оглавление канала, часть 1-я
Юрка сидел в парке возле университета на деревянной скамейке, выкрашенной в ярко-красный цвет. Пинал жёлтые опавшие листья одной ногой и размышлял. Горькие мысли его одолевали, но он старался найти хоть какой-нибудь, самый незначительный, повод для оптимизма. И не находил. Летний отпуск, который они решили провести все втроём — он, его невеста Татьяна и подруга детства Анна, — окончился трагедией. Они попали в какой-то немыслимый переплёт, из которого без потерь выбраться не удалось. Анна ушла в неизвестность, пожертвовав собой и уведя в ловушку их давнего «знакомца» Иршада, обладающего поистине колдовскими силами, объяснению которым не было ни в одной книжке или научном труде.
Да, конечно, теперь этот старый гад уже не угрожает им. Да что там — им! Никому не угрожает! Да вот только цена такому «не угрожает» была слишком велика. (Подробнее об этом читайте во второй книге трилогии «Кто не спрятался – я не виноват».)
При воспоминании о прошлых событиях Юрик, не удержавшись, заскрипел зубами — и сам на себя разозлился. Чего сейчас-то уж зубами скрипеть! Всё без толку! Нет их любимой Нюськи, и он не знал, как можно это изменить. Его подруга Татьяна, в отличие от него, упорно не верила в необратимость произошедшего. Если разговор заходил об этом, она начинала горячиться, хмурить брови и шипеть на него рассерженной кошкой, уверенная, что всё можно исправить. Юрик бы очень хотел в это верить. Он был убеждён, что Нюська жива, вот только…
Додумать он не успел. Из дверей медицинского университета вышла Татьяна. Он, мгновенно позабыв о своих печальных размышлениях, залюбовался девушкой. Стройная, высокая, с чуть вздёрнутым носом и огромными серыми глазами, обрамлёнными густыми чёрными ресницами – она спускалась по ступеням легко, будто и не касаясь их. Но причислить ее к разряду фей или нимф было затруднительно: тёмные брови нахмурены, а во взгляде — суровая решительность, будто она не на свидание спешила, а на бой с невидимым врагом. На светлых длинных волосах, собранных на затылке в «конский хвост», лихо заломленный на одну сторону, сидел малиновый берет, который необыкновенно ей шёл. Малиновый же плащ, чёрные ботики и чёрная сумочка на плече создавали гармоничную композицию, подчёркивая элегантность её облика.
У него мелькнула глупая мысль — как так вышло, что такому балбесу досталось такое счастье? Машинально он провёл рукой по короткому, жёсткому ёжику волос и поправил воротник куртки, с грустью констатируя, что его скромная синяя куртка из простой «брезентухи» и расхлябанные ботинки с потёртыми носами вряд ли соответствуют облику этой дивы.
Девушка спустилась по ступенькам широкого крыльца вниз и на мгновение замерла, выискивая глазами Юрку. Он махнул ей рукой, и она торопливым шагом, всё ещё хмурясь, быстро направилась к нему через дорогу. Подойдя, несколько небрежно чмокнула его в щёку и как-то тревожно огляделась. В таком её жесте не было ничего необычного или неожиданного. После всего пережитого летом тревога стала их постоянной спутницей. Но всё же Юрка насторожился и, на всякий случай, спросил:
— Что-то случилось?
Татьяна помотала головой и, глядя с прищуром на сидевшую напротив парочку, нарочито бодро проговорила:
— Всё нормально. — И добавила тем же бодрым тоном: — Ну что? Какие планы?
Но её взгляд говорил, что «случилось», и это были не просто мрачные мысли о произошедшем в карельских лесах. Юрик свою подругу знал достаточно хорошо, чтобы не попасться на крючок её фальшивого оптимизма. Но вида, разумеется, не подал и вопросов задавать не стал. Подхватил её под руку и повёл по бульвару, обрамлённому, словно золочёной рамой, старыми клёнами. Заговорил тихо, легкомысленным тоном, с беспечной улыбкой на лице:
— Мозги мне не морочь… Ещё одна Нюська на мою голову. Говори, что случилось. И не вздумай отнекиваться — люди кругом. Сразу засекут.
Татьяна быстро глянула на него и расплылась в ответной улыбке.
— А ты быстро соображаешь…
Юрка скромно потупился, а потом плутовскими глазами стрельнул на подругу и голосом Карлсона, который «баловался плюшками», ответил:
— Не жалуюсь. Так что у нас опять случилось?
Танька чуть напрягла шею, словно собралась опять оглянуться. Юрка чуть сильнее сдавил ей локоть — мол, не стоит. Девушка усмехнулась:
— А нас уже можно и в качестве разведчиков засылать, не находишь?
Парень, продолжая улыбаться, прошептал с нежностью:
— Брось мне голову морочить… Разведчица, блин!
Улыбка у Татьяны стала чуть шире, и она пропела, будто признавалась ему в любви:
— Я сейчас рядом с деканатом встретила Акку…
От неожиданности Юрка сбился с шага и чуть не поперхнулся. Улыбка как-то сама собой сползла с его лица, а синие глаза сначала округлились, а потом сощурились до состояния узких щелочек. На выдохе он спросил:
— Кого???
Теперь уже Татьяне пришлось взять его покрепче за локоть. Всё ещё улыбаясь, она прошипела, чуть скривив губы набок:
— Не ломай картину. Кого слышал. — И улыбнулась ещё шире, хотя, на Юркин взгляд, и так уже было чересчур.
Нужно было пояснить, что человек со странным именем Акка был из команды их врагов, которых Нюська увела за собой в неизвестную ловушку. Этот дедок был из рода шаманов и кое-что умел. Но вот в расставленный капкан он не попал — исчез навсегда, как им казалось, в неизвестном направлении. Они было совсем о нём позабыли, а вот сейчас — опять… Чёрт!
Быстро вернув выражение беспечности на лицо (что далось ему с большим трудом), он проговорил:
— Так… Предлагаю сесть где-нибудь в кафе и всё как следует обсудить. — И задал вопрос, который задавать ему очень не хотелось: — Думаешь, за нами следят?
Татьяна только скорчила презрительную физиономию. Юрик было нахмурился, но, вспомнив, что они уже почти что «засланные разведчики», опять напялил на физиономию дурацкую клоунскую улыбку.
Народу на бульваре было мало. Люди после работы торопились попасть быстрее домой, на бегу поглядывая на небо. Осенние тучи затягивали голубую прозрачную синь, намекая на близкую непогоду. Осень в этом году выдалась под стать настроению ребят. То солнце грело, как летом, то внезапная хмарь наползала, и с неба начинал сыпать мелкий, нудный, противный дождик, больше похожий на пыль, чем на нормальный человеческий дождь. Молодые люди ускорили шаг и вскоре вышли к небольшой площади. Не раздумывая, они прошли к длинному приземистому серому зданию, на краю которого виднелась неброская надпись «Под шпилем».
Шпиля здесь никакого не было и в помине. Но когда-то здесь был старый купеческий особняк. Говорят, что на его крыше и был тот самый шпиль. Но особняк ещё во время войны разбомбили, и восстанавливать его никто не стал — не до того было в те тяжёлые годы. Вся страна была в руинах. А от купеческого дома остались только складские помещения, или, по-старому, лабазы, сложенные из серого речного камня. Толщина стен этих самых лабазов была около полутора метров, так что фашистские бомбы покорить их так и не сумели. А теперь в этом кишкообразном здании располагались множество мелких магазинчиков, каких-то контор и вот это самое кафе «Под шпилем».
Посетителей в небольшом зале было немного. Два парня висели на барной стойке и приставали с дурацкими улыбочками на пьяных физиономиях к официантке — довольно упитанной молодой особе с подведёнными к вискам большими коровьими глазами и пышной высокой причёской, на которой болталась, прикреплённая на две «невидимки», маленькая белая наколка — символ работницы общепита. Женщина со скучающей физиономией выслушивала их комплименты сомнительного толка, но, по какой-то причине, не гнала их от себя. В глубине кафе за столиком сидела молодая пара и мило ворковала, не замечая никого и ничего вокруг. У самой двери притулился за маленьким столиком неопрятный старичок и жадно поедал чебурек, запивая его коричневатой бурдой, которую называли «кофейный напиток из цикория».
Юрку молодёжь не заинтересовала, а вот старичка с чебуреком он окинул довольно пристальным и подозрительным взглядом. Ничего необычного, ничего похожего на их старого знакомца Акку в старичке не обнаружилось, но настороженность у Юрки не прошла. По неведомой ему самому причине не нравился ему этот старичок, а чем — кто бы знал…
Они с Татьяной прошли в дальний угол рядом с узким окном и уселись за небольшой столик, застеленный клеёнкой в красную клетку. Официантка, уверившись, что они точно посетители, а не просто нечаянные прохожие, нехотя отлепилась от стойки и, словно каравелла, поплыла к ним, на ходу доставая из кармана белого фартука блокнот и маленький огрызок карандаша.
