Сегодня Вахитовский суд Казани огласил приговор по «делу ЗАГС Татарстана». Бывшую начальницу управления Гульшат Нигматуллину признали виновной только в афере, наказанием для нее станут... 4 года лишения свободы условно с таким же испытательным сроком, штрафом в 500 тысяч рублей и лишением права занимать руководящие должности в органах власти в течение 2,5 года. Бывшего замглавы управления Рената Ахметзянова суд приговорил к условному сроку в 1 год и 8 месяцев, на два месяца меньше назначил экс-главбуху Ландыш Шарафутдиновой, передает с места журналист «Реального времени».
Вещей с собой никто из подсудимых не брал. Вероятно, именно на такой результат процесса и рассчитывали. При этом Нигматуллина выглядела недовольной тем, что суд назвал ее мошенницей. Однако от комментариев по приговору отказалась. Ее адвокат Аниса Алешина также не смогла ответить, будет ли оспаривать приговор. В прокуратуре обещали для начала тщательно изучить итоговое решение.
Все трое обвинялись в превышении должностных полномочий. При этом Нигматуллину судили еще и по обвинению в мошенничестве с ущербом для бывших сотрудников системы ЗАГС в 16,4 млн рублей. И только это обвинение в отношении нее суд включил в приговор.
Из 26 потерпевших гражданский иск заявляла лишь одна — на 220 тысяч рублей. Этот иск суд сегодня оставил без рассмотрения.
Арест на имущество Нигматуллиной суд сохранил до вступления приговора в силу, а вот имущество Шарафутдиновой постановил освободить от ареста. При этом главной фигурантке и ее заму сохранили меру пресечения в виде домашнего ареста — до вступления сегодняшнего решения в законную силу.
Напомним, в прениях гособвинитель по делу Анна Маркарьян запрашивала для главной фигурантки 6 лет колонии общего режима со штрафом в 500 тысяч рублей, а для Ахметзянова и Шарафутдиновой — по 2 года колонии общего режима. Двое последних полностью признали вину в превышении полномочий, тогда как Нигматуллина просила судить ее лишь за халатность (такое обвинение ей не предъявляли, — прим. ред.), утверждая, что упустила контроль за подчиненными и ничего не знала об организованных за ее спиной поборах с сотрудников и о хранившейся в бухгалтерии «черной кассе» управления.
«Моя вина в том, что я, будучи руководителем, ненадлежащим образом исполняла свои профессиональные обязанности. В этом я раскаиваюсь и приношу свои извинения руководству республики — не оправдала, — заявляла она в последнем слове на татарском и русском языках. — Признаю, что полностью доверилась подчиненным, проявив профессиональную наивность».
Гульшат Нигматуллина просила суд не назначать ей реальный срок, утверждая, что больной сын без нее не выживет. Наказать помягче своих бывших руководителей в ходе допросов предлагали и потерпевшие сотрудники.
К слову, право на последнее слово суд предоставил фигурантам дважды. 2 сентября перед удалением в совещательную комнату судья Ильдар Салихов объявил, что приговор по делу планируется 11 сентября. Но внезапно вышел из совещательной раньше и 8 сентября возобновил следствие, объяснив это необходимостью предоставить Гульшат Нигматуллиной переводчика с татарского, поскольку часть последнего слова прозвучала на ее родном языке. Участники процесса отмечали, что текст на двух языках был одинаковым. Председательствующий уточнил — поддерживают ли стороны свою позицию в прениях, а после повторного последнего слова фигурантов вновь удалился в совещательную комнату.
Поскольку никаких новых доказательств после возобновления следствия в суде не представлялось, проводить повторные прения не было необходимости, пояснил «Реальному времени» Руслан Губаев, адвокат Ахметзянова, ранее служивший в прокуратуре Татарстана.
Напомним фабулу дела. По версии СК и прокуратуры, в ноябре — декабре 2020 года по указке находившейся на тот момент в Испании главы управления ЗАГС РТ заместитель и главбух управления занимались обзвоном начальников районных и городских отделов управления, руководителя подведомственного центра по переводу актовых книг в электронную форму, а также коллег из аппарата управления — информировали их об ошибочной выплате премий либо надбавок конкретным подчиненным и просили вернуть наличными: у одних — всю сумму, у других — часть. Отказов не было, хотя ряд сотрудников и высказывали недовольство.
Передача происходила в здании управления ЗАГС в Казани в кабинете главбуха Шарафутдиновой, которая, как заявляла гособвинитель, «исполняя свою преступную роль, по указанию Нигматуллиной оставляла полученные денежные средства на хранении в помещении управления, тем самым Нигматуллина обратила похищенные средства в свою собственность, распорядившись ими по своему усмотрению». Свидетели уточняли — в сейфе бухгалтерии была коробка с деньгами «внебюджетного фонда», о котором знали лишь руководители, тратили эту «черную кассу» на проведение мероприятий управления, подарки детям и юбилярам, банкеты, организацию чаепитий и столов для перекуса. На них покупали и цветы, и алкоголь с колбасой, и даже иконы, если верить свидетелям.
Откуда взялись премиальные? В 2017—2020 годах управление ЗАГС получило солидные средства бюджета на перевод архивных записей актов гражданского состояния с латинской и арабской графики и оцифровку. Причем, по данным участников процесса, изначально выделяли 50 млн рублей, а потом сумма увеличилась до 200 млн. Сотрудникам поставили задачу — оцифровать 13 млн записей, и работа была выполнена, однако ближе к концу 2020 года стало понятно — с работой справились меньшим числом сотрудников, чем планировалось, и остались уже перечисленные управлению зарплатные деньги, которые нельзя было тратить по иному назначению. Их поделили и направили в качестве единовременных стимулирующих выплат за перевод и оцифровку. Эти выплаты и стали предметом хищений, полагали силовики.
Изначально в мошенничестве и превышении полномочий с тяжкими последствиями обвиняли всю тройку фигурантов, позднее эпизод о превышении был переквалифицирован с части 3 на часть 1 статьи 286 УК РФ, а претензии по части 4 статьи 159 УК остались лишь к Нигматуллиной.
