Вопреки сложившимся традициям, это повествование мы начнем сразу со второй главы или, если угодно, второго акта жизненной драмы. Но не волнуйтесь, события первой главы или акта, мы кратко изложим, что бы все понятно было. Итак-итак! Действие разворачивается в эпоху, называемую Смутным временем. На дворе 1606 год. В мае месяце случился мятеж, в ходе которого был убит царь Дмитрий Иванович, годом ранее торжественно вступивший в Москву под колокольный звон и ликующие крики толп народа. Тогда всем казалось, что Божиим промыслом вернулся в свою столицу чудесно спасшийся от ножа убийц царевич Дмитрий, сын царя Ивана Грозного, гибель которого давно уж оплакали. Однако настроения толпы меняются часто.
Чудесным образом вознесшийся на вершину власти тот, кого сейчас венчают титулом Самозванца и именем Лжедмитрия, был убит, его обезображенный труп выставили на Красной площади для публичного поругания. Похоронили его в скудельнице, как называли место, где закапывали без гробов и церковного обряда опившихся, замерзших, самоубийц, утопленников, подозреваемых в колдовстве и прочих, кого правила не разрешали хоронить в освященной земле православных кладбищ.
Но и этого показалось мало. Труп Самозванца эксгумировали, предали огню, прах собрали, истолкли, смещали его с порохом, и выстрелили этой смесью из пушки. Ствол орудия велено было направить в ту сторону «откуда он пришел», т.е. на запад, в сторону Речи Посполитой. Ну, думали на этом уж все – конец, делу венец! Однако же вышло все наоборот. Выстрел прахом в сторону Польши словно дал сигнал началу целой череды явлений, к рассмотрению которых мы и приступаем.
***
Практически сразу же после расправы с Самозванцем, пошли слухи о том, что убили вовсе не царя Дмитрия, а его двойника. В суматохе ночных событий схватили не его величество, а придворного, дворянина Петра Борковского, которого впопыхах убили, да так сгоряча его отделали, что потом уже никто опознать не мог. На самом же деле государь-батюшка спасся, ушел от убийц. Воспользовался суматохой и неразберихой той ночи, когда по дворцу, кремлевским палатам и теремам бегали множество разных людей. Переоделся он, увел с конюшни лучших коней, и ускакал во мрак ночи с малой свитой преданных ему людей. Через некоторое время царь объявился в Польше, и, опять же по слухам, снова собирался вернуться, да не один, а с войском.
Следствием этих слухов стало появление в пограничном городе Путивле некоего Ивана Болотникова с грамотой, скрепленной большой царской печатью. В грамоте той Болотников назывался «большим царским воеводой» и наделялся всевозможными полномочиями. И даже понимающие в таких делах люди утверждали, что грамота писана по всем правилам, а главное - оттиск государевой печати был подлинным. Кстати, про Болотникова, да и про Лжедмитриев уже шла речь в нашей статье Как тысяча золотых и одно предательство спасли Москву от голода. История у стен Коломенского кремля.
За кулисами этих событий скрывались несколько политических интриганов, затеявших, как сейчас бы сказали, «проект Лжедмитрий 2.0». Роль идейного вдохновителя, или опять же говоря языком сегодняшнего дня «креативного продюсера» взял на себя московский дьяк Михаил Молчанов, бежавший из Москвы вскоре после переворота.
***
Впервые в документах Михалко Молчанов помянут в списках жильцов 1589 года. В жильцы записывали недорослей 12-13 лет из «честных фамилий» уездного дворянства и боярских детей, а также придворных чинов. Они считались охранным войском и в мирное время обязаны были жить в Москве, исполняли разные поручения. Например, на них возлагали обязанности гонцов, развозивших государевы грамоты. Обычно череда их служения составляла три года, после чего в Москву прибывала смена.
«В жильцах» молодые дворяне состояли около 10 лет, а дальнейшая их карьера зависела от происхождения, личных достижений и способностей, а также обстоятельств времени. В 1599 году Михаил Молчанов из жильцов перешел в разряд выборного дворянства и числился «по Вязьме», а оклад ему полагался самый низкий – согласно кормленой книге Галицкой чети 1604 года ему полагалось всего-навсего 5 рублей в год.
Человек способный и предприимчивый, начисто лишенный совести, он был чем-то схож с тем, кто выдавал себя за царевича Дмитрия. Известное дело – близкие духом люди тянутся друг к другу. Вот Михайла Молчанов и потянулся к Самозванцу, как только весть о том, что западной границе явился живой-здоровый царевич Дмитрий, которого полтора десятка лет поминали как умершего.
Явлению Самозванца предшествовала цепь событий, которую многие были склонны толковать как Кару Небесную. На третьем году правления царя Бориса Фёдоровича Годунова, избранного на царство Земским собором после кончины царя Фёдора Иоановича, не оставившего потомства, в Русском царстве разразилось нечто, чему никак не могли найти объяснения. В 1601 первом году случился странный природный катаклизм – весна не перешла в лето. Десять недель к ряду шли холодные дожди. Потом пошел снег, вдруг опять ударили морозы. Урожай погиб. На другой год все повторилось. Начался голод. Мор.
От хозяев массово бежали холопы, которых их хозяева отказывались кормить. Местами же сами хозяева гнали от себя рабов. По приказу царя Бориса власти пытались контролировать цены на хлеб, но ничего не получалось. Голодным раздавали хлеб из царских житниц, но это мало помогло, а прознав о выдачах, в Москву ринулись люди из голодавших краев. Город переполнился людьми, искавшими способ выжить. Хоть как-нибудь. О большем не задумывались.
Те из голодавших, кто был посмелее и посильнее, стали собираться в разбойничьи шайки. Их целью была добыча. Они были беспощадно жестки и коварны. Эти люди были тем более опасны, что после первых своих успехов, они, оставшись безнаказанными, ощутили пьянящий вкус власти силы и разгульной вольницы беззакония.
Такие шайки плодились как грибы дождливым летом, и самая большая подобная дружина под водительством новгородца Хлопко Косолапы, зародившись в дворцовых волостях, лежавших на запад от Москвы, насчитывала до 600 бойцов, и своими действиями наводила ужас на всю московскую округу. Начиная с грабежа вотчин и поместий, они, по мере роста рядов, стали нападать на пригородные слободы, а потом на посады, и даже штурмовали небольшие города, в которых были не велики гарнизоны, либо возглавляли их нерешительные командиры.
Когда стало известно, что Косолап со своими людьми идет к Москве, в Коломну послали отряд стрельцов под командой думного дьяка Ивана Михайловича Пушкина, который укрепили поместной конницей коломенских дворян. Эта сила в купе с гарнизоном коломенской крепости должна была дать отпор местным разбойникам, скрывавшихся в лесах, окружавших Коломну, и остановить Хлопка, если тот нагрянет.
Но Бог миловал, Косолап до Коломны не добрался. Против него была послана сотня стрельцов под командой князя Басманова. В сентябре 1603 года отряд Басманова попал в засаду, устроенную людьми Косолапа, понес потери, однако ж в ходе жестокого боя стрельцы смогли разгромить шайку. Князь Басманов был тяжело ранен, но его люди смогли взять Хлопка и привезли его в Москву, где атамана казнили.
Разгром шайки Хлопка отвел угрозу нападения на крупные города, но ситуацию в корне не переломил. Голод, неурожаи, беспорядки, злоупотребления, неизбежно возникающие при такой ситуации - все это подрывало власть царя. Тем более избранного. А тут пошел слух, что «настоящий царевич» идет, чтобы воссесть на трон и править милостиво. И в довершении всего внезапной умирает царь Борис, а против его сына Фёдора, наследовавшего Мономахов венец, составился заговор.
***
Среди заговорщиков не последнюю роль играл Михаил Молчанов, ставший одним из убийц молодого царя и его матушки. Заговорщики развели по разным комнатам дворца вдовствующую царицу Марию Григорьевну Годунову и царя Фёдора Борисовича, после чего набросились на них и удавили.
Дочь Бориса Годунова, красавицу Ксению Борисовну, отвезли на двор князя Василия Масальского, где и держали её с месяц. После венчания на царство «царя Дмитрия» несчастную царевну отдали ему, «для утех». Пять месяцев Лжедмитрий держал пленную Ксению во дворце, сделав её наложницей. Только приезд в Москву Марины Мнишек, метившей в русские царицы, и недоумение её отца по поводу присутствия Ксении во дворце понудили Самозванца сплавить свою «любимую игрушку» из Москвы, отправив её в монастырь.
Кстати, про Марину Мнишек и названную в честь нее башню мы выкладывали статью ранее. Если пропустили - Колдовство, тюрьма или вымысел? Невероятная история Маринкиной башни, которая вас обманывает.
Дьяк Молчанов был приближен и обласкан «царем Дмитрием Ивановичем», и состоял при его особе в качестве советника. Желая получить дополнительный ресурс влияния на людей, Михайла увлекался чернокнижием, и не без успеха выдавал себя за чародея. Он гадал «царю», ворожил, исполнял всякие ритуалы. Да в уши шептал, направлял. Советовал. Но, видно советы пошли не впрок. Краткое правление Самозванца спровоцировало недовольство народа и скрытое сопротивление верховников.
В мае 1606 года после убийства Лжедмитрия советника его Молчанова схватили. Как шельму и чернокнижника, дьяка били кнутом, но сочли мелким интриганом и особого внимания ему не уделили. Разбор его делишек отложили «на потом», но тот дожидаться не стал, каким-то образом сумев выбраться из темницы, спешно покинул опасную столицу. То ли он откупился, то ли нашел в ком-то сочувствие. Может кто-то благоразумно сплавил столь опасного свидетеля – мало ли чего Молчанов мог рассказать в застенке, если бы за него взялись основательно…. Лучше уж пусть скроется. С глаз долой, из сердца вон. И из помыслов тоже.
***
Путь бежавшего из Москвы Михайлы лежал в Путивль, где тогда на воеводстве был князь Григорий Шаховской, так же замешанный во многие интриги. До сих пор неизвестно точно, почему именно князь одним из первых перешел на сторону Самозванца. Как вариант рассматривается местнический спор с князем Ромадановским, проигранный князем Шаховским при царе Фёдоре Ивановиче, правившем после смерти царя Иван Васильевича. На проигравшего дело князя Григория Петровича царь осерчал, подверг его опале, и запретил ему впредь занимать воеводские и равные с ними должности. Решение это было принято не просто так, а с подачи царского шурина, боярина Бориса Годунова, ставшего после смерти Фёдора Ивановича государем-царем по решению Земского собора.
Незадолго до явления первого Самозванца князь Шаховской был возвращен на службу, и отправили его воеводой подальше от столицы, в Рыльск, где он и перешел на сторону только что вступившего в русские пределы «царевича Дмитрия». По приказу князя воеводы Рыльск отрыл ворота и чествовал Лжедмитрия как законного государя. Все подчиненное князю войско вместе с рыльскими обывателями присягнули «царевичу» на верность. Потом князь сражался на стороне Лжедмитрия с царским войском, за что был приближен и обласкан короновавшимся Самозванцем. Можно сказать – реванш состоялся! Однако подобно вспышке молнии, царствование Лжедмитрия был ярким, но не долгим.
После мятежа и убийства Лжедмитрия, в котором опознали беглого монаха-расстригу Чудова монастыря Григория Отрепьева, одно время бывшего крестовым дьяком государевой думы (Григорий Отрепьев отправлял секретарские функции при патриархе Иове, составлял государственные документы, занимался перепиской книг), с князем Шаховским обошлись довольно милостиво. Возможно, так произошло от того, что тогда многих «бес попутал», и сами заговорщики, свергнувшие Лжедмитрия, были не без того же греха, и совсем незадолго перед тем признавали самозванца законным царем Дмитрием.
Как бы то ни было, князя Шаховского просто изгнали из столицы, отправив под Курск, воеводой в город Путивль, что на реке Сейм. В этот отдаленный от столицы край (тогда это был почти пограничный рубеж государства), ловкий Григорий Петрович отправился не с пустыми руками, а прихватив одну из важнейших державных регалий – государственную печать, которую он в страшную ночь разгрома царского дворца и убийства Лжедмитрия сумел вынести и спрятать, воспользовавшись общей суматохой и полнейшей неразберихой. Притихнув на время в Путивле, он вовсе не собирался смиряться со своим тогдашним положением.
***
Явившийся к нему Молчанов предложил затеять дело заново и рассказал свой план. Первым шагом он собирался запустить слухи о спасении царя Дмитрия, подтверждая их тайными грамотами, припечатанными государевой печатью, которую князь Григорий прихватил с собой той суматошной ночью, когда Самозванца убивали. Засели они за составления грамот, прописав в них все то самое, что любо было услыхать народу. Заверили те грамоты самой настоящей царской печатью, имевшей силу личной подписи. И направили с ними верных людей по городам и весям. Дело было уже знакомое. Именно так первого Самозванца людями и явили – через слухи и подменные грамоты.
Наладив дело с агитацией в пользу царя Дмитрия, Михайло Молчанов из Путивля ушел в Польшу, добрался до Самбора, где его приняла пани Мнишек, чьи муж и дочь оставались в далеком краю. Ставший после переворота в мае 1606 года царем Василий Шуйский заявлял о намерении выслать пана Юрия и панну Марину на родину, но пока велел им жить в Ярославле, где они обретались на положении почетных пленников. Поселившись в Самборе, Михайло Молчанов, не теряя времени, стал мутить воду там, распространяя слух о спасшемся царе, подбирая людей и налаживая связи среди польского дворянства.
В тоже время и князь Шаховской не сидел без дела. Как только пошли слухи о том, что царь Дмитрий вовсе не убит, а скрылся от своих врагов, князь Григорий Петрович стал действовать, раздувая смуту и подводя дело к мятежу, благо, что место для того было очень удобным.
Жители Путивля одними из первых присягнули Самозванцу, признав его царем, а потому они, как и князь, не без основания опасались того, что со временем им непременно припомнят эту измену. Князь воевода созвал путивльцев на площади и торжественно объявил им, что любимый государь Дмитрий жив, а изменники-бояре убили совсем другого. Эта весть вызвало в народе ликование. Но князь продолжил, сказав, что радоваться им рано, ибо лютая кара царя Василия ждет Путивль и весь край, признавший истинного царя, которого боярин Василий Шуйский со своими приспешникам пытались свергнуть. В качестве исторического примера он привел расправу царя Ивана Грозного с новгородцами. В своих речах князь был столь убедителен, что Путивль восстал, а вслед за ним поднялась и вся округа. Слух о спасшемся царе, и князе, называвшемся себя его уполномоченным, быстро разнесся всюду. К Путивлю потянулись люди, из которых Шаховской составил ополчение.
Но одних слухов было мало – соборному ополчению нужно было явить живого царя, и князь Григорий, войдя с Молчановым в переписку, предложил ему самому исполнить эту почетную, но, дьявольски опасную роль. Однако премудрый маг и чародей на приманку честолюбия не клюнул, но, отказавшись сам, он в помощь князю прислал Болотникова, которого снабдил поддельными грамотами, объявлявшими его «главным царским воеводой».
Продолжение следует...
