Широко распространенно утверждение, что Михаил Водопьянов, посадив самолет 21 мая 1937 в районе Северного полюса, тем самым и в тот же день доказал, что посадка на льды в экстремально высоких широтах возможна, а то, дескать, раньше никто за границей в это не верил. В обоснование этого «никто не верил» неизменно приводят слова Амундсена, написанные после полета на дирижабле «Норвегия»:
«Состояние льда в 1926 году в точности отвечало его состоянию в 1925 году, Мы не видели ни одного годного для спуска места в течение всего нашего долгого пути от Свальбарда до Аляски Ни одного единого!»
Водопьянов в своих книгах неоднократно этот отрывок повторял и затем делал однозначный вывод: «Плохо дело! По Амундсену, выходит, что в высоких широтах подходящей льдины для посадки самолёта не найдёшь». Но советский герой-летчик норвежцу не поверил, к полюсу отправился, самолет посадил, и тем самым его опроверг.
Меня давно эта цитата из Амундсена смущала. Как это норвежец не верил в возможность посадки возле полюса, если он сам в том районе садился? Более чем за десять лет до Водопьянова, в 1925 году, его экспедиция на двух самолетах тогда опустилась на широте 87°47´, это 246 км от полюса.
Один самолет оттуда же благополучно взлетел. Неистовый Руаль не верил в то, что видел сам, в чём участвовал? Кроме него также на полярные льды садились: в 1927 году американские исследователи Уилкинс и Эйелсон, их самая северная точка составила 77° 45’ с. ш. и 175° з. д. Во время экспедиции в район недоступности они три раза садились и два раза взлетали, на третьей посадке разбили самолет, но не из-за качества льдов, а в результате плохой погоды и проблем с двигателем. Потом они прошли по дрейфующим льдам 150 км и вышли на материк.
Если бы Амундсен и не верил, но переубедить его должны Уилкинс и Эйелсон, а совсем не Водопьянов. При этом они же должны были развеять сомнения и самого Водопьянова.
Также посадки на движущиеся льды совершали в 1928 году Б. Чухновский и М. Бабушкин, один севернее Шпицбергена, другой в южной части архипелага. Да и иностранные летчики в тот год садились на лёд возле аварийного лагеря разбившегося дирижабля «Италия». Начальника экспедиции генерала Нобиле, например, оттуда вывезли самолетом. И сам Водопьянов к челюскинцам в 1934 году летал. Таким образом, посадки проходили: в восточной Арктике, в Западной Арктике, недалеко от полюса недоступности и сравнительно близко к северному полюсу. Так что Михаил Васильевич мог не переживать насчет теоретического запрета Амундсена, практика его не подтверждала. Но почему первопокоритель южного полюса делал такие странные утверждения. И откуда взялась эта цитата?
Водопьянов мог её прочитать только в русском переводе книги Амундсена и Эллсворта «Первый полет над Ледовитом океаном», вышедшем в 1927 году (Госиздат, имена авторов указаны как Руал Амундсен и Линкольн Эльсворт). В полном виде, с учетом контекста повествования она звучит так:
«Чувство уверенности в сильной степени испытывалось всеми на борту „Норвегии". ощущалось ярче по сравнению с прошлый полетом. Случись теперь что-нибудь с моторами, их можно было просто застопорить и чинить, пока корабль спокойно парил бы в воздухе. Иначе было в прошлом году. Порча мотора была тогда равнозначуща спуску, а спуск в этой местности в девяти случаях из десяти означал катастрофу. Состояние льда, повидимому, в 1926 году в точности отвечало его состоянию в 1925 году. Мы не видали ни одного годного для спуска места в течение всего нашего долгого пути от Свальбарда до Аляски. Ни одного единого! Но требуется опытность для подобного заключения. Я помню, что много раз тот или другой из наших товарищей на борту „Норвегии" восклицал с воодушевлением: „Смотрите, какое замечательное место для спуска!" Четверо из нас, видавших такие „замечательные места для спуска" и живших среди них, только взглядывали с улыбкой друг на друга. И эта улыбка лучше всяких слов выражала наше мнение. Несмотря на блестящий полет Бэрда, наш совет таков: не летайте вглубь этих ледяных полей, пока аэропланы не станут настолько совершенными, что можно будет не бояться вынужденного спуска!»
Из контекста рассказа несомненно следует, что автор пишет про вынужденную посадку в случае отказа двигателя. Он вовсе не утверждает, что посадка невозможна вовсе. Также в этом отрывке он описывает преимущества дирижабля в сравнении с аэропланом. И написана книга после блестящего пересечения Северного Ледовитого океана на дирижабле, поэтому автор несколько предвзят в сравнениях двух типов летательных аппаратов. В-третьих, сам он не был действующим пилотом, и оценивать пригодность площадки не умел. Во время авиаэкспедиции Амундсен выполнял функции штурмана. Но самое интересное, не это. Русский перевод несколько искажен и излишне драматизирован в сравнении с оригиналом. Изначальный текст выдержан в спокойном стиле. Вот как он звучит в почти дословном виде:
«Чувство безопасности на борту «Норвегии» было очень ощутимым. Возможно, оно было особенно сильным, когда мы вспоминали прошлогодний рейс. В случае поломки моторов [сейчас] мы могли бы просто остановиться, паря в воздухе, починить их, и спокойно продолжить путь. В прошлом году всё было совсем иначе. Авария мотора тогда была синонимом посадки, а посадка на этой территории в девяти случаях из десяти была синонимом катастрофы. Ледовые условия казались точно такими же, как в 1925 году. На долгом пути от Шпицбергена до Аляски мы не увидели ни одной посадочной площадки. Ни одной. Но для того, чтобы определить это, нужен опыт. Несколько раз кто-то из наших спутников на борту «Норвегии» возбуждённо восклицал: «Смотрите, какая великолепная посадочная площадка!» Четверо из нас, видевших и побывавших в этих «великолепных посадочных площадках», переглядывались и улыбались – улыбка лучше любых слов выражала наши чувства. Несмотря на прекрасный полёт Бёрда, наш совет: «Не летайте над этими ледяными полями, пока самолёты не станут настолько совершенными, что можно будет быть уверенным, что не придётся совершать вынужденную посадку.
[Сейчас] Полёт на север проходил великолепно. Если бы мы не смотрели вокруг и не понимали, что находимся в воздухе, мы бы этого не заметили. Лёд лежал значительно южнее, чем в прошлом году; он доходил практически до самого острова Амстердам. В прошлом году мы видели битый лёд вплоть до 82° с.ш., а в этом году мы летели над цельным полярным льдом. Но горбы были те же — всегда те же. Только в таких условиях по-настоящему понимаешь, в какую замечательную эпоху мы живём. Ещё более странно, когда, например, мы сидим в курительном салоне одного из больших трансатлантических лайнеров и пьём кофе с двумя-тремя друзьями, получаем маленький клочок бумаги с приветствием от близких, живущих за много сотен миль…».
Ниже оригинальный текст на английском. Кстати, авторами перед главой указаны оба путешественника, и Эллсворд тоже, а отнюдь не один Амундсен:
«The feeling of safety on board the Norge was very much in evidence. Possibly this feeling was strong when we recalled last year's flight. In case any mishap befell the motors we could now merely stop and make repairs whilst we quietly floated on. It was very different last year. An accident to a motor was then synonymous with landing, and landing on this territory was in nine cases out of ten synonymous with a catastrophe. The ice-conditions seemed exactly the same now as in 1925. We did not see a single landing-place on the long way from Svalbard to Alaska. Not one. But it requires experience to be able to decide this. Several times some of our companions on board the Norge cried out excitedly: "See what a splendid landing-place." The four of us who had seen and experienced these "splendid landing-places" looked at each other and smiled — a smile that expressed our meaning better than any words. In spite of Byrd's fine flight our advice is: "Do not fly over these ice-fields before aeroplanes have become so perfect that one can be quite sure of not having to make a forced landing."
Flying northwards all went splendidly. If we did not look out and assure ourselves that we were in the air, we should not have realized it. The ice lay considerably farther towards the south than last year; it lay practically right down to Amsterdam Island. Whilst last year we saw broken ice right up to 82 0 N. latitude, this year we came in entirely over unbroken polar ice. But the humps were the same — always the same.
It is only under conditions like this one rightly comes to see what a remarkable age we live in. It is even stranger when we for instance are sitting in the smoking-saloon of one of the large Transatlantic liners and are enjoying our coffee with two or three friends, to get a little scrap of paper containing a greeting from dear ones, many hundred miles away»[1].
Чтобы серьезно утверждать, что Амундсен заявлял про невозможность посадки на лёд, нужно не знать историю, не понимать контекста высказывания, не читать оригинала текста, и очень предвзято толковать цитату.
Есть еще один нюанс: о такой экзотической теории, как нереальности посадить самолет рядом с полюсом, никто не говорил до высадки папанинцев, и сразу же после неё, и следовательно, поначалу Водопьянов никого не опровергал. Поправлять Амундсена Михаил Васильевич начал значительно позже. В следующей статье я постараюсь последить историю возникновения легенды.
А обидчивые историки-полярники с "Полярной почты" и (музея Арктики Антарктики) все таки снесли мою тему с своей площадки, после опубликования мной прошлой статьи. Отвечать им стало совсем нечем и они предпочли просто молча слиться.
Получился уже целый мини-цикл, поэтому размещаю ссылки на предыдущие статьи:
1. Академик О. Ю. Шмидт и мои проблемы с научной этикой
2. Насколько кощунственно обсуждать ложный рапорт О.Ю. Шмидта
3. В какое время прибыл на полюс самолет М. Водопьянова
4. Самолет над полюсом не пролетал
6. Следующая статья: Когда создали "теорию Амундсена", и как её немедленно опровергли
Ну и конечно рекомендую свою новую книгу «Спасти Леваневского. Грандиозная поисковая операция в Арктике»
[1] Amundsen Roald, Ellsworth Lincoln «First crossing of the polar sea». Publisher Garden City, N.Y. : Doubleday, Doran, 1928, CHAPTER SEVE «Across the Polar Sea» Стр 138-140