Имя Казановы давно стало нарицательным, символизируя искусство соблазнения и гедонизм. Однако за этим образом скрывается личность куда более сложная и многогранная, чем карикатурный ловелас. Джакомо Казанова был писателем, дипломатом, юристом, музыкантом и шпионом, чья жизнь напоминает головокружительный роман, главным автором и героем которого был он сам.
Рождение Мифа: Ранние Годы в Венеции
Джакомо Джироламо Казанова родился 2 апреля 1725 года в Венеции — блестящей, грешной столице карнавалов и тайных интриг. Его родители были актерами, что с детства определило его место на обочине респектабельного общества. Рано проявив недюжинные способности, он был отдан на попечение священника и блестяще окончил Падуанский университет к 17 годам, получив степень юриста.
Однако именно в университете он открыл для себя главную страсть — страсть к жизни во всех ее проявлениях. Недолгие попытки построить карьеру в церкви или армии провалились из-за скандалов.
Поворотный момент: Спасение Сенатора и Обретение Покровителя
Судьба Казановы круто изменилась благодаря случайности и его медицинским познаниям. Возвращаясь со свадебного бала в одной гондоле с венецианским сенатором Джованни ди Маттео Брагадиным, он стал свидетелем того, как у того случился удар. Казанова немедленно сделал сенатору кровопускание. Однако последующее лечение придворным врачом с использованием ртутной мази лишь усугубило состояние Брагадина, приведя его на грань смерти.
Проявив решительность, молодой Казанова взял инициативу в свои руки: он приказал, вопреки протестам врача, снять токсичную мазь и обмыть грудь больного холодной водой. Его метод сработал — сенатор пошел на поправку. Благодарный Брагадин и его друзья, увлекавшиеся каббалой, решили, что столь мудрый не по годам юноша обладает особым даром. Сенатор усыновил Казанову и стал его пожизненным покровителем.
Последующие три года Казанова жил как дворянин под крылом Брагадина, формально числясь его референтом. Он великолепно одевался, вращался в высшем свете и предавался азартным играм и любовным интригам. Хотя сенатор терпеливо предупреждал его о грядущей расплате за такую жизнь, Казанова лишь посмеивался над этими пророчествами.
Искусство Побега: Путешествия и Аферы
Беспечная жизнь закончилась чередой новых скандалов. Попытка отомстить недругу, закончившаяся вскрытием могилы и параличом жертвы розыгрыша, а также ложное обвинение в изнасиловании заставили Казанову бежать из Венеции в январе 1749 года. Так началась его жизнь в бегах, полная переездов, спасавших его от кредиторов, разгневанных мужей и властей.
Он путешествовал по всей Европе, виртуозно примеряя новые роли:
- В Париже он стал основателем государственной лотереи, которая принесла казне огромные деньги, а ему — состояние и влияние.
- При французском дворе он работал тайным агентом, выполняя щекотливые дипломатические поручения.
- В России он беседовал с Екатериной Великой, а в Варшаве чуть не был убит на дуэли.
Но самая известная история — побег из венецианской тюрьмы Пьомби («Свинцовые тюрьмы»). Обвиненный в масонстве и богохульстве, он провел в заточении 15 месяцев, но совершил легендарный побег, проделав дыру в полу и бежав через крыши Дворца дожей. Эта история принесла ему европейскую славу.
Философия Соблазнения: Искусство, лишенное Романтизма
Для аристократии XVIII века любовные связи были приятным времяпрепровождением. Казанова выделялся своим уникальным, артистическим подходом, превращавшим каждый роман в отточенный спектакль из четырех действий:
- Завязка: найти женщину, страдающую от скучного или грубого покровителя.
- Развитие: выступить галантным избавителем.
- Кульминация: принять благодарность, переросшую в страстный, но недолгий роман.
- Развязка: галантно устроить будущее любовницы, найдя ей нового покровителя.
Его методы были далеки от голого цинизма: Казанова был мастером психологии, внимательным слушателем и остроумным собеседником. Он любил женщин не только физически, но и интеллектуально, что и делало его столь неотразимым.
Ключ к его успеху заключался в щедрости и внимании. Он предлагал женщинам все, что у него было: деньги, остроумие, преданность на время романа и ослепительные подарки.
Он мастерски пользовался чувством благодарности, считая его вернейшим путем к сердцу. Он избегал насилия и опьянения, предпочитая трезвый, взаимный интерес. Его кредо было парадоксальным: «мужчина, говорящий о своей любви словами, есть дурак», но при этом он считал, что «без слов удовольствие от любви сокращается не менее чем на две трети».
При всей своей репутации он, по собственным заверениям, избегал «неискушенных» девушек. Его добычей чаще становились женщины зрелые, эмоционально уязвимые или занимавшие непрочное социальное положение. Он был одним из первых, кто открыто писал об использовании «предохранительных колпачков» (прототипов современных презервативов), которые педантично проверял надуванием, демонстрируя как заботу о партнершах, так и высшую степень расчета.
Генриетта: Тень Единственной Любви?
Среди десятков связей историки особенно выделяют одну. Ее имя — Генриетта, молодая женщина из Франции, возможно, аристократического происхождения. Их бурный роман длился несколько месяцев в Северной Италии.
Именно о ней Казанова пишет с неподдельным почтением и редкой для него деликатностью, избегая откровенных подробностей и называя ее «своим удивительным сокровищем». Хотя она вряд ли была «единственной», ее образ остался для него символом утраченной любви и совершенства.
По его словам «те, кто верит, что женщина не может сделать мужчину счастливым все двадцать четыре часа в сутки, никогда не знали Генриетту. Радость, наполнявшая мою душу, была значительно бо́льшей днём, когда я разговаривал с ней, нежели ночью, когда она была в моих объятьях. Будучи очень начитанной и обладая врождённым вкусом, Генриетта правильно судила обо всём».
Джакомо Казанова в России: Неудавшийся фаворит императрицы
«В России идут в гору только те люди, которых специально приглашают туда приехать, и не ценятся те, кто приезжает по собственной воле» — так писал в своих мемуарах Джакомо Казанова, чье девятимесячное пребывание в Российской империи стало одним из самых амбициозных, но неудачных предприятий в жизни знаменитого авантюриста.
Прибытие в «царство мороза»
Казанова прибыл в Россию зимой 1764 года (по другим данным — в начале 1765 года), находясь в бегах от венецианского правосудия и переживая один из худших финансовых периодов своей жизни. Его въезд в империю был отмечен характерной для него смесью блефа и удачи.
На границе он, не имея паспорта и путешествуя под псевдонимом шевалье де Сенгальт (или граф Фарусси), сумел избежать таможенного досмотра, пригрозив пистолетом и тростью незнакомцу, потребовавшему осмотреть его багаж. В Митаве и Риге он, практически без гроша, благодаря рекомендательным письмам и щедрым жестам (как подарок в три червонца прекрасной служанке) сумел войти в доверие к курляндскому двору, включая самого герцога Бирона.
В Петербург он въехал 21 декабря 1764 года (в день зимнего солнцестояния), точно зафиксировав время — 9 часов 24 минуты — что выдавало его увлечение астрологией. Российская столица встретила его лютым холодом, который поразил венецианца: он посвятил российским морозам и ветру «добрый десяток страниц», сетуя, что это «царство мороза», где нужно ежеминутно следить, чтобы не отморозить уши.
Первые впечатления: Петербург и Москва
Петербург вызвал у Казановы противоречивые чувства. С одной стороны, он был поражен размахом и величием города: «Улицы длинны и широки, площади громадны, дома — обширны». С другой — его раздражали неопрятность и небрежность, с которой, как ему казалось, всё было сделано: «Улицы мостились с уверенностью, что их придется перестилать еще раз через шесть месяцев». Он скептически высказывался о будущем города, построенного на болотах по воле «могущественного деспота» Петра I.
Его особенно поразила роль императорских указов («ukasy»), которые не подлежали обсуждению. Он приводит анекдотичный случай с ветхим мостом, который, по словам спутников, должен был быть заменен на каменный за три недели, потому что «есть указ». Когда же этого не произошло, оказалось, что императрица издала «другой указ, в котором ее величество благоволит, чтобы упомянутый мост не был построен до следующего года». «Вот вам деспотизм в лучшем его виде!» — восклицает Казанова.
Гораздо теплее он отзывался о Москве: «Тот, кто не видал Москвы — не видал России… Москва держится прошлого: это — город преданий и воспоминаний, город царей, дочь Азии, весьма удивленная, что находится в Европе». Он отмечал невероятное гостеприимство москвичей, их хлебосольство (пиры могли длиться целый день) и более свободные, раскованные нравы по сравнению с петербургским придворным обществом. Однако его поразила и глубокая суеверность народа: «Русский не молится Богу, он поклоняется Св. Николаю».
Охота за вниманием Екатерины Великой
Главной целью визита Казановы было «покорить русскую императрицу и стать ее фаворитом». Правда, не любовником, а «фаворитом ее мысли», подобно Вольтеру. Он вез с собой два главных козыря:
- Проект государственной лотереи, уже успешно опробованный им во Франции и принесший казне миллионы.
- Проект реформы календаря — перехода России с юлианского на григорианский стиль.
Однако его планы рухнули о суровую реальность российского двора. Екатерина II, как тонкий психолог и просвещенный монарх, сразу распознала в нем талантливого, но опасного авантюриста. Казанова быстро понял, что при дворе ценятся только те иностранцы, которые прибыли по официальному приглашению. Его попытки передать императрице свои записки «на многие темы» и предложить услуги на гражданской службе остались без ответа.
Их личная встреча всё же произошла, но лишь благодаря подстроенной случайности по совету графа Панина. Казанова встретил императрицу во время прогулки в Летнем саду. «Я надеюсь, что не все увиденное здесь показалось вам столь же нелепым, как эти статуи», — якобы сказала Екатерина, указывая на окружавшие их мраморные изваяния. Казанова дипломатично ответил, что «все русские нелепости — ничто по сравнению с тем, что достойно восхищения в этой стране».
Екатерина II (урождённая принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская) (1729-1796 года (67 лет)) — российская императрица, правившая с 1762 по 1796 год, став самой долго правящей женщиной в истории России. Период её правления часто называют «золотым веком» Российской империи.
Он изложил ей свою идею о календарной реформе, но императрица, блестяще эрудированная, легко парировала его аргументы. Она заявила, что разница в 11 дней закономерна и удобна, так как синхронизируется с лунными циклами, и указала на сложности с вычислением Пасхи, существующие даже в Европе. «Императрица легко смогла "задавить" Казанову своими знаниями». Предложение о лотерее также было отвергнуто: Екатерина соглашалась лишь на такую, где билеты стоили бы не менее рубля, что делало её недоступной для народа и коммерчески невыгодной.
Казанова был потрясен умом, бесстрашием и силой характера русских женщин, особенно императрицы. «Русским женщинам не хватало для полного господства над мужским полом лишь командования войсками», — писал он. Его также поразила встреча с княгиней Екатериной Дашковой, возглавлявшей Академию наук, которая холодно приняла его и не оценила его талантов.
Заира: Русская любовь Казановы
Не сумев покорить императрицу, Казанова обратил свой взор на более доступные объекты. Под Петербургом, в Екатерингофе, он заметил тринадцатилетнюю крестьянку «с белой, как снег, кожей и эбеновыми локонами» и за 100 рублей купил ее у родителей. Он дал ей экзотическое имя Заира (в честь героини Вольтера) и превратил в свою спутницу и любовницу.
Эта история ярко иллюстрирует нравы эпохи. Казанова с удивлением записал объяснения офицера, помогавшего с покупкой: «Она будет вашей служанкой, и вы будете вправе делать с ней все, что сочтете нужным, кроме как лишить ее жизни… вы всегда можете ее поколотить… Нисколько — давайте ей денег попить, поесть и сходить в баню в субботу».
Он обращался с ней, по его словам, хорошо: одевал по моде, разрешал видеться с родителями и брал с собой в свет. «И нигде мне не задали ни одного неудобного вопроса о том, кто она мне — служанка, дочь или пассия. Русские смотрят на эти вопросы удивительно благодушно».
Однако идиллию разрушила бешеная ревность Заиры и ее страсть к гаданию на картах. Казанова признается, что несколько раз вынужден был ее «поколотить» по «русскому обычаю», отчего она, якобы, стала любить его еще сильнее. В конечном итоге, не желая брать ее с собой из России, он оставил Заиру придворному архитектору Антонио Ринальди, который влюбился в нее и заботился о ней до самой своей смерти.
Заключение: Итоги российского вояжа
Пребывание Казановы в России закончилось полным провалом его честолюбивых замыслов. Ни один из его проектов не был принят, место при дворе получить не удалось. «Он недооценил глубину знаний самой императрицы» и не понял специфики российского двора, где ценились не самоуверенные авантюристы, а полезные специалисты.
Однако его мемуары остались ценным источником, сохранившим живой и критический взгляд иностранца на российскую действительность екатерининской эпохи — от деспотизма указов и суеверий народа до поразительной роли женщин в обществе и ужасающих реалий крепостного права. Россия стала для Казановы не местом триумфа, а уроком смирения, страной, где его знаменитое обаяние и ум оказались бессильны перед трезвым расчетом императрицы и суровыми законами империи.
Финальная Афера: Бессмертие в Мемуарах
Последние годы жизни, когда силы и удача начали покидать его, разорившийся и больной авантюрист провел в уединении, работая библиотекарем в замке Дукс в Богемии у графа Йозефа Вальдштейна. Чтобы спастись от скуки и тоски, он взялся за перо и создал свой главный шедевр — мемуары «История моей жизни».
«История моей жизни» — это не просто автобиография. Это грандиозная афера, финальный и самый гениальный трюк великого иллюзиониста. Казанова не просто описывал события, он создавал миф. Он приукрашивал свои подвиги, драматизировал опасности, а своих возлюбленных часто наделял вымышленными именами и чертами.
Его цель была не в правдивости, а в увлекательности. Он писал, чтобы победить саму смерть, обессмертив себя в истории не как стареющего неудачника, а как блистательного героя своего времени.
Джакомо Казанова скончался 4 июня 1798 года, практически забытый современниками. Но его мемуары обеспечили ему вечную жизнь. Опубликованные лишь десятилетия спустя, в 1822 году, они вызвали колоссальный общественный резонанс.
С одной стороны, книга была немедленно запрещена Ватиканом как безнравственная, а с другой — ею зачитывалась вся Европа, восхищаясь блестящим литературным талантом и уникальным историческим свидетельством автора.
Наследие: Миф и Реальность
Был ли Казанова тем, кем себя описывал? Вероятно, нет. Историки находят в его хрониках немало неточностей и преувеличений. Но его гениальность заключалась в другом — он стал архетипом. Он воплотил дух Просвещения с его жаждой свободы, разума и наслаждения жизнью, но без моральных ограничений.
Казанова был не просто прелюбодеем. Он был философом-гедонистом, бунтарем против условностей, самоучкой, пробившимся из низов в верхи, и гениальным рассказчиком, который продал миру свою мечту — мечту о жизни, где каждая минута есть акт творчества, риска и наслаждения. И в этом качестве его история продолжает очаровывать и соблазнять вот уже третье столетие.