Людмила видела, как Лена заботливо подкладывала отцу на тарелку лучший кусок мяса, как она незаметно подливала матери воду в бокал, как она смеялась шуткам дяди. Лена казалась идеальной, своей, а Людмила, родная дочь, чужой. Она поймала на себе несколько сочувствующих взглядов от крестной, но та быстро отводила глаза. Никто не хотел вмешиваться и нарушать эту хрупкую, фальшивую идиллию. Наконец, после горячего, когда официанты принесли торт со свечами, наступил момент, которого Людмила боялась больше всего. Время тостов и подарков. Первым взял слово дядя. Он произносил длинную, путаную речь, и они с тетей вручили отцу путевку в санаторий. Потом старый друг семьи, рыболов, с шутками и прибаутками подарил навороченный спиннинг. Отец благодарил, улыбался, но его глаза оставались усталыми.
- Людочка, теперь ты. – скомандовала Ирина Борисовна, и все взгляды обратились к ней.
Людмила поднялась и ощутила дрожь в коленях.
- Пап, с юбилеем! Я желаю тебе здоровья и… Чтобы ты наслаждался каждым мгновением.
Речь получилась скомканной, жалкой. Она быстро взяла свой пакет и протянула его отцу. Он развернул, достал кашемировый шарф, потрогал мягкую ткань.
- Спасибо, дочка. Очень красивый. – сказал он с вежливой пустотой в голосе.
Он отложил подарок в сторону.
- А теперь наш с Леночкой сюрприз! – торжественно объявила мать, и в ее голосе звенел триумф.
Людмила замерла. «Наш с Леночкой». Ирина Борисовна и Лена вместе вынесли из подсобки большую тяжелую коробку, перевязанную лентой. Отец посмотрел на них с недоумением.
- Что это? Мы же договаривались без дорогих подарков.
- Открывай! – сияла мать.
Отец неловко потянул за ленту, распахнул коробку и замер. Внутри, на бархатной подложке, лежал идеально собранный парусник, точная копия фрегата. Будучи мальчишкой, отец так и не смог склеить эту модель, а потом постоянно сожалел. Людмила помнила эту историю. Он рассказывал ей об этом один раз, лет двадцать назад, когда они гуляли в парке. В его голосе звучала такая мальчишеская тоска, что она запомнила на всю жизнь. Но забыла об этом, а Лена нет. Или, что еще страшнее, как-то вызнала. Отец смотрел на корабль, и на его лице появилось выражение, которого Людмила никогда не видела. Не радость, а шок, восторг, словно ему на мгновение вернули украденное детство. Он поднял голову, и все увидели, что его глаза заблестели от слез.
- Откуда? – прошептал он и посмотрел не на жену, а на Лену.
- Вы как-то рассказывали. – тихо, со скромной улыбкой произнесла та. И ее голос прозвучал на весь притихший зал. – Я запомнила.
В этот момент Людмила поняла, это не подарок, а публичное унижение. Лена не преподнесла отцу мечту, она показала всем – и в первую очередь Людмиле – кто здесь на самом деле осведомлен и любил этого человека. Людмила поглядела на свой дорогой, бездушный кашемировый шарф. Он одиноко лежал на краю стола. Она почувствовала, как стыд расползался по всему телу горячей волной.
В зале воцарилась оглушительное воодушевление. Гости ахали, цокали языками, тянулись посмотреть на искусный кораблик поближе.
- Леночка, ну ты волшебница! – басила тетя.
- Вот это я понимаю! Подарок с душой. – прошептала мать так тихо, чтобы слышала только Людмила.
Дочь окаменела. Она смотрела на отца. Он, словно в трансе, не сводил с парусника глаз. Весь остаток вечера Людмила провела в одиночестве. Центром вселенной стала Лена. Наконец, Людмила не выдержала.
- Мам, пап, извините, мне нужно идти.
- Уже? Так быстро? – в голосе матери послышалось холодное удовлетворение. – Что-то случилось?
- Ничего. Мне завтра утром рано уезжать за город по работе к клиенту. Хотелось бы выспаться.
Отец поднялся, чтобы ее проводить. Лена тоже.
- Людочка, жаль, что ты так рано. Вечер такой хороший. – высказалась она.
Людмила с отцом вышли в холл ресторана. Отец неловко топтался рядом, пока Людмила надевала пальто.
- Пап, подарок правда замечательный. – выдавила из себя Людмила.
- Да, - он кивнул и смотрел в сторону. – Я уж совсем забыл про свою мечту.
Неожиданно из зала ресторана выскочила Лена.
- Николай, вас там Ирина Борисовна ищет.
- А, да, иду. – ответил отец.
Он повернулся к Людмиле.
- Ну, ты поезжай. Осторожно.
И тут произошло это. Он уже собирался уходить, но Лена за его спиной сделала крошечное движение, слегка качнула головой.
«Все в порядке, мы справились», - говорил этот жест.
Отец повернулся, поймал этот знак и расслабился на долю секунды. Уголки его губ дрогнули в едва заметной благодарной улыбке, адресованной только Лене. Это оказался взгляд сообщника. Людмила увидела все. И этот беззвучный, мимолетный диалог выглядел ужаснее любых слов и подарков. Это неопровержимое доказательство, что между ними тайна, сговор. Лена с отцом – одна команда. И они сегодня вместе блестяще обыграли их. А она, Людмила, и ее мать – противники. Людмила поторопилась уйти. Она отступила на шаг и пошла к выходу, а спиной ощущала два взгляда. Один виноватый и испуганный, другой холодный, презрительный и торжествующий.
На улице Людмила не почувствовала пронизывающего ветра октября. Внутри нее все выгорело дотла. Она поняла впервые в жизни, что ее противница не подруга, а кто-то гораздо более умный и темный. И она в вакууме.
После юбилея Людмила возвела вокруг себя стену. Она работала до изнеможения, приходила домой и валилась с ног. Она сознательно не оставляла себе ни минуты на размышления. Не хотела думать о восторге отца на торжестве, о материнском презрении и о взгляде сообщников между Леной и ее отцом.
Но в следующую пятницу стена дала трещину. Позвонил отец.
- Люд, привет! Слушай, я не могу найти документы на дачу, свидетельство о собственности. Мать говорила, ты забирала их отсканировать в прошлом году. У тебя их нет?
- Привет, пап! Да, вроде бы у меня. Я посмотрю.
- Если найдешь, можешь завезти сегодня вечером? Мне край до понедельника нужно.
Это ловушка, бытовая и невинная. Отец просил о помощи, и отказать в ней мелочно и глупо.
- Хорошо, ждите меня.
Вечером Людмила поднялась на третий этаж родительского дома с папкой документов в руках. Дверь открыла Лена, и на мгновение у Людмилы перехватило дыхание. Поверх джинсов Лена надела кухонный фартук и выглядела так, словно жила здесь всегда.
- Людочка, проходи. А мы как раз ужинать собирались. – пропела она. – Ирина Борисовна сварила твой любимый рассольник.
Вся сцена до тошноты домашняя, идиллическая. Мать стояла у плиты и что-то помешивала в кастрюле, отец расположился за кухонным столом и просматривал ленту новостей в мобильнике. Все как тысячу раз в ее детстве. Только теперь в центре этой вселенной не она.
- Я на минутку, вот документы. – Людмила положила папку на стол и старалась не смотреть на отца. – Мне пора.
- Да куда ты вечно торопишься? – властно проронила мать и не обернулась. – Садись, поешь. Не чужие люди.
Спорить бесполезно, это приказ. Людмила примостилась на краешек стула и ощутила себя лишней, чужеродной деталью в этом отлаженном механизме. Лена поставила перед ней тарелку с дымящимся рассольником. Беседы не получалось. Говорили в основном Лена и мать. О каких-то скидках в супермаркете, о новом сериале. Отец молчал, а Людмила улавливала его беспокойство. И вдруг Лена нанесла удар. Она сделала это виртуозно, под видом невинного, заботливого человека.
- Николай, а вы съездили в сервисный центр? Узнали, что с тем новым триммером? А то обидно, такие деньги отдали, и сразу сломался.
Отец замер с ложкой на полпути ко рту. Мать отодвинула тарелку от себя. В кухне повисла звенящая тишина, только тиканье настенных часов нарушало ее.
- Каким триммером? – в спокойном голосе Ирины Борисовны таилась угроза. Она смотрела прямо на мужа и не моргала. – Какие еще «такие деньги», Коля?
Отец откашлялся. Его взгляд метнулся на Лену с паникой и мольбой.
- Да так, Ира, ерунда… Я триммер для дачи купил… Старый совсем развалился.
- Я спрашиваю за сколько? – ледяные нотки в голосе матери не предвещали ничего хорошего.
- Да не помню я точно… Тысяч пятнадцать, кажется. – пробормотал отец и глядел в солонку.
- Пятнадцать тысяч? – мать ударила ладонью по столу. – Ты в своем уме? – Ты потратил 15 тысяч, а я ни сном, ни духом? Мы же договаривались, что все покупки дороже пяти тысяч мы обсуждаем!
- Ой… - Лена прижала ладонь ко рту, и ее глаза наполнились самым искренним раскаянием. - Ирина Борисовна, простите! Мне не следовало этого говорить. Николай просил меня держать язык за зубами. Я же думала, вы уже в курсе. Я за вас переживала, за бюджет, и нечаянно все испортила!
Людмила поразилась гениальности бывшей подруги. Она убила трех зайцев одним выстрелом.
- Так ты еще и с ней в сговоре? – взвилась Ирина Борисовна и переводила пылающий взгляд с мужа на Лену и обратно. – Ты за моей спиной обсуждал семейные траты с чужим человеком? Я тут каждую копейку считаю, а ты разбрасываешься деньгами и еще секретничаешь с ней?
Продолжение.