Говорят, у мечты есть свой запах. Моя пахла пыльными рулонами ткани, горьковатым ароматом свежесваренного кофе из автомата и едва уловимыми нотками дорогих французских духов, которыми благоухала Ирина Волкова, хозяйка модного дома «Ирис». Этот запах окутал меня в тот самый день, когда я, двадцативосьмилетняя Арина Петрова, выпускница института дизайна с горящими глазами и тощим портфолио, переступила порог их офиса.
Офис… Громко сказано. Это была скорее квартира-студия в старом фонде, где былое величие соседствовало с откровенной запущенностью. Высокие потолки с лепниной, огромные окна, из которых открывался вид на шумный проспект, и… потёртый паркет, который скрипел под каждым шагом, словно старик, жалующийся на больные суставы. В воздухе витала ностальгия. Фотографии моделей из девяностых, в нарядах от «Ирис», смотрели со стен с глянцевой уверенностью, но время безжалостно добавило им желтизны.
Меня встретили они — супруги Волковы. Ирина — высокая, всё ещё эффектная женщина с царственной осанкой и усталыми глазами. Олег — её муж, полный, с одышкой и цепким взглядом, который, казалось, сразу оценивал твою стоимость на рынке труда.
– Арина, верно? – голос Ирины был бархатным, обволакивающим. – Мы посмотрели ваши эскизы. Свежо, дерзко… В этом что-то есть.
Я просияла. После череды отказов, где мне вежливо говорили о «недостатке опыта», эти слова были бальзамом на душу. Я лепетала что-то о своём восхищении их брендом, о том, как ещё в детстве вырезала из маминых журналов их рекламу…
Олег хмыкнул, перелистывая мои рисунки.
– Энтузиазм – это хорошо. Это двигатель. Но одного энтузиазма мало. Нужна школа, нужен опыт.
И вот тут прозвучало то самое слово, которое должно было меня насторожить, но вместо этого заставило сердце биться чаще, – «стажировка».
– Мы готовы дать вам шанс, – продолжала Ирина, ласково глядя мне в глаза. – Понимаете, Ариночка, сейчас трудные времена. Рынок перенасыщен. Но мы видим в вас потенциал. Мы готовы вас учить. Предлагаем вам позицию младшего дизайнера-стажёра.
Зарплата была смешной. Она едва покрывала аренду крошечной комнатки на окраине и проезд. Но разве это имело значение, когда на кону стояла МЕЧТА? Когда сами Волковы, легенды, готовы были взять меня под своё крыло?
И тогда на стол лёг контракт. Толстая папка с мелким шрифтом. Я скользнула по нему взглядом, выхватывая знакомые слова: «рабочий день», «обязанности», «конфиденциальность». Олег, заметив мою растерянность, по-отечески похлопал меня по руке.
– Да это стандартная форма, девочка моя. Чистая формальность. Главное – наше с тобой доверие, наша общая цель – возродить «Ирис».
И я поверила. Каждому слову. Я видела перед собой не хитрых дельцов, а наставников, почти родителей, которые открывают мне дверь в мир высокой моды. Моя рука сама потянулась к ручке. Подпись получилась размашистой, летящей – как и мои надежды. В тот момент я не знала, что подписываю не просто трудовой договор. Я подписывала отказ от своих идей, от своего имени, от будущих побед. Я передавала все права на своё творчество им, обязывалась не работать на конкурентов и соглашалась на драконовские условия увольнения.
Я вышла из их офиса окрылённая. В ушах звенело от счастья. Я шла по шумному проспекту и не замечала ничего вокруг. Весь мир сузился до одной точки – моего будущего в модном доме «Ирис». Я была готова работать днём и ночью, творить, доказывать, лететь.
Наивная. Какая же я была наивная…
Глава 2. Чужой триумф
Первые месяцы были похожи на сказку. Я окунулась в работу с головой. Мои идеи, которые раньше пылились в папке, теперь обретали плоть и кровь. Я рисовала эскизы до поздней ночи, подбирала ткани, спорила с конструкторами, жила этим процессом. Мой провинциальный идеализм и свежий взгляд, не испорченный цинизмом большого города, оказались именно тем, чего так не хватало «Ирису».
Я предложила создать капсульную коллекцию, ориентированную на более молодую аудиторию. Лёгкие, струящиеся ткани, смелые цвета, современный крой – всё то, что так претили Волковым, но что так требовалось рынку. Ирина долго морщила нос, говоря, что это «слишком просто» и «не в стиле бренда», но Олег, почувствовав запах возможной прибыли, неожиданно её поддержал.
– А давай попробуем, – сказал он. – Терять нам всё равно нечего.
Коллекция «Городской рассвет» произвела фурор. Её заметили. Сначала блогеры, потом глянцевые журналы. Заказы посыпались один за другим. В старом, пахнущем пылью офисе «Ириса» снова зазвонили телефоны, забегали курьеры. Бренд, который уже начали списывать со счетов, вдруг ожил.
Мой первый триумф… который я наблюдала из-за кулис. На презентации коллекции Волковы купались в лучах славы. Ирина, одетая в лучшее платье из моей коллекции, с улыбкой рассказывала журналистам о том, как её «озарила эта идея», как она «решила рискнуть и обратиться к молодёжи». Олег стоял рядом, солидно кивая и рассуждая о «новой стратегии развития». Обо мне не было сказано ни слова. Я была тенью, безымянным «младшим дизайнером», который подавал ножницы и приносил кофе.
После мероприятия я стояла в опустевшем зале, среди манекенов и разбросанных бокалов. В руках у меня был свежий номер модного журнала, который мне сунула одна из журналисток. На развороте – огромное фото Ирины и заголовок: «Ирина Волкова: второе дыхание легенды». Я видела свои эскизы, свои платья, свои идеи… и её имя под ними.
Это был первый укол. Болезненный, отрезвляющий.
А потом начались будни. Прибыль от коллекции была колоссальной, я это видела по количеству заказов и отгрузок. У Волковых появился новый блестящий автомобиль. Ирина стала носить украшения, которые я раньше видела только в витринах ювелирных бутиков. Они летали отдыхать на выходные в Италию, «чтобы набраться вдохновения».
А моя зарплата оставалась прежней. Той самой, «стажёрской». Когда я, набравшись смелости, заговорила с Олегом о повышении, он посмотрел на меня с искренним удивлением.
– Ариночка, о чём ты говоришь? Мы же договаривались. Мы тебя учим, даём бесценный опыт. Ты должна быть благодарна! Посмотри, сколько всего ты создала под нашим руководством. Мы же одна семья, стремимся к общей цели.
«Семья»… Это слово застряло у меня в горле. В этой «семье» кто-то пировал, а кто-то мыл посуду. Я работала по двенадцать часов в сутки, часто без выходных. Мои идеи беззастенчиво присваивались. Моё имя оставалось в тени.
Обида сменилась холодным гневом. Я поняла, что благодарности и справедливости здесь ждать не стоит. Меня просто используют. Дешёвая рабочая сила с фонтаном идей, связанных по рукам и ногам «наивным контрактом».
Однажды вечером, после очередного унизительного разговора, когда Ирина отчитала меня за «слишком дорогую» фурнитуру для новой коллекции (в то время как на её руке красовался новый браслет стоимостью в десять моих зарплат), я вернулась в свою крошечную съёмную комнатку и почувствовала, как по щекам текут слёзы. Слёзы бессилия и отчаяния.
Что мне оставалось делать? Уйти, хлопнув дверью? Но контракт… Он не позволял мне не то что работать на конкурентов, но и требовал выплаты огромной неустойки за «разглашение коммерческой тайны», под которую можно было подвести любой мой эскиз.
Я сидела на полу, обхватив колени руками. И в этот момент отчаяние начало переплавляться во что-то другое. В твёрдую, ледяную решимость. Если они играют по этим правилам, значит, я должна выучить их лучше, чем они сами.
Я встала, вытерла слёзы и включила ноутбук. Первое, что я вбила в поисковую строку, было: «Трудовой кодекс РФ. Авторское право. Недействительные пункты договора».
Наивная девочка Арина умерла в ту ночь. На её месте рождался стратег.
Глава 3. Ночные уроки и дневные сражения
Моя жизнь разделилась на две части. Днём я была всё той же исполнительной Ариной, генератором идей для «Ириса». Я создавала новые коллекции, которые продолжали приносить Волковым прибыль и славу. Я улыбалась Ирине, кивала Олегу, скрупулёзно выполняла свою работу, но внутри меня всё было иначе. Я стала наблюдателем. Шпионом в собственном офисе.
А ночью начиналась моя вторая, тайная жизнь. Моя комнатка превратилась в штаб. Стопки книг по юриспруденции, распечатки законов, форумы, где юристы разбирали сложные случаи, – всё это стало моим миром. Я, которая раньше читала только о тенденциях в моде, теперь засыпала с Гражданским и Трудовым кодексами. Я узнала, что такое кабальные условия сделки, что не все пункты, прописанные в договоре, имеют законную силу, и что у любого действия есть юридические последствия.
Я начала замечать детали, на которые раньше не обращала внимания. Услышала, как Олег вполголоса с кем-то ругался по телефону из-за «просроченных платежей». Увидела на его столе официальное письмо из банка, которое он тут же спрятал, когда я вошла. Поставщики тканей, которые раньше улыбались, теперь смотрели на него с плохо скрываемым раздражением.
Иногда мне помогали. Вера Игнатьевна, пожилая бухгалтерша, работавшая у Волковых ещё со времён их расцвета, однажды, когда мы остались в офисе одни, подошла ко мне.
– Ты девочка хорошая, Арина. И талантливая, – сказала она тихо, помешивая чай в своей кружке. – Не дай им тебя съесть. Они уже не те. Жадность и глупость их погубят.
Она ничего больше не сказала, но на следующий день «случайно» оставила на моём столе папку с финансовыми отчётами. Я заглянула в неё, и у меня похолодело внутри. Несмотря на огромные доходы от моих коллекций, компания была в долгах. Старые кредиты, невыплаченные налоги, огромные счета за аренду. Вся прибыль уходила не на развитие бренда, а на личные прихоти Волковых. Они просто выкачивали из «Ириса» деньги, не заботясь о будущем.
Мой пазл начал складываться. Их некомпетентность и жадность были моим шансом.
Конфликт нарастал. Теперь я не молчала. Когда Ирина в очередной раз заявила, что моя идея – это её «творческое озарение», я спокойно, глядя ей в глаза, сказала:
– Ирина Аркадьевна, этот эскиз я вам показывала в прошлый вторник. Вот он, в моей рабочей тетради, с датой.
Она опешила, побагровела, но ничего не смогла возразить. Когда Олег попытался заставить меня работать в выходные бесплатно, я вежливо, но твёрдо напомнила ему о 153-й статье Трудового кодекса, гарантирующей оплату в двойном размере.
– Ты что это, девочка, удумала? – прошипел он. – Слишком умная стала? Не забывай, у тебя контракт!
– Я его очень хорошо помню, Олег Игоревич, – ответила я, не отводя взгляда. – Каждый пункт. Особенно те, которые противоречат законодательству Российской Федерации.
Они стали меняться в отношении ко мне. Ласковые «Ариночка» и «девочка моя» исчезли. Появились настороженность, раздражение и плохо скрываемый страх. Они поняли, что послушная овечка начала показывать зубы. Но они всё ещё были уверены в своей силе, в силе той бумаги, которую я так легкомысленно подписала год назад. Они не догадывались, что эта бумага скоро станет их приговором.
Я продолжала работать и копить информацию. Каждый их промах, каждое нарушение, каждое доказательство финансовой нечистоплотности – всё это ложилось в мою тайную папку. Параллельно я делала то, что должна была сделать давно, – создавала себе «подушку безопасности». Я начала тайно брать небольшие фриланс-заказы на разработку принтов для тканей, работая по ночам, когда заканчивала с «Ирисом» и юриспруденцией. Я экономила каждую копейку. Я знала, что скоро понадобятся деньги. И не только на хорошего адвоката.
