Дед мне рассказывал и вроде не брехал, что как он помнил, то в 1958 году шахтёры на Урале пробивали новую галерею и вдруг наткнулись на металл — сначала подумали, старая техника. Но когда вскрыли породу, оказалось, под землёй лежит кузов машины. Не «Победа» и не «Москвич» — а что-то обтекаемое, с фарами под стеклом, без бамперов. Похоже на современную «Ладу Калину», только изнутри — панель с экранами и кнопками. Один техник влез через трещину и вышел белый как мел: «Там экран, и надписи мигают». Через несколько часов приехали люди в плащах. Записали, сфоткали, и всё залили бетоном. Участок закрыли. Спустя годы дед узнал эту машину в телерекламе — только без монитора внутри. Он до смерти был уверен: они нашли машину из будущего.
Мне рассказал про это дед. Он работал на шахте в Свердловской области в 1958 году. Сначала был просто горняком, потом пошёл в технари, стал мастером участка. Не из тех, кто байки травит. Всю жизнь в каске, руки как наждаки.
Так вот, в феврале пятьдесят восьмого они бурили новую галерею на глубине. Шли по плану, всё штатно, пока не упёрлись буром в металл. Сначала подумали — старая арматура или кусок затонувшего оборудования. Такое бывало. Но металл не поддавался. Лопаты звенели, бур клинило. Тогда вызвали инженера, вскрыли породу вручную. И там оказалось... кузов. Автомобильный.
Покрытый пылью, вмятый, но отчётливо — машина. Только странной формы. Не «Победа», не «Москвич». Плавные линии, без бамперов, фары под стеклом. Похоже на современную «Ладу Калину», только сглаженную, как концепт. Окна тёмные, изнутри ничего не видно.
Осторожно расчистили. Дверь не открывалась. Тогда один техник пролез через заднюю часть, где была трещина. Вылез белый, как мел. Сказал: «Там… приборная панель. Всё в лампочках. Кнопки какие-то. Монитор». Монитор в 1958 году. Вы только представьте.
Позвали начальство. Через пару часов прибыли трое из города. Без формы, в кожаных плащах, с портфелями. Один долго смотрел, ничего не говорил. Потом достал блокнот и начал записывать. Рабочих попросили не разглашать. Сказали — «конструкция военного образца времён ВОВ, ведутся работы». Но дед мой знал технику. Он сказал — это не сороковые. И не пятидесятые.
Дали команду залить всё бетоном. Машину не вытащили. Смену перевели на другой горизонт. Кем был тот человек с блокнотом — никто не знает. Только потом, спустя годы, дед увидел по телевизору машину, похожую на ту. В начале 2000-х. Сказал: «Вот она. Один в один. Только у той в шахте был экран, а у этой — магнитола».
Он до конца жизни повторял: «Мы тогда не поняли, на что наткнулись. А теперь уже поздно». Я искал документы. Архивов по той шахте почти не осталось. Участок — законсервирован. Карты перекрыты. Местные говорят, что там в 80-х что-то взрывали — будто бы «из-за газа». Но никто точно не знает.
Дед хранил набросок — он нарисовал схему машины от руки. Странные колёса, покатый капот, антенна, которой тогда ни на чём не ставили. Я нашёл этот лист в его инструментах. Бумага в масле, карандаш почти стёрся. Но видно.
Порой я думаю: если бы они тогда вытащили её наверх — что было бы? Ведь она была не отсюда. И не оттуда. Она вообще — из другого времени. И, может быть, не должна была оказаться там, в 1958 году.
Но ведь оказалась.
