Перед вами — заключительная восьмая глава документально-психологической повести «PRODUCER. История Ильи Элвуда».
Восьмая глава истории Ильи Элвуда является рассказом о периоде с 2007 по 2011 год. Для удобства мы указали ссылки на предыдущие главы в тех местах, где упоминаются хорошо раскрытые ранее персонажи и темы.
***
Ну что же, близится к вечеру 3 ноября 2011 года, а это значит, что пять дней назад у меня закончилась последняя мотивация записывать треки. Десять лет карьеры музыканта подошли к концу. Что теперь, пора становиться писателем?
Если без шуток, то час «икс» настал 30 октября, когда я вернулся со второго петербургского концерта Oxxxymiron’а (Мирон Федоров внесен в реестр иностранных агентов Минюста РФ, прим. ред.) из клуба «Аврора», где мы с группой должны были выступать, как и в прошлом году в «Космонавте» (событие состоялось 24 октября 2010 года, прим ред.).
На этот раз концерт восходящей звезды русского рэпа прошел без нашего сопровождения. Мои музыканты честно пришли на саундчек к 17 часам, но звукорежиссер заявил, что его никто не предупреждал о живой группе. Техники подготовили сцену под вечеринку рэперов с диджеем, и ставить ударную установку с гитарными комбами никто уже не собирался.
Не было смысла разбираться, кто прав, кто виноват, «качать права». Все прекрасно понимали, что нельзя откладывать запуск той толпы, которая начала собираться на входе, и что успеть все установить и настроить к 19:00 — задача абсолютно нереальная.
Мирон, конечно, извинился, его директор раздал немного денег музыкантам, все разъехались по домам. Мы еще немного поболтали с басистом Костей Ионочкиным из «Войны поэтов», который сессионно участвовал в этом проекте, но и он не стал оставаться на концерт. Наедине со своими мыслями я отправился в ВИП-зону, сел за столик и приготовился смотреть на что-то ущербное вроде дискотеки для подростков.
К моему удивлению концерт прошел феерически. Начнем с того, что это был именно концерт! Опытный диджей не просто вовремя включал и выключал фонограммы, но делал отбивки, мастерски заполнял паузы и прекрасно взаимодействовал с рэперами. Шоу получилось действительно музыкальным, мне хватило всего: ритма, гармоний, драматического развития. Конечно, ярких мелодий от рэп-концерта никто не ждет, но у меня сложилось полное ощущение, что в этот вечер были и они!
Еще с утра 30 октября 2011 года я был свято убежден, что наш коллектив должен во что бы то ни стало спасти русский рэп, сделать его по-настоящему музыкальным явлением; но на выходе из клуба «Аврора» пришло осознание грустной реальности. Эстетически рэп справится и без нас, если захочет, а экономически — тем более! В туры гораздо выгоднее ездить с одним диджеем, чем с пятью музыкантами.
Я перешел по мосту через Неву с Выборгской стороны на Литейный проспект, начинался мелкий дождь. Когда я шел мимо очередной остановки, подъехал какой-то троллейбус. Мне подходили любые номера, они ведь все пересекают Невский и доезжают до «пяти углов», откуда я дохожу до дома за 10-15 минут. Специально для меня открылись двери, пришлось зайти внутрь.
В троллейбусе я снял с плеч тяжелый синтезатор Nord Lead 3, поставил его на соседнее сиденье и наверное именно в тот момент понял, что груз ответственности, неоправданных ожиданий и нереализованных амбиций на меня больше не давит.
Не знаю, что во мне умерло, но перед глазами пронеслась вся музыкальная карьера.
О чем я мечтал в 15 лет, когда записывал со школьным другом-гитаристом первые песни (глава 1)? Почему я перестал сочинять электронную музыку и делать ремиксы в 21 год (глава 6)? Как так вышло, что за десять лет я выпустил на CD всего один собственный альбом, но гораздо больше люблю те, которые остались не изданы и не дописаны?
Вопросы не заканчивались. Чем сейчас занимаются артисты, которым я помогал с аранжировками на студиях (глава 5)? Чего добились другие мои сверстники, музыканты и продюсеры, если вынести Мирона за скобки? И почему вообще его нужно выносить за скобки? Почему я совершенно не горю желанием цепляться за возможность дальнейшей работы с проектом Oxxxymiron, хотя для меня это последний очевидный шанс попасть в большой шоу-бизнес? Почему мой отец в 1989 году присоединился к «Аквариуму» за две недели до защиты кандидатской диссертации по искусствоведению, променяв научную степень на рок-н-ролл, а я еду домой на троллейбусе мимо Рубинштейна, 13 (адрес Ленинградского рок-клуба в 1980-е годы, прим. ред.), окрыленный идеей бросить музыку к чертовой матери?
***
И вот, спустя несколько дней, я дописал и листаю первые семь глав моей книги, в которых есть ответы на большинство из этих вопросов. Считаю количество символов, забавно, по объему получается не меньше диссертации. Получается, что я повторяю судьбу отца, только задом-наперед.
Авторское творчество во имя искусства у него случилось после 45-ти лет, у меня к 21-му году уже закончилось. В шоу-бизнес он попал в 29 и ушел оттуда в 45, у меня это было с 21-го и завершается сейчас, через месяц мне исполнится 27… Исследования и писательство у него начались в консерватории и закончились в 29, а что у меня? Судя по этой книге - все только начинается!
Так, да не так. В отличие от Олега Сакмарова, который когда-то почувствовал, что ему комфортнее находиться на сцене, чем за печатной машинкой, я никогда не хотел ни того, ни другого. Я просто пытался записывать классные треки, альбомы... Искал для этого поводы и оправдания.
Так зачем же я в итоге сыграл так много концертов, зачем выступал по 2-3 раза в месяц последние четыре года? Осталось ответить на этот вопрос и попрощаться. С музыкой и с тобой, дорогой читатель.
***
Не надо сопереживать, просто попробуйте представить мою внутреннюю пустоту в начале 2007 года.
Когда мы с Кельвином завершили концептуальный альбом летом 2006-го (глава 7), у меня пропала последняя причина заниматься музыкальной звукозаписью. Домашняя студия закрылась, гитара и бас с синтезатором в чехлах пылились в углу.
В ноябре я сходил на день рождения бывшей девушки и точно понял, что между нами все кончено. У нее кто-то был. Чувствовалось нечто другое, не из разряда тех случайных влюбленностей, после которых она всегда возвращала меня на протяжении двух предыдущих лет. Это был кто-то всерьез и надолго, слишком уж холодно и уверенно она со мной общалась.
В университете на парах я почти не появлялся. Это был пятый курс, зачетка работала на меня, отчисления бояться не нужно. Я жил на автомате: играл в компьютерные игры и до одури набирал тексты вслепую на клавиатурных тренажерах (это занятие оказалось полезным, и сейчас я дописываю книгу со скоростью 600 символов в минуту).
Дошло до того, что одну преподавательницу я увидел впервые только на консультации перед экзаменом…
Кое-как я сдал последнюю сессию в том январе 2007-го. После первой тройки (по немецкому языку), которую я получил на четвертом курсе, мне уже было плевать на оценки, и в дипломе отметок «удовл.» накопилось три или четыре. Мое самолюбие к тому времени полностью отключилось.
Концерты в качестве флейтиста в конце 2006 года я тоже играл на автомате. Несколько месяцев я был телом, которое из активностей могло только нажимать на клавиши мыши и клавиатуры, иногда переключаясь на клапаны флейты.
Впрочем, тусовки у Кельвина на Марата продолжались, пусть уже и без особенного творчества. Просто пьянки, где меня пытались охмурить какие-то дамы. У одной почти получилось, но отец вовремя оказался дома, застал незнакомую девушку на кухне в моей футболке и открыл мне глаза на ситуацию.
Может, у меня и была депрессия, но еще оставались силы, чтобы дать отпор молодым охотницам за генофондом и агентам сетевого маркетинга. Да, на собрание Herbalife я тоже попал именно тогда. Выбраться без потерь получилось каким-то чудом. Я уцепился за фразу, что они ищут честных людей; и меня на удивление быстро отпустили после заявления, что я таким не являюсь. Программа зомбирования дала сбой, а ведь я даже не соврал, чтобы сбежать. Наши с ними понятия о чести и честности явно не совпадали.
***
Сейчас я понимаю, что к тому моменту просто устал от металистов и бард-рокеров, с которыми выступал, от вечеринок на Марата и своей учебной группы в универе.
Было ощущение, что в субкультурах и на тусовках собираются люди одного типа с одними и теми же склонностями или, скорее, с одинаковыми отклонениями от нормы. Если в неформальной компании появлялась обычная девушка (их называли «цивилками»), то скорее всего ее туда приводил молодой человек в попытке приобщить к своим увлечениям.
Примерно такая же нездоровая ситуация была на интернет-форумах, а девушки-одиночки, которые вели свои блоги в ЖЖ (livejournal.com) или на Li.ru (liveinternet.ru), меня пугали своей жизнью напоказ.
Чудо! Все изменилось в один момент в конце января 2007 года, когда кто-то прислал мне приглашение зарегистрироваться «ВКонтакте». Передо мной открылся океан людей, которые не идентифицировали себя как готы, металисты, будущие экономисты или инженеры. Они просто там были. Были собой. Точно так же, как и я!
Это была моя аудитория, моя возможность вырваться из старого больного мира.
***
Никаких ограничений на приглашения в группы, во встречи и добавления в друзья тогда не было. Социальной сети было всего три месяца («ВКонтакте» открылась в ноябре 2006 года, прим.ред.), спамеры еще не успели развернуться как следует, так что юноши и девушки с удовольствием знакомились и вступали в сообщества, создавая новую молодежную культуру.
Меня с первого же дня покорил сервис «Встречи». Если раньше, чтобы собрать людей на концерт, приходилось копить номера телефонов, постоянно кого-то обзванивать, мудрить с мэйл-подпиской, печатать и раздавать флаеры; то теперь все можно было сделать за 10 минут. Создал встречу, выбрал друзей, отправил приглашение, готово!
Дело было за малым — добавлять людей в друзья, чем я и занимался круглыми сутками вместо преддипломной практики (в правительстве Ленинградской области меня отпустили в первый же день, сказали, что не хотят со мной возиться).
Крупнейшая группа, посвященная музыке, называлась «НашРок», к 1 февраля в ней уже было 20 или 30 тысяч человек, большинство — из Петербурга. Ничего не стесняясь, я начал добавлять в друзья молодежь, которая, судя по всему, слушала «Наше радио». Сотни или даже тысячи переписок в духе «а ты кто и зачем добавляешься» меня не смущали. Пусть я не особенно приветствовал русский рок в том состоянии, в каком он находился, но я играл и пел на русском языке, всегда мог рассказать историю про легендарного отца и поддержать любой разговор об условном «Сплине». Этого было достаточно.
В первые пару недель я только переписывался в сети, но оффлайн встреча назревала и произошла 17 февраля, на нее получили приглашения все 3000 моих новых друзей.
Это был наш с Кельвином акустический концерт в клубе The Point на Литейном проспекте. Вход свободный, аншлаг! Через неделю, 24 февраля, мы собрали 50 человек еще раз, но уже в концертном зале при бильярдной на Сенном рынке; а в начале марта сделали там фестиваль из четырех групп на 100 человек.
Фантастика! У меня появилась аудитория, которая готова была ходить на любые концерты с бесплатным входом. На этих событиях я мог выступать сам, приглашать туда коллективы друзей, организаторы начали предлагать пиарить концерты совсем незнакомых артистов.
19 марта в клубе The Point выступали отличные ребята из Челябинска, трип-хоп-коллектив «Встреча рыбы». Вход стоил символические 150 рублей, но мне пришлось стать ведущим и прочитать мини-лекцию о трип-хопе вначале, чтобы как-то оправдать приглашение моей аудитории на платное событие. В небольшой зальчик каким-то образом набилось больше ста человек, это был фурор! Но самое главное — 19 марта 2007 года в том клубе я впервые увидел самого важного человека в моей жизни.
«Ты все-таки пришла?», — сказал я тогда Светлане, которую уже больше месяца безуспешно зазывал на наши оффлайн-встречи. Да, она пришла и осталась со мной навсегда, а под песню «Баллистика» группы «Встреча рыбы» мы кружились в «первом танце молодоженов» на нашей свадьбе через три года.
2007-й пролетел в приятном тумане. Я проверял глубину аудитории и не видел дна. С трех аккаунтов я мог приглашать во встречи 15 тысяч человек. Вкладывая в рассылку только свое время, я продолжал получать от этой жизни все, о чем мечтал. На наши концерты и фестивали приходило до пятисот посетителей, из небольших залов мы переехали в клуб «Революция», начали плотно сотрудничать с арт-директором Леонидом Новиковым, лидером группы para bellvm. Организаторы концертов начали заказывать у меня рекламу.
В конце весны я защитил на отлично дипломную работу по теме «Управление продвижением зрелищных мероприятий с использованием информационно-коммуникационных технологий». Думаю, это была первая работа, посвященная SMM, в России (social media marketing — маркетинг в соцсетях, прим. ред.). Самого этого термина, правда, тогда еще не было, и в тексте его пришлось заменять словом networking (термин SMM появился в 2008 году., прим. ред.)
В мае-июне мне удалось легко распространить 300 входных билетов на фестиваль «Эммаус» под Тверью. «Нашествие» в тот год отменили, но и без «Нашего радио» те же самые организаторы сумели провести аналогичное по масштабу событие на том же поле. За продажу двухсот входных билетов давали возможность выступить на альтернативной сцене, но среди моей аудитории желающих поехать было больше, а у группы Citadel как раз были проблемы с распространением, так что половину их билетов я взял на себя. Месяц встреч с любителями рока на выходе из метро и в «МакДоналдсе», и вот больше 300 человек отправляются на фестиваль с моей помощью. Бывший одноклассник Антон, фанат «Зенита», достал контакт владельца большого автобуса, вдвоём мы организовали тур.
У нашей группы не было постоянного электрического состава, так что на фестивале мне любезно согласились помочь все те же ребята из «Цитадели» (барабанщик с басистом), которые участвовали в проекте «Экспедиция на Марс» в 2006-м году (глава 7). Русско-роковых песен у нас было не так много, но «Ближе и острее», сочиненная еще в начале нулевых, прозвучала вполне в тему. Флейта струилась над полем в духе «Сплина», да и выглядело все так, будто мы были настоящей группой, хотя даже не репетировали в этом составе.
Нам очень сильно повезло, на нашем выступлении огромная толпа шла с главной сцены к палаткам с едой после «Агаты Кристи», и несколько сотен человек остановились поинтересоваться, что происходит у «молодежи» на альтернативной площадке. Не знаю, смогли ли мы порадовать русских рокеров двумя другими песнями, но мы пытались. Наверное, это было забавно — наблюдать, как я мощно «рублюсь» под альтернативный метал на акустической гитаре в композиции «В течении Невы».
***
Выступление на крупнейшем рок-фестивале страны сыграло со мной злую шутку. Я будто бы вернулся на 5 лет назад и снова поверил, что могу стать чьим-то кумиром. Для школьника 11-го класса в 2002 году (глава 1), который с другом-одноклассником записывает эту самую песню «В течении Невы», вдохновляясь скорыми переменами в жизни, такая иллюзия была бы ещё нормальной…
Для выпускника СПбГУ, только что получившего диплом менеджера по туризму и завершившего карьеру музыкального продюсера почти год назад, фантазия о жизни рок-звезды выглядела сомнительно. Я ведь уже взял то, что хотел, от неожиданного возвращения на сцену той весной 2007-го года, встретил любовь всей жизни, ну что еще мне было нужно от клубно-фестивальной тусовки Санкт-Петербурга?..
Конечно, вдохновляло не только удачное выступление на «Эммаусе», это был всего лишь момент... Аудитория русских рокеров в двух щелчках моей мыши так и приглашала войти в ту же реку дважды. Подсознательно это меня смущало, но, с другой стороны, старый конь ведь борозды не испортит?
Да, я чувствовал себя бесконечно старым для всего этого, давно «перерос» русский рок, но запустил новый круг своей музыкальной карьеры, с которой уже успел попрощаться. Теперь — в качестве напыщенного фронтмена-вокалиста.
Наш бывший барабанщик Кирилл Bagus уже давно стал диджеем (глава 6), басист ушел играть фанк-джаз к Саше Алмазовой в Non Cadenza, так что мы с гитаристом набрали абсолютно новый состав: скрипка, ударные, бас-гитара, перкуссия. Ставку решили сделать на полуакустический «саунд», в котором перекличка скрипки с моей флейтой звучала наиболее выигрышно.
Музыкальный продюсер во мне слегка оживился и получил задачу записывать песни нового коллектива максимально близко к тому, что посетитель слышал на концертах. Задача эта была не самая креативная, скорее инженерная, но под нее был выделен бюджет. Домашняя студия пополнилась новой звуковой картой и конденсаторным микрофоном бренда M-Audio, купленными в магазине MusicMag на улице Восстания. Скромно, но надежно. Для контроля там же через год я прикупил наушники AKG. Эпоха записи и сведения на чем попало закончилась..
***
Выбирать главную песню для промо-альбома не пришлось. «Между нами» разрывала квартирники и небольшие клубы. Это был настоящий хит для моей новой аудитории, но издавать версию 2006 года, запоздало записанную с прицелом на «Наше радио» (глава 3), не было смысла, потому что вживую мы никогда так не звучали.
Новая же версия песни полностью отражала наши новые амбиции. Это был эмоциональный акустический рок с возбужденной флейтой. В качестве демо-записи этот трек сработал мгновенно, нас пригласили выступать на отборочный тур крупнейшего фестиваля «Окна открой — 2008».
***
В 2006-м году я уже проходил эту дорогу с моими металистами из «Цитадели» в качестве флейтиста. Мы тогда не смогли уместиться всемером на сцене полуподвального клуба «Манхэттен» на Фонтанке в отборе, а на Крестовском острове уже на главной сцене фестиваля «Окна открой» выступали после Егора Летова. Всем было понятно, что пауэр-фолк-метал группа Citadel, собиравшая тогда 400 человек на сольных концертах, была приглашена в качестве эксперимента по расширению формата фестиваля, как и «Тролль Гнет Ель». В остальном организаторы хранили верность советскому року и панку. После нас выступали «Король и шут», Сурганова и «Пикник»; закрывала вечер «Алиса».
Попасть в такую компанию в 2008 году было бы прекрасным стартом нашей новой группы, но за пару лет конкуренция на отборочных турах подросла, теперь они начинались с полуфиналов. В том же «Манхэттене» мы со своей акустикой смотрелись убедительно, понравились жюри, но на финальном туре в клубе Roks в огромном пустом зале, рассчитанном на тысячу человек, музыканты чувствовали себя потерянными и звучали, видимо, так же. Нам не хватило сыгранности и опыта выступлений на больших площадках.
***
Еще одна проблема была связана с участием в группе Антона «Кельвина» Шанихина. Может, в прошлые годы мне и было невыносимо тяжело работать с ним в качестве музыкального продюсера на студии, но делить сцену на двоих поначалу было удобно. Кроме пританцовывания с микрофоном он мог в некоторых песнях играть на гитаре, освобождая меня для флейты, а гитариста — для его сольных партий. Из очевидных примеров перед нами маячил «АукцЫон». Антон устраивал шоу не хуже Олега Гаркуши, а пел и играл на инструментах в разы лучше. Вдвоем без группы мы были больше похожи уже на харьковский дуэт 5’Nizza, что тоже служило неплохим ориентиром.
В 2007-м году я не мог обойтись без Кельвина. Бесчисленные квартирники проходили у него дома на Марата. У нас было несколько общих песен со времен «Экспедиции на Марс» (глава ), поэтому он обычно просто появлялся на кухне перед публикой в нужный момент. Выходил, так сказать, «на сцену». Все это перерастало в ночные вечеринки, в пьяном угаре рождались новые совместные песни. Одну из них мы даже записали. Естественно, трек «Наташа» стал очередным обворожительно-циничным шлягером, как и все остальное, что мне удавалось доводить до ума с участием Антона.
Ну а проблема заключалась в том, что Антон мог пропустить концерт, не говоря уже о репетициях. Он чувствовал себя приглашенной звездой, а не вторым вокалистом и соавтором. В конце концов, начиная с сезона 2008-го года мы начали выстраивать концертную программу без участия Кельвина, и ни одной песни его сочинения на дебютный альбом не попало.
Наверняка мы потеряли что-то важное, когда окончательно отказались от идеи двух фронтменов, но — не сложилось. Тогда вообще мало у кого складывались крепкие творческие союзы, да и старые массово распадались.
***
2008-й год был периодом больших разочарований в субкультурных сообществах. Эмокор стремительно терял популярность, Jane Air не смогли собрать «Юбилейный» и остались в клубах, через год туда же вернулись и Amatory. Origami перессорились, из группы ушёл фронтмен. Neversmile закрылись, чтобы в 2009 году запустить брит-поп-проект «Зимавсегда» в попытке подхватить модную хипстерскую инди-волну.
Классических металистов постигла та же участь. Не фоне спада посещаемости Citadel фактически распалась. Сначала оттуда ушёл вокалист, потом вокалистка и все остальные музыканты, включая меня. Тогда же в 2008-м году я перестал играть с акустическим составом Дмитрия Максимачева. На концерте в «Театре Эстрады» на двоих с группой «Ступени» мы почти собрали аншлаг, но оказалось, что это была лебединая песня. Акустическую рок-тусовку тоже раздирали внутренние противоречия. «Зимовье зверей» дали свой последний концерт примерно в те же месяцы, Константин Арбенин объявил о создании сольного проекта «Сердолик».
Похоже, не только я пытался сбросить с себя навязанные молодежными субкультурами 2003-2006 годов образы и рамки. Это была общая тенденция, многие музыканты решительно отстаивали право быть собой. Казалось бы, неплохой момент для зарождения новой волны самобытного русского рока? Мы должны были оказаться в этом тренде…
***
В 2009-м году наши спонтанные рок-вечеринки со свободным входом в клубе «Революция» превратились в петербургский филиал проекта Вадима Самойлова «РокГерой» (глава 3). Мы отбирали трех-четырех артистов, которые подавали заявки на сайте, и проводили фестиваль раз в две недели. Из Москвы в качестве хедлайнеров приезжали «Мир Огня» и «Тантра», записавшие альбомы на студии проекта. Было шумно и многолюдно, но посещаемость все-таки постепенно снижалась. Сначала мы забыли о цифрах больше 300 человек, потом радовались, когда до клуба доходили 200 посетителей.
Пришла пора сделать то, ради чего я остался в музыке: выпустить новый альбом и организовать первый сольный концерт.
В рамках подготовки мы договорились выступить на разогреве «Декабря» и «Разных людей» в клубе «Орландина», но «сольник» все-таки запланировали на привычной сцене «Революции» 6-го декабря 2009-го года в мой день рождения.
***
Кроме «Между нами» к тому времени в нашем репертуаре появился еще один потенциальный русско-роковый хит, «Дождь» на стихи Ильи Кормильцева. Эта песня до нас никем не исполнялась, и только истинные сплиноманы слышали демо-запись 1997-го года с вокалом Александра Васильева. В том году композиция не прошла «кастинг» для альбома Ильи Кормильцева и Олега Сакмарова. В итоге мне эта песня, можно сказать, досталась «по наследству».
В дебютный мини-альбом вошла и другая любовно-философская баллада «Власть», сочиненная уже полностью мною. Конечно, сюда напрашивались живые ударные, но я считал, что умею креативно программировать барабаны на компьютере.
Заглавной песней альбома стала «Небо и любовь», которая, по моей задумке, должна была придать русскому року новое измерение. Возвышенная по содержанию, стремительная по развитию, с прекрасной флейтовой кодой, этот трек примирял поэзию, электронику и тяжёлые гитары друг с другом. Слушателю должно было хватить всего: смысла, настроения, эмоций, мелодий, ритмов и драйва.
***
Альбом был готов, тираж в 200 экземпляров напечатан, первая сотня посетителей презентации получала его в подарок. Вход был свободный, поводов посетить событие - хоть отбавляй. В 2007-м и 2008-м годах на фестивалях в эти же дни зал ломился от людей…
В итоге на наш сольный концерт пришло чуть больше 100 человек, и это ощущалось как полный провал. Я понимал, что статистика событий в клубе «Революция» за предыдущие полгода неумолимо стремилась к этой цифре, но ведь мы так сильно старались!
Не самый лучший подарок на день рождения. Оказывается, все эти многотысячные толпы «русских рокеров», которые ходили на наши фестивали, квартирники и клубные рок-вечеринки с 2007 по 2009 год, не особенно-то полюбили наши песни и меня как фронтмена. А ведь мы честно пытались им угодить, перестали играть трип-хоп и альтернативу, начали поднимать философские темы в текстах.
Может, никакой аудитории русского рока и не было? Может, это была просто случайная неформальная молодёжь, которая после появления «ВКонтакте» за пару лет перемешалась-перезнакомилась на наших событиях и переросла их?
***
Грустные размышления в начале 2010-го года сменились новым циклом активности. В конце концов, у нас появились какие-то поклонники, музыканты готовы были продолжать. Не так уж и плохо прошла презентация, да и в творческом плане как группе нам точно было куда еще расти.
Началась запись нового альбома, я судорожно пытался найти более привлекательный стиль. В тот период на меня производили впечатление группы Non Cadenza и «Марсель», а ещё к нам пришел новый барабанщик, выпускник консерватории, который легко и с удовольствием играл джаз-рок и ар-н-би.
Музыкальный продюсер во мне на фоне перемен в составе начал постепенно брать верх. Зачем вообще делать аранжировки на репетициях, когда я могу сделать все сам на компьютере, а ребята, я уверен, сыграют! Искушение оказалось слишком сильным, я начал домашние эксперименты по скрещиванию русского рока с ар-н-би. В песне «Бригантина» благодаря скрипке добавились призвуки фолка.
Трек «Новый герой» стал еще одним шагом в сторону от классического русского рока, но только в плане музыки. Текст получится вполне глубокомысленным. Припев отсылает к цитате времен Ленинградского рок-клуба: «Где та молодая шпана, что сотрет нас с лица Земли?» Герой моей песни перефразирует этот вопрос для своего поколения: «Не в масть твой транс, кто из нас новый герой?», - имея в виду то ли состояние неуместного самоуспокоения, то ли засилье электронной музыки.
***
Вопрос из песни «Новый герой» был обращен к тем, с кем я пытался «ворваться» в русский рок в 2007-2009 годах. К фолкерам и хард-рокерам, бард-рокерам, брит-поп артистам проекта «РокГерой», и вдруг…
Новый герой пришёл, откуда не ждали.
В конце 2009-го года на связь со мной вышел бывший одноклассник, тот самый Мирон Федоров, с которым мы так весело в жанре фристайла прощались с юностью в 2002 году перед поступлением в вузы (глава 2).
Оказалось, что предыдущие два года, пока я пытался охватить аудиторию русского рока «ВКонтакте» после окончания СПбГУ, Мирон, выпускник «Оксфорда», потратил на рэп-баттлы в Интернете на форуме hip-hop.ru. Его можно даже было считать Интернет-звездой, и этот статус уже был подтвержден небольшим концертным туром по Украине.
Выйти на рынок России решено было через Петербург, и в первом же разговоре я начал твердо настаивать на идее организовать большой концерт в клубе-тысячнике, пусть заработки и могли оказаться в два раза меньше, чем в клубе на 300 человек. По моей задумке это должно было быть имиджевое событие, которое заметят крупные промоутеры.
В сентябре 2010-го года я взял только что открывшийся клуб «Космонавт» в аренду на 24 октября. В первые месяцы афиша клуба ломилась от звезд (запускаться решили с пафосом), так что попасть туда со своим концертом было очень почетно, но цены на аренду поначалу «не кусались». На этих двух факторах я и сыграл.
Естественно, моя группа сыграла «на разогреве» у новой звезды. Песен с речитативом у нас было достаточно: вспомнили ту самую «В течении Невы» с «Эммауса-2007», сыграли «Новый герой».
Юные поклонники рэпа в количестве чуть больше 400 человек приняли нас не особенно жарко, но и не слишком холодно. Потом на сцену вышел Мирон, и мы вместе сыграли четыре песни из его репертуара; и вот тут уже выступление живой группы с рэпером произвело настоящий фурор.
Так же, как выступление на «Эммаусе» в 2007-м году, этот концерт изменил мои внутренние ориентиры, только на этот раз я решил двигаться туда, куда зовет сердце, а не аудитория. Наша группа, естественно, не могла перекраситься из рокеров в рэперов, но можно было стать моднее и актуальнее, попрощаться с нулевыми и уверенно шагнуть в десятые. А рэп подсказал, что интересно молодежи: конфликт!
***
Сотрудничество с Вадимом Самойловым и его проектом «РокГерой» к тому времени уже подошло к концу, концерты в клубе «Революция» больше не проводились, поэтому ничто не помешало нам начать 2011-й год с новой фестивальной концепцией в новом месте. За полгода моя группа по задумке должна была пройти еще один цикл подготовки к сольному концерту с презентацией второго альбома.
С февраля по июнь в легендарном клубе Money Honey на Садовой (в Апраксином дворе) я «застолбил» за собой все четверги и некоторые воскресенья для проведения конкурсного фестиваля. Наподобие рэп-баттлов «схлестнуться» в честном поединке получили возможность коллективы всех жанров и направлений; а все та же аудитория «русских рокеров» у меня в друзьях, которой уже наскучили наши многолетние поиски новых рок-героев, смогла бесплатно еженедельно слушать артистов разных жанров и своими собственными голосами влиять на их судьбу.
Сработало! Если в 2008-м году мы могли собирать по 400 человек ежемесячно в «Революции», теперь к нам приходило по 100-150 человек в неделю в «Мани хани». Привычный охват аудитории вернулся благодаря интересной концепции и новой локации, уровень артистов вырос, разнообразие зашкаливало.
Пост-рокеры без вокала могли играть в один день с джазменами, замечательно!
Наша группа поучаствовала в одном из полуфиналов, в финал по голосам не прошла, но это было не важно. На июнь мы запланировали выступление специальными гостями в «суперфинале сезона», где выступали лучшие группы месяца, победители отборов с февраля по май. Символично, что это событие прошло в том же клубе «Космонавт», где мы начинали сезон концертом с Оксимироном. Кстати, и количество человек в зале было примерно таким же —около 400.
Отборочные туры успешно преодолели группы, которые не затерялись бы на «Нашем радио»: «Кошки Jam» (поп-рок, панк-рок), SupCultura (поэтический альтернативный рок), «Аргентум» (поэтический хард-рок с женским вокалом) и «оркестр Open Air» (поп-рок с женским вокалом). К моему сожалению, сенсации не произошло, инди-рокеры с джазменами в отборе не смогли составить конкуренцию рок-поэтам.
В этой компании мы выступали последними, можно было бы назвать нас даже хедлайнерами, но на первых же песнях аудитория в зале погрузилась в транс. Я хотел бы рассказать, как круто мы звучали и выглядели, заставив людей оцепенеть от восхищения, но на самом деле народ начал уходить, и к концу у сцены осталось человек пятьдесят.
Моя задумка на сезон сработала для всех, кто выступал в этот вечер, кроме нас. Это не люди ушли с нашего выступления, а мы сами за два года ушли от моей сетевой аудитории туда, откуда уже не вернуться. Даже программа сольного концерта 2009-го из клуба «Революция» в 2011-м звучала бы в «Космонавте» более актуально.
И почему я нафантазировал себе, что за один сезон моя аудитория, которая с удовольствием получала от меня рассылки на концерты «Пилота», «Декабря» и «Кукрыниксов», вдруг полюбит джаз-фанк, регги-даб, трип-хоп; и что на большой сцене июньским вечером мы сольемся в экстазе с другими экспериментальными артистами и меломанами?..
***
О чем я думал тем летом 2011-го года после выступления в «Космонавте»?
Дописывать альбом не было смысла. Рок, смешанный с ар-н-би, был никому не нужен. Может, мы могли бы сделать упор на регги, как набравшие к тому моменту серьезную аудиторию Alai Oli? Для теста я набросал новую аранжировку песни «Где ты», назвал ее «Лето».
Получилось неплохо, но группой для растаманов нам было стать очень сложно. Пришлось бы набирать новый состав и сочинять тексты про Джа и Вавилон, пока те же Alai Oli уходили из регги в альтернативный рок.
Естественно, можно было «вернуться» на два года назад и начать играть музыку попроще (и даже еще проще!), что-то панкообразное, как те ребята, которые называли себя «Новой волной русского рока». «Скворцы Степанова», «Площадь Восстания», «Ангел Небес» и «Теория» выступали на «Окнах открой», на наших клубных событиях, организовали собственный ежегодный фестиваль «Живой!»… Все эти годы я наблюдал, как мои друзья «ВКонтакте» становились их поклонниками, но панк-идеалы и панк-эстетика были от меня так же далеки, как и растаманы.
К концу лета я отпустил ситуацию. Так бывает, что идея не совпадает с твоими ценностями, хотя и кажется логичной, потому что у тебя есть для ее реализации ресурсы и аудитория... Но что поделать, нельзя стать русским рокером, когда ты в плеере слушаешь группу «Марсель» и завидуешь эйсид-джазовому проекту Acid Cool клавишника Романа Сидоркина.
Невозможно строить из себя глубокомысленного поэта-философа концерт за концертом и все это время бороться с мыслью, что твой проект мог бы за те же пару лет стать лучшей трип-хоп-группой России, выступать на разогреве приезжих звезд. Может, это и не принесло бы успеха в шоу-бизнесе, но я мог окунуться в атмосферу фестивалей вроде «Стереолета», а не «Окон открой».
Вот продолжил бы я сочинять трип-хоп в 2008-м, собрал бы другую группу, сохранил в составе басиста Севу, уболтал Кельвина стать вторым фронтменом, и в 2010-м году выступал бы перед любимыми Morcheeba на Елагином острове…
***
Все теряло последний смысл. Лето 2011-го закончилось без репетиций, планов и новых треков. Пришла осень, поступило предложение от Оксимирона повторить успешную программу. Концерт организовывать на этот раз было не нужно, все делали профессиональные промоутеры, на которых мы произвели впечатление событием в «Космонавте». Надо было просто еще раз выступить с рэперами и посмотреть, если ли у нас шанс на что-то большее.
Но случилось то, что случилось, и этот несыгранный нами концерт 30-го октября 2011-го года расставил все по своим местам. Директор Мирона и технический персонал клуба «Аврора» дали окончательный ответ на вопросы «кому я нужен в шоу-бизнесе» и «кто меня там ждет». Никому не нужен, никто не ждет. Это был знак судьбы. А наше поколение читало «Алхимика» Паоло Коэльо, в знаки мы верим.
***
С 2001-го по 2006 год я записал больше 60-ти собственных треков, а моя группа дала 15 концертов. С 2007-го по 2011 год все было с точностью до наоборот — 15 треков и больше полусотни концертов. И если те первые 60 треков мне до сих пор хочется переслушивать, то последние 60 концертов вспоминать не хочется.
Оксимирон предсказуемо стал звездой русского рэпа. В треке «То густо, то пусто» он вспомнил наш концерт в «Космонавте» словами «одна струна Элвуда опасней, чем два ствола».
Мои друзья из «Войны поэтов», гитарист Леша и басист Костя, игравший с нами в «Космонавте», объединились с группой Acid Cool в какой-то мощный кавер-бэнд (группа «Фрукты», резиденты шоу «Вечерний Ургант» с 2012-го года, прим. ред.).
Олег Сакмаров и Елена Кантер, с которыми мы пытались записать «прорывные» альбомы в 2005 году (глава 5), переехали жить в Москву.
Со всем этим концертным шоу-бизнесом и его героями я прощаюсь без сожалений, это изначально был не мой путь; но буду ли я скучать по студийной жизни? Следил ли я за развитием звукозаписывающей индустрии Петербурга последние четыре года?
Да, группа «Адрес» на студии «Восход» записала потрясающий альбом альтернативного русского рока, продюсером выступил Дмитрий Атаулин. Ongkara выдала удивительный электроакустический прог-рок со звуком от Влада Авдеева (Vlad Avy). «Зимавсегда» стартовала с хитом, записанным под руководством новой звезды петербургской звукорежиссуры Романа Уразова. Sofia Bridge свой соул-джаз записывала в студии «Библиотека Им.», открытой при участии рэп-проекта KREC.
Душою последние четыре года я был не на сцене, а все-таки с этими музыкантами и продюсерами на их студиях. Глядя на них, я каждый раз думал: как же прекрасно, что у вас еще есть мотивация и силы записывать полноформатные альбомы! И невероятно классно, что в моей жизни тоже все это было: микрофоны, инструменты, компрессоры, ревербераторы…
Непросто говорить «прощай» всему тому, что поддерживало тебя в сложные периоды жизни, помогало признаваться в любви и находить друзей, осваивать новые профессии, творить, исполнять детские мечты.
А дальше… Вы за меня не переживайте, все будет хорошо. Нас ждет уютная семейная гавань, где я еще спою своей дочери что-нибудь тихим голосом под нежную гитару. Ой, проговорился. Ну да, на днях нам сказали пол, это будет девочка.
***
Дочь Ильи Элвуда и Светланы родилась в марте 2012 года.
***
ПЕРЕЙТИ К ПЕРВОЙ ГЛАВЕ / ЧИТАТЬ СНАЧАЛА »
