Мария:- Сегодня поговорим о достаточно сложной теме для наших родителей.
Екатерина: - А тема — школа. Для детей с алалией на втором уровне речевого развития.
Россия: возможные формы обучения при ОНР-2
Мария:- Так вот, что же делать нашим дорогим родителям в таком случае? Я бы сказала, что каждый случай очень индивидуален. Это зависит и от возраста ребёнка, и, безусловно, от страны проживания, ведь везде свои условия. Давай начнём с нашей родной страны — России. Как там обстоит ситуация?
Екатерина: - Хотелось бы отметить, что, если есть возможность, стоит постараться не то, чтобы избежать школы, а минимизировать её посещение. Что касается России, к сожалению, дети с ОНР-2 не могут обучаться в массовой школе. Но так как этот процесс неизбежен, нужно искать решения и варианты. В такой ситуации подойдёт домашнее или семейное обучение. Следует рассмотреть, какие именно возможности предоставляет конкретная школа. Если ребёнок находится на домашнем обучении, то, как правило, это согласовывается со школой. Ребёнку выделяются определённые часы, когда к нему приходят педагоги, и общеобразовательная программа изучается дома в индивидуальном порядке. Так же задаются домашние задания, которые родители выполняют вместе с ребёнком, а по их результатам выставляются оценки. Семейное обучение — это форма, при которой большую часть ответственности берут на себя родители. Ребёнок занимается дома: родители нанимают репетиторов или помогают самостоятельно. Учебники и материалы предоставляет школа. Затем назначаются определённые дни, когда ребёнок приходит и сдаёт своего рода мини-экзамены.
Мария:- Кать, действительно так. Вопрос только в том, как всё-таки это оформить. Если речь о семейном обучении, я так понимаю, что это, в принципе, не проблема. Это просто желание любого родителя — и неважно, есть ли у ребёнка какие-то особенности или нет. Любой родитель может перевести ребёнка на семейное обучение и заниматься с ним дома. А вот что касается домашнего обучения, именно для наших детей — как его получить?
Екатерина: - Здесь, наверное, стоит начать с самого начала. Когда встаёт вопрос школы, дети ведь не просто где-то «росли сами по себе» — как правило, родители уже с ними занимались, водили куда-то. В России ежегодно родители проходят психолого-медико-педагогическую комиссию (ПМПК), где ребёнку подбирают образовательный маршрут. На основании этого маршрута он либо продолжает коррекцию, либо идёт в детский сад. Но родитель имеет право не согласиться с решением комиссии. По крайней мере, в России это работает именно так. Например, у наших детей с алалией часто появляются сопутствующие диагнозы — аутизм, умственная отсталость и т.д. Если мама не согласна с этим диагнозом, то в рамках инклюзивного образования она имеет право отдать ребёнка в обычный детский сад или общеобразовательную школу. Но, к сожалению, на практике всё часто складывается так, что ребёнку там бывает очень тяжело.
ПМПК и тест Векслера: чего ждать родителям
Мария:- Я бы, наверное, добавила, что обычно наши родители стараются избежать всех этих комиссий, и ближе к школьному возрасту как раз встаёт первый серьёзный вопрос. Поэтому давай объясним поподробнее для тех, кто с этим только столкнётся. Я знаю, как наши замечательные мамы умеют ловко обходить разные инстанции, чтобы ребёнок, скажем так, «особо нигде не засветился». Это не касается частных центров или специалистов, куда водили ребёнка. Но если официально диагноз нигде не ставился, а в школу идти уже нужно, то последовательность действий примерно такая: сначала идём к врачу в государственное учреждение — как правило, это психиатр. Он ставит заключение. А уже потом с этим заключением идём на ПМПК, которая и определяет образовательный маршрут — на основании диагноза, выставленного врачом. Поэтому договариваться, я бы сказала, нужно уже на уровне врача. Если есть возможность, стоит ориентироваться на реальные способности ребёнка. И если ему не поставят «аутизм» или «умственную отсталость», а ограничатся чем-то более общим, то у родителей остаётся больше возможностей для выбора.
Есть ещё один важный момент — тест Векслера. Если ребёнок его не проходил, то, как правило, снизить интеллект официально очень сложно. А если проходил, то именно по результатам теста могут поставить заключение о снижении интеллекта. Что такое тест Векслера? Это психологическое обследование, включающее вербальную и невербальную части. Ребёнку предлагают разные задания, и общий результат формируется по двум направлениям — речевому и неречевому. Всё зависит от того, насколько ребёнок понимает, говорит, знает, умеет — или, наоборот, затрудняется. Я бы сказала, что про тест Векслера можно вообще сделать отдельный выпуск и подробно объяснить родителям, как с этим справляться. Но если коротко — если вы чувствуете, что ребёнок не сможет пройти этот тест успешно, лучше постараться его избежать.
Екатерина: - Потому что дети с сенсорной алалией, в частности с сенсомоторной алалией, как правило, не проходят даже невербальную часть теста. Просто потому, что им неправильно объясняются инструкции. Все задания, даже в невербальном блоке, всё равно сопровождаются словесными объяснениями. А если у ребёнка нарушено понимание речи, то результат окажется совсем не объективным. Не потому что дети отстают интеллектуально, а потому что они просто не поняли, что от них требуется.
Мария:- Всё зависит от того, кто проводил тест Векслера: какой специалист, как он подошёл к ребёнку — пытался ли установить контакт или просто посадил один раз, увидел, что «ничего не выйдет», и поставил минимальные баллы. Поэтому, если есть возможность, тест Векслера лучше обойти. Но с другой стороны, если наша цель — оформить домашнее обучение, то для этого официально нужен диагноз: либо аутизм, либо снижение интеллекта. И вот здесь возникает сложность — ведь, как правило, родители не хотят, чтобы у ребёнка стояли такие диагнозы. Поэтому вариантов немного. Если только нет возможности решить вопрос индивидуально — например, через знакомых специалистов, где можно оформить всё чуть мягче, обойдя жёсткие формулировки.Домашнее обучение также назначают детям с физическими ограничениями или тяжёлыми травмами, но это уже совсем другая категория, к нашим случаям она не относится. Если же ребёнку не ставят подобных диагнозов, если он не проходил тест Векслера и в заключении указано, например, «неуточнённое речевое нарушение» или «ЗПР», либо прямо обозначено «алалия» (расстройство экспрессивной или импрессивной речи), то в России остаются, по сути, три возможных пути. Первый — попытаться попасть в коррекционную школу. Но таких школ сейчас крайне мало, классов тоже немного, и попасть туда практически невозможно — это мы говорим исходя из опыта наших родителей. Второй — семейное обучение, когда ребёнок учится дома под контролем родителей. И третий вариант — идти в обычную школу. Если диагноз не тяжёлый, то ребёнку оформляют адаптированную программу: за пять лет он проходит курс начальной школы вместо стандартных четырёх.
Екатерина: - Это адаптированный образовательный маршрут — специально составленная программа для конкретного ребёнка. Находясь в общем классе, где остальные дети учатся по обычной программе, этот ребёнок обучается по индивидуально адаптированной. Её пишут педагоги школы, учитывая особенности и возможности ребёнка.
Как выбрать педагога или репетитора
Мария:- Наверное, важно, чтобы наши родители понимали: если мы выбрали семейное обучение, то всё выглядит примерно так. Мы переходим на семейную форму, учимся дома, сами организуем процесс, перед школой отчитываемся по программе, по которой занимаемся с ребёнком. При этом продолжаются занятия с логопедом, а мама берёт на себя часть работы — заниматься с ребёнком дополнительно. Или какие ещё есть варианты? Мама сама занимается, а кто ещё может помогать?
Екатерина: - Можно нанимать репетиторов. Но тут нужно понимать, что в случае наших детей найти подходящего специалиста бывает непросто. Не каждый репетитор сможет правильно выстроить процесс. Поэтому здесь снова всё зависит от мамы. Наши мамы — молодцы: они уже знают, как работать с ребёнком, как донести информацию, какие у него особенности — сколько он может посидеть, когда нужен перерыв и в каком темпе лучше заниматься. Если соединить усилия мамы и педагога, всё вполне реально. Думаю, что начальную школу большинство родителей смогут пройти вместе с ребёнком, взяв на себя ответственность и поддержку в обучении.