Я ждала. Я знала, что карточный домик, который они так старательно строили на моём таланте, скоро рухнет. И я должна была быть готова подхватить то, что от него останется.
Глава 4. Шах и мат в потёртом кабинете
Гром грянул в один из дождливых осенних дней. В офис ворвался разъярённый мужчина, представитель крупнейшего поставщика тканей. Он кричал на Олега, размахивал кипой неоплаченных счетов и грозился судом. Атмосфера в «Ирисе» и до этого была наэлектризованной, а теперь, казалось, вот-вот взорвётся. Сотрудники испуганно жались по углам. Вера Игнатьевна молча пила валерьянку.
На следующий день пришло официальное уведомление из банка. Тот самый крупный кредит, который Волковы брали ещё несколько лет назад «на развитие», требовали погасить немедленно. Срок ультиматума – одна неделя. Иначе – процедура банкротства и опись имущества.
Волковы были в панике. Ирина бегала по кабинету с заплаканными глазами, Олег сидел, обхватив голову руками, его лицо приобрело нездоровый багровый оттенок. Они вызвали меня.
Их кабинет, который всегда казался мне символом власти, теперь выглядел жалко. Пыль на дорогих безделушках, увядшие цветы в вазе… Всё говорило о крахе.
– Арина, – начала Ирина дрожащим голосом, пытаясь изобразить на лице подобие былой хозяйской улыбки. – У нас… временные трудности. Ты же знаешь, как это бывает в бизнесе.
– Нам нужна твоя помощь, – подхватил Олег, поднимая на меня мутный взгляд. – Ты должна нас вытащить. Создай что-то… гениальное! Сверхприбыльное! Прямо сейчас! Мы должны показать банку, что у нас есть перспективы.
А потом началось самое отвратительное. Они перешли к угрозам.
– Если ты откажешься, мы подадим на тебя в суд! – шипел Олег. – За нарушение контракта! Мы докажем, что ты саботировала работу! Ты нам будешь должна до конца жизни!
Я смотрела на них и не чувствовала ни страха, ни жалости. Только холодное, спокойное удовлетворение. Мой час настал.
– Я думаю, нам стоит пригласить вашего адвоката, – сказала я ровным голосом. – У меня есть встречное предложение.
Через час мы сидели за тем же столом, за которым я год назад подписала свой «наивный контракт». Напротив меня – растерянные Волковы и их самоуверенный адвокат, который смотрел на меня с нескрываемым пренебрежением.
– Итак, что вы хотели предложить, Арина… э-э-э… Петровна? – лениво протянул он.
Я молча положила на стол две папки. Одну – потоньше, другую – внушительных размеров.
– В первой папке, – начала я, глядя прямо в глаза адвокату, – анализ моего трудового договора. Здесь выделены пункты, которые являются юридически ничтожными, поскольку прямо противоречат Трудовому кодексу. Например, пункт о передаче всех авторских прав на мои произведения без дополнительного вознаграждения. Или пункт о неконкуренции, который составлен с грубейшими нарушениями. Попытка взыскать с меня неустойку по этому договору приведёт лишь к встречному иску с моей стороны.
Адвокат открыл папку, пробежал глазами по подчёркнутым строчкам и пометкам на полях, и его лицо начало медленно вытягиваться. Самоуверенная ухмылка сползла.
– А во второй папке, – я легонько подтолкнула к нему второй том, – доказательства. Доказательства финансового мошенничества и недобросовестного управления компанией «Ирис». Копии неоплаченных счетов, налоговых деклараций с заниженными данными, банковские выписки о переводе средств компании на ваши личные счета, Олег Игоревич. Свидетельские показания сотрудников и поставщиков. Этого хватит не на один том уголовного дела. Статьи «Уклонение от уплаты налогов» и «Преднамеренное банкротство». Сроки там, знаете ли, серьёзные.
В кабинете повисла звенящая тишина. Было слышно только, как тяжело дышит Олег и как за окном шумит дождь. Ирина смотрела на меня широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас. Она не могла поверить, что тихая девочка-дизайнер способна на такое.
– Что… что ты хочешь? – прошептала она.
И тогда я озвучила своё предложение. Свой ультиматум.
– Выход у вас один. Я готова спасти бренд. Я нашла инвесторов… – я солгала, моими инвесторами были мои скромные сбережения и вера в себя, но им не нужно было этого знать. – …и готова погасить часть критических долгов прямо сейчас. Взамен я требую полного контроля над компанией. Вы передаёте мне сто процентов акций модного дома «Ирис» за символическую плату. Прямо сейчас. В противном случае, эта вторая папка немедленно отправляется в прокуратуру и налоговую инспекцию.
Волковы были в ловушке. Загнанные в угол собственными ошибками, своей жадностью и моей, внезапно проснувшейся, хваткой. Их адвокат, поняв, что дело проиграно, что-то быстро зашептал им на ухо. Вероятно, о том, что моё предложение – единственный способ избежать тюрьмы.
Олег сгорбился, постарев на десять лет за десять минут. Ирина беззвучно плакала.
В тот вечер на стол лёг новый контракт. О передаче прав собственности. Я взяла ручку. На этот раз моя подпись была не летящей и наивной, а твёрдой, уверенной и тяжёлой.
Я стала владелицей модного дома «Ирис».
Глава 5. Новое имя на подиуме
Прошёл год. Год сумасшедшей, изматывающей, но такой счастливой работы. От старого «Ириса» не осталось почти ничего, кроме лучших традиций качества, которые я решила сохранить. Я начала с самого болезненного – с финансов. Пришлось продать тот самый блестящий автомобиль Волковых, отказаться от помпезного, но непрактичного офиса в центре и переехать в современный, светлый лофт. Я реструктуризировала долги, нашла новых, более надёжных поставщиков и, самое главное, создала команду.
В мой новый дом, который я символично переименовала в «ARINA», пришли люди, которые, как и я, горели своим делом. Я заключила с каждым из них честный, прозрачный контракт. Я платила им достойную зарплату и премии за каждую успешную коллекцию. Я знала, что главный капитал моего бренда – это не ткани и не станки, а талантливые и мотивированные люди. Вера Игнатьевна стала моим финансовым директором, и её мудрость и честность не раз спасали меня от ошибок.
Волковы? Они получили свою символическую компенсацию и исчезли с горизонта. Я слышала, что они пытались открыть какой-то маленький бизнес, но быстро прогорели. Их время ушло. Иногда, в минуты затишья, я думала о них. Чувствовала ли я злорадство? Нет. Скорее, горькое осознание того, как люди могут сами разрушить дело всей своей жизни из-за гордыни и алчности. Они преподали мне самый важный урок, пусть и такой жестокой ценой.
И вот настал этот день. День показа моей первой полностью моей коллекции. За кулисами царил привычный творческий хаос: суетились модели, визажисты вносили последние штрихи, пахло лаком для волос и волнением. Я стояла у выхода на подиум и смотрела на свои творения. Это была не просто одежда. Это была моя история. История о силе, о преодолении, о праве быть собой.
Заиграла музыка. Первая модель вышла на подиум. Зал, полный модных критиков, байеров и журналистов, затих, а затем взорвался аплодисментами. Коллекция имела успех. Оглушительный.
Когда показ закончился, меня вытолкнули на подиум. Ослепительный свет софитов, сотни глаз, устремлённых на меня, и грохот аплодисментов. Я стояла, пытаясь отдышаться, и улыбалась. Не той наивной, доверчивой улыбкой, с которой я когда-то вошла в кабинет Волковых. А улыбкой женщины, которая прошла через предательство, унижение, но не сломалась. Женщины, которая научилась бороться за себя и за свою мечту.
В тот момент я вспомнила тот самый «наивный контракт», лежавший теперь в архиве как напоминание. И я поняла, что благодарна ему. Он был моей точкой отсчёта. Он заставил меня снять розовые очки и повзрослеть. Он превратил наивную девочку в хозяйку своей судьбы.
Я подняла руку, приветствуя зал, и в свете софитов на стене за моей спиной ярко горели два слова. Моё новое имя. Мой бренд. Моя победа.