Третий выпуск документально-психологического проекта «PRODUCER. История Ильи Элвуда» описывает события 2000-2005 годов.
Читать в предыдущей главе: Оксимирон-2002, МультFильмы и финский продакшн, упадок поп-музыки
Следите за новыми выпусками в удобном месте:
VK: Новая Культура
TG: t.me/novayakultura
DZ: dzen.ru/novayakultura
Никто не может доказать, что русский рок вообще существовал. То же самое можно сказать про продюсера Илью Элвуда. И все-таки в 2003-2005 годах эти два музыкально-исторических явления каким-то образом пересеклись.
***
В конце 2002 года мне исполнилось 18. Символический возраст для России, когда становится все можно. Тогда, правда, запрет на продажу алкоголя и сигарет несовершеннолетним ещё не действовал, поэтому мы смогли почувствовать себя «взрослыми» пораньше. И тем не менее, настоящая взрослая мужская жизнь в России начинается с окончанием школы и первым воинским призывом, под который юноша попадает по возрасту.
Свой первый призыв я встретил в вузе с военной кафедрой. Мне еще, конечно, нужно было на эту кафедру поступить, пройти сборы и сдать экзамены на офицера, но все это выглядело как достойный план взросления.
Вторая часть мужской жизни тоже оформилась на первом курсе. Это были первые серьёзные отношения, и пусть с 16-летней девушкой, но разница в возрасте у нас была не такой, чтобы получить обвинение в неподобающем поведении.
Музыкально-продюсерскую карьеру я тоже не собирался бросать, просто пришло время делать взрослые треки.
Очень кстати вышла программа, определившая целую эпоху создания музыки на Windows. Cubase SX от компании Steinberg можно было встретить не только дома, но и на студиях. В комплекте к «кубу» ставили набор плагинов Waves, где были и эквалайзеры, и компрессоры, и пространственные обработки, и даже что-то для мастеринга.
Новые возможности в области звукорежиссуры вдохновляли, здесь таился большой потенциал для роста, но какой у меня был опыт для создания взрослой музыки по содержанию, а не по форме?
***
11 школьных треков из первой главы остались в прошлом, и только одна из тех песен была в итоге переписана в 2005 году с новым текстом. «Прощальная» песня для выпускного превратилась в прощание с первыми отношениями. А нормальная запись случилась вообще только в 2010 году. Вот одна из двух версий того сингла, аранжированная под влиянием петербургской акустической сцены конца нулевых и песен Дэмиена Райса.
Мы так устали, вернулись домой
Туда, где нас ждали, открыли нам двери
Что дальше будет с тобой и со мной
Это не важно, главное верить
Надо забыть все, что было вчера
Скрыть ото всех, как нас жизнь изменила
Крепко уснуть и, проспав до утра
Начать новый день, найти в себе силы
Будем мы помнить всегда
Всю жизнь в любых городах
Это волшебное лето
В разных концах столицы
Будем друг другу сниться
И, просыпаясь, думать
Где ты теперь?
Пафоса в этих строках было поменьше по сравнению с фразой «11А, 11Б, 11В — 2002 навсегда!», но эмоция расставания — это неотъемлемая часть взрослой жизни, поэтому песня получила второе воплощение. Все остальные мелодии и аранжировочные решения треков со школьной тематикой мне так никогда и не захотелось использовать.
***
Из десятка песен, посвященных первой влюбленности лета 2002 года, во время учебы в университете была доработана только «Невозможность» (во второй главе я опубликовал уже окончательную версию 2004 года). Эти треки все еще воспринимались как очень личные сокровенные высказывания и работать над ними дальше не хотелось по этическим соображениям. В конце концов, я учился в одной группе со своей музой, и переделывать песни казалось предательством.
Но безответно-любовный источник продюсерского вдохновения пересох. То, что у меня был стимул посещать занятия, было прекрасно и стратегически верно для взросления (по «Стратегическому менеджменту» — пятерка в зачетке на втором курсе); но следующий и последний, прощальный трек, родился только в 2005-м, как и «Где ты». Видимо, в середине десятилетия я решил на время распрощаться с самой идеей романтической любви (но об этом расскажу попозже, в 7-м выпуске).
Свои рэп-опыты я оценивал как вполне успешные, но во взрослую жизнь был готов взять только навыки речитатива. Опыты постдидждейской сэмплированной музыки шли своим чередом, но тоже носили скорее прикладной характер. В западной поп-музыке и культуре я почти полностью разочаровался. И что же мне оставалось? Где таились новые смыслы для творчества в начале 2003 года?
***
«Наше радио» появилось в Санкт-Петербурге в 2001 году на волне 104.0 FM. До него на этой частоте было культовое городское радио «Модерн», которое я запоем слушал где-то с 1997 по 1999 годы. В 2000-м году моим вниманием почти полностью завладело радио «Максимум». Оно слишком хорошо сочеталось с MTV, чтобы отвлекаться на что-то местное.
«Нашему радио» удалось перехватить долю внимания, и весь одиннадцатый класс я слушал «Максимум» и «Наше» вперемешку. К 2003 году я окончательно вернулся на частоту 104 FM. Под саундтрек из «нашей музыки» прошли первый и второй курс университета.
MTV я к тому времени уже не смотрел, новые западные альбомы не покупал (а русские не покупал никогда, их обычно дарили отцу). Какую-то музыку, как и все, я качал из Интернета, но первый ресурс для обмена файлами Napster (прообраз торрентов) закрыли в 2001 после обвинения в пиратстве, поэтому радио на тот момент заполнило мой музыкально-новостной вакуум. Кажется, это происходило не только со мной, русский рок заново завоевывал если не всю страну, то Санкт-Петербург уж точно!
С культурной точки зрения в этом не было ничего странного, потому что «Наше радио» было единственным, где крутили только поющих поэтов, а поэт в России — больше, чем поэт. Второй фактор успеха — это хороший музыкальный вкус артистов. Советские, а затем и российские рокеры были проводниками модных западных стилей, адаптировали их на российскую почву, покоряя даже продвинутых меломанов, не говоря уже о простых слушателях. В 2003-2005 годах, пока в каждый дом не пришел широкополосный Интернет, такая музыкально-просветительская деятельность все еще была востребована.
На меня действовал один дополнительный фактор. Русский рок как явление я любил еще с детства, с пеленок, но слушать записи наших легенд и их последователей было не слишком приятно, особенно то, что производилось в Петербурге. Даже если сведение было более менее удачным, не хватало качественного финального мастеринга. Радио устраняло эту проблему, там все треки звучали ровно благодаря компрессорам, которые сжимали эфир в единообразный по звучанию поток. Такой нескончаемый поп-рок-альбом. В итоге «Аквариум» или «Кино», записанные в 1980-е годы Андреем Тропилло и Алексеем Вишней, звучали не хуже, чем «Мумий тролль» с его английским продакшеном, «Алиса», «Маша и Медведи» и «Наутилус» с немецким или МультFильмы с финским.
Кто-то скажет, что это недостойно для музыкального продюсера — восхищаться сомнительным качеством звучания пережатого музыкального радиоэфира — но, во-первых, это дело вкуса. Я не люблю, когда инструменты въедаются в мозг, и сам активно использую компрессоры на сведении и мастеринге. Во-вторых, я бы не отказался услышать свои записи в эфире федеральной радиостанции, руководство которой вроде бы открывало дорогу все новым и новым артистам. Такой вид мотивации был для меня чем-то новым, и несколько лет я жил этой идеей.
Но как продюсировать рок, если у тебя нет группы? Более того, как продюсировать Русский Рок, если ты не поэт и никогда не собирался им быть?
Первый способ, который приходит на ум, — это мелодичные акустические записи. Эдакий бард-рок. Да, у нас с Олегом с девятого класса был дуэт, мы что-то пели и играли на двух гитарах. Для истории даже осталось несколько записанных песен, за которые не стыдно.
Вот, допустим, лирический трек с названием «Кто друг?», где герой размышляет о сути дружбы, каких-то недопониманиях и конфликтах. Мы даже ездили с этой песней на конкурс в школу искусств на окраине Петербурга (кажется, это было в Автово), до которой добирались по вьюге через какой-то гигантский путепровод. Кстати, мелодии и гармонии мне до сих пор нравятся, да и сама запись неплохая: красивые эффекты, орган вовремя вступает. А вот текст получился корявенький… Ну что еще ожидать от девятиклассника?
Или глубокомысленная песня какого-то странного маньяка под названием «Помнишь?» Гитарный перебор здесь будто из 1970-х, но текст написан под влиянием песни «Тело» группы МультFильмы в 2000-м. Правда, мой лирический герой вряд ли кого-то убил, речь скорее идет о харассменте, который по сравнению с физическими законами, заставляющими осенние листья плавать на поверхности водоемов, кажется герою чем-то незначительным.
Можно было бы продолжать записываться на более высоком уровне в том же духе, но все-таки веры в треки без ударных у меня не было. Попробуйте вспомнить полностью акустические баллады петербургских артистов на «Нашем радио»! Пожалуй, одна все-таки была — «Проплывая над городом» Максима Леонидова с одноименного альбома 1997 года.
Мне на мгновение сейчас стало стыдно, что я не упомянул Леонидова в первой главе как одного из главных и успешных петербургских продюсеров. Его творчество на меня никак особенно не влияло, но все, что выходило с его вокалом, звучало вполне достойно, причем не только на радио. Думаю, дело в команде, которая у него всегда состояла из профессиональных музыкантов и не отходила от однажды выбранного рок-н-ролльного направления. Проще говоря — не очень сильно экспериментировала, била в одну точку. И конечно же огромный вклад вносил Владимир Густов — клавишник, аранжировщик и звукорежиссер.
Если на альбоме «Проплывая над городом» с федеральным суперхитом про девочку-видение продюсерами в буклете указаны Густов и некий Александр Зальцман (москвич или может быть житель Израиля, откуда в 1997-м вернулся Леонидов), то на альбоме «Четверг» 2001 года Владимир взял все в свои руки, а Максим Леонидов стал сопродюсером. И раз уж я полез разглядывать выпускные данные этого альбома, то вот еще один забавный факт. Автором обложки выступил сын Александра Титова (бас-гитариста «Кино» и «Аквариума»), которого в качестве отчима все 1990-е годы растил Борис Гребенщиков (внесен Минюстом РФ в реестр иностранных агентов).
С Марком Титовым мы никогда особенно не общались, но очевидно, что с конца 1990-х он увлекался цифровым дизайном и оформлял все CD «Аквариума». Вот его работы тех лет.
Думаю, что Максиму Леонидову понравился дизайн одного проекта «Аквариума», в котором он принял участие в 2000-м году. Речь об альбоме «Террариум — Пятиугольный грех», где БГ предложил известным артистам сочинить песни на стихи поэта-сооснователя группы «Аквариум» Анатолия Гуницкого. Кроме Леонидова это были Вячеслав Бутусов и Александр Васильев из «Сплина».
Наверняка большинство российских меломанов помнят главный хит того альбома — «Лабрадор / Гибралтар» Вячеслава Бутусова. Но дело не в хитах. Весь альбом звучал вполне достойно, и это притом, что фактически его продюсером выступил клавишник и аранжировщик «Аквариума» Борис Рубекин. Сложнейший проект с четырьмя вокалистами, абсолютно разными аранжировками. Естественно, в треках, где пел и играл Борис Гребенщиков, он навязывал свою продюсерскую волю, в итоге эти треки звучат максимально близко к «Аквариуму» тех лет. А вот треки остальных звезд, на мой взгляд, стали звездным часом Рубекина, который принимал гостей в студии, выслушивал их идеи, набрасывал аранжировки и сразу же все записывал. Возможно, именно в такой атмосфере творческой свободы, где артисты общаются с рекорд-продюсерами и аранжировщиками на равных, создаются самые великие альбомы.
Можно даже попробовать сравнить. Послушайте две песни с альбома «Пятиугольный грех» с вокалом Васильева и Леонидова, записанные под руководством Рубекина и сведенные в Петербурге (все-таки это не был номерной альбом «Аквариума», поэтому тратить деньги на дорогие западные студии БГ не стал).
Ищите на стримингах треки под названием: "Террариум - Китайцы не хотят" и "Террариум - Зоя и Соня"
А потом послушаем пару треков с альбома «Пси», вышедшего годом ранее, где Борис Рубекин и Олег Сакмаров выступали только аранжировщиками. Как и «Пятиугольный грех», этот альбом записывался на студии «Аквариума» в арт-центре «Пушкинская-10» (позднее ее назвали «Студия 601»).
"Аквариум - Луна, успокой меня"
"Аквариум - Маша и медведь"
Продюсером был приглашен Андрей Самсонов, тот самый, который экспериментировал с первым альбомом МультFильмов в том же 1999 году. В отличие от директора МультFильмов Антона Сои, Борис Гребенщиков не был окончательно удовлетворен результатом, поэтому на сведение треки отправили в Англию на The Church Studio.
Ну и как считаете, сильно ли выигрывают треки, спродюсированные Самсоновым и сведенные в Англии у треков Рубекина? По-моему, разница не такая большая.
Думаю, что в другом творческом коллективе Борис Рубекин смог бы раскрыться именно в качестве продюсера, как это сделал Владимир Густов у Максима Леонидова. А может быть продюсировать песни Вячеслава Бутусова так легко и приятно, что с этим справляются и Рубекин, и Deadушки, и вообще кто угодно.
Правда, и у Бутусова после «Лабрадора-Гирбалтара» случился неприятный период без стопроцентных радиохитов, который длился с 2000 до 2004 года. А ведь даже с акустического альбома «Овалы» 1998 года, который был записан на студии «Добролет» минимальным составом участников (Бутусов и Сакмаров) в ротации «Нашего радио» закрепилась песня «Берег».
С электронными аранжировками Deadушек прогремели на всю страну песни «Настасья» и «Триллипут» (рассказывал об этом в прошлой главе), а вот новый проект Бутусова, Каспаряна и Сакмарова — группа «Ю-Питер» — по меркам даже российской музыкальной индустрии выстрелил «в молоко» с альбомом «Имярек» 2003 года. Писали его вроде бы на «Мелодии» («Петербургская Студия Грамзаписи», — прим. ред.), звукорежиссером был уже набравшийся опыта Андрей Алякринский, но продюсерского мастерства всех собравшихся не хватило на создание хитов, а может быть просто материал был слабоват?
Прискорбно, но исправлять ситуацию призвали москвича Евгения Курицына, под руководством которого «Ю-Питер» выдал сразу две визитных карточки Вячеслава Бутусовых на долгие годы вперед. На альбоме «Биографика» 2004 года выделялись «Песня идущего домой» и «Девушка по городу».
Но вернёмся к акустическим трекам. Такие песни из Петербурга на «Нашем радио» были, но только в исполнении признанных мэтров. Тем же «Ночным снайперам» с акустикой на радио ничего не светило, поэтому в 2001 году они собрали группу и записали на «Добролете» электрический альбом. Никогда не слушал «Ночных снайперов» на физических носителях или даже в mp3, но на «Нашем» их треки звучали органично.
Записывал и сводил их альбом «Рубеж» Евгений Левин, гитарист группы «НЭП», а затем — «Алиса». Интересно, что продюсером «Алисы» Евгений так и не стал. Константин Кинчев с группой в нулевые тоже писался на «Добролете», но при этом плотно сотрудничал с немцами, которые даже приезжали в Петербург контролировать процесс записи.
***
Окончательную точку в моих размышлениях о целесообразности записи в акустике поставило знакомство с тусовкой авторов-исполнителей, которые выступали в клубе «Зоопарк» на стыке тысячелетий. Блюзмен Михаил Башаков попал на «Наше» только с электрическими записями. «Зимовье зверей» записывались в основном самостоятельно, полагаясь на талант гитариста Александра Петерсона (похоже, именно он был продюсером группы в те годы). «Ступени» успешно записались на студии ДДТ.
Альбомы этих групп ходили по рукам по всему Петербургу, были клубные аншлаги, но на радио их не брали.
Дмитрий Максимачёв пел сам, помогал Башакову, «Сплину» и «Ступеням», рулил звук в «Зоопарке», в итоге стал концертным звукорежиссером Billy’s Band, но роль студийного продюсера Билли Новик ему не отдал. В 2003 году коллектив мощно засветился на «Нашем радио» и осел на DUSHA Records, сделав эту небольшую уютную студию в центре города своей базой. Я туда заходил разок, кажется, она располагалась в жилом доме на Суворовском проспекте.
***
Ну а наш с Олегом единственный русскороковый трек, который мог бы стать акустическим синглом в 2003 году, не обошёлся в итоге без сэмплов ударных и брит-поп-гитар во второй половине песни. Начинается композиция «Любовь сталевара» с балладного гитарного перебора, который сочинил Олег, и моей флейты, но заканчивается альтернативным «замесом».
В этом треке слышно влияние Radiohead времен альбома «OK Computer» 1997 года и группы «Маша и медведи» с альбомом «Солнцеклеш» 1998-го. У меня была эта кассета, я ее слушал вперемешку с «Земфирой» в 1999 году все лето на даче. Кстати, свои дебютные альбомы эти артисты записывали на «Мосфильме», но доводили до ума за границей. «Солнцеклеш» сводила немецкая девушка по имени Бригитте в Кёльне.
Все это было еще до «Нашего радио» и совершенно не ассоциировалось с русским роком, как и весь формат радио «Модерн», где я впервые услышал «Машу и Медведи».
Кстати, подражая песням вроде «Любочка», а заодно и «Гостям из будущего», которые довольно быстро перебрались из Петербурга в Москву после своего успеха конца 1990-х, я еще в 2001 записал забавный трек Sound of Russia с танцевальными электронными ударными и милым гитарным соло.
В 2003 году с точки зрения мирового музыкального прогресса моя «Любовь сталевара» звучала уже почти как ретро, потому что Radiohead играли совсем другую музыку, а «Маша и медведи» вообще со скандалом распались. На «Наше радио» я этот трек даже не попытался послать, потому что текст казался откровенно слабым.
Да, под влиянием экскурсии по Челябинскому металлургическому заводу я попытался совместить близкую мне любовную лирику с социально-бытовой тематикой русского рока, но выходило не очень естественно.
***
Исправить ситуацию я попробовал в следующей песне про того же самого сталевара, которая начинается аллюзией на БГ: «На остановке как всегда Иванов». Текст вышел более складным, в истории появился конфликт, песня начинается с акустической гитары, но и здесь в аранжировке мне не удалось избежать влияния брит-попа. Тревожный гитарный проигрыш во второй части песни — это моя отдельная огромная гордость, но на этот раз в треке угадывался Oasis той же самой шестилетней давности.
Получается, если группа «Конец фильма» на «Нашем радио» в 2003 году в песне «Весна» копировала новомодных Muse, то я в 19 лет со своей тягой к брит-попу 90-х чувствовал себя настолько отставшим от трендов, что отложил акустические эксперименты на несколько лет и вернулся к ним только в 2008-м (об этом - в 8 главе).
***
Ладно, очевидно, что с песнями под акустическую гитару на радио мне ничего не светило, а в брит-поп я уже не верил. Какие еще «проходные» варианты тогда существовали?
Некоторые лидеры альтернативной волны, начинавшие кто в клубе «ТамТам», кто в «Полигоне», успешно штурмовали радиоэфир. Tequilajazzz в начале нулевых плотно «спелись» со звукорежиссером Андреем Алякринским, который работал в основном на «Добролете». Хотя свой первый серьезный альбом «Вирус» Евгений «АйАйАй» Федоров и компания записывали еще на старой «Студии ДДТ» в ДК Железнодорожников. Кстати, там же и «Кирпичи» писали свой дебютный полноформатник «Кирпичи тяжелы», и «Король и Шут» —альбом «Будь как дома, путник». Все это происходило в 1996-1997 годах, и для старта карьеры качество звучания было отличным.
Правда, «Театр студия ДДТ» (они же — DDT Records), записывали новых клубных питерских звезд не бескорыстно, а за право продавать кассеты с этими альбомами. Никто на эту схему вроде бы не жаловался, потому что никому не хотелось ссориться с такой солидной конторой, которая плюс ко всему еще и организовывала стадионные фестивали «Наполним небо добротой» на «Петровском» совместно с редакцией журнала Fuzz, да и записываться тогда было особенно негде. Но «Король и шут» все-таки порвали контракт, когда до них дошли слухи, что лейбл сильно недоплачивает артистам гонорары с продаж.
В итоге «Король и шут» в нулевые меняли студии как перчатки, каждый новый альбом записывался в новом месте. Похожая тактика была у группы «Пилот». Это могли быть «Мелодия», «Добролёт», «Нева». Везде панк-рок и рок-н-ролл делать умели, поэтому качество записи от таких метаний если и проседало, то несущественно. Для «Нашего радио» хватало!
«Кирпичи» с 1999 года начали продюсировать свои альбомы сами, причем это стало одной из их главных «фишек». На сайтах с релизами, где в описании альбомов есть строчка Produced By неизменно указано «Кирпичи». Такой вот уникальный феномен коллективного продакшена.
Что касается звукозаписывающей «Студии ДДТ», то в нулевые она успешно переехала с Тамбовской улицы из ДК Железнодорожников в здание на 4-й Советской и продолжила записывать альтернативных артистов уже в цифровом формате. Scang, Animal ДжаZ, третий альбом «Психеи». Естественно, Юрий Шевчук с «ДДТ» писались там же под чутким руководством самого мэтра. По слухам — ездили иногда в Англию делать финальный мастеринг.
Ну а директор «Театра Студии ДДТ» Евгений Мочулов основал концертную компанию «Стоп-тайм» и продолжил делать фестиваль «Наполним небо добротой» под названием «Окна открой». По крайней мере идея этого фестиваля была такой же — молодые артисты выступают вперемешку с известными рокерами.
***
Из всего этого опыта самым близким примером мне казались «Кирпичи», потому что они тоже частенько использовали речитатив и сэмплированные ударные. Кроме того, я увлекался мексиканской группой Molotov, которую продюсировали Beastie Boys (их я тоже любил).
Все эти влияния помогли нам с Олегом наконец-то уйти от брит-попа и записать трек «Такая любовь», который по моим представлениям вполне мог бы попасть на «Наше радио».
Понятно, что на электронное письмо с этой записью мне никто не ответил. Я ни на что и не рассчитывал, но хотя бы пытался. В конце концов, я считал и считаю себя слабым поэтом для русского рока.
Конечно, передо мной был пример группы «Пилот», где Илья Черт частенько брал чужие тексты для создания своих хитов, и я честно пробовал делать треки на чужие стихи, но окончательно все это не срасталось.
***
Например, еще летом 2002 года девушка Маша из параллельного класса, которая прониклась к моему творчеству на последнем звонке и выпускном, принесла очень милое романтично-патетичное стихотворение. Аранжировка в духе новой волны а ля «Кино» (но посовременнее и тяжелее) так и напрашивалась! Получился очень даже интересный трек «Чужая сказка», который мне тогда не понравился по звуку, а может быть — зря?
***
Вдохновение от «Нашего радио» не могло длиться вечно, особенно когда в 2005 году там сменилось руководство, приток новых артистов закончился и станция окончательно превратилась в очередное ретро FM. Но эти два года, когда я вынашивал свой главный хит, перебирая разные стили и творческие методы, все-таки не прошли даром. В один прекрасный день звезды сошлись.
Летом 2005 года у меня дома тусовались новые друзья. Это была совсем юная 17-летняя Mari Shu, младшая сестра вокалистки альтернативной группы «Прайд», которую мы все уважали, и талантливый автор-исполнитель, первокурсник института «Кино и телевидения» Антон Шанихин, проживавший недалеко от меня на улице Марата. Краем уха из кухни я услышал, как ребята под гитару начали остервенело распевать какую-то фразу в духе накрывшего тогда Петербург эмо. «Безумная тупая любовь, безумная тупая любовь!»
Я срочно сел за компьютер, набрал какой-то ритмический рисунок виртуальными барабанами и попросил Антона зафиксировать на записи партию гитары, чтобы не потерять аккорды для песни. Тем летом я записал бас-гитару и оставшиеся инструменты, заменил слово «тупая» на «больная» в припеве, но куплетов все еще не было. Через год следующим летом 2006 года на меня снизошло вдохновение, и безупречный текст двух куплетов родился за 5 минут! Mari Shu пришла и добросовестно спела свою партию, а вот Антона затащить записываться было невозможно, он вообще не считал, что песни нужно доделывать, у него было кредо — искусство должно рождаться одним порывом от идеи до воплощения (например, на концерте или в процессе импровизации на студии), иначе это уже не искусство.
Так мне снова пришлось петь на записи самому, хотя за все эти годы мне порядком надоело пытаться выжать максимум из своего тембра. В куплетах я скорее слышал вокал в духе условного Глеба Самойлова из «Агаты Кристи», чем свой, тем более, что готы снова были в моде.
Но особенных сожалений в итоге не было. В треке «Между нами» я наконец-то собрал все, что хотел от хита русского рока: актуальные стили, не сильно отстающие от Запада (эмо-рок с влиянием анимэ и готики); чужая идея текста, которую я просто «добил» своими словами; чужие аккорды, которые мне осталось только аранжировать, удачные барабанные партии, которые я к тому времени худо бедно научился программировать без использования готовых лупов-шаблонов.
Да, эта песня стала моей идеальной продюсерской работой «для радио», которая на несколько лет опоздала. Калитка «Нашего» давно закрылась, а может быть и не открывалась для тех, кто начал творить в 2000-е в Петербурге.
У меня была знакомая на радио «Балтика» (104.8 FM), которой я ради интереса послал трек с вопросом — это похоже на радио-хит? Ее ответ меня полностью удовлетворил: «Да, только надо качественно переписать соло-гитару». А мне было уже все равно, я просто исполнил свою личную мечту. Я знал, что этот трек мог бы звучать из каждого утюга при определенных условиях, но отвлекаться на эти условия к тому времени у меня не было мотивации, причем уже больше года. Но это история для главы номер 7.
***
Не хочется заканчивать на пафосной ноте, поэтому давайте вспомним группу «Звери» и другие псевдо-рок проекты тех лет. Это было настолько ошеломительно и беззастенчиво пошло, искренне, попсово и рок-н-ролльно одновременно, что взорвало музыкальную индустрию в 2004 году. Мне абсолютно не нравилось, как все они звучали (у «Зверей» был отвратительно выдвинут на первый план необработанный вокал), о чем они пели, манеры вокалистов, местами совершенно беззубые партии инструментов… Но все вместе это создавало какой-то неотразимый шарм. Может, это была такая рок-комедия, которой обществу не хватало в те годы?
То ли ради шутки, то ли всерьез я тогда начал записывать трек «Родная», который по духу должен был соответствовать творчеству новых поп-рок-коллективов вроде «Звери», «Уматурман» или «Братья Грим»... Всему тому, что по своим характеристикам никак не должно было вписываться в русский рок, но почему-то получило прописку на «Нашем радио».
Очень скоро мне стало так противно от самого себя, что я оставил трек на уровне демо-записи, но что если именно эта песня была моим главный потенциальным радиохитом? Темп чуть быстрее и солиста «Би-2» на вокал, просто представьте!
Хотите узнать, где обосновался Сергей Шнуров, где открывались новые знаковые для города студии 2S Records, «Контакт» и «Восход», как бас-гитара или другие инструменты могут повлиять на мышление продюсера? Тогда не пропустите четвертый выпуск нашего сериала!
Если вам нравится история Ильи Элвуда, подпишитесь на страницу «Новая Культура» в «Яндекс. Музыке», нажмите сердечко, и вы не пропустите выход альбома «The Best of Илья Элвуд» с лучшими треками за всю его карьеру:
https://music.yandex.ru/artist/21208773
Следите за новыми выпусками в удобном месте:
VK: Новая Культура
TG: t.me/novayakultura
DZ: dzen.ru/novayakultura