Гладиаторские игры были, по большому счету не очень кровавым спортом. Нет, конечно же, не было, наверное, не единого дня, чтобы кровь бойцов не проливалась на желтый песок арены, но приходили римляне в Колизей совсем за другим. Еще во времена республики, когда концепция гладиаторских боев только обретала свою форму, любому разумному человеку было ясно: простое и безыскусное кровопролитие, нравится толпе намного меньше хорошо поставленного шоу.
А если Сенату и народу римскому нужно было шоу, то, конечно же, были люди, готовые его показать. Со времен расцвета Римской республики и до самого ее конца, во множестве амфитеатров построенных во всех концах римского мира, демонстрируя свое мастерство, рубились друг с другом самниты, фракийцы, ретиарии и прочие бойцы, пришедшие из старой еще гладиаторской традиции. И, казалось бы, все было отлично. Схватки становились все более и более зрелищными, деньги текли рекой, а главное, зрители были счастливы. Но в один прекрасный момент стало ясно, что что-то идет не так.
Зрителям довольно быстро наскучили обычные схватки. Драки неплохо бронированных гладиаторов, вооруженных, в общем-то, более-менее одинаковым оружием, становились все больше и больше похожими одна на другую. И даже ретиарии со своими сетями и трезубцами не могли существенно улучшить картинку. Зритель начал скучать и вот этого допускать было нельзя.
Уже к середине I века ланисты и устроители игр начали экспериментировать с новым форматом боев, выпуская на песок арены смешанные группы гладиаторов, диких животных и охотников на них, кулачных бойцов и даже андабатов. Отлично бронированные гладиаторы в тяжелых доспехах и шлемах с очень ограниченным обзором, подобно обезумевшим носорогам, вламывались во вражеский строй, сбивая с ног и буквально разбрасывая своих противников. И зрителям это нравилось. Красочное шоу на песке Колизея с каждым годом становилось ярче, и останавливаться было нельзя ни на секунду.
Пилумы, лассо, копья, короткие мечи, очень короткие мечи, плети и топорики - все шло в дело. И когда уже казалось, придумать ничего нового было невозможно, неизвестный ланиста предложил, а давайте устроим поножовщину.
Новая концепция гладиатора была проста и по-своему гениальна. Бойца лишали щита и меча, вооружая взамен двумя кинжалами. Прямыми, похожими на римский пугио, или кривыми, подобными фракийской сике. И на этом все. Из защиты же у него были только наруч - маника и короткие поножи, не закрывавшие даже колено. Иногда к основному комплекту добавлялся небольшой горжет, закрывший грудь. Впрочем, из-за своего небольшого размера он был скорее украшением, а не средством защиты.
Даже шлем новому гладиатору, названому димахером, как правило, не полагался. И ты, дорогой друг, конечно же, спросишь, - погоди, но что может противопоставить самниту или мурмиллону этот почти никак не защищенный парень с двумя ножами? И ответ будет очевиден. Только свою подвижность, увертливость и длинные яростные серии ударов в ближнем бою.
Димахер должен был буквально танцевать вокруг своих врагов, пользуясь их меньшей подвижностью. Кружить вокруг, уходя в слепую зону шлемов и, сближаясь, наносить множество ударов еще до того, как противник успеет развернуться в его сторону. То есть вести активный бой, пускать кровь врагу и вообще делать все то, что так любит собравшаяся на трибунах Колизея толпа.
Такой гладиатор был прямой противоположностью андбату и скиссору. Быстрый, верткий, почти никак не бронированный. И поэтому, с одной стороны, вынужденный постоянно держать дистанцию, бывшей его единственной защитой от копий и мечей противника. А с другой, с точно таким же постоянством, идти в ближний бой, потому что только в самом близком контакте, буквально наваливаясь на врага, он мог реализовать свое преимущество, атакуя соперника с двух рук.
На самом деле, мы не очень много знаем о димахере. Существует буквально три его изображения и пара дюжин упоминаний в римских хрониках, письмах и воспоминаниях. Впрочем, даже из этого довольно скудного материала можно сделать массу интересных выводов.
Во-первых, димахеры были не самым распространённым видом гладиаторов. Их количество всегда было небольшим, что, в общем-то, не удивительно. Немного людей готовы, даже находясь на положении раба, кидаться с двумя ножами на неплохо защищенного и тренированного противника.
Во-вторых, во всех известных нам источниках димахеры являются прямыми синонимами понятия злоба, ярость или даже безумие. Похоже, что на арене они выглядели и вели себя как бешеные волки, кружа вокруг своей жертвы и атакуя ее, как только им представлялась такая возможность. Даже Артемидор Далдианский в своем "Толкователе снов" писал, что увидеть во сне димахера означает, что ты непременно получишь в жёны плохую, злобную жену.
А еще, этих обоеруких бойцов не очень-то любили зрители. Нет, смотрели на их бои все с большим удовольствием, но фанбазы эти парни совершенно точно не собирали. Нам известно буквально одно надгробие димахера с хвалебными строками в его адрес. Что на фоне огромного количества панегириков, восхвалений и просто записей на стенах и надгробьях, посвященных прочим гладиаторам, выглядит даже несколько настораживающе.
Судя по всему, появившиеся в начале II века димахеры стали очень особыми, отличными от других гладиаторами. Они были, ну или скорее играли роль яростных и кровожадных безумцев, готовых на арене с одними только ножами кидаться на бронированного противника с целью распустить его на кровавые ленты. И хотя это совершенно точно нравилось зрителям, сопереживать и болеть за этих зверей в человеческом обличии были готовы немногие.
У этих гладиаторов не было сложившейся пары, вроде классических самнита и фракийца или ретиария с мурмиллоном, а значит, их выпускали против любого противника и, скорее всего, даже против диких зверей. Потому что существует пара мозаик, где изображена схватка хищников с гладиаторами, подозрительно похожими на димахеров. И такой подход, в общем, понятен. Всем было интересно посмотреть, как справился волк в человеческом обличии с настоящим волком, или с леопардом, или даже с крокодилом. Все это было отличное шоу, а ведь именно ради этого вся эта история и затевалось.
И ты, конечно, задашь вопрос, - при таком, мягко говоря, наплевательском подходе к нашему сегодняшнему герою, какая среди димахеров была смертность? Ну, не очень большая на самом деле. Гладиаторские игры - это вообще не про высокую смертность. Мы знаем захоронения бойцов, погибших в двадцать пятом, тридцатом, сороковом боях. Один ретиарий, помнится, протянул целых сорок восемь схваток. А если помнить, что за год гладиатор мог выйти на арену от двух до пяти раз, получается, что при минимальном везении его карьера продолжалась пять - десять лет с перерывами на тренировки, залечивание ран, сторонние подработки и прочие прелести и ужасы гладиаторской жизни.
Скорее всего, шансов отправиться за Стикс у димахера было несколько побольше, чем у любого из его соперников. Отсутствие толковой защиты в любом случае должно было этому способствовать. Но все равно не нужно думать, что погибших на арене обоеруких бойцов выносили с нее десятками. Вообще, даже один погибший гладиатор был событием и новостью, о которой могли вспоминать пару недель. Поэтому успокойся, дорогой друг, все у нашего героя было хорошо. Ну, ровно настолько, насколько может быть все хорошо у человека, которого заставляют драться на арене.
Как и большинство остальных коллег по не очень кровавому спорту, димахеры выходили на песок арены до самого конца Вечного Города и исчезли только под его обломками. Не пережив того прискорбного момента, когда великая Римская цивилизация, построившая акведуки, дороги, инсулы и Колизей, где люди убивали друг друга на потеху толпе, сменилась "эпохой варваров", в которой все было совсем не так.
Вот, собственно, то немногое, что я могу рассказать вам о самом загадочном и наименее известном гладиаторе из всех, что существовали под небом Римской Ойкумены. Следующая же наша история будет не про гладиаторов, а про ланист, гладиаторские школы, рабские рынки и прочие чрезвычайно интересные вещи. А на сегодня все.