Мария:- Про репетиторов — тут всё индивидуально. Если чувствуете, что хочется, чтобы кто-то другой помогал ребёнку, это нормально. Иногда дети слишком срастаются с мамой, и им полезно позаниматься с кем-то ещё, чтобы чуть-чуть «отлипнуть» и услышать ту же информацию от другого человека. А иногда маме просто тяжело — столько всего приходится делать, и добавить ещё обучение бывает сложно. Поэтому смотрите по себе, по силам и возможностям — это нормально.
Екатерина: - Потому что коррекционная работа при ОНР-2 не заканчивается с началом школы. Впереди ещё длинный и непростой путь. И если всё это совмещать — коррекцию, учёбу, домашние дела — мамам действительно бывает очень тяжело. Поэтому, если есть возможность, если найдутся подходящие репетиторы или помощники, этим стоит воспользоваться.
Мария:- Давай, может быть, сразу поможем родителям с тем, как выбрать репетитора. Потому что здесь, как мне кажется, есть двоякий момент. Смотри: если мы берём человека, который действительно умеет работать с такими детьми, то это, скорее всего, будет олигофренопедагог.
Екатерина: - Да, скорее всего так.
Мария:- И если он занимается только школьной программой — это хорошо. Но если он начинает вмешиваться в коррекционную работу, то это уже не очень правильно. Всё-таки у олигофренопедагога немного другая специализация.
Екатерина: - По факту олигофренопедагог не должен вмешиваться в коррекционную часть.
Мария: - У нас с тобой, Кать, ведь тоже второе образование —олигофренопедагогика.
Екатерина: - Да, поэтому мы не понаслышке это знаем. Мы работали и с детьми школьного возраста, и прекрасно понимаем, что олигофренопедагог не должен заниматься речевой коррекцией, особенно при алалии. Это просто не его компетенция. Он может помочь только в рамках учебного процесса. Если же приходит специалист, который говорит: «Я могу всё» — стоит насторожиться.
Мария:- Совершенно верно. Если человек получил образование, например, как мы с тобой — у нас была логопедия и олигофренопедагогика в комплексе, а не отдельно, — тогда он хотя бы понимает суть работы при алалии. Хотя, конечно, в институте нас учили больше по моторной концепции, а не по языковой. Но всё равно, когда специалист имеет две базы — логопедическую и олигофренопедагогическую, — он хотя бы понимает, что делает логопед, и не будет вмешиваться в этот процесс. Он просто будет выстраивать учебную часть, стараясь поддерживать ребёнка в рамках своих задач.
Екатерина: - Скорее всего, грамотный педагог в такой ситуации просто проконсультируется с логопедом — чтобы не навредить коррекционному процессу, но при этом выполнить свои задачи, которые поставили родители или школа. Он уточнит, что можно делать, а что нет, чтобы добиться лучших результатов и действительно помочь ребёнку справиться со школьной программой.
Мария:- Всё это очень похоже на то, как мы выбираем няню для ребёнка. Если у мамы или папы нет возможности постоянно заниматься, то мы всегда советуем выбирать человека не только по образованию, но и по личным качествам — чтобы он подходил ребёнку, чтобы между ними было доверие. Так и здесь: с одной стороны, нам нужен человек, который умеет донести информацию до ребёнка, понимает, как с ним работать; с другой стороны, важно, чтобы он не вмешивался в коррекционную работу, ведь логопедическая часть должна идти своим путём. Поэтому, если вы планируете семейное обучение и ищете дополнительного педагога, я бы рекомендовала ориентироваться прежде всего на личные качества человека. И, конечно, можно посоветоваться со своим специалистом — логопедом, дефектологом, кто занимается с ребёнком. Мы всегда готовы подсказать и помочь, потому что в каждом конкретном случае решение будет индивидуальным.
Екатерина: - Потому что чаще всего родители ищут именно педагога начальных классов — ведь основная цель освоить школьную программу. Но и здесь могут быть трудности, особенно если этот педагог с большим опытом, но никогда не работал с детьми с особенностями. Ему может быть непросто перестроиться.
Мария:- Я полностью с тобой согласна, Кать. И вот как раз вспоминаю нашу историю с нашей любимой Соней. Её мама, Катюша, тоже ведёт у нас на канале замечательный дневник. Мы ещё поговорим отдельно про ситуацию в Беларуси, но в случае Сони тьютер — это учитель начальных классов, если я правильно помню?
Екатерина: - Да, да, всё верно. Но им, можно сказать, очень повезло.
Мария:- Действительно повезло. Это потрясающая женщина. Столько, сколько делает она, не делает, наверное, ни один учитель. Она невероятно вовлечена в процесс, внимательная, чуткая. Если она нас сейчас смотрит — я просто аплодирую стоя! Она сама проявила инициативу: попросила консультацию, и мы провели встречу вместе с нашим специалистом, который занимается Соней. Я тоже присутствовала, и педагог задавала очень грамотные вопросы, советовалась, уточняла. Она по-настоящему заинтересована в развитии ребёнка. И вот при том, что у неё не было никакого опыта работы с такими детьми, она справляется просто блестяще. Вот это и есть тот самый человеческий фактор — когда от души, с любовью и вниманием.
Если ребёнок всё-таки идёт в школу
Мария:- Потому что есть дети с ОНР-2, которые могут спокойно посидеть и поработать, а есть те, кто пока совсем не способен высидеть урок. Поэтому, конечно, и от этого многое зависит. Но давай, наверное, ещё расскажем, что будет, если всё-таки наши дети пошли в школу — даже по адаптированной, растянутой программе. Что в этом случае делать родителям?
Екатерина: - Родителям нужно быть готовыми к тому, что ребёнок с ОНР-2, находясь в общеобразовательной школе, всё равно будет сталкиваться с трудностями — как бы ни старались педагоги и родители.
Мария:- Потому что, по сути, у него пока ещё нет полноценной возможности учиться наравне с другими детьми.
Екатерина: - Если это первый класс, то, может быть, ребёнок как-то справится, потому что в первом классе ещё нет строгой системы оценивания, задания там проще, идёт больше адаптации. Дети привыкают к школе, к режиму, к педагогу. Поэтому вначале трудности могут быть не такими заметными. Но уже со второго класса становится значительно сложнее — и по учебной нагрузке, и по требованиям. Тут многое зависит от учителя, от атмосферы в классе и от поддержки, которую ребёнок получает дома.
Мария:- Но, видишь, тут ведь как — по адаптированной программе, насколько я знаю, можно выбрать не только определённый вариант, но и другой класс, если есть такая возможность, верно?
Екатерина: - Но тут сложно давать универсальные советы, потому что всё очень индивидуально.
Мария:- Я бы сказала, что всё зависит от конкретной школы. Где-то можно договориться, а где-то нет. Например, бывают случаи, когда директор категорически не разрешает маме присутствовать на уроках. Даже если родителю хотелось бы побыть рядом с ребёнком хотя бы первое время — просто не разрешают. Найти и нанять тьютора самостоятельно теоретически можно, но на практике школа обычно не ходатайствует об этом. И чтобы тьютер был официально закреплён, у ребёнка должен стоять определённый диагноз. Если его нет — тьютора не дадут, и ребёнок остаётся в классе без поддержки. Если школа маленькая, класс небольшой — 10–15 детей, или это сельская школа, где всё ближе и спокойнее, то ситуация попроще. Но если это массовая школа, где в классе 30–35 учеников, то, конечно, ребёнку с алалией будет трудно. И неважно, моторная это алалия или сенсорная.Сложности будут разные. Например, при сенсорной алалии ребёнок может не понять, как к нему относятся сверстники или учитель, может не уловить интонацию, шутку, подтекст. А дети с моторной алалией, наоборот, всё чувствуют, но не всегда могут ответить или выразить себя. Из-за этого, к сожалению, иногда бывают неприятные ситуации — насмешки, недопонимание, обиды. Но! С другой стороны, у меня были случаи в практике, когда складывался просто замечательный класс — дети принимали ребёнка, поддерживали его, оберегали, старались помочь. Бывает и так. Поэтому не нужно заранее накручивать себя и ожидать худшего. Может быть, всё пройдёт прекрасно: попадётся чуткая учительница, внимательная, с добрым сердцем, и дети окажутся отзывчивыми, доброжелательными. Просто нужно быть готовыми к любому исходу. Ведь, если говорить про Россию и страны постсоветского пространства, то у нас, к сожалению, пока ещё не так развита культура инклюзии, как в Европе. Там дети с раннего возраста видят, что все разные — и это нормально. А у нас этому только учатся. Так что не потому, что дети «плохие», просто они не воспитаны в этом направлении. Поэтому родители должны понимать: может быть непросто. Но многое зависит от педагога — от того, как именно учитель выстроит отношения в классе, как объяснит детям, что рядом с ними учится особенный ребёнок, и как создаст атмосферу принятия и поддержки.
Частные школы и семейное обучение: что выбрать
Екатерина: - Конечно. И нужно понимать, что учителя сейчас тоже поставлены в непростые условия. Когда в классе 32 ребёнка, и среди них есть один, которому требуется повышенное внимание, чтобы донести информацию, — это огромная нагрузка. В идеале учитель мог бы дать всем детям задание и подойти к такому ребёнку индивидуально, объяснить ещё раз, проконтролировать. Но когда в классе 32 ученика... или даже больше.
Мария:- 35, как у меня сейчас.
Екатерина: - Да, 35 — это уже практически невозможно. Поэтому и школа, и родители объективно не могут требовать от учителя невозможного. Здесь всё держится исключительно на человеческом факторе. Если педагог готов, если он с добротой и пониманием возьмёт на себя эту дополнительную функцию — прекрасно. Но это индивидуально, и далеко не каждый сможет. Наверное, если мы говорим о ситуации в России, то при ОНР-2 стоит серьёзно рассмотреть семейное обучение как менее стрессовый вариант — и для ребёнка, и для родителей.
Мария:- Или, если есть возможность, частную школу. Там обычно классы меньше — 10–15 человек. И если повезёт с педагогом и атмосферой, то вполне можно получить хорошие результаты.
Екатерина: - Сейчас частные школы в России активно открываются, таких вариантов становится больше.
Мария:- Но, конечно, ребёнка всё равно нужно заранее подготовить — особенно если он идёт в школу впервые. Его нужно приучить к тому, что вокруг будет шумно, многолюдно, много голосов. То есть, если это ребёнок с сенсорной алалией, его стоит заранее повозить в места, где много людей — даже несмотря на то, что обычно при ОНР-2 мы не рекомендуем таких перегрузок. Но если уж предстоит идти в школу, нужно дать ребёнку возможность привыкнуть к шуму и большому количеству стимулов. Если ребёнок раньше никогда не бывал в шумных местах, то в школе он может закрывать уши — не потому что у него есть аутистические проявления, а просто потому что он не привык к громкой обстановке. Это абсолютно нормально. Я, например, помню, когда мой сын пошёл в первый класс, он приходил домой и говорил: «Мама, там так шумно! Дети всё время кричат!» Хотя он занимался хоккеем, а там шума в разы больше. Но к школьному шуму он не был готов — это другой тип нагрузки, и ему было некомфортно. И это при том, что ребёнок абсолютно типичный. Поэтому нашим детям, конечно, ещё сложнее. Так что всегда смотрите индивидуально — на конкретную ситуацию и конкретного ребёнка. И, наверное, сюда же можно добавить, почему мы постоянно говорим о воспитании и поведении. Это не случайно. Если ребёнок приучен слушаться взрослых, реагировать на просьбы и указания, то это уже половина успеха. Тогда и адаптация в школе, и сам процесс обучения будут проходить гораздо легче.
Екатерина: - Это в разы облегчит ситуацию, с которой сталкиваются родители.
Мария:- Конечно. Ребёнок должен понимать, что он пришёл — и значит, нужно сидеть, слушать, выполнять задания, а не убегать. Поэтому я всегда советую родителям консультироваться со своим специалистом, который вас ведёт, и смотреть индивидуально, где именно сейчас находится ваш ребёнок в развитии. Если это только начало ОНР-2, то, безусловно, ребёнок ещё не сможет спокойно сидеть в классе — я бы сказала, вообще никак. Если это уже середина или ближе к завершению второго уровня, тогда есть шанс, что он сможет высидеть часть занятий. Всё зависит от характера нарушений: сенсорная алалия, сенсомоторная или моторная — в каждом случае картина разная, и состояние ребёнка тоже.
Беларусь: интеграция и вспомогательные программы
Мария:- Ну что, перейдём, наверное, к нашей соседней стране — Беларуси. Как раз сегодня мама Екатерина рассказывала об этом на канале. Там, в отличие от России, есть возможность интеграции. Но, опять же, чтобы попасть на интеграцию или вспомогательную программу, нужен диагноз. Если диагноз официально поставлен — ребёнка могут направить на интеграцию. Если нет, родители проходят ПМПК, и комиссия сама ставит определённое заключение. В Беларуси это не называется «адаптированная программа», как в России. Там используется термин «трудности в обучении» — по-моему, так. Эти программы часто меняются, поэтому можно уточнить актуальную информацию на сайте osoblivо.by (если он не изменился, раньше там всё это было подробно описано). Там предусмотрено несколько форм обучения. Например, ребёнок прикреплён к обычному классу, но на сложные предметы его забирает дефектолог, и занятия проходят отдельно. На мой взгляд, это вполне неплохой вариант: ребёнок учится с обычными детьми, но получает дополнительную помощь по трудным дисциплинам. Если ребёнок справляется с программой, это никак не мешает ему в будущем — после начальной школы он спокойно переходит в обычный класс, и всё идёт по стандартной линии. Поэтому мы об этом и рассказываем, чтобы родители понимали: такие формы обучения не ставят никаких «печатей» на ребёнке и не ограничивают его в дальнейшем. Но, конечно, всё не так просто. Даже на канале Сони, где мама делится опытом, видно, что трудностей хватает — и с педагогами, и с детьми, и с адаптацией. Это сложно. И ребёнку тяжело, и родителям непросто. Поэтому нужно понимать: обучение ребёнка с ОНР-2 в школе, к сожалению, не всегда эффективно. В большинстве случаев оно мало даёт в плане речевого прогресса. Если у семьи нет возможности выбрать другой путь, если школа — единственный вариант, то нужно просто быть к этому готовыми и понимать, как выстроить поддержку вокруг ребёнка. Потому что сама школа, к сожалению, не сможет продвинуть ребёнка в плане речи — она решает другие задачи. Сегодня мы как раз и обсуждаем, как можно выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями и максимально адаптировать процесс.
Екатерина: - Когда ситуация кажется безвыходной, а ребёнок всё равно должен посещать образовательное учреждение, нужно искать максимально щадящие пути.
Европа: ранняя школа и другие принципы обучения
Мария:- Вот именно. Поэтому в Беларуси есть определённые возможности, но нужно всё тщательно взвесить. А теперь давай перейдём к нашим европейским странам — посмотрим, как дела обстоят там.
Екатерина: - В европейских странах есть такие моменты, когда ребёнок просто обязан посещать образовательное учреждение — пропустить школу нельзя. В ряде стран дети начинают обучение уже с пяти лет. И если в России, например, ребёнок в этом возрасте только приходит к нам, и у нас ещё есть время всё выровнять и скорректировать до начала школы, то в Европе ситуация совсем другая. Там на семейное обучение попасть практически невозможно. Условия для родителей очень строгие — им самим нужно разрабатывать образовательную программу, по которой ребёнок будет учиться, согласовывать её, отчитываться за результаты. Это крайне сложно и почти нереализуемо на практике. Поэтому в итоге ребёнок в любом случае идёт в школу — других вариантов просто нет. Но нужно понимать, что формат обучения в европейских странах отличается от привычного нам. Например, в первом–втором классе дети там не сидят за партами весь урок, не пишут и не читают так, как это принято в России.
Мария:- И отметок им, конечно, никто не ставит — никаких «четвёрок» и «пятёрок».
Екатерина: - Всё организовано иначе. Это больше похоже на старшую группу детского сада. Педагог строит занятия так, чтобы дети были активны, взаимодействовали, учились через игру и совместные действия. Конечно, они тоже получают новые знания, но материал подаётся в лёгкой, игровой форме. Благодаря этому у ребёнка есть время адаптироваться, скорректировать речевые трудности и постепенно включиться в процесс. И уже к третьему–четвёртому классу обычно становится значительно легче.
Мария: -Всё индивидуально. Иногда и ко второму классу уже виден большой прогресс. Например, если ребёнок с ОНР-2 пошёл в первый класс в английской школе в возрасте пяти лет, то через год, при хорошем сопровождении, он может перейти на уровень ОНР-3.
Екатерина: - Совершенно, верно. Конечно, трудности останутся, ведь работа по коррекции речи не завершается за один год. Но в целом становится гораздо проще — и ребёнку, и родителям.
Как говорить с педагогом за границей
Мария:- Но в этом плане, наверное, есть и свой плюс — ведь в европейских странах всегда можно сказать, что ребёнок просто ещё не знает язык. Это часто помогает на первых порах. И здесь, кстати, у родителей часто возникает вопрос: что говорить педагогу? Опять же, всё зависит от конкретной ситуации и самого ребёнка. Если видно, что у ребёнка выраженные трудности, и сразу понятно, что «что-то не так», то, конечно, просто улыбаться и говорить «мы пока плохо знаем английский» не получится. В таком случае педагог может подумать, что родители безответственные, и посоветует обратиться к врачу. Поэтому, если ситуация именно такая, лучше честно предупредить педагога: рассказать, что у ребёнка есть особенности, что вы занимаетесь, работаете с логопедом, что у вас есть положительная динамика и конкретные прогнозы. Тогда педагог будет относиться с пониманием и уважением, и у него не возникнет ощущения, что вы что-то скрываете. Но если у ребёнка уже конец ОНР-2, и уровень понимания речи неплохой, тогда вполне можно сказать, что вы просто ещё не до конца освоили язык или что ребёнок начал говорить позже. Это касается и детей с моторной алалией — можно объяснить, что речь появилась чуть позже, но вы активно занимаетесь с логопедом. Такой вариант подходит, особенно если ребёнок ещё младшего школьного возраста. А вот если ребёнку уже 7–8 лет, и вы переехали в другую страну, то просто сказать «он не знает язык» уже не получится — здесь нужно быть честнее, иначе это вызовет лишние вопросы. В целом всё зависит от страны и конкретной школы, поэтому всегда смотрите по ситуации. И я хочу сказать родителям: я очень понимаю, насколько это всё тяжело. Мы не раз общались с мамами, и многие просто плакали, потому что страшно — ты приходишь в школу, поддержки нет, понимания нет, и не знаешь, куда деваться, как защитить своего ребёнка. Но бывают и противоположные случаи: когда попадаются потрясающие учителя, небольшие классы, и педагоги готовы идти навстречу, советоваться даже с русским логопедом, чтобы лучше понять, как помочь ребёнку. Мы видели и такие примеры — когда сотрудничество даёт отличные результаты.Поэтому мой совет — не накручивайте себя заранее. Решайте проблемы по мере их поступления. Если всё время жить в тревоге и ожидать худшего, это сильно мешает коррекционной работе: родитель живёт в постоянном стрессе, и ребёнок это чувствует.
Екатерина: - Это действительно нелегко. И плюс ко всему добавляется давление школы, требований, расписаний. Поэтому нашим мамам, папам, бабушкам — всем, кто рядом с ребёнком, — бывает очень тяжело.
Мария:- Давай, если наши зрители не против, я посмотрю, какие ещё вопросы нам присылали по этой теме — чтобы ничего не упустить. Вот, например, спрашивают: «Как мы будем учиться в школе, если у нас по пониманию и по речи ОНР-2?» Ну, в целом, мы уже рассказали — обучение возможно, но не без трудностей. Это не будет легко, и ждать от школы чудес не стоит. Если ребёнок ещё маленький, важно продолжать играть, развивать речь, не перегружая его. А если ребёнок постарше, то, конечно, нужно уже осваивать академические знания — насколько это возможно, параллельно с коррекционной работой. Так, про ПМПК мы рассказали, про возможность менять школу или класс — тоже обсудили.
Когда стоит забрать ребёнка из школы
Мария:- И вот ещё важный вопрос: в каком случае забирать ребёнка из школы, если он пошёл учиться и начались серьёзные проблемы — агрессия, стресс и т.д.? Это, наверное, уже к тому, как ребёнку там относятся. Что бы ты посоветовала родителям, которые столкнулись с такой ситуацией?
Екатерина: - Если во время школьного обучения возникает очень много проблем — эмоциональных, поведенческих, учебных — то, наверное, самое правильное решение — постараться вывести ребёнка из этих условий. Так будет легче всем, но прежде всего — самому ребёнку. В такой ситуации оптимально перевести его на семейное обучение. А если трудности серьёзные, то можно рассмотреть и вариант домашнего обучения, пройдя повторно врачей и комиссию, чтобы оформить всё официально. Потому что в условиях постоянного стресса и перегрузки всё равно не получится полноценно учиться, выполнять задания, получать оценки — ни ребёнку, ни школе это не принесёт пользы.
Мария:- В целом мы не рекомендуем детям с ОНР-2 идти в школу — при любом типе нарушения. Если есть возможность избежать этого — лучше подождать. Другое дело, если ребёнок уже достаточно взрослый — 8–9 лет, и только пришёл к нам с ОНР-1. В этом случае откладывать школу уже нельзя, и приходится идти. Но если ребёнок младший, то нужно искать максимально щадящие варианты, чтобы не торопиться. Например, в России есть возможность не начинать обучение до восьми лет.
Екатерина: - И если ребёнок приходит в семь лет на коррекционную программу, то за год можно добиться очень хороших результатов. Поэтому, если есть возможность — лучше использовать это время для коррекции, а не сразу идти в школу. Если же выбора нет — тогда важно очень внимательно подойти к вопросу: какая это школа, какие педагоги, сколько детей в классе, готовы ли там поддерживать особенного ребёнка.
Мария:- И пожалуй, самый безопасный и комфортный вариант для наших детей — это семейное обучение. Особенно если ребёнок младшего возраста — дома ему спокойнее, меньше стресса, и вы можете совмещать академическую часть с коррекционной работой. Если же ребёнок старше, то, возможно, придётся хотя бы частично посещать школу. Но будьте очень внимательны: если вы видите, что у ребёнка начались проблемы — его обижают, он стал тревожным, появились признаки регресса, энурез, страхи, — нужно сразу реагировать. Не ждите, пока ситуация усугубится: лучше вовремя забрать ребёнка домой и восстановить спокойствие. Главное — быть рядом, поддерживать и начинать коррекционную работу как можно раньше. Тогда, шаг за шагом, всё обязательно получится.
Екатерина: - Как бы ни было сложно, хочется пожелать нашим родителям сил и терпения. Слушайте своего специалиста, не стесняйтесь обращаться за помощью — мы всегда рядом, всегда поддержим. Все вопросы решаются по мере их поступления, главное — не накручивать себя заранее и не придумывать того, чего ещё не случилось. В любом случае, со всем разберёмся. Самое важное — дойти до конца, всё скорректировать, выдохнуть и потом вспоминать это как тяжёлый, но пройденный этап.
Мария:- Это действительно так. И самое главное, дорогие мамы, не вините себя — ни за то, что поздно нашли специалиста, ни за то, что поздно начали заниматься. У каждого свой путь, своё время и свои обстоятельства. Главное — вы уже идёте вперёд, и это самое ценное. Так что — вперёд, вперёд, вперёд, без чувства вины и с верой в себя и в своего ребёнка.