Обо мне в тех документах данных было мало, только вес, рост и странные имя и фамилия, но мне их сменили в детском доме, однако я их запомнила на всю жизнь – Зара Манчай.
Как? – удивленно спросила Валентина Степановна.
Ира повторила:
– Зара Манчяй.
– А фамилия матери была указана?
– Нет, ее не было, а я там была Зарой Манчай. Но уже в детдоме меня назвали Ирой, отчество мне дали по имени нашего директора – Николаевна. А фамилию, тоже поменяли, решив, вероятно, что указанная в моих документах фамилия цыганская, назвав меня Цыгановой.
– А ведь сейчас я вижу, что вы действительно похожи на цыганок, – вдруг задумчиво сказал Михаил.
Мама Ларисы продолжила:
– Да, думаю, что не только Михаил это заметил. Сейчас открою вам еще одну тайну. Однажды прибился к нам в село одинокий цыган, Николай его звали. Да почему звали, зовут, он до сих пор у нас живет, этот Николай. Он чуть постарше меня, только вот фамилии его я не знаю. Работает он уже много лет в городе, уезжая утром, и возвращаясь вечером, а работает в автопарке слесарем. И всю жизнь жил один, как бирюк. Я его до сих пор и не знаю, он на другом конце Ольховки живет. И вот перед самой смертью мама твоя, Галя, сказала мне, что он всю жизнь им помогал, и перед ее смертью он пообещал ей, что до самой своей смерти будет помогать Гале.
И Валентина Степановна вопросительно глянула на Галю. И та растерянно произнесла:
– Да, мне раз в месяц приходят деньги, но мама сказала, что их присылает папин родственник, и зовут его Николай, но я его никогда в жизни не видела.
– Ну значит это он и есть.
– Я знаю, как это выяснить, – вдруг вскрикнула Ирина,–мы пойдём к нему домой вдвоем с Галиной. А когда он нас увидит, то мы сразу поймем по его реакции отец он нам или нет. Валентина Степановна вы знаете где он живет?
– Нет, я и его не знаю.
– Так я пойду на почте спрошу, – сказал Михаил, а потом схожу сам к его дому, чтобы убедиться что он дома, и позвоню вам, вы девочки, тогда и пойдете.
Михаил ушел на почту, а через двадцать минут он позвонил, и Ирина с Галей отправились к дому Николая. А а тем временем Михаил им ждал на центральной улице у школы, чтобы потом уже идти вместе. Село у них было большое, раньше так вообще оно по всей области славилось своим совхозом, который тогда всегда был в первых строках новостей, как всегда хвалилась Валентина Степановна, да и все остальные жители ее возраста, помнящие, как хорошо они жили раньше. Да и сейчас оно держалось за счет того, что многие сельчане занимались огородничеством, а семей двадцать держали пчел.
Миша вел их уверенно, и, свернув в боковую улицу, повел их на самый край села.
– Вот и его домик, – сказал он наконец-то, указывая на маленький, но ухоженный дом.
А сам остановился подальше, чтобы никого не смущать, ни женщин, ни хозяина, Однако он стоял так, чтобы было видно пустит ли их хозяин.
И вот они постучали. Михаил тоже нетерпеливо ждал, что будет дальше:
– Ну Галю-то он знает. А вот что он будет делать, когда увидит Ирину.
Тут калитка открылась, и тут же выскочил пес, совсем маленький, и закрутился под ногами гостей, требуя от них ласки, но Галя с Ирой шагнули во двор. Миша с облегчением вздохнул и пошел домой.
Когда открылась калитка, Ира и Галя увидели перед собой высокого мужчину с копной черных волос уже подернутых сединой его черные пронзительные глаза с удивлением смотрели именно на нее, Ирину.
– Отец, – взволнованно подумала она, – ведь Галину он уже знает, и ему явно интересно, откуда я вдруг взялась.
Молчание затянулось. Ирина заговорила первая:
– Ну вот и мы, неисповедимы пути Господни. Так ведь говорят? Значит суждено нам было увидеться.
Вдруг Ирина увидела, как скатилась по щеке отца слеза, и сам он вдруг опустился на колени и сказал:
– Простите меня, доченьки, что не уберег вас, что росли вы совсем не так, как мы с вашей мамой хотели. Потом он легко поднялся, подошел ближе и обнял их по очереди.
– Ну что ж, проходите, разговор будет долгим.
В доме была идеальная чистота и какой-то аскетический порядок, не было в нем ничего лишнего.
Усадив их на диван, и усевшись на стул перед ними, их отец заговорил:
– Галя о тебе я все знаю, с самого детства рядом ты была, и я вам с мамой после смерти ее мужа помогал, как мог, а вот когда я на автобусной остановке сегодня увидел свою вторую дочь, я от радости чуть в обморок не упал, голова закружилась так, что пришлось за забор держаться, старый я уже стал. Но я знал, что вы придете, именно сегодня придете, не будете ждать, а захотите узнать все сейчас. Давай-ка дочка, расскажи о себе сначала.
– Меня зовут Ирина, я детдомовка с самого раннего детства и до совершеннолетия. Потом я училась в колледже и жила в детском доме, я знала, что родом была из этого города и я вернулась сюда, ведь у нас у всех, ну не считая тех детей, у которых родители умерли или погибли, всегда была надежда, что у нас где-то есть семья. Надеялась и я, но где-то лет через восемь поняла, что это просто детская наивность. А жизнь намного тяжелее того, что мы представляем в детском доме. И хотя я была достаточно разумным ребенком, где-то во мне все-таки сидела занозой маленькая надежда найти родных. И вот это все же произошло, для меня это было просто чудом.
– Нет настоящее чудо будет впереди, я ведь надеюсь показать вас вашей матери. Неизвестно еще попадем ли мы хотя бы во двор, ведь ваша бабка, как львица, охраняет вашу маму от меня, Богдана, бедная, живет, как в тюрьме. Мы с вашей мамой не бросали вас, Раду и тебя, Зара.
– Да, я знаю, это имя было в моих документах.
– Мы с вашей мамой любили друг друга, но нашу любовь растоптали, и мы были разлучены. Но тот, которому отец хотел отдать мою Богдану, отказался от нее, считая ее “грязной”. И мы надеялись, что отец Богданы все же смилуется и разрешит нам пожениться, но этого не случилось, они просто посадили ее под замок, но рожала она все же в роддоме, она кормила вас все те дни, пока была там. А когда ее выписали, они мне не дали даже на вас глянуть. И через три дня я узнал, что вас, якобы украли.
– Я был тогда в ужасном состоянии, хотя и догадывался, что дед просто захотел избавиться от вас, подстроив так, чтобы милиция, найдя вас, сразу отправила вас в детский дом, уж очень зол был на нас отец Богданы. С тобой, Ирина, у них все получилось, тебя нашли на вокзале соседнего города, я надеялся, что и с Галей все будет также, и что потом, когда эта история забудется, то мы просто удочерим вас. Но вскоре нам сообщил мой одноклассник, который работал в милиции, что была найдена новорожденная девочка, которую сначала отправили в детскую больницу, а потом быстро удочерили, это была ты Галя. Ты росла в хорошей семье и мы за тебя только радовались, другого нам и не оставалось А вот ты, Зара, словно исчезла. Я, конечно, пытался тебя, Зара искать, но безуспешно.
– Ведь, как ты сказала, тебе дали другое имя. А я искал тебя, как Зару. Но увы, мои поиски ни к чему не привели. А отец Богданы так и глумился над непослушной дочерью. Но вскоре он умер от инфаркта, но мать Богданы до сих пор держит ее взаперти, так как по-прежнему считает ее причиной всех бед в семье, ведь и ее отец, и ее старшие братья занимались противоправными делами, и им предъявили обвинение, и дали большие сроки. Только младший ее брат вырос порядочным человеком. Я же только наполовину цыган. Мой отец был русский, да и в паспорте я русский. И у меня была счастливая семья, но мои родители рано умерли.
– Мать в конце концов сломала мою Богдану, и она теперь “не в себе”. Но никто ее не лечит, в своей семье она живет, как служанка. Живут они хоть и в городе, но в своем доме, там еще живет семья ее младшего брата, он парень неплохой, но мать свою боится, иногда я прошу его привести Богдану к забору, что выходит на пустырь, и мы с ней там общаемся.
– И вы, и ты, отец, не можешь ничего сделать? – возмущенно воскликнула Ирина.
– Нет, меня и в дом не пускают старшие братья, которые так и не женились, вот и живут все вместе, хотя у каждого есть по квартире, И они и мать ненавидят Богдану, они даже лечить ее отказались, когда она заболела пневмонией. И только с помощью соседки, которая работает хирургом в нашей больнице, ее смогли положить в больницу, я тогда чуть ли не целыми днями сидел у нее.
– Ну нет, этого оставлять нельзя, надо ее забрать оттуда, – уверенно сказала Ирина, если она за себя постоять не может, то мы привлечем к этому и врачей, и полицию. Думаю мои дядюшки с полицией до сих пор не дружат, поэтому маму нашу отдадут, как миленькие, если их припугнуть, а уж с бабкой я сама справлюсь, она еще не знает какие мы упертые, детдомовские, она еще пожалеет, что отдала меня в детдом.
– Ну, не знаю, – неуверенно сказал отец, – с ними все же связываться опасно, надо все обдумать хорошо.
– У вас с мамой полжизни прошло, куда дальше думать.
– Да, ты права, дочка, надо что-то решать.
– Давай-ка свой телефон, когда ты мне понадобишься я тебе буду звонить.
И они обменялись номерами телефонов.
Потом Николай сказал:
– Вы тут посидите, а я за медом схожу в кладовку, я ведь пчел держу. И ты, Рада, а вернее Галя, возьмешь, и ты Зара-Ирина. И Валентине Степановне еще прихватите, скажите от Николая Гущина, она ведь не знает, что я ваш отец, а мы с ней знакомы давно, когда я их соседям теплицу ставил лет пять назад.
Когда он принес им банки с медом, то сказал, что в свой следующий приезд Ирина должна остановиться у него. Тогда и Ирина записала ему свой адрес, и сказала:
– Папа, я жду тебя у себя в любое время, и даже ключи тебе запасные дам, чтобы ты в любой момент мог прийти.
Уважаемые читатели, рада, что вы по-прежнему со мной, я стараюсь искать для вас позитивные темы, дабы на моем канале вас хотя бы на несколько минут посетили радость, доброта и взаимопонимание.
Обращаю ваше внимание и на предыдущие мои рассказы: