Девушка сидела у самого окна кафе, ограждённая от шумного мира тонкой пеленой дождя на стекле. Официант несколько раз проходил мимо, желая спросить нужно ли ей что-то ещё, но, глядя на неё, угадывал внутренним чутьём: сейчас ей требуется только одно — побыть наедине с собой.
На улице дождливо и серо, а перед ней большая прозрачная чашка облепихового чая — словно солнышко в миниатюре. Тонкой, извивающейся струйкой от чашки поднимается пар. Периодически девушка греет о чашку руки, смотрит на овальные ягоды облепихи, плавающие на поверхности, и чему-то улыбается. Она достала из сумочки шкатулку. Простую, фанерную, без узоров. Подержала её в руках, достала сложенные пополам листы и погрузилась в чтение.
Официант подумал, что читает она что-то приятное, потому что с её лица не сходила улыбка. Так улыбаются, когда читают послание от близкого человека. Он невольно улыбнулся тоже. А ещё его удивило, что письмо было бумажное, написанное от руки на простых тетрадных листочках в клеточку. Кажется, ни разу он не видел, чтобы читали письма. Даже бумажные книги были редкостью — большинство предпочитает смартфон.
Он отошёл принять заказ у большой компании, которая недавно вошла с дождливой улицы и шумно села за столик во второй части кафе. Когда подошёл к барной стойке и посмотрел на столик, где десять минут назад сидела девушка, то её уже там не было. Но осталась шкатулка. Он посмотрел по сторонам, ища посетительницу.
— А где девушка? — указав подбородком на столик, спросил у администратора.
— Рассчиталась и ушла, — ответила та, не отрывая головы от экрана телефона: нужно срочно заказать бытовую химию.
— Точно? Может, в туалете?
— Нет, я видела, как она выходит на улицу. А что? Понравилась? — ухмыльнулась администратор и пробормотала — Ещё пару упаковок салфеток, наверное, надо...
Официант ничего не ответил. Быстро подошёл к столу, протёр его и забрал шкатулку. Пальцы коснулись шершавой поверхности. Парень надеялся, что она спохватится и вернётся, тогда он обрадует её. Ведь нельзя же терять то, что тебе так дорого!
Но девушка не вернулась.
Сдав смену, официант смотрел на шкатулку, которая переместилась на дно его рюкзака. Он переоделся, сел на стул и крутил вещицу в руках. Нерешительно, словно подглядывая за кем-то, открыл лёгкую крышку. В шкатулке сложенные в несколько раз листки и ещё несколько предметов. Парень нахмурился. Странно... Совсем не то, что он ожидал увидеть. Билет, судя по всему, на какое-то мероприятие. Косточка авокадо. Потёртая перчатка для фитнеса. Карта Таро, если он, конечно, правильно помнит название. И бирдекель — подставка под пивной стакан. Официант пожал плечами и раскрыл листочки...
«Привет. Ты не ожидал меня сегодня «встретить», но ты же знаешь: я готовлюсь к встречам заранее. Эта не исключение, и даже сказала бы, что это одна из самых важных встреч за последний год, и готовилась я к ней дольше, чем к другим. Возможно, весь этот год и готовилась. Я не хочу долго говорить, знаю, что тебя утомляют пространные беседы. Но сегодня тебе придется меня «выслушать», хотя бы потому что мне важно всё это сказать. И потому что ты никогда не узнаешь то, о чём здесь написано.
Итак, некогда любимый мной человек, я составила завещание. Да, ты не ослышался. Я хочу оставить тебе всё то, что когда-то было для меня столь ценным и важным. А ведь это главное в наследстве, правда? Итак, пусть тебя не удивляет, но я оставляю за тобой право распоряжаться:
1. Билетом на концерт.
Я завещаю тебе билет на концерт. Концерт, на котором мы познакомились.На который ты пришёл случайно, за компанию, потому что вдруг появился лишний билет. Музыкальное представление, которого я ждала полгода, которым жила и мысленно проиграла в своей голове множество раз.
Для тебя это был просто «убить время», для меня «прожить жизнь».
Саундтреки в исполнении легендарного симфонического оркестра «Diving» под руководством Карло Позалотти.
Даже сейчас помню свои ощущения в тот день. Я вошла в большой зал, пахнущий деревом, лаком и предвкушением. Помню прикосновения бархата, которым было обито кресло, к моим голым рукам. Постепенно гаснет свет во всём зале. Шёпот становится не только слышим, он становится осязаем. Кажется, его можно потрогать руками, хотя слова неразличимы. Одна за другой зажигаются искусственные свечи. Но их так мало, буквально точечные вкрапления звёзд на чёрном небосклоне. И они почти не освещают зал, они просто дают ощущение...бездны. Зал замирает в предвкушении и взрывается аплодисментами, едва свет выхватывает из темноты дирижёра и музыкантов. Дирижёр напоминает жреца, приготовившегося к таинству.
Последние покашливания с соседнего ряда, финальный звук настраивающейся скрипки, тишина...и взмах дирижёрской палочки.
Я нырнула в музыку с головой.
Струнные — это ветер в моих волосах. Лёгкий, прохладный, апрельский. Это моя беззаботность. Клавишные — позволяют моей фантазии унести меня из этого зала в райские сады с диковинными птицами. Где журчат ручьи — флейта и кларнет. Где яркие вспышки медных ударных похожи на триумфальные всполохи грозы. И вот я вновь возвращаюсь в реальность под хрупкую и плачущую мелодию скрипок.
Ты был в дурацкой белой футболке с конём и в джинсах. Спустя две недели эта футболка стала моей любимой, а в тот момент я смотрела на тебя и думала, что прийти в большой концертный зал, на выступление «Diving» в футболке с конём — верх безразличия к музыке. Наверное, я слишком долго смотрела на тебя, потому что в какой-то момент ты подошёл и спросил не виделись ли мы раньше.
Глупее не придумать начала, правда?
Через несколько встреч ты по-доброму смеялся надо мной, когда высказала тебе всё, что думаю об этой фривольной футболке. Но ты согласился, что я в сверкающем вечернем платье произвела на тебя ошеломляющий эффект. Я парировала — Музыку, если он настоящая, можно слушать только в таком наряде. И никак не в футболке с конём.
2. Я оставляю тебе косточку авокадо.
Да, я сохранила её. И ты, конечно, вправе насмехаться над моей сентиментальностью. Но эта косточка слишком символична, она свидетельствует мою дерзость.
Для меня, «домашней девочки», остаться ночевать у мужчины — это как для некоторых открыть глаза, стоя на крыше многоэтажки. В тот день я рискнула. Без подготовки, без страховки, без красивого белья на мне. Мне до сих пор немножечко неудобно перед собой оттого, что лифчик и трусики были разного цвета. Понимаю, что ты это даже не заметил, но я-то это знала!
Я сейчас задаю себе вопрос: зная финал наперёд, изменила бы я своё решение тогда? И отвечаю сама себе: нет, не изменила бы. Но надела бы другое бельё.
А при чём здесь косточка авокадо? — спросишь ты. — Где связь между цветом нижнего белья и маслянистым фруктом?
Помнишь то утро в твоей квартире? Самое первое и самое важное. Потом будет много похожих, но такое было одно. Ты готовил для нас завтрак, не позволив мне встать с постели. С дивана, ставшего свидетелем нашей страсти. Я наблюдала.
Ты был в тёмно-синих шортах. Коротких, словно набедренная повязка. Ты стоял ко мне спиной и был похож на охотника, с копьём у побеждённой добычи. Я разглядывала твою мускулистую спину, отмечала еле заметное движение мышцы под лопаткой, когда ты намазывал мягкий сыр на тост. Видела, как солнце робко заглядывает в окно и подсвечивает каждую линию на твоём теле. Мне казалось, что я даже вижу золотистые волоски на пояснице.
Ты обернулся, подмигнул мне и спросил:
— Авокадо очень полезное, хоть и калорийное. Добавить в бутерброд?
Я кивнула. Что бы ты ни спросил в тот момент, я бы всё равно кивнула. Даже если бы ты предложил, взявшись за руки, прыгнуть из окна. Или сунуть мокрую голову в морозилку и посмотреть, прилипнут ли волосы.
Это утро. Моя смелость. Ты в тёмно-синих шортах. Наша страсть. И авокадо.
Не знаю, почему оно так запомнилось мне. И ворошить это смысла нет. Так же, как и не было смысла в тот момент, когда ты ушёл в душ, спрятать гладкую косточку в сумочку. Теперь ты понимаешь, что она значила для меня? То, что ты никогда не сможешь у меня забрать: наш первый завтрак и мою дерзость.
3. Я завещаю тебе потёртую перчатку для фитнеса.
Я представляю, как ты смеёшься, когда достаёшь её из шкатулки. Твоя старая спортивная перчатка. Некогда сочного цвета, сейчас она стала серо-землистая. Наверное, оттого, что она впитывала пот с твоих ладоней и мел. Возможно, всё, с чем часто соприкасаешься позже становится таким... безликим. Слишком много химической реакции. Слишком много взаимодействия. Слишком много друг друга.
Я играю липучкой на запястье — то застёгивая, то растягивая перчатку. Я представляю, с каким агрессивным хрустом они когда-то разделялись на две половины. Сейчас они покрыты пушком из мелких ниток и зацепок. Они не хрустят, а скорее тихо шипят. Если бы не я, то эта перчатка давно гнила бы на свалке. Но помнишь ли, как ты мне её подарил? Конечно, в шутку. Ну а кто же дарит потёртую спортивную перчатку всерьёз?
Ты искал что-то в спортивной сумке, а нашёл её. Радостно воскликнул, засмеялся. Ты потерял её несколько месяцев назад, и, конечно же, успел купить новую пару, когда вдруг обнаружилась эта.
— Держи, малышка! — бросил перчатку мне. — Надо же с чего-то начинать занятия спортом. Почему бы не с экипировки?
Я засмеялась, что именно из-за отсутствия перчаток я и не хожу в спортзал. Натянула её на свои тонкие пальцы и, растопырив, показала тебе:
— Идёт?
— Безумно красиво! Будешь королевой качалки!
Принялся дальше искать что-то в своей сумке, бормоча вечное мужское: «я точно помню, что положил сюда...», а я разглядывала перчатку, и она стала для меня свидетелем постоянства. Манифестом упорства. То, с какой завидной регулярностью ты посещал спортзал, было для меня необъяснимо. Я не понимала, что может притягивать в железе. Но я видела результат твоего упорства. Твоё красивое тело и твоя уверенность в себе. Это не просто кусок комбинированной материи. Это твоя вторая кожа, дорожная карта твоих тренировок, протокол, в котором зафиксированы все поднятые тобой тонны, выигранные битвы с собственным «не могу».
И я возвращаю перчатку, оставляя самый важный дар себе.
4. Тебе достаётся Верховная жрица
Ты не поверишь, но на что только не идёт влюблённая женщина. Причём неважно взаимны ли чувства или это безответная любовь. Женщина в любви хочет отдавать, больше, чем брать. Женщина в любви самоотверженна, бесстрашна и податлива. А ещё она любопытна и тревожна. Хотя к любви, возможно, это не имеет никакого отношения.
Я попала сюда случайно, так же как и ты «за компанию» пошёл на тот концерт. Но я не надевала самое нарядное платье, всё было заурядно: джинсы, худи, хвостик на затылке.
Она раскладывала пасьянс виртуозно. Тасовала нежно и уверенно. Вот она делает из волну, но карты не хлопают друг о друга, а перешёптываются, словно артисты за кулисами. Одним ровным движением — точечный удар о край стола — выравнивает их в одну ровную колоду, без единого торчащего уголка.
Мне кажется, что она не выкладывает карты на стол, она приглашает их поучаствовать в беседе. И карты говорят. А мы заворожённо слушаем секреты, которые они нам раскрывают.
Взгляд гадалки скользит от карты к карте, складывая историю жизней. Историю, которая пишется прямо сейчас нами.
— Соперница, — сказала она ровным голосом и показала пальцем на Верховную жрицу.
И мне вдруг стало всё понятно. И твоё «Я очень устал на работе», и сквозняки, которые «вдруг» появились между нами, и дежурные поцелуи, пустой взгляд и, перевёрнутый экраном вниз, телефон. И чужое имя, которым ты назвал меня, и смутившись, объяснил, что это коллега, с которой сидишь в одном кабинете.
Гадалка что-то говорила ещё, про вероятность событий, что расклад может меняться от наших решений и действий, он не статичен. Но я услышала главное. То, ради чего, как оказалось, я пришла сюда.
Наверное, ты опять смеёшься сейчас над моей наивностью: поверила Таро. Призна́юсь, и я пыталась убедить себя: «Ха! Неужели нарисованная Верховная жрица способна вершить судьбы реальных людей?»
Тысячи голосов внутри меня говорили, что Жрица права. Только она не распоряжается нашей жизнью, не принимает решения за нас. Она безмолвно говорит, а право действия (или бездействия) всегда за человеком.
Мне не потребовалось много времени, чтобы убедиться в словах Верховной жрицы.
Помнишь тот вечер, после твоих удачных переговоров? Я предложила отметить это событие в ресторане. Была готова к ставшему привычным, отказу. Но на удивление ты согласился. В тот момент мне показалось, что я возрождаюсь. Словно внутри меня ожил светлячок и начал слабо освещать тьму. Это ведь тоже наш выбор: замечать тьму внутри или капельку света. Я всегда выбираю свет.
Ты был таким «как раньше»: весёлым, внимательным, нежным. Твой телефон лежал экраном вверх. Я была счастлива.
Мы поехали к тебе, ты снял пиджак, рубашку, сказал, что тебе нужно в душ, и скрылся за дверью ванной, оставив меня в приятном нетерпении. Я повесила пиджак в шкаф, подняла, упавшую на пол рубашку и увидела послание Верховной жрицы.
Яркое и безжалостное. Перламутрово-розовое, дерзкое и страстное. След губной помады. Не просто штрих, а именно отпечаток губ. В старших классах школы мы с подругами дарили друг другу открытки, оставляя на них такие отпечатки. И след на твоей рубашке не был ошибкой, не был случайностью. Он был нарочито правильным.
Я провела пальцем по следу и отдёрнула руку, словно обожглась. Это секундное прикосновение рассказало мне, каким бывает предательство.
Не удивляйся этому странному «наследству». Теперь ты знаешь, что это не просто карта Таро, это дар. Ты волен делать с ней всё что угодно. Она свидетель моего взросления, и я без сожаления завещаю его тебе — моему учителю.
5. Последнее, что я хочу тебе отдать — бирдекель с изображением авокадо.
Да-да, простой картонный кружок для пивного стакана.
Узнаешь ли ты когда-нибудь, что значил для меня тот вечер? Думаю, нет. А даже если узнаешь, то равнодушно пожмёшь плечами, словно спрашивая: «и что?»
Я пригласила тебя в бар, и ты, конечно, удивился. Но здесь была своя логика. В баре темно, я могу нанести на скулы капельки блеска, и никто не узнает, что на самом деле сверкает на моих щеках. В баре шумно и нет необходимости говорить много слов: ты их всё равно не услышишь, а я уже достаточно много выслушала монологов внутри себя.
Знал бы ты как дрожат мои руки! Я спрятала их под стол, боясь, что ты заметишь моё волнение. Я почти не притронулась к своему коктейлю, изредка подаваясь вперёд и просто потягивая его из трубочки. Наконец, я, мысленно зажмурившись, сказала тебе всё. Это было сложно только в самом начале. И оказалось намного короче, чем звучало у меня в голове. Словно я выучила поэму, а рассказала четверостишье.
Ты молча выслушал, если, конечно, расслышал хотя бы половину сказанного мной — музыка делала своё дело. Ты смотрел в свой стакан несколько минут, потом поднял на меня взгляд и просто кивнул. Я видела, как тебе сложно находиться сейчас здесь, но, наверное, приличия требовали побыть ещё несколько минут. Ты быстро допил пиво, сказал какую-то банальность, попрощался и ушёл.
И знаешь, что самое обидное было тогда? Не произнесённое тобой: «А давай попробуем начать заново?» То, что для меня было таким важным, значимым, то, к чему я готовилась, подбирая слова, для тебя оказалось будничным.
Ты ушёл, а чувствовала, как стекают горячие блёстки по моим щекам. Как смешиваются с болью и капают в стакан с коктейлем. Коктейль со вкусом горечи, посыпанный золотом.
Это был жёсткий, но нужный урок: не всё, что важно одному, имеет значение для другого. Даже если этот другой делит с тобой постель, обнимает и пишет в мессенджере «как дела?».
Ты ушёл, я вытащила из-под твоего стакана бирдекель. На нём было нарисовано авокадо. И я вспомнила тот самый первый завтрак в твоей квартире. Как это было символично в это мгновение.
А знаешь что? Ты этого тоже никогда не узнаешь, но на мне в тот вечер было самое красивое бельё, которое у меня есть. Кружевное, тёмно-синего цвета. Я безумно нравилась сама себе в нём. Почему-то эта мысль греет меня и заставляет улыбнуться.
«Авокадо — это полезно» — сказал ты, и только спустя какое-то время, когда боль утихла, я поняла, что всё это было полезно для меня. Абсолютно всё. От авокадо на завтрак до блёсков в стакане.
Вот такое я оставляю тебе наследство, мой некогда дорогой человек. Да, его не пустить с молотка, не заложить в ломбард. Оно свидетельство моего взросления. Я чувствую себя вредной старушкой, хихикающей над родственниками, ждущими квартиры в центре города, а получившим алюминиевые ложки. Я знаю, что ты будешь удивлён, мысленно покрутишь палец у виска и говоришь, что вся эта чепуха вполне в моём духе.
Знаешь, а мне всё равно. Потому что ты никогда не увидишь этого наследства. Оно стало настолько неважным для меня, что я без сожаления оставляю его в том кафе, где мы однажды пили облепиховый чай со смородиновым пирогом. Меня не интересует судьба этих вещей. Потому что главное у меня теперь никому не забрать: смелость быть собой, способность видеть за каждым событием уроки. И бельё. Красивое бельё, которое я теперь ношу всегда"
Молодой человек дочитал письмо, сложил его по линиям сгиба и убрал в шкатулку. Долго сидел так со шкатулкой в руках, о чём-то думая.
— Ты чего ещё здесь? — заглянула в комнату для персонала администратор. — Решил остаться ночевать, чтобы утром не приходить?
Официант встал.
— Ты никогда не думала, что мы видим перед собой человека. И нам кажется, что он обычный, как мы. А на самом деле внутри него Космос. И каждая его клеточка — одна из миллиарда звёзд космического пространства.
— Ты о чём? —женщина сдвинула брови к переносице.
— Да так... Получил неожиданное наследство.
Он быстро вышел, по пути засунув шкатулку в рюкзак.
~~~~~~
После длительного перерыва я снова возвращаюсь к вам! Так рада 🥰
Вчера у нас с Дарьей, редактором ЭКСМО, шёл торг за два рассказа, которые войдут в сборник. По итогу "Завещание" я отвоевала. Хотя, вполне вероятно, и этот рассказ можно будет почитать в составе нового сборника.
А вот предыдущие рассказы:
История первая «Пресный кофе»
История вторая «Первый завтрак»
История третья «Друк»
История четвёртая "Двухдневная сказка"
История пятая "На чуть-чуть или на всю жизнь"
История шестая "Перепутанные роли"
История седьмая "На чьей стороне звёзды"
История восьмая "Обещанный букет"
История девятая "Дорога к сердцу"
История десятая "Не вещи"
История одиннадцатая «Жизнь презирает насилие»
История двенадцатая "Город засыпает"
Я напоминаю, что ещё можно купить мой первый сборник "Крылья". Как это сделать написано ЗДЕСЬ
Всем хорошего дня и вкусного кофе ☕