил второй. — А мы хотим, чтобы было весело.
— Утренник — это не цирк, — строго сказала Елена. — Это праздник, где у каждого своя роль.
— Но мы же можем сделать свою роль веселой! — не сдавался первый голос. — Мы не ломаем, мы... улучшаем!
Дома состоялся экстренный семейный совет.
— Итак, — папа Алексей ходил по комнате. — Проблема: наши сыновья — талантливые импровизаторы, а система требует дисциплины. Вопрос: как совместить?
— Они же не злоумышленники, — вздохнула Елена. — Они просто... видят мир иначе.
— Значит, нужно помочь системе их понять, — заключил Алексей. — Завтра я иду с вами в сад. Поговорю с Марьей Ивановной.
На следующее утро Алексей, внушительный и доброжелательный, пришел в группу вместе с близнецами.
— Марья Ивановна, — начал он. — Я наслышан о... творческих разногласиях. Мы придумали компромисс.
Он вытащил из пакета два маленьких, но ярких аксессуара — две блестящие серебряные галушки, купленные в магазине для рукоделия.
— Что это? — с подозрением спросила воспитательница.
— Это волшебные молнии для Супер-Боровиков, — серьезно объяснил Алексей. — Они пришиваются к комбинезонам. Это даст им почувствовать себя особенными. И они клянутся, что будут выходить и уходить строго по музыке. А в конце, если всё пройдет хорошо, они смогут сделать одно свое движение. Одно! Например, покружиться. Как символ грибного ветерка.
Марья Ивановна смотрела то на галушки, то на сияющие глаза близнецов, то на уверенное лицо Алексея.
— Одно движение? — переспросила она.
— Одно! — хором пообещали близнецы.
— И выходить по музыке?
— Честное пионерское!
Марья Ивановна вздохнула. Это был самый странный педагогический компромисс в ее карьере.
— Ладно. Попробуем. Но если хоть один начнет изображать червяка...
— Не начнем! — заверили они.
Когда Алексей уходил, один из близнецов прошептал ему на ухо:
— Папа, а можно нам вместо молний ракеты пришить?
— Нет, — так же тихо ответил папа. — Вы же грибы. Грибы с ракетами — это уже перебор.
Он вышел, оставив их с Марьей Ивановной. Близнецы с надеждой смотрели на воспитательницу. Теперь у них была миссия. Не просто быть грибами. Быть Супер-Грибами с одной, но очень важной секретной миссией в конце. Это звучало куда интереснее.
— Так, — папа Алексей расстелил на полу большую бумагу для рисования. — Подходите, участники оперативного совещания. Тема: «Почему в саду все думают, что мы один человек, который очень быстро бегает?»
Близнецы уселись по обе стороны от него, как два пингвинёнка.
— Мы не один человек! — возмутился один.
— Мы — два! — поддержал второй.
— А вот Марья Ивановна вчера маме сказала, что иногда ей кажется, будто Вани и Пети не существует, а есть некий Ванепетя, который носится по группе с такой скоростью, что создает иллюзию двоих.
Близнецы на секунду задумались. Идея была заманчивой.
— А можно нам быть Ванепетей? — с надеждой спросил один.
— Мы будем по очереди! — предложил второй.
— Нет! — Елена с кухни показала мокрую ложку. — Хватит с нас ваших превращений! Сегодня вечером вы — Ваня и Петя. Точка.
— Но ма-а-ам...
— Никаких «но»! — папа хлопнул ладонью по бумаге. — Задача: доказать всему саду, что вы — два разных человека. У вас есть план?
Близнецы переглянулись. В их глазах зажглись знакомые огоньки заговорщиков.
— У нас есть план, — таинственно сказал один.
— Очень хитрый план, — кивнул второй.
На следующее утро в саду царило предпраздничное напряжение. До утренника оставалось два дня. Марья Ивановна, пришив к грибным костюмам «волшебные молнии», с опаской наблюдала за близнецами. Но те вели себя образцово-показательно.
— Молодцы, — похвалила их нянечка Таня, когда они аккуратно повесили свои куртки. — Сегодня вы такие... спокойные.
— Мы всегда спокойные, — с достоинством ответил один.
— Мы — два разных спокойных человека, — подчеркнул второй.
На прогулке они не бегали, а ходили, важно держась за руки.
— Смотрите, — один показал пальцем на себя, — это я.
— А это — я, — показал на себя второй. — Мы разные. Видите?
— Вижу, вижу, — растерянно кивала Таня.
Воспитательница была настороже. Слишком уж они были тихи. Как затишье перед бурей.
Буря пришла после сна. Родительское собрание было назначено на пять часов вечера. Его темой значилось «Подготовка к утреннику», но все, включая Елену и Алексея, знали — главной темой будут близнецы.
Пока родители собирались в актовом зале, дети играли в группе под присмотром Тани. И тут близнецы приступили к исполнению своего «хитрого плана».
— Таня, а вы знаете, что у нас есть секрет? — спросил один, подходя к ней.
— Очень большой секрет, — добавил второй.
— Какой? — насторожилась Таня.
— Мы на самом деле... — первый огляделся и понизил голос до шепота, — мы умеем читать мысли.
Таня скептически хмыкнула.
— Читать мысли? Ну-ка, прочтите, о чем я сейчас думаю.
Близнецы закрыли глаза, нахмурились, потом одновременно их открыли.
— Вы думаете о том... какой я красивый! — выпалил первый.
— А вы думаете о том... какая вкусная запеканка была на полдник! — сказал второй.
Таня покраснела. Она действительно в этот момент вспомнила про запеканку.
— Это... это просто совпадение!
— Это не совпадение! — хором заявили они. — Мы — телепаты! Мы — один человек, который читает мысли! Ванепетя!
Их план был прост и гениален — они решили убедить всех в своей теории, чтобы потом, в кульминационный момент, раскрыть себя как двух разных человека со своей индивидуальностью.
В это время в актовом зале Марья Ивановна заканчивала вступительное слово.
— ...и поэтому я прошу родителей повторить с детьми слова их ролей. И особая просьба к семье Ивановых...
Все взгляды обратились на Елену и Алексея.
— Ваши мальчики... — воспитательница искала подходящие слова, — они замечательные, творческие. Но их постоянная путаница, их фантазии сбивают с толку других детей. Мы не можем провести ни одной репетиции без... сюрпризов.
— Они же дети! — вступился Алексей. — Они играют!
— В том-то и дело, что они не играют! — поднялась со своего места Нелли Петровна, мама Степана. — Они систематически вводят всех в заблуждение! Мой Степан теперь уверен, что они волшебники! Он перестал учить стих про дождик, говорит, что попросит их вызвать настоящий!
— Может, и вызвали бы, — улыбнулся Алексей. — У них хорошо получается.
В зале послышался смех, но Нелли Петровна не сдавалась.
— Это не смешно! Они подрывают авторитет воспитателей! Они не подчиняются правилам!
— А может, правила просто устарели? — тихо, но четко сказала Елена. — Может, вместо того чтобы их ломать, стоит попытаться направить их фантазию в нужное русло? Мы, например, договорились, что на утреннике они сделают одно свое движение. И они сдержали слово на репетиции.
— Одно движение? — возмутилась Нелли Петровна. — А кто им позволил это «одно движение»? Кто?
В этот момент дверь в зал приоткрылась, и внутрь просунулись две одинаковые головки.
— Можно нам? — спросил один.
— Мы тоже хотим на собрание, — сказал второй.
Марья Ивановна вздохнула.
— Ваня, Петя, вы должны быть в группе.
— Но мы по делу! — настаивали они, пробираясь в зал. — Очень важное дело!
Они встали посередине зала, лицом к родителям. Наступила тишина. Все ждали очередной выходки.
— Мы хотим сказать, — начал один, — что мы не один человек.
— Мы — два разных человека, — продолжил второй.
— И мы не путаем людей специально.
— Мы просто... так видим мир.
Нелли Петровна фыркнула.
— Очередная фантазия!
— Это не фантазия! — первый близнец топнул ногой. — Вот вы, тётя... вы думаете, что у вас в сумочке лежит телефон, ключи и красная помада!
Нелли Петровна невольно потянулась к своей сумке.
— Это... все так думают!
— А мы думаем, что в вашей сумке живёт маленький барашек! — выпалил второй. — И он по ночам выходит и щиплет траву!
В зале раздался сдержанный смех. Нелли Петровна покраснела.
— Вот! Видите? — первый близнец показал на нее пальцем. — Вы сейчас подумали про барашка! Мы прочитали ваши мысли!
— Мы не читаем мысли! — поправил его второй. — Мы... их придумываем! И делаем их веселее!
— Мы не Ванепетя! — снова заговорил первый, обращаясь ко всем. — Мы Ваня... — он сделал паузу.
— И Петя! — закончил второй.
Они стояли, держась за руки, два маленьких мальчика, объявившие войну скуке и серости. И глядя на их серьезные, одухотворенные лица, многие родители невольно улыбнулись.
Марья Ивановна смотрела на них, и вдруг ее лицо смягчилось.
— Ладно, — сказала она. — Доказали. Вы два разных человека. Очень разных. Идите в группу.
Когда близнецы, гордые и довольные, вышли, Алексей посмотрел на жену.
— Ну что, кажется, наша тактика сработала?
— Они сами сработали, — улыбнулась Елена. — Просто были самими собой.
Собрание продолжилось в более спокойном русле. А в группе близнецы, окруженные другими детьми, с торжеством объявили:
— Мы всех победили! Теперь все знают, что мы двое!
— А вы кто? — спросила их Маша.
— Мы... — близнецы переглянулись. — Мы Ваня и Петя. Сегодня просто Ваня и Петя.
Утро утренника началось с хаоса, но приятного, праздничного. В группе пахло крахмалом от костюмов, гримом и детским возбуждением.
— Не верчусь! Не бегу! — бормотал себе под нос один из близнецов, пока мама Елена застегивала ему на коричневый комбинезон блестящую «волшебную молнию».
— И я не верчусь! — вторил ему второй, уже полностью одетый в костюм Боровика с такой же блесткой на груди. — Только в самом конце. Один раз. Как договорились.
— Молодцы, — похвалил их папа Алексей, снимая всё на телефон. — Держитесь. Помните, вы — благородные грибы. Основа леса. Солидные!
— Мы солидные, — кивнули они хором, пытаясь придать своим круглым лицам серьезное выражение.
Зал был полон родителями. Горели огни, играла тихая музыка. Близнецы, стоя за кулисами, выглядывали в щелочку.
— Ой, там Степан-Дождик уже трясется весь, — прошептал один.
— А Маша-Рябинка такая красная, как будто её и правда сорвали, — добавил второй.
Марья Ивановна, в роли ведущей-Осени, уже вышла на сцену. Близнецы слышали ее голос, но не разбирали слов. Их очередь была одной из первых.
— Грибочки, готовьтесь! — прошипела музыкальный руководитель Ольга Викторовна, заглянув за кулисы.
Они глубоко вздохнули и взялись за руки. Это был их тайный знак — знак поддержки.
Заиграла плавная, «грибная» мелодия.
— Пошли! — скомандовала Ольга Викторовна.
Они вышли. Не бегом, не вприпрыжку. Они вышли как два самых спокойных и важных гриба на свете. Дошли до середины сцены, посмотрели на зал с полными безразличия лицами и медленно-медленно присели на корточки.
В зале послышался сдержанный смех. Они были так непохожи на самих себя, что это выглядело комично.
Алексей с Еленой, сидя в третьем ряду, сжали друг другу руки. Они держались!
Музыка играла. Грибочки сидели. Степан-Дождик прошел рядом, побрызгав на них из бутафорской тучки. Они даже не моргнули. Они были образцом грибной выдержки.
И вот, наконец, их музыка подошла к концу. Настал момент, когда они должны были уйти. Но они не ушли.
Они остались сидеть.
Ольга Викторовна за кулисами отчаянно жестикулировала: «Уходите!»
Но братья сидели.
Марья Ивановна прочистила горло, пытаясь вернуть внимание к сценарию.
И тут один из Боровиков, тот, что был чуть левее, медленно поднял голову и посмотрел прямо в зал.
— А теперь, — сказал он громко и четко, — Грибной Вихрь!
Их «одно движение» оказалось не одним, а целой цепью. Они вскочили, снова схватились за руки и начали кружиться. Но не просто так. Они кружились в идеальном ритме, подхваченные музыкой, которая уже почти стихла. Они раскручивались все быстрее, их коричневые комбинезоны сливались в одно пятно, а блестящие молнии сверкали, как настоящие молнии.
— Мы — Вихрь! Мы — Ветер! Мы — Праздник! — кричали они на бегу.
И зал замер. Не от ужаса, а от восторга. Это было так неожиданно, так заразительно весело! Другие дети на сцене перестали двигаться и смотрели на них, раскрыв рты. А потом зааплодировали первыми.
Вихрь закончился так же внезапно, как и начался. Близнецы остановились, поклонились и побежали за кулисы под оглушительные аплодисменты.
За кулисами их ждала запыхавшаяся Ольга Викторовна и Марья Ивановна с каменным лицом.
— Вы... вы... — начала музыкальный руководитель.
— Мы сделали одно движение! — тут же парировал первый близнец, вытирая пот со лба. — Мы же договорились!
— Но вы сказали «покружиться»! А это был целый ураган! — воскликнула Марья Ивановна.
— Мы покружились, — с невинным видом сказал второй. — Просто... очень сильно.
Марья Ивановна смотрела на них, на их сияющие, счастливые лица, на то, как они, тяжело дыша, опирались друг о друга, и вдруг... она рассмеялась. Тихим, грудным смехом, который никто от нее не ожидал.
— Ладно, — сказала она, качая головой. — Победили. Идите в зал к родителям. Вы заслужили.
Утренник закончился. Дети получали подарки — красивые коробки с конфетами. Близнецы стояли в общей очереди, скромные и довольные.
— Молодцы, — сказала им Марья Ивановна, вручая подарки. — Было... незабываемо.
— Спасибо, — ответили они хором.
Когда они подошли к родителям, Елена и Алексей обняли их так крепко, как будто не видели целый год.
— Вы были великолепны, — сказал Алексей, и в его голосе была гордость.
— Настоящие артисты, — добавила Елена, смахивая слезу.
В раздевалке, пока они переодевались, к ним подошел папа Степана, тот самый строгий мужчина Нелли Петровны.
— Вы знаете, — сказал он негромко, — мой Степан обычно на утренниках боится и молчит. А сегодня... он улыбался. Смотрел на ваших сорванцов и улыбался. Спасибо им.
Это была самая неожиданная награда.
Вечером дома, уставшие, но счастливые, они пили чай с тортом «в честь Грибного Вихря».
— Ну что, — сказал Алексей, отламывая кусок. — Праздник удался. Путаница закончилась?
Близнецы переглянулись. Их взгляды снова стали заговорщицкими.
— Не-а, — сказал один.
— Мы придумали новую игру, — сказал второй.
— Опять? — с комичным ужасом спросила Елена. — И в кого вы теперь будете играть?
Первый близнец встал, принял гордую позу и объявил:
— Я буду... Изобретателем!
Второй тут же подхватил:
— А я — его Великим Открытием!
Алексей засмеялся.
— И что вы будете изобретать?
— Мы изобретем... — первый близнец задумался на секунду, — машину, которая будет различать близнецов! Чтобы мама с папой никогда не путались!
— Уже изобрели, — сказала Елена, подходя и беря их за руки. Она посмотрела на одного, потом на другого. — Этот механизм здесь. — Она приложила руку к своему сердцу. — Он безошибочный. Он всегда подсказывает, где Ваня, а где Петя. Даже когда вы сами этого не знаете.
Близнецы смотрели на нее с удивлением. Это была слишком сложная для их возраста мысль, но они почувствовали ее суть.
— Значит, мы больше не будем вас путать? — тихо спросил один.
— Вы и так нас не путаете, — улыбнулся второй. — Вы просто играете с нами.
В этот вечник они легли спать без обычных споров о том, кто кто. Они были просто двумя уставшими мальчиками, которые устроили самый лучший утренник в истории садика.
А утром, как только открыли глаза, первый спросил:
— Сегодня я буду Ваня или Петя?
— А я? — тут же переспросил второй.
Елена, заходя в комнату, услышала это и рассмеялась.
— Сегодня вы — мои сыновья. А кто как зовется — решайте сами. Мы с папкой уже научились в эту игру играть.
И это было главным, итоговым счастьем. Они нашли свой способ быть вместе. Не вопреки путанице, а благодаря ей. Потому что в их семье фантазия стала самым прочным мостом между мирами взрослых и детей
Читайте и другие наши рассказы:
Если рассказ вам понравился, пошлите ДОНАТ нажав кнопку Поддержать!
Ставьте ЛАЙК и жмите ПОДПИСАТЬСЯ чтобы и дальше наши рассказы вас радовали! Добра, счастья и Крепкого вам здоровья, друзья, гости и подписчики!