Дверь в кабинет открылась и появилась секретарша Верочка, а с ней и новенькая, о которой все знали уже две недели, но она все не приходила и не приходила почему-то. Но вчера Верочка сказала что новенькая выходит на работу, оказывается ее не хотели отпускать с работы, и заставили отрабатывать две недели. Нашел ее шеф в каком-то захолустье, и уже снял ей квартиру в Москве, направив ее в их проектно- конструкторский отдел, где было всего три женщины предпенсионного возраста, а остальные мужчины.
– Прошу любить и жаловать, – строго и деловито сказала обычно смешливая Верочка, и не обижайте ее, так сказал Сергей Павлович, это и есть ваша новая сотрудница Яна Полынова.
Лев Евгеньевич вздрогнул, неожиданно услышав из уст секретарши знакомую фамилию. И, повернув голову, так как стоял почти спиной к двери, разговаривая с Петром Петровичем. Увидев новенькую, он ахнул она была совсем молоденькая и была копией той, что всю свою жизнь он, Лев Евгеньевич, пытался забыть, но совесть всю жизнь напоминала ему о ней, а сейчас он смотрел на девушку и безумно хотел узнать и ее отчество, но Верочка, пофлиртовав минутку с его молодыми коллегами, выпорхнула из кабинета. Она хотя и была племянницей шефа, но очень ответственно относилась к своим обязанностям.
Почему-то всем она казалась легкомысленной, но никто не пытался ухаживать за ней боясь гнева шефа. Но Верочка и сама умела постоять за себя, когда кто-то чужой приставал к ней с ухаживаниями. У Веры был прекрасный характер, она никогда ни с кем не ссорилась, всегда была доброжелательна, вежлива, но она терпеть не могла их красавца Вадика. Он, как всем казалось, не обращал на нее внимания, даже не разговаривал с ней. Но однажды Лев Евгеньевич видел, как он на нее смотрит, и даже его, мужчину, передернуло от отвращения, у Вадика было омерзительно-липкий взгляд, он не говорил ни слова, но Льву и так было видно, что тот просто унижает Верочку, позволяя себе так смотреть на нее.
– Представляю, как Верочке хочется его ударить, а, в принципе и не за что.
– Ну смотрю я на девушку молча и все, – скажет даже ему Льву Евгеньевичу бесстыжий Вадик, а Вере вообще ничего не ответит, он же считает себя неотразимым красавцем.
Но он снова повернулся к новенькой, она была очень хороша, но глаза просто приковывали к себе внимание, карие глаза той, что на всю жизнь осталось укором его, Льва Евгеньевича, совести.
В сердце у него разливалась радость от того, что новенькая девушка без сомнения его дочь. А еще он подумал, что дома его сейчас ждет жена, родная, привычная, добрая и еще пятнадцатилетний сын Родион которого он любил без памяти, как единственного своего наследника. А вот к жене у него даже в молодости не было безумной страстной любви, хотя Лев понимал, что очень любит ее, но не так, как об этом обычно пишут в романах, а спокойно, мягко, доверяя сам своей Лидочке и полностью доверяясь ей. Он считал, что ему повезло в семейной жизни, но при этом всегда помнил свою первую любовь, трагически-несчастливую, которую безжалостно разбили ее родители.
Новенькой выделили место почти рядом с ним, и Льву Евгеньевичу было ее прекрасно видно. Время от времени он смотрел на Яну и с горечью вспоминал о том, что семья его возлюбленной не приняла его. Ее отец был высокопоставленным чиновником, а мать амбициозная недалекая дама, считала себя чуть ли не королевой, а он, Лева, был в то время никем, он только закончил Бауманку и мечтал о том, как станет когда-нибудь знаменитым. Да, у него вышло две книги, о которых много говорили в научных кругах, но он выбрал производство, а не науку. Да, в определенных кругах он был довольно известен, но вот очень знаменитым он не стал. Приглашали его в университет, но, посоветовавшись с женой, он отказался.
Жена у него сейчас не работает, она ухаживает за его больной мамой, а вообще-то она экономист, и когда еще работала получала неплохо, но вот уже полгода Лидочка вся в заботах о свекрови. Он, Лева, помогает, ей но только тогда, когда приходит с работы, и он сразу видит, что она устала. Но мама пока еще может передвигаться сама, то есть ей не надо ее поднимать, хотя у Лиды и без этого забот хватает. Они потихоньку откладывают деньги на сиделку, а пока справляются сами, Родион по мере сил и свободного времени тоже помогает.
И тут он увидел с каким вожделением Вадик смотрит на новенькую, но он Лев Евгеньевич, уже воспринимает Яну, как свою дочь, и возмущение бьет из него ключом.
Он решил тут же пойти к Верочке и спросить отчество новенькой, заодно попросить ее поговорить с Яной, чтобы предостеречь от этого бабника Владика. Он пошел в приемную к Верочке, на его счастье она была одна и он тихонько рассказал ей о Вадике а его бесстыжем взгляде на Яну.
– Ой, Лев Евгеньевич, он и на меня также смотрит, тогда мне кажется, что я грязная и униженная, и я готова его убить. Думаю и Яна испытывает те же чувства, будто ее изваляли в грязи.
Спросил у Верочки и отчество Яны, как бы для того, чтобы обращаться к ней по имени-отчеству. Верочка заглянула в папку с ее документами и удивилась:
– Ой, а она у нас Львовна, а еще дядя поручил мне позаботиться о том, чтобы в отделе ее не обижали, он мне сказал, что она сирота, и ее грех обижать.
– Как это сирота?– воскликнул Лев Евгеньевич, – и в его голосе было отчаяние, – неужели они отдали ее в детский дом, – эту фразу он уже произнес про себя.
Он посмотрел на Верочку и ему захотелось рассказать ей все то, что он пять минут назад вспоминал: тогда, двадцать три года назад ,он был уверен, что выгнав его, они будут заботиться о ребенке. Когда они решили пожениться с мамой Яны, она была на пятнадцатой неделе беременности, он как сейчас это помнит, аборт уже нельзя было делать. А ему ее родители посоветовали уехать в другой город, сказав, что никогда не позволят своей дочери выйти за него замуж. И после этого разговора Лев, да, тогда еще просто Лев, не имеющий никакого жизненного опыта, решил, что если он будет настаивать на том, чтобы жениться, так он сделает еще хуже уже своей бывшей невесте, он не мог тягаться с ее отцом.
– Верочка, а как Яна попала к нам в кампанию?
– Директор детского дома, где она воспитывалась одноклассник дяди Сережи, он его и попросил взять Яну, сказал, что она во всех отношениях хорошая девочка. А в каком городе этот детдом, Верочка?
– Об этом можно спросить только у самой Яночки.
– Да разве можно? Что она обо мне подумает.
– Так я сама у нее спрошу. Мы договорились с ней вместе ходить обедать, дядя просил взять над ней шефство. Ну в житейских вопросах я могу, конечно, помогать ей, а вот по работе ей придется обращаться только к вам, Лев Евгеньевич, не к Вадику же ей обращаться, он же совсем тупой. Фу, ну и мерзкий же он тип.
Но Лев Евгеньевич уже не слышал ее он был уверен, что Яне дали фамилию матери, значит они и ее отправили подальше от родного города. Но он ведь не пойдет и не скажет Яне, что берет над ней шефство, но при случае можно сказать, чтобы она не стеснялась и обращалась к нему за помощью.
Прошло несколько дней, девушка быстро нашла со всеми общий язык, к тому же она хорошо ориентировалась в том вопросе, над которым они сейчас работали. И ни в чьей помощи Яна, в общем-то не нуждалась.
Но все же наступил день, когда его помощь ей понадобилась. Лев Евгеньевич с утра был на совещании, и возвращался почти в одиннадцать часов. Он только взялся за ручку двери своего кабинета, как она резко распахнулась, а он с трудом увернулся от ее удара.
– Ой простите, простите, – стала извиняться Яна, – я нечаянно, она была расстроенной и заплаканной.
– Но что случилось?
– Увольняться иду, – всхлипывая, говорила Яна.
Но этого Лев Евгеньевич допустить не мог, вот так просто найдя свою дочь, и вдруг сразу потерять ее.
– Нет, этого не будет, – решил Лев Евгеньевич и, взяв Яну за руку,
громко заявил:
– Вадим извиняйся.
– Еще чего, с какой стати я буду перед ней извиняться, – нагло ответил тот.
– Ну и прекрасно, пойдем, Яна, тогда уволимся мы с тобой. Друзья, может кто еще с нами пойдет?
– И я , и я, – сказали еще двое сотрудников,– сколько можно терпеть этого урода, – поддержала и Зоя Петровна, женщина предпенсионного возраста, которая этого беспардонного хама терпеть не могла, и знала отлично, что не ее, ни Льва Евгеньевича директор не уволит, и они все вышли.
Но услышали, как кто-то из оставшихся в кабинете сотрудников сказал:
– Ну, капец тебе, Вадим.
Но тот только грамко и нагло рассмеялся.
Когда они все вошли в приемную, Верочка удивилась:
– Что за делегация?
– А мы и не делегация, мы пришли подавать заявление на увольнение. Давай нам бумагу, а ручки у нас с собой.
Услышав шум из своего кабинета вышел Сергей Павлович:
– Что за шум, а драки нет? – спросил он удивленно.
– И не будет, – спокойно сказал Лев Евгеньевич, мы мирно уходим по собственному желанию, Вот только хором, потому и шумно.
Мои уважаемые читатели, большое спасибо за ваше внимание, лайки, комментарии и подписку, дерзайте, верьте в себя, и у вас всё получится!
Читайте также другие мои рассказы:
