5 декабря 1969 года в парижском особняке «Отель Ламбер» состоялся один из самых роскошных балов XX века — «Восточный бал». Он был признан одной из самых великолепных вечеринок XX века.
Его организатор, барон Алексис де Реде, превратил историческое здание в декорации из «Тысячи и одной ночи», а гостей — в персонажей восточной сказки. Это событие стало не только кульминацией жизни эксцентричного аристократа, но и символом уходящей эпохи светского величия.
Алексис де Реде: Последний из могикан
Сын австро-венгерского банкира, Алексис фон Розенберг унаследовал титул барона и страсть к роскоши. Его называли «Помпадуром нашего времени» за любовь к изысканным деталям: свечам вместо электричества, букетам с каплями росы и балам в духе Марии-Антуанетты.
Де Реде отвергал современность, считая, что «истинная элегантность умерла с кринолинами». Его предыдущие мероприятия, например «бал Голов» (1957) с костюмами от Ива Сен-Лорана, уже становились легендами, но Восточный бал превзошел всё.
Подготовка к триумфу
Два года и немалые средства потребовались для организации «Восточного бала». Барон нанял дуэт дизайнеров Валериана Рибара и Жана-Франсуа Дегре, известных любовью к экзотике. Интерьеры украсили шелковыми драпировками, арками в мавританском стиле и статуями слонов-макара. Ароматы жасмина и мирры создавали атмосферу, а меню включало трюфели и шампанское Krug 1959. Приглашения, разосланные за полгода, стали билетом в высший свет: из 1500 желающих выбрали 400 «избранных».
Среди гостей были Сальвадор Дали и Аманда Лир, барон и баронесса де Ротшильды, графиня Жаклин де Рибас, Брижит Бардо, княгиня Мария Пиа Савойская, принц Хенрик и принцесса Маргрете Датские (позже она стала королевой Маргрете II), герцог и герцогиня Виндзорские, Оскар де ла Рента, Серж Лифарь, Ага Хан, Мари Белл, Лайза Миннелли и принц Турн-и-Таксис.
Во дворе особняка установили двух слонов из папье-маше в натуральную величину, а гостей приветствовали слуги с зонтиками. В галерее Геркулеса гостей приветствовал барон де Реде, а рядом с ним был установлен китайский автоматон, который играл на лютне, курил, нюхал цветы, играл с мотком пряжи и держал чашу с золотой рыбкой.
Интригующей деталью стали шестнадцать бодибилдеров с факелами, выстроившихся вдоль лестницы.
Пресса, не допущенная на бал, позднее писала: «Это был спектакль, где каждый гость стал актером».
Ночь, когда Париж стал Востоком
Вечер начался с парада гостей в костюмах от Пьера Кардена, Диора и собственных фантазий. Барон предстал в образе принца Великих Моголов, Брижит Бардо — в «наряде» из серебряной сетки, а одна из гостей прибыла в каркасе пагоды, который не позволил ей сесть всю ночь.
Сальвадор Дали с Амандой Лир, принцесса Дании Маргрете, Ротшильды и Серж Лифарь танцевали под индийские раги в Галерее Геркулеса, превращенной в восточный дворец.
Закуски никогда не заканчивались. Подавали фуа-гра, креветки, мини-огурцы, отбивные из барашка и восточные десерты в виде лукума и фруктовых салатов в ананасах.
Издание Women's Wear Daily писало об этом бале так: «Черно-белый бал-маскарад Трумена Капоте выглядит вечеринкой на Хэллоуин в Беверли-Хиллз по сравнению с этим великолепием». Также приводилась цитата британского дизайнера Харди Эмиса: «Это веселье перед гильотиной».
Мероприятие началось в 10 часов вечера и продолжалось до 5 утра.
Отель Ламбер: сокровище Сен-Луи
Особняк «Отель Ламбер», построенный в XVII веке на острове Сен-Луи, — архитектурный шедевр, чья история переплетена с судьбами королей, философов, художников и аристократов.
Дворец был построен по заказу Жана-Батиста Ламбера, личного секретаря Людовика XIII, архитектором Луи Лево, а интерьеры были выполнены Шарлем Лебреном и Ле Сюром, которые впоследствии работали в Версале. Архитектору, тогда лишь 27-летнему, пришлось совершить чудо: на трапециевидном «проклятом» участке он создал вертикальный шедевр. Вместо привычного парадного двора и сада Лево спроектировал асимметричный ансамбль с оптическими иллюзиями: смещённые оси, галереи, поднятый сад и гризайли Эсташа Ле Сюёра, превратившие двор в театральную декорацию.
В XVIII веке одно время отель Ламбер принадлежал финансисту Дюпену. В салоне его жены, урожденной Мари-Мадлен де Лафонтен, упоминаемой Руссо в его «Исповеди», собирались лучшие умы Франции века Просвещения. Вольтер даже направил в ее салон камергера прусского короля, чтобы тот полюбовался особняком, который «ему не даст плохого представления о Франции».
После смерти Ламбера особняк переходил из рук в руки, становясь центром интеллектуальной жизни. В XVIII веке здесь блистала Луиза Дюпен, урожденная Мари-Мадлен де Лафонтен, упоминаемая Руссо в его «Исповеди», чей салон посещали Монтескьё и Вольтер.
Позже маркиза дю Шатле, возлюбленная Вольтера, ненадолго превратила отель в «дом для философа-государя». Полагают, что его покои находились на втором этаже. Вид на Париж из окон этого особняка философ назвал самым красивым, «достойным самого Константинополя».
В 40-е годы XIX века особняк Ламбер был куплен с торгов женой польского князя Адама Чарторыйского, друга и министра Александра I. Салон княгини Чарторыйской стал центром польской эмиграции в Париже, его посещали Адам Мицкевич, а также Жорж Санд, Эжен Делакруа, Бальзак, Жорж Санд, Шопен и Лист. Ее балы и обеды гремели на весь Париж.
После Второй мировой войны полуразрушенное здание выкупил барон де Реде, потратив годы на реставрацию. Он воссоздал интерьеры в духе XVIII века, дополнив их коллекцией антиквариата и искусства. По словам The New York Times, барон «оживил дух Версаля в сердце Парижа».
Как корабль, застывший у берегов Сены, он стал свидетелем пяти веков французской культуры, сохранив в своих стенах дух эпох от Людовика XIII до современности.
Барон получил звание кавалера ордена Искусств и литературы уже в преклонном возрасте.
В 1975 году «Отель Ламбер» купили Ротшильды. Поскольку Де Реде и Мария-Элен Ротшильд были близкими друзьями, Де Реде остался жить в Ламбере вплоть до своей смерти в 2004 году.
«Никогда не проси о награде, никогда не отказывайся от награды и никогда не носи её», — советовал ему его хороший друг Ги де Ротшильд, который приобрёл Ламбер в 1975 году.
Наследие Восточного бала
«Восточный бал» стал лебединой песней старого света. Память о бале живет в акварелях Александра Серебрякова, проданных на Sothebys за €230 тыс., и коллекции украшений Van Cleef & Arpels Le Bal Oriental (2013), где бриллианты и изумруды имитируют восточные мотивы.
Барон де Реде написал мемуары «Алексис: Мемуары барона де Реде», которые были опубликованы посмертно в 2005 году.
Читая мемуары Алексиса, можно подумать, что его привычка опрыскивать цветы водой перед тем, как сесть за стол («так они выглядят, будто на них роса»), была не менее значимой, чем реставрация Ламбера.
Трудно поверить, что кто-то всерьез считал, что опрыскивание роз требует особых умений или специального серебряного пульверизатора от Puiforcat. Но барон оставался верен своей привычке. «Другие пытались перенять эту привычку, — писал он, — но обычно терпели неудачу».
Де Реде в мемуарах признался: «Я достиг вершины, после которой можно только спускаться».
Восточный бал остался в истории как последний вздох «прекрасной эпохи». В мире, где роскошь стала массовой, а светские события — пиар-ходами, эксцентричная феерия барона де Реде напоминает: истинное волшебство рождается, когда искусство, богатство и безумная мечта сливаются воедино. Как писал Vogue, «это был бал, после которого Париж погрузился в ностальгию».