Очнулась я от того, что Максим тормошил меня за плечо. Видимо, я так крепко уснула, что не слышала его слов, обращенных ко мне.
- Нина, просыпайтесь! Приехали, кажется.
- Кажется? - удивилась я, продирая заспанные глаза и вглядываясь в темень за окном.
- Я привез вас по адресу. Но место это, скажу я вам, мне совершенно не знакомо. Я еле его отыскал. Проехал через всю деревню, а улицы такой не нашел. Спросить некого, все по домам сидят. Оказалось, что дом ваш в лесу спрятался, недалеко от Калиновки. Он тут единственный, других построек не видно. И подъехать к нему близко не получается. Дороги туда нет.
- Странно это, - проговорила я сонно.
- Вот и я думаю, что странно, - согласился таксист, - кому только в голову такое пришло - дом в лесу строить.
Начало
Я вышла из машины. Ночной воздух окутал ароматом душистых трав и влажного мха, защекотал в носу теплыми древесными нотками. Желтобокая луна лениво выплыла из-за туч, позволив рассмотреть окружающий пейзаж. От места, где мы остановились, к лесу вела тропинка, узенькая, различимая лишь по слегка примятой траве. Я представила, как ныряю в лесную чащу, темную, как пасть злобного чудовища, и иду по тропинке прямиком в лапы…
- Нина! - окликнул меня Максим. - Вы уверены, что хотите пойти туда?
Я тряхнула головой, отгоняя от себя пугающие видения.
- Да, похоже, там за деревьями находится дом. Я вижу очертания крыши и свет, горящий в окнах.
- Ну, как знаете! - недоуменно воскликнул он, вынимая мой чемодан из багажника.
Я расплатилась с водителем. Он взял купюры, торопливо сунул в карман джинсов, но не ушел в свою машину, а продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу.
- Прощайте, Максим. Спасибо, что согласились подвезти меня.
- Как вы пойдете? Одна в лесу, в темноте. Я провожу вас до калитки и передам в руки вашей подруге в целости и сохранности.
Я поняла причину его заминки. Он не хотел выглядеть трусом в моих глазах.
- Не стоит. Я не верю в чудовищ, - улыбнулась я, стараясь скрыть от него страх, который успел прорасти корнями в моем сердце.
Немного помедлив, я включила телефонный фонарик, и шагнула навстречу лесу, подавляя навязчивое желание обернуться и еще раз увидеть Максима, который остался единственной ниточкой, связывающей меня с привычным миром. Я чувствовала спиной, что он следит за мной встревоженным взглядом, ожидая, пока я скроюсь из виду. Мысленно поблагодарив мужчину, я приободрилась и продолжила свой путь.
Дом, выскочивший из леса, словно черт из табакерки, стоял на большой поляне, окруженный высоким глухим забором. Это был не какой-нибудь деревенский домишко, который я ожидала увидеть, а целый трехэтажный особняк с чудаковатой крышей и многочисленными башенками. К калитке прилагался домофон. По периметру забора торчали камеры видеонаблюдения. Они тут же повернули свои любопытные головы в мою сторону, и я почувствовала, как некто невидимый внимательно изучает меня, точно букашку, приколотую булавкой к стене.
Домофон выдал жизнерадостную трель, и калитка сразу же отворилась, приглашая меня войти. Я ступила на дорожку, уложенную брусчаткой и подсвеченную многочисленными светильниками. По обеим сторонам дорожки раскинулся изумрудный газон с неопрятной травой, которую давно не стригли.
Особняк предстал передо мной во всём своем причудливом великолепии. Он был похож на маленький замок, какие изображают в книжках со средневековыми сказками. Фасад облицован серым камнем, придающим дому таинственный и мрачноватый вид. Высокая черная крыша с многочисленными башенками, длинные узкие окна, затейливые кованые узоры, украшающие входную дверь - всё кричало о чудаковатом вкусе владельца этого архитектурного шедевра.
Вдруг дверь особняка распахнулась и передо мной возникла она. Марго стояла на пороге в шелковом летнем платье, открывающем её длинную белую шею и высокую грудь. Шелк струился по телу, повторяя прелестные изгибы и округлости. Волосы пшеничной волной ниспадали на хрупкие плечи. Она приветливо улыбнулась.
- Добро пожаловать, моя дорогая Нина!
- Марго! - ахнула я, невольно прикоснувшись к её руке. - Ты прекрасно выглядишь! Совершенно не изменилась!
- Брось! - лукаво улыбнулась она. - Время никого не щадит.
«Да уж, меня точно не пощадило!» - подумала я, не в силах оторвать завистливого взгляда от её потрясающей кожи и сияющих юностью глаз.
Маргарита приглашающим жестом впустила меня в дом. Внутренним убранством он ничем не уступал внешнему оформлению. Просторный холл был украшен деревянными резными колоннами, сводчатый потолок расписан фресками, изображающими фантастические сюжеты, некоторые из которых были весьма пугающими. На центральной фреске огромное чудище с кожистыми крыльями, большой головой и острыми белеющими клыками, сжимало в своих цепких лапах обнаженного человека, из разорванной шеи которого фонтанчиком била алая кровь.
- Господи, Марго! - воскликнула я, уставившись на зловещее изображение. - Что это значит?
- Не обращай внимания, дорогая! - рассмеялась она звонким русалочьим смехом. - Мой муж архитектор, историк и ярый фанат средневековья. Он построил этот дом по собственному проекту. Долго выбирал место, чтобы людей вокруг не было. Ценил покой и уединение. Строил почти десять лет. И вот, что получилось!
- Дом великолепен, - еле выдавила я.
- На любителя, - честно сказала Марго, ничуть не обидевшись. - Я бы его продала, но сделать это практически нереально. Никто не хочет покупать странный дом в лесу по баснословной цене, а отдать его за бесценок я не могу.
- А где же твой муж? - я спешно перевела разговор на другую тему. Дом этот откровенно пугал меня, и говорить о нем не хотелось.
- Он умер.
- Извини, ради бога.
Она взмахнула рукой, давая понять, чтобы я не волновалась по поводу своего бестактного вопроса.
- Это случилось полгода назад. Сердечный приступ. Я осталась совсем одна в этом огромном доме. Даже словом перекинуться не с кем.
- Мне очень жаль, что так вышло. А как же мама и Михаил?
- Мама, - тихо произнесла она и в глазах промелькнула грусть, - она умерла. Давно. Не пережила Мишкиной гибели.
- Миша погиб? - изумленно воскликнула я.
- Да. Почти сразу после нашего отъезда. Разбился на мотоцикле.
Я молчала, отходя от потрясения и неожиданно накатившего чувства вины.
- Ты не думай, - продолжила Марго, словно бы почувствовав мое настроение, - я не виню тебя. Так бывает, не справился с управлением, дорога была скользкая.
Я скорбно вздохнула, покачав головой.
- Что это я держу тебя чуть ли не на пороге, - встрепенулась она, - пойдем, покажу твою комнату. Располагайся, а после спускайся ужинать.
- Поздно уже, не хочу тебя напрягать. Ты, наверное, спать собиралась.
- Глупости, - возразила она, поднимаясь по лестнице, - ночью я обычно работаю. Мои иностранные клиенты в это время бодрствуют, и мне приходится бодрствовать вместе с ними. Я уже привыкла, засыпаю под утро, а ближе к вечеру пробуждаюсь и снова приступаю к трудовым подвигам.
- А кем ты работаешь, если не секрет? - поинтересовалась я.
- Я переводчик. Знаю несколько языков, в том числе мертвых. Делаю переводы старинных книг, консультирую и преподаю. И заметь, всё это онлайн. Мне даже выезжать отсюда не нужно.
- Здорово! - восхитилась я. А про себя подумала: что может быть тоскливее, чем добровольное заточение в лесной глуши в сомнительной компании пыльных книжек без возможности повеселиться в клубе или хотя бы сходить в кино.
- О, всё не так плохо, как кажется! - будто бы прочитав мои мысли, пояснила Марго. - Иногда я выезжаю в город, чтобы немного развлечься, а покупки мне привозит курьер. Я наняла городского парнишку с личным автомобилем. Присылаю ему список необходимых товаров, книг и продуктов, а он обеспечивает мне доставку к сроку.
- Очень удобно! - сказала я, с любопытством рассматривая обстановку на втором этаже.
- Вот твоя комната, - Марго выудила серебристый ключ из огромной связки похожих друг на друга ключей и отперла одну из комнат. - Располагайся, чувствуй себя как дома! Жду тебя к ужину через полчаса. Ну, не буду мешать.
Она ушла, прикрыв за собой дверь.
Комната оказалась просторной, выдержанной в том же старинном стиле, который мне сразу не понравился. Показался мрачным и вычурным. В центре громоздилась широкая кровать с резными ножками и балдахином из полупрозрачной красной ткани. Стену за кроватью украшал тонкий, искусно выполненный ковер, изображавший сцену охоты.
Печальный сюжет разворачивался на фоне осеннего леса, наполненного красными и желтыми оттенками опадающей листвы. Несчастный олень с красивыми ветвистыми рогами мучительно умирал, пронзенный стрелой охотника. Из раны на животе тонкой струйкой сочилась кровь. В глазах животного плескался неописуемый ужас, смешанный с болью и предчувствием неминуемого конца. Я невольно отвела взгляд, впечатлившись натуралистичностью изображения. Украсить таким ковром спальню мне бы и в голову не пришло.
Напротив кровати висело длинное зеркало в кованной ажурной оправе, в углу стоял громоздкий шкаф, покрытый черным лаком и декорированный резными узорами. Рядом с кроватью расположилось огромное кресло с высокой спинкой. Оно было обтянуто грубой кожей и весьма походило на королевский трон. Массивные черные ножки и резные подлокотники напоминали когтистые лапы мифического чудовища, что придавало креслу весьма хищный вид.
На туалетном столике теснились красные свечи, утопленные в подсвечники из темного стекла. Интерьер завершали тяжелые бордовые шторы, отороченные черным кружевом. В комнате царил полумрак, разбавленный яркими пятнами всевозможных оттенков красного, что лишь усиливало гнетущую атмосферу.
Я швырнула чемодан на кровать и принялась разбирать вещи. На мой взгляд, комнатка мрачновата, я бы предпочла что-нибудь более современное и легкое, нежели этот зловещий стиль с готическим послевкусием. Но к этому можно привыкнуть со временем.
Волновало меня другое: что я стану делать в этой глуши? Марго, похоже, устраивает затворническая жизнь, а я привыкла к суете и движению. Существование в четырех стенах, пусть и такого огромного дома, казалось мне наказанием, тюрьмой. Я уже начала жалеть о своем опрометчивом решении. Зачем я приехала сюда? Ведь мы с Марго за эти годы стали совершенно чужими людьми, у которых не может быть ничего общего. Пожалуй, скажу подруге, что долго у неё в гостях не задержусь. Придумаю что-нибудь, чтобы быстрее сбежать отсюда.
*****
Ужинали мы в гостиной, сидя за огромным столом, размеры которого трудно описать словами. Не представляю, зачем бездетной семейной паре, бегущей от людей, точно черт от ладана, понадобился такой большущий стол. Всё здесь было «слишком». Слишком большим, слишком темным и странным.
Подруга угощала меня заморскими блюдами с трудно произносимыми названиями, поила редкими винами, от которых очень скоро в голове у меня помутилось, а ноги сделались ватными.
- Я ждала тебя сегодня, - сказала Марго, когда наша трапеза подошла к концу.
- А откуда ты знала, что я приеду именно сегодня? Я же не сообщала тебе, - удивилась я.
- Почувствовала, - ответила она, и губы её растянулись в улыбке.
Я сделала последний глоток из высокого тонконого бокала, ощутив, как сладкая тягучая жидкость пьянящим теплом разливается по моим венам. И увидела, что мир вокруг меня стремительно меняется: хищные цветы на фресках оживают, тянутся к моей шее тяжелыми бутонами, полными маленьких острых зубов. Звери и птицы снуют среди деревьев, с наслаждением пожирая друг друга и захлебываясь в ручейках крови.
Я глупо хихикнула, заметив, как с приоткрытых губ моей подруги прямо на белоснежную скатерть капает алая жидкость, удивительно похожая на кровь.
- У тебя вино с губ стекает, - сказала я, продолжая нелепо улыбаться.
Марго с наслаждением облизала губы ядовито-красным кончиком языка, а потом аккуратно промокнула остатки салфеткой.
- Какая я неловкая. Перепачкалась вся, - игривым тоном проговорила она, разглядывая свое платье, на светлой ткани которого явственно выступили бурые капельки. - Ты не стесняйся, ешь и пей вдоволь, тебе надо набираться сил.
- Похоже, я уже изрядно набралась, мерещится всякое, - криво усмехнулась я, пытаясь подняться со стула.
Ноги меня не слушались. Голова закружилась, и я наверняка рухнула бы на пол, если бы не Марго, неожиданно оказавшаяся рядом.
- Пойдем, я провожу тебя наверх, - проворковала она, подставляя свое плечо под мою нетвердую руку, - ты хорошенечко выспишься, а завтра будешь как новенькая. Природа и свежий воздух творят чудеса.
Её слова отдавались в моей чумной голове раскатистым эхом, я уже почти ничего не соображала, глаза слипались сами собой, и не было сил противостоять навалившейся слабости.