В самом деле, шлёпнули бы пяток – и дело с концом. Учредилка-то была у них в кармане.
– И патрон нестандартный.
– Так.
– И след на бутылке не его.
– Давай...
– Откус на шоколаде чужой.
– Ну да...
– И в четыре, а не в семь, что тоже возможно, ...у нас остаётся единственная улика – пистолет!
– Так пистолет, Володя, перевесит 100 тысяч других улик.
Я писал, что единственной причиной, почему на власть поставили совершенно бездарных организаторов Вл. Ленина и Ко, было согласие их верхушки на капитуляцию, необходимую Британии для организации официального снабжения Германии в войне против США. Это и был эксклюзивный пунктик, перевесивший всё остальное.
– Никак я вам понадобился?
– Понадобился. Партнёра хорошего ищу.
– А вы бы мне свистнули, я бы сам к вам пришёл.
– Тебе, пожалуй, досвистишься...
А иначе ничего не сходится.
Ведь пяток, – да и десяток-другой для боевой организации «великих и ужасных» эсеров – как водки на два пальца. Особенно по первым следам Октября. Делай раз, делай два-с. Скольких они грохнули в период расцвета – до сих пор посчитать не могут. И люди всё не последние, иные и с охраной, а иные и с Охраной.
А тут чего-то расквасились, чужой караул устал, а они свои нюни и распустили, – а на другой день замок на двери нашли. Допустим. Ну, так взорвали сломали бы, или мотнулись в Выборг, по обычаю. А оттуда разослали делодельцев, да ведь?
– Послушай, Шарапов! Не распускай сопли! Здесь МУР, а не институт благородных девиц!.. убийца разгуливает на свободе. А он должен сидеть в тюрьме!
Вместо этого профессиональные игроки в «очко» (то есть, при канделябрах и трое на одного) пустились раскладывать пасьянсы: поделились на максималистов и минималистов, российских, белорусских и украинских, развели дипломатию с разномастными интервентами и неопределённого достоинства «белыми» и, конечно, с «красными». Принялись заседать: резать большевиков или статьи писать в газеты.
– А мне всё равно, хотите мусоров резать пойдём, хотите хоть сейчас разбежимся.
Заседали-заседали... года полтора... постановили: будем жаловаться. В Лондон – это раз! Ярославскому мещанству – это два-с! Тамбовскому крестьянству – это три-с!
Ну, прямо специально, чтобы щёлкать было легче не им, а их. Как так?
В прошлой статье я писал об отражениях английских обстоятельств в кривом зеркале советской политики, например, о том, как в 1916 раскололи британскую респектабельную партию либералов – изнутри, конечно. Как и у эсеров в Учредилке, у них тоже было большинство в своём Парламенте и даже свой кабинет Его Величества. Но Их Величество решило, что они представляют угрозу английской монархии и сложившемуся кастовому обществу, и либералов приговорили.
Приговор привели в исполнение с отсрочкой и культурно, – не то в пыльном отражении Советской России. Уже к концу 1918 от эсеров почти не осталось следа. При том, что недавно было подавляющее численное превосходство. Как такое возможно? Само никак. А когда под Ленина «становись!», а из-под Чернова «разойди-и-ись...» то возможно. Савинков уж на что пятикратный масон, пытался о себе много понимать, пошёл через головы... ладно ещё к Красину, а то к Черчиллю, к Ллойд-Джорджу... «коммунисты без ЧК» нудил, ну и сдали его по этапу в ЧК. Чудак-человек: какие же коммунисты без ЧК? А кто их в кучу соберёт? Разбегутся как керенские: до двух не досчитаешь.
– Упрямство – первый признак тупости.
Про эсеров написано немало. И сами они расписывали своё житьё-бытьё дай боже. Но мутнее эсеров мало кого можно сыскать. Казалось бы, до чего мутны большевики, – через одного, – но эсеры их переплюнули кратно. Сплошь провокаторство, чёрный нал и работа на все стороны света.
– Вы уж меня совсем за ссученного держите!.. Чтобы я блатного кореша уголовке сдал – да ни в жисть!
– А ты его уже и так сдал... У него полные карманы денег – оформляй изъятие!
Сложилось прямо чудо, как с Турцией: уж на что никому была не нужна, а с умом выжила весь XIX век. Пять держав по отдельности и сворами душили-душили, душили-душили, а в итоге согласились: хай живе.
В начале века ХХ-го эсеры разгулялись совсем не на шутку: истребляли русскую национальную администрацию пачками и поодиночке, при этом умудряясь с ней сотрудничать. Сидела в Думе-2 фракция, стучали в Охранку агенты, как на работу отправлялись на теракты боевики: пешком, на ваньке, в салон-вагоне... После Октябрьского переворота потому и сошлись легко со всеми: и с февралистами и с монархистами, да и с большевиками сошлись... отчасти. То, как мигом сошлись с интервентами – тоже понятно: до 1917 работали рука об руку. Как такое может быть? Может – если крутится крупный холдинг. Который может играть в конкуренцию со всех рук.
Иначе – странно. Жаждали власти, убивали за власть, убивались за власть, и (по понятиям) имели право на власть, ан – уступили своему миноритарному конкуренту по ультралевому делу. Но ведь, если не единичный суперультра Ленин, то, пожалуй, эсеры-то были полевее большевиков en masse.
И это только кажется, что власть брать легко. На панели СССР долго агитка валялась про «власть валялась». А власть брать трудно и рискованно, и сами большевики бежали, как чёрт ладана. Несмотря на все ленинские газетные побрякушки. Чтобы смело брать власть, надо уже быть у власти.
– Это ведь я только так ловко пообещал, что завтра возьму Кирпича. Если бы это было так просто...
Но – прижали в ультралевом уголке, взяли за грудки. И Кирпича взяли сами: сделали переворот, явились, «взялся за гуж?» – потребовали оформиться зиц-предсовнаркома. И Ленин – впрягся (второй раз, а куда деваться). А эсеры в августе отказались. И это была одна, но фатальная ошибка. Они и до того были кувалдой, а теперь становились гвоздём.
– Целее буду.
– Целее не будешь. Снимешь ты свой заграничный костюмчик, оденешь телогреечку и — или на лесосеку, или в солнечный Магадан.
После революции множество их, более дальновидных, привычно эмигрировало: не ими, но дело было сделано. Кто-то сказал: отбой.
Как и эмигранты прочих левых течений, они могли ещё пригодиться хозяевам С-Д. Гомеостаз поддерживался довольно долго, практически до войны. Чем занимались? Привычным делом: экстремистской журналистикой, провокационным издательским бизнесом.
С отбоем согласились не все эсеры. Тогда их банально развалили.
Во второй половине 30-х, жадные, старые и никому не нужные, они вдруг призвали Россию вернуться к капитализму. Не от того, что поумнели: намекали держателям С-Д лавки, что большевики пятилетними планами с милитаризацией не справляются, и их есть на кого поменять. В СССР как раз тогда развернулись репрессии против потенциальных внутренних конкурентов: сталинские зачищали поле. Пошли под нож и остатки советских эсеров, ручкавшихся с властью.
– Так что по десятке вам, граждане. По десятке на душу населения.
Из истории Французской революции все понимали, что большевики – лишь промежуточная ступень. И что всё упрётся либо в военную диктатуру, либо в откат к февралистам. Берегли себя, наблюдая, как в Москву, в крепость, конвоируют ленинских (и надёрганные ими камешки), чтобы не ёрзали на виду у всей Европы. Сбежать из старой столицы было затруднительно.
Февралисты, а за ними эсеры потянулись косяками на Запад довольно скоро, ранние этапники отправились сразу после Октября. Им казалось, что они представляют собой наиболее конкурентное крыло: первыми осесть в женевах давало бонус при распределении денег и грядущих ступенях революции (большинство интересовало только первое).
Но то-то и дело, что историю знали все, – и лучше прочих те, кто российские путчи осуществлял на практике. В ближайшие годы смены правления запланировано не было – его и не случилось.
– У нищих слуг нет.
В общем, что случилось, а чего нет, понятно. А с чего начиналось?
Об эсерах продолжу.
По теме: Как могли убрать Сталина и сменить власть в 1930
По теме: Чью версию революций мы изучаем
По теме: Плач по Учредительному Собранию