Казалось бы, что может связывать таких французских философов- экзистенциалистов как Жан- Поль Сартр и Альбер Камю, мысливших себя продолжателями ницшеанской идеи о смерти Бога, и западное богословие? Однако детальный анализ показывает, что влияние есть и требует внимания.
Французский экзистенциализм возникает как реакция на философию Ф. Ницше. Философы- экзистенциалисты признают тезисы «о новом мире без Бога» и «крушении традиционной (религиозной по своему основанию) морали», но не соглашаются с пониманием человека как «моста» между животными и сверхсуществом, а также ницшеанским пренебрежением к уникальности экзистенции. Это выразилось прежде всего в постулировании абсолютной личной свободы и ответственности, уникальности личного опыта и философии абсурда. Ж.-П. Сартр и А. Камю подняли фундаментальные вопросы о человеческом существовании, свободе, ответственности, смысле жизни и отчуждении, которые нашли отклик у многих католических богословов, стремившихся через язык экзистенциализма и феноменологии осмыслить вероучение в рамках тенденций II Ватиканского Собора[1] .
1. Переосмысление человеческой природы и свободы
Экзистенциализм подчёркивает факт абсолютной свободы человека. Как заявляет Ж. П. Сартр, мы «обречены быть свободными»[2] . Экзистенциалисты утверждают, что нельзя проанализировать человеческое бытие разве как в конце его существования, полностью отрицая детерминизм. Традиционное католическое богословие всегда подчеркивало, что человек создан по образу Божию, безусловным критерием которого выступает свобода. Традиционный взгляд указывает на повреждённость этой свободы после грехопадения и невозможность обратиться к Богу и жить в согласии с его учением без помощи благодати. Таким образом, автономность свободы всегда связывалась с её направленностью ко греху. Однако, под влиянием экзистенциализма, католические богословы (например, Карл Ранер[3] и Габриэль Марсель[4] ) начали подчеркивать позитивный потенциал человеческой свободы. Свобода в западной теологии стала определяться фундаментальной характеристикой человеческого существования, обусловленной его открытостью к Бытию и его «сверхъестественным экзистенциалом». Свобода, при таком подходе, есть априорная структура сознания, условие для принятия откровения и для ответа на Божественный призыв. Онтологическая основа свободы — это способность человека к самотрансценденции, выходу за пределы самого себя, к Абсолютному.
2. Акцент на личном опыте и экзистенциальной подлинности
Экзистенциализм подчеркивает важность личного опыта и экзистенциальной подлинности. Человек должен жить в соответствии со своими собственными убеждениями и ценностями, а не слепо следовать традициям или общественным нормам. Под влиянием экзистенциализма католические богословы (например, Ханс Урс фон Бальтазар[5] и К. Ранер[6] ) начали призывать к более персонализированному подходу в религиозной жизни. Они подчеркивали, что вера не должна быть «схоластически выверенной», а должна наполняться живым опытом встречи с Богом, преображающим всю жизнь человека. Это привело к переосмыслению роли молитвы и Таинств. Так, в XX в. католическая мысль постаралась изменить понимание принципа «ex opere operato». Она предложила концепцию, поскольку участие в Таинствах есть свободный акт веры и любви к Богу, непосредственного участия в их совершении человека, выражающего свою веру, покаяние и стремление к единению с Богом. Таинство становится экзистенциальным решением человека, а, значит, зависит напрямую от его веры.
3. Признание абсурдности и отчуждения
А. Камю в своём эссе «Миф о Сизифе» постулирует абсурдность человеческого существования, которая стала неотъемлемой частью экзистенциального мировоззрения[7] . Экзистенциалисты утверждают, что мир самобытен и лишён заранее заданного смысла, а человек обречён сталкиваться с чувством отчуждения от себя, от других людей и от мира в целом. Под этим влиянием католические богословы начали делать акцент на том, что современный человек часто испытывает чувство самотчуждения (которое неразрывно связана с экзистенциальной тревогой и деперсонализацией), действительно, вследствие абсурдности своего существования. Они подчеркивали, что мир, лишённый своей завершённости в Боге, а уж тем более мыслимый без Творца, абсурден по своей сущности. Отрицание трансцендентного разумного устроения мира, жизни после смерти и абсолютной милости Всесовершенного Существа неминуемо приводит человека к бессмысленности своего существования. Однако они не могли согласиться с фатальностью этого явления. Вера, по их мнению, может дать ответ на экзистенциальные вопросы и помочь человеку обрести себя. Это привело к переосмыслению роли Церкви в современном мире. Так, католическая экклезиология (у всех рассматриваемых нами персоналий) стала смело говорить о том, что Церковь должна не просто предлагать готовые ответы, а сопровождать человека в поиске своего индивидуального взаимодействия с Богом, места в общине и жизни.
4. Акцент на ангажированности
Экзистенциализм также призывает к ангажированности (engagement), то есть к активному участию в общественной и политической жизни. Под влиянием экзистенциализма католические богословы начали подчеркивать социальную ответственность верующих. Они призывали к активному участию в борьбе за справедливость, мир и права человека. Это привело к развитию теологии освобождения в Латинской Америке, которая акцентировала внимание на социальной справедливости и на борьбе против угнетения. Особенно ярко мы это видим в социальной концепции К. Ранера[8] . Христианин, по его мнению, не может оставаться пассивным наблюдателем в мире, полном несправедливости и страданий. Он несет персональную ответственность перед Богом за активное участие в улучшении мира, в борьбе за справедливость и мир. Эта ответственность проистекает из его свободы как личности, созданной по образу Божию.
5. Заключение
Экзистенциализм стал катализатором глубокой трансформации в католическом богословии XX в., сместившим фокус с догматизма и схоластичности на конкретный человеческий опыт. Богословы, вдохновленные экзистенциальными вопросами о свободе, ответственности и поиске своего места, переосмыслили язык и образ мышления, сделав веру более личностной и живой для современного человека. Такие рассмотренные нами фигуры как К. Ранер, Г. Марсель и Х. У. фон Бальтазар использовали экзистенциалистские концепции для разработки трансцендентальной теологии, подчеркивая врожденную открытость человека к Богу и личную встречу с Ним в феноменальности веры. Это привело к переосмыслению свободы человеческой воли, а также его роли в Таинствах и Церкви. Фиксация экзистенциализма на ценности и абсолютности человеческой свободы сподвигла переосмыслить саму свободу (как автономную) и перейти от понятия «природной предопределённости ко греху» к понятию «первосвободы и настроенности на благо». Значение Таинств и вообще церковной жизни приобрело антропоцентрический характер и стало напрямую зависеть от веры человека и его обращения к своему сверхъестественному экзистенциалу. Под влиянием же философии абсурда было сделан новый шаг в развитии пастырской ответственности за каждого человека, который, осознавая бессмысленность мыслимого самобытным мира, находится в постоянном поиске ответов на вопросы и укрепления в вере, которая может вывести его к опыту взаимодействия с Трансцендентным и дать подлинное счастье в пребывании с Богом. Не менее важным будет влияние экзистенциализма на переосмысление роли христианина в социально- политическом взаимодействии. Поворот от непротивления всякой власти к активной политической позиции (в том числе протестной) можно назвать революционным в католической мысли XX в.
Таким образом, мы можем сказать о существенном влиянии французского экзистенциализма (на примере Ж. П. Сартра и А. Камю) на основные идеи католического богословия в контексте II Ватиканского Собора (на примере К. Ранера, Х. У. фон Бальтазара и Г. Марселя), что позволяет нам лучше понять истоки современного западного богословия и использовать этот материал для дальнейшего исследования в рамках сравнительного богословия.
Ссылки и примечания:
1 См.: Сизоненко Д. В., прот. Католическое богословие истории XX века: между эсхатологизмом и инкарнационизмом // Труды кафедры богословия Санкт- Петербургской Духовной Академии. 2022. № 4 (16). С. 83.
2 Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии. М., 2000. С. 102.
3 Ранер К. Основы веры. М., 2004. С. 189.
4 Марсель Г. Быть и иметь. Новочеркасск, 1994. С. 71.
5 Бальтазар Х. У. Что я должен делать? // Бальтазар Х. У. Избранное. М., 2000. С. 234.
6 Ранер К. Основы веры. С. 276.
7 Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде. М., 2020. С. 190.
8 Ранер К. Основы веры. С. 403
