Танк “Клим Ворошилов” был не просто ещё одним образцом бронетехники: он стал квинтэссенцией концепции неуязвимого наступательного оружия, спроектированного в условиях, когда от танков требовали не только высокой подвижности, но и способности противостоять большинству тогдашних противотанковых средств. Против него оказались бессильны не только стандартные 37-мм и 50-мм пушки вермахта, но и многие зенитные орудия. Это танк, который в равной мере стал предметом гордости и технического вызова для Красной Армии. В этой публикации мы рассмотрим, как появился этот танк, как развивалась его конструкция, в чём заключались его сильные и слабые стороны, и какую роль он сыграл в судьбоносных сражениях Великой Отечественной войны.
История создания
К концу 30-х годов ХХ века, когда неотвратимость большой войны уже была очевидна, советские военные осознали необходимость создания тяжелобронированного танка, способного противостоять распространённым противотанковым артиллерийским системам. При этом нельзя сказать, что на вооружении РККА тяжёлых танков не было - тот же “парадно-выходной” Т-35 можно привести как яркий пример. Однако его боевые качества на тот же 1938 год уже представляли собой нечто… не совсем отвечающее требованиям времени. К тому времени во Франции, например, построили линию Мажино, в Финляндии - линию Маннергейма, в Германии - линию Зигфрида… Военным нужно было средство для прорыва, способное прорываться сквозь подобные линии укреплений - такие теории “гуляли” во всех армиях мира, вне зависимости от симпатий или антипатий руководствами той или иной страны.
Да, в опытном порядке создавались тяжёлые танки типа “СМК” или Т-100, созданные по устаревшей многобашенной концепции, но несмотря на “очевидную мощь”, эти танки не пошли бы в серийное производство сразу по нескольким причинам - дорого производить, командиров многобашенных машин тяжелее обучить (а самое интересное - нельзя передать им боевой опыт, потому что его попросту нет), да и производить тоже нелегко. Однако в то же время танковые конструкторы (а именно - работники КБ Кировского завода) понимали - нужна ещё одна машина, более компактная в сравнении с указанными выше “мамонтами”, но обладающая мощным орудием и толстой бронёй. Именно поэтому в КБ завода был создан экспериментальный танк У-0, который чуть позже получит название “Клим Ворошилов”.
Самое интересное, что в руководстве РККА нашлись “уникумы”, которых ничему не научила история с британским многобашенным танком Vickers A1E1 Independent - он так и остался никому не нужным и, не побоюсь этого слова, бесполезным танком. Но идею создания танка с противоснарядной бронёй, но в меньших размерах активно поддерживал замнаркома по вооружениям Павлов - он увидел в новом проекте нужные перспективы. Именно по его инициативе, ещё на стадии проектирования У-0 к работам на Кировском заводе “подключили” Афанасия Семёновича Ермолаева и даже придал ему группу конструкторов из ВАММ под руководством ленинградского же конструктора Леонида Ефимовича Сычёва. Для тех, кто не знает - Ермолаев был генеральным конструктором таких проектов, как средний танк Т-28, а также тяжёлый танк СМК. Чуть позже, уже в годы войны под его руководством будет создано немало образцов боевой техники. Сычёв к тому моменту тоже был “на своём месте”, работая в КБ ЛКЗ на должности руководителя группы, а затем - заместителя руководителя отдела в КБ.
Проекты предусматривали эдакий “железный капут” на гусеницах - в башню относительно малого размера втиснули две пушки - “махановскую” Л-11 и 45-мм танковая пушка конструкции Беринга. Туда же втиснули ещё два пулемёта Дегтярёва (один был “строен” с артиллерийским вооружением, второй располагался в корме башни) и зенитный ДК (будущий ДШК) на крыше башни. Однако ещё на стадии заводских испытаний было выяснено, что такая система вооружения не даёт боевой машине никаких преимуществ (а временами ещё и вредит), главным образом из-за тесноты в башне, которую и вызывал такой комплект вооружений. Поэтому башню срочным образом переработали, оставив только 76,2-мм пушку Л-11 и два пулемёта. Отказались также и от зенитного вооружения.
В сентябре 1939 года окончательный вариант прототипа был представлен военным. И пока для трёх опытных танков (СМК, Т-100 и У-0) разрабатывалась программа испытаний, грянула Зимняя война - как бы ни цинично это прозвучало, но для военных это было прекрасной возможностью протестировать новые танки в боевой обстановке. Все три танка были приданы 20-й тяжелой танковой бригаде, оснащённой средними танками Т-28. Как читатели, возможно помнят, первый бой трёх тяжеловесов состоялся 17 декабря 1939 года, и первым танком, которому “не повезло”, стал СМК, наехавший на фугас. Вторым - Т-100, у которого вышла из строя система зажигания - но механик сумел запустить двигатель при помощи второго магнето, и эвакуировав экипаж СМК, Т-100 уполз в тыл. Хотя справедливости ради, броню обоих двухбашенных тяжеловесов пробить так и не удалось. Возвращаясь к герою нашей публикации, можно отметить, что У-0 тоже не получил серьёзных повреждений брони в том бою, однако выяснилось, что его 76,2-мм пушка была неэффективной против укреплений на линии Маннергейма (это станет основной причиной разработки тяжёлого танка КВ-2). Но и без повреждений не обошлось - ствол пушки был пробит снарядом финского противотанкового орудия калибра 37 мм. При этом, в отчётах военных после этого боя, У-0 получил только хвалебные отзывы - ни одного сквозного пробития башни или корпуса зафиксировано не было, возможностей орудия хватало для борьбы с любой техникой противника. Всё это послужило поводом для принятия на вооружение первого боевого тяжёлого танка У-0 под названием “Клим Ворошилов” или сокращённо КВ. Никаких единиц или двоек в названии танка не было отродясь.
Поспешное принятие танка на вооружение впоследствии сыграет свою немаловажную роль - КВ сам по себе был неторопливой боевой машиной, где-то неповоротливