Пятая глава документально-психологического проекта «PRODUCER. История Ильи Элвуда» рассказывает о людях, студиях и музыкальных проектах Петербурга 2004-2006 годов.
Как приятно перевалить за половину книги! Можно слегка выдохнуть, почитать и отредактировать написанное. С каждой главой тексты становятся длиннее, воспоминания — эмоциональнее. Оно и понятно, подбираюсь ближе к сегодняшнему дню (к ноябрю 2011 года — прим.ред).
***
В прошлой главе я уже вспоминал свой самый субъективно-успешный в качестве музыкального продюсера 2006-й год. А ведь это было вообще как вчера! Не знаю, сколько будет «весить» восьмая глава, которая по задумке должна охватить период с 2008 по 2011 годы. Может, придется все-таки разбить ее надвое… Ну ладно, с этим разберемся.
***
Пришло время рассказать о том, как в 2004-2005 годах я работал наемным музыкальным продюсером, то есть не на себя, а постоянно прислушиваясь к заказчику. Как я пытался оправдать разные ожидания, лавируя в студийной кутерьме между авторами, исполнителями, аранжировщиками, инженерами.
Кто-то скажет, что такая деятельность не может приносить настоящего музыкального вдохновения, и что наемные продюсеры — это люди, которые должны быть скорее прагматичными профессионалами и предпринимателями, создающими ходовой товар, чем творцами. Возможно, так и есть, но я не буду философствовать, а просто расскажу, как попал в эту сферу, что она из себя представляет, и как у меня закончилась мотивация этим заниматься.
Сначала речь пойдет о Санкт-Петербурге и Ленинградской области, а потом раскажу про московский проект «РокГерой» Вадима Самойлова. Правда, на самой студии «РокГерой» я не работал, а только помогал в организации концертов для артистов проекта. Студийным продюсером там был сын другого участника «Наутилуса Помпилиуса» Александр Пантыкин-младший. Но обо всем по порядку.
***
Итак, в четвертой главе я уже рассказывал, как мы с Олегом Сакмаровым доделывали его первый альбом, наполовину записанный в московском клубе в 2003 году. В начале 2004 года этот легендарный рок-флейтист и аранжировщик 1990-х ушел из группы «Ю-Питер», где в третий и последний раз стал соратником Вячеслава Бутусова (после «Наутилуса» и сольного альбома «Овалы»).
В свободном плавании у отца назревал серьезный студийный альбом. Я как-то особенно к этому не готовился. В 2004 году доучивался на втором курсе СПбГУ, участвовал в интернет-конкурсах ремиксов, все чаще записывал друзей на домашней студии, подрабатывал сессионным флейтистом (обо всем этом подробнее — в следующей главе). Короче говоря, развивался во всех направлениях, каких только мог.
Тем временем слухи о том, что Олег Сакмаров фактически остался без работы и открыт для предложений, дошли до Андрея Крюкова, руководителя студии звукозаписи при культурно-спортивном комплексе «Невский» в городе Шлиссельбург, на минуточку — старейшей русской крепости на территории Ленинградской области!
Этот небольшой городок с населением всего в 13 тысяч человек был основан аж в 1323 году в истоке Невы на берегу Ладожского озера. До 1611 года крепость называлась Орешек (в честь Орехового острова), затем до 1702 шведы-завоеватели называли поселение Нотебург (Ореховый город), а потом Петр I дал городу имя Шлиссельбург («город-ключ»). Крепость стала плацдармом, «ключом» к завоеванию территории, на которой был основан Санкт-Петербург.
В этих прекрасных исторических декорациях Олегу Сакмарову суждено было стать продюсером нового альбома певицы Елены Кантер. Моя роль поначалу была обозначена как «аранжировщик», но поскольку отец тогда уже почти окончательно перебрался в Москву, я быстро почувствовал себя полноценным со-продюсером.
***
Почти на год я окунулся в этот уникальный мир студий при районных и сельских ДК, каких в России сотни!
Конечно, в Санкт-Петербурге и Москве тоже есть дома культуры, дома молодежи и культурно-досуговые центры, в которых частенько возникают студии звукозаписи, но в столицах и городах-миллионниках в 1990-е подобные заведения захватывала прогрессивная молодежь, которая превращала студии в свои базы, создавала вокруг них сообщества.
В студии 2S Records, открытой группой «Два Самолета» в культурно-досуговом центре «Московский», мы в 2004 году репетировали, не имея никакого отношения ни к кружкам этого центра, ни к Московскому району, просто по знакомству благодаря рок-тусовке. Из других примеров: в ДК «Невский» на проспекте Обуховской обороны в какой-то момент обосновался небезызвестный руководитель группы «Земляне» Владимир Киселёв со своим продюсерским центром «Белые ночи» (петербургский аналог московского ПЦ Стаса Намина, существующий с конца 1980-х). А при ДК «Пищевиков» на улице Правды все 1990-е годы группа «Форум» развивала свою «Форум-Юнистудию». Вспомним и студию «ДДТ» в ДК «Железнодорожников».
Но уже в Шлиссельбурге всего в 40 минутах езды на маршрутке от конечной станции метро («Улица Дыбенко») царила атмосфера классической провинциальной студии звукозаписи, как я себе их представляю до сих пор.
Формально работа таких студий должна обеспечивать текущую деятельность кружков и концертного отдела. Например, запись фонограмм для учеников вокальных студий, аудиооформление театрально-концертных мероприятий и все в таком духе. Оставшееся время местные продюсеры и звукорежиссеры обычно пробуют выстроить карьеру каким-то эстрадным артистам, чтобы заодно «подрасти» и самим.
Каждой такой студии нужна звезда для портфолио; в Шлиссельбурге гордились сотрудничеством с финалистом телепроекта «Стань звездой» на телеканале «Россия» — Робертом Пертая.
Получается, это было очень даже логично — ездить в Ленобласть заниматься поп-музыкой и шансоном, потому что в Санкт-Петербурге я до сих пор не знаю ни одной студии, которая бы ориентировалась на московский эстрадный шоу-бизнес. Рок, классика, джаз — это пожалуйста; и не случайно Александр Розенбаум звучит почти как рокер и даже периодически записывает рок-н-роллы и блюзы. Кстати, с ним сейчас работает звукорежиссер студии «Добролёт» Александр Мартисов, который в свое время сотрудничал с «Телевизором», «Аквариумом», «Сегодняночью», а в конце 1990-х был плотно занят «Мумий Троллем».
Мне даже удалось понаблюдать за работой Мартисова вживую вблизи, когда он в 2000-м году на пару часов забежал на нашу домашнюю студию свести демо-запись как раз бэк-вокалистки «Мумий Тролля». Я был поражен тем, как быстро и точно он выстроил баланс инструментов, записанных Олегом Сакмаровым буквально «на коленке» на портастудии Roland, в совершенно непрофессиональных условиях.
***
Короче говоря, если ты живешь в Санкт-Петербурге и хочешь добиться поп-звучания — лучше переезжай в Москву (что и сделали в итоге «Гости из будущего», «Отпетые мошенники» и DJ Groove). Вот вам задачка, попробуйте вспомнить хотя бы одного эстрадного артиста из Санкт-Петербурга, звезда которого зажглась в нулевые годы.
Разве что последние пару лет (в 2009-2010 годы - прим. ред.) на волне популярности ар-н-би «выстрелили» группа «Марсель» и проект «Т9». Хорошо, допустим, есть еще Елена Ваенга, которая вроде бы остается жителем Петербурга после начала сотрудничества с продюсерами «Первого канала», а еще до финала проекта «Фабрика звёзд-6» дошла певица Зара; но это все равно очень скудный результат для города с десятками музыкальных школ и вокальных студий, училищами и вузами, в которых на полную мощь работают эстрадно-джазовые отделения…
Санкт-Петербург настолько профессионально не приспособлен к созданию поп-музыки, что в звукорежиссерской тусовке ходила байка о том, как над своим дебютным альбомом после ухода из «Ночных снайперов» работала Светлана Сурганова. Очевидно, она хотела создать что-то непохожее на русский рок. Объявили конкурс, и победил звукорежиссёр, который сводил записи с использованием только готовых пресетов (стандартных настроек) плагинов, и у него получалось! Так это было или нет, я не знаю, но найти музыкального продюсера или хотя бы инженера сведения с прицелом на условное «Русское радио» и федеральные телеканалы у нас действительно сложно.
***
Вернемся к проекту Елены Кантер. Артистка, главным хитом которой на тот момент был трек «Певица ресторана», задумала в 2003 году экспериментальный альбом, который по идее должен был вывести ее из узкой петербургской тусовки русского шансона к более широкой аудитории. Каким образом? Елена и сама не знала, в этом как раз и должны были помочь музыкальные продюсеры. Из стартовых условий у нее было 12 отличных песен авторства Зои Гариной, сонграйтера из Белоруссии, и определенный бюджет на аранжировку и запись со сведением.
За платную работу я принялся с энтузиазмом. Аранжировки рождались мгновенно, затем я привозил их на студию и дорабатывал с участием Олега Сакмарова, звукорежиссера Павла Московкина и приглашенных сессионных музыкантов: скрипача, гитариста, виолончелистки.
Все примерно понимали, что мы должны скрестить Мадонну с Успенской, но вслух этого никто не озвучивал, поэтому я без зазрения совести использовал в качестве референсов треки Джери Холлиуэл, Morcheeba, нью-эйдж и даже даб. Правда, Павел нещадно заменял мои фанковые сэмплированные ударные и живой бас на более «попсовые» звуки из стоявших на студии приборов (Yamaha, Roland и т.п.). Этот полуфабрикат презентовался Олегу Сакмарову, который наигрывал флейтовые партии и клавишные в духе академической музыки, а еще саксофон. На получившееся полотно Елена Кантер записывала вокал.
Итоговый результат оценивался собранием в пять человек (к участникам записи присоединялся руководитель студии Андрей Крюков), принимались решения о каких-то «дописках», спорных партиях. Затем трек отправлялся на итоговое сведение.
У меня не было представления о том, как должны работать продюсерские центры, поэтому меня ничуть не смущало, что за конечный результат отвечало сразу пять человек. Сейчас я понимаю, что для поп-музыки такой вариант выглядит крайне сомнительно. Возможно, именно поэтому ни один из треков альбома не стал полноценным радиохитом. Одна или две песни прозвучали в каких-то эфирах, альбом удостоился небольшого тиража компакт-дисков и все.
Принесла ли мне эта работа что-то, кроме заработанных денег? Несмотря на бесславный итог, несколько треков я все-таки отнесу к своему личному продюсерскому успеху, потому что в них мне удалось отстоять изначальные концепции, настроить всех остальных участников процесса на необходимую стилистику и подачу, а значит — добиться задуманного.
***
Песня «Говорила матушка» была сочинена в псевдо-народной манере, так что сразу напрашивалась аранжировка в духе подвижного нью-эйджа. Закольцованная партия бас-гитары и приджазованные клавиши создают идеальную фактуру, звучание дополняют электронные звуки и проигрыш в ирландском духе (на самом деле звучит не скрипка, а какой-то азиатский инструмент из банка этнических сэмплов). Для придания русского народного духа в поддержку основного голоса Елены Кантер позвали бэк-вокалистку.
Сложно сказать, чего не хватило композиции для прорыва. Может, она на несколько лет опоздала или опередила свое время, а может просто не дошла до нужных музыкальных редакторов и программных директоров радиостанций. Возможно, могли помочь пару миллионов рублей или кабальный контракт с каким-нибудь московским лейблом.
***
Еще одним поводом для гордости стал трек «Ты можешь дотронуться». Простенькая трип-хоп-аранжировка на моих глазах только улучшалась. Сначала Павел удачно заменил тембры ударных и баса, превратив трек в пост-блюз, затем гитарист отлично намекнул на поп 1980-х, ну и абсолютно идеально «встала» на место тяжёлая скрипка от Андрея Суротдинова из «Аквариума». Олег Сакмаров своим саксофоном окончательно «добил» атмосферу до дарк-джаза.
Возможно, в песне оказалось слишком много куплетов. Не каждый слушатель дождется финального скрипичного соло с модным «лупом» барабанов; но под нужное настроение трек готов совершить точное попадание в душу любого меломана. Абсолютно в этом не сомневаюсь, слишком уж стильной вышла эта работа.
***
Из песен, где ну никак нельзя было избежать влияния эстрадного шансона, удалась «Игра». Первым и финальным соло гитары мне удалось задать необходимую атмосферу поп-джаз-рока, которую подхватил на саксофоне Олег Сакмаров. Приглашенный гитарист неплохо сориентировался, пусть нейлоновые струны и звучат то по-бардовски, то по-цыгански.
Единственное, что в этой песне на мой вкус не особенно удалось, это сведение. Кажется, Павел Московкин слегка переборщил с реверберацией. Зато он прекрасно доработал партию ударных во второй части песни, когда экспрессии изначального кольца-сэмпла ударных уже не хватало.
Вообще, проект дал не только мне, но и Павлу раскрыться как аранжировщику, почти в каждом треке он принял не только инженерное, но и творческое участие. Кстати, он был буквально на пару лет старше меня, а мне было всего 20. Образования звукорежиссера у Павла на тот момент не было, он закончил институт Кино и телевидения только в 2010-м году, а по своему основному виду деятельности был и остается фельдшером на «Скорой помощи».
Кровавые истории с дежурств на «скорой» развлекали нас, когда требовалось освежить слуховой аппарат. Вот откуда в России берутся талантливые звукорежиссеры и начинающие музыкальные продюсеры!
***
Один из двух треков альбома в стиле танцевальной поп-музыки изначально планировался ближе к регги-дабу, но я с радостью принял все творческие инициативы коллег. В треке «Облака» мои модные гитары, скрипка Андрея Суротдинова и академическая флейта Олега Сакмарова создали оригинальную атмосферу, развивая всем известную эстетику Ванессы Мэй. По-моему, получился шедевр. Ну или мне так кажется.
Кстати, если вы не только читаете текст, но и слушаете плейлист главы, запомните мое финальное гитарное соло. Как то самое ружье, висящее на стене в театральной постановке, оно еще выстрелит.
***
По ходу работы над альбомом Елены Кантер я не так уж сильно утомился ездить в Шлиссельбург, в этом была даже какая-то романтика — вырваться из шумного мегаполиса, чтобы делать музыку в тишине. Я был готов продолжать развивать петербургский шансон, но следующая певица, которая обратилась ко мне за аранжировками по наводке коллег из Шлиссельбурга, почти сразу же принесла кассету Ирины Аллегровой в попытке объяснить, какого именно звучания ей хочется достичь. Сотрудничество не задалось. В студии Андрея Крюкова я больше ни разу не появился.
Впрочем, в роли наемного продюсера мне пришлось задержаться еще на полгода. Пусть следующий проект и был некоммерческий, семейный, зато меня впервые считали полноценным руководителем процесса звукозаписи, я принимал все ключевые решения. Более того, без этого второго альбома Олега Сакмарова я бы вряд ли вообще рискнул называть себя музыкальным продюсером.
Работая над своими собственными записями, ты скорее выполняешь роль продюсера, чем являешься им. И совсем другое дело, когда ты формируешь и продвигаешь свое видение, на время присоединяясь к чужому проекту. Это как снимать кинофильм по собственному сценарию или по чужому. Когда ты можешь переписывать сценарий по ходу, это не всегда идет на пользу твоей режиссерской профессиональной работе. То же самое и со студийной музыкой. Чтобы ощутить себя полноценным продюсером, необходимо хотя бы раз поработать с чужим материалом, отвечая перед автором, заказчиком или лейблом.
Короче, вы уже поняли, что я благодарен судьбе за альбом «Шелкопряд» и доверие со стороны отца. А теперь давайте расскажу о самых интересных деталях и открытиях лета 2005 года на примере нескольких песен.
В прошлой главе я уже писал о двух треках, для которых еще в 2003 году были готовы полностью электронные аранжировки, но большинство других композиций предполагали «живое» звучание.
Было принято решение записывать ударные и бас в студии 2S Records, а затем плотно поработать с гитаристом Анатолием Погодаевым из владивостокско-московской группы «Зерна», доделывая аранжировки в домашних условиях. В бывший ДК «Ильича» на Московском проспекте, 152, ездить было гораздо ближе, чем в Шлиссельбург. Инженером записи, сведения и мастеринга выступил Алексей Тополов, штатный звукорежиссер студии.
***
Сессий записи баса и ударных было две. В первой участвовали Евгений «Айяйяй» Федоров и Александр «Дусер» Воронов из Tequilajazzz. Думаю, что они согласились по двум причинам: из уважения лично к отцу и доверия к группе «Два самолета», основателям клуба «Грибоедов» и владельцам студии.
Для песни «Легенда Крыма» музыканты минут 15-20 пытались придумать что-то латинообразное. Чувствовалось, что Федорову эта стилистика в 2005 году была интереснее и ближе, чем все остальное, ведь в это же самое время он репетировал и записывал на «Добролете» дебютный альбом своего нового проекта Optimystica Orchestra, где классные музыканты собрались, чтобы поиграть авторскую босса-нову и смут-джаз. Дусер как профессионал, естественно, легко подхватил ритм, но какой-то особенной химии, похожей на то, что делала «Текила», не рождалось. Олег Сакмаров позволил себе вмешаться в творческий процесс только одной фразой: «Ребята, да не парьтесь, играйте Текилу», — и началась магия!
Как такое возможно, что на чужой ударной установке и непривычном бас-гитарном комбе в незнакомой студии музыканты записались так, что даже без итогового сведения мы в аппаратной комнате сразу же услышали на сто процентов фирменное звучание Tequilajazzz? Я разгадал секрет. Евгений Федоров притащил с собой большой предусилитель, возможно, ламповый, который и сформировал тот самый узнаваемый тембр баса; ну а Дусер как по щелчку «включил» свою оригинальную манеру исполнения и ритмику.
Дома мне осталось только сыграть партии гитары, похожие на «Текилу», и, как говорится, найдите 10 отличий! В тот год я перестал считать «Добролет» магическим местом, создавшим уникальный саунд легендарного коллектива. Эта заслуга принадлежит самим музыкантам.
***
На второй сессии звукозаписи нам с отцом удалось насладиться игрой еще одного сыгранного дуэта. Бас-гитарист Наиль Кадыров («Зоопарк», «Кафе» и др.) со своим другом барабанщиком Юрием Николаевым («Поп-механика», «Аквариум», «Выход» и др.) на тот момент вместе играли в группе «Разные люди» и с Федором Чистяковым («Ноль»). Легко и непринужденно без подготовки они записали ритм-секцию в четыре песни, в том числе и для главного трека альбома — «Шелкопряда».
Позволю себе немного занудства. Хиты все-таки очень редко рождаются из импровизации на студии. Для успеха нужны ориентиры, демо-версии песен, которые в звукорежиссерской среде называются «рыбами». И главная функция такой «рыбы» - это не только набросать ритмический и гармонический «скелет» композиции, но и вызвать у сессионных исполнителей вдохновение.
В случае с песней «Шелкопряд» — у нас была неплохая «рыба». Моя домашняя версия звучала непрофессионально, но достаточно креативно, чтобы вдохновлять участников записи.
В итоге импровизированные партии Кадырова с Николаевым идеально слились с перкуссией из демо-записи, и гитаристу Анатолию Погодаеву ничего не оставалось, как раскрыться со всех своих лучших сторон.
Все-таки чувствуется, что музыканты из Владивостока проводят молодость гораздо ближе к Калифорнии!
***
Когда слушаешь ключевые треки альбома «Шелкопряд», создается ощущение, что мы пытались перетянуть Олега Сакмарова из привычного для него рок-н-ролла в рок-шансон. На самом деле, как и в случае с Еленой Кантер, конкретных целей и показателей передо мной не стояло. На радио к тому времени уже было не пробиться, аудитории в интернете еще ни у кого не было, молодежь разбивалась на субкультуры вроде эмо и готов, создавая себе кумиров из круга ровесников. Более возрастным артистам типа 30-летней Елена Кантер или 40-летнего Олега Сакмарова оставалось только экспериментировать в попытках обрести себя в это смутное время. И что мог им предложить 20-летний продюсер?
Могу ли я упрекнуть себя, что не смог сделать из певицы Кантер на записи российскую Мадонну, а из Олега Сакмарова будущего Трофима или Лепса, хотя тренды на слияние шансона с роком в России к 2005 году уже вырисовывались? Конечно, мне не хватило мастерства продюсирования эстрадного вокала и бюджета… Впрочем, все это не помешало альтернативным продюсерам Юре Смирнову и Александру Карелину записать в 2006 году главные хиты Петербурга тех лет — «Три полоски» Animal ДжаZ и «Сентябрь» Stigmata (об этом расскажу в следующей главе).
Нет, конечно, я не сравниваю своих шансон-артистов с эмо-подопечными Смирнова и Карелина, у них была аудитория с понятными требованиями и контракты с лейблами. Мне скорее стоит сопоставить свои достижения с результатами Александра Пантыкина-младшего, который работал на студии проекта «РокГерой» Вадима Самойлова в 2006-2009 годы в Москве и там записал десяток альбомов «начинающих» артистов.
***
К 2005-му году новая волна так называемого «русского рока» затихла. «Наше радио» формально попыталось перезагрузиться, но имена, которые представляли в передаче «Худсовет», не закреплялись в эфире. Это была беда не только главной рок-радиостанции страны. От FM-вещания все больше веяло нафталином, дискотека 80-х «Авторадио» собирала стадионы, все понимали, что будущие звезды должны рождаться в Интернете.
Самым прогрессивным и деятельным оказался Вадим Самойлов, которому культурный фонд «Наше время» в 2006 году предложил возглавить стартап «Герой Нашего Времени» (в 2008 году переименован в «РокГерой», в 2010 году — в RockLab).
Идея сайта для артистов, через который можно подавать заявки на различные конкурсы, была не нова, с 2001 года работал портал Realmusic.ru (подробнее о нем — в следующей главе). Принципиальное отличие «РокГероя» было в том, что там можно было получить краткую рецензию на свой трек от самого Вадима Самойлова, а некоторых артистов бесплатно привозили в Москву записываться на студии. Причем продюсировали там не хит-синглы для радио и клипов, а сразу альбомы!
Я тогда дружил с группой «Война поэтов», брит-поп-трио в духе Police. Ребята были нацелены на успех, легко пробились на фестиваль «Окна открой» через отборочные туры, с бас-гитаристом Константином мы неожиданно начали играть в акустическом проекте Дмитрия Максимачёва (я — на флейте), несколько раз даже ездили в Москву.
На сайте «РокГерой» из Петербурга зарегистрировалось несколько сотен групп, но «Война поэтов» стали единственными, кого пригласили в Москву на запись альбома. А ведь в городе тогда была целая россыпь талантливых альтернативщиков, поп-панков, рок-бардов, фолкеров… Мне, да и не только мне стал понятен музыкальный формат проекта Самойлова. Это был брит-поп. Концепция мягко говоря спорная. В третьей главе я уже рассказывал, как пытался избавиться от брит-попа в себе, а тут — целый федеральный проект, пропагандирующий отжившее музыкальное направление…
Нет, конечно, лично я стал поклонником деятельности Вадима Самойлова, в 2008 году мы даже договорились о сотрудничестве, и совместно с клубом «Революция» на протяжении двух лет проводили серию фестивалей, где выступали птенцы «рокгеройского гнезда». Я стал представителем «РокГероя» в Петербурге, но все это время меня не покидала мысль, что массового успеха у всей этой затеи не будет. В восьмой главе я еще расскажу, чем закончилась история «Войны поэтов», и как мы с другими питерскими артистами пытались идеологически противостоять «РокГерою», а пока давайте просто послушаем результаты студии Вадима Самойлова. Вспомним имена, которые должны были стать новыми звездами российской рок-музыки: «Тантра», «КедрыВыдры», «Мир Огня»...
В итоге все эти артисты звучали классно и на записи, и вживую. Было бы неплохо, чтобы поп-рок в 2007 году снова стал именно таким, но в России только один брит-поп-артист как начал в 1990-е, так и продолжал собирать стадионы, это был «Сплин». Всем остальным группам-поклонникам этого жанра надо было меняться или ждать, когда он снова станет популярным.
Свердловский артист Александр Пантыкин, который был клавишником и продюсером «Наутилуса Помпилиуса» еще в 1982 году, к середине нулевых стал московским кинокомпозитором со множеством наград. За это время он воспитал сына Александра, который продолжил дело отца в области продюсирования популярной музыки.
Труд Пантыкина-младшего на студии «РокГерой» не может вызывать ничего кроме восхищения. И все-таки принципиально его деятельность не отличалась от моих работ «на заказ» в 2004-2005 годы. Середина нулевых годов не рождала новых трендов в мейнстриме, а заниматься условным металкором могли только те продюсеры, кто сами в душе были экстремальщиками. О призрачной надежде на пауэр-метал я порассуждаю в следующей главе, а пока…
Деятельность «РокГероя» всколыхнула Петербург, на каждой студии делали демо-записи для проекта. Нашу квартиру это тоже коснулось. C Константином Мацуко и его другом-гитаристом мы записали несколько песен, которые для финальной обработки потом перекочевали на домашнюю студию Алексея Рацена. Мы даже собрались разок на репетицию, где я играл гитарные партии, которые сочинил на студии. К сожалению, всех этих записей и активностей не хватило для московских амбиций, а ведь песни были очень даже неплохие. В одном из треков можно услышать забавный «закос» под «Кино».
***
Что скрывать, я и сам увлекся идеей получить отзыв от Вадима Самойлова, и решил в 2006 году тряхнуть стариной в последний раз. Выбрал одну свою незаписанную песню с навороченными гармониями, пригласил барабанщика Степана Ситкина из группы Citadel на все ту же студию «Двух самолетов», позвал гитариста Олега, с которым мы по юности играли МультFильмов и Radiohead. Конечно, не удержался я от дабовой вставки, и конечно в концовке случился мощный альтернативный «замес». Внимательные люди услышат мелодию гитарного соло из песни «Облака» Елены Кантер, но в свое оправдание скажу, что песня «Счастье» — тоже про улетающие облака:
Желтые потолки, рыжие стены и взмах руки
Мы танцуем белые танцы, по холсту бегая словно кисть
Серые облака, серым все было еще вчера
А сейчас яркие краски говоря прошлому: «Все, пока!»
Классная песня, звучит хорошо, отзыв от Вадима Самойлова был получен, 4 или 5 звездочек в профиле на «РокГерое» у меня красовались. Ну а дальше…
После 2006 года я не нанимался на студии звукозаписи или в продюсерские центры в качестве аранжировщика или продюсера. Как артист — тоже не пытался туда попасть. Еще одна мотивация записывать треки ушла из моей жизни окончательно и бесповоротно, осталось три. О них я и расскажу в оставшихся трех главах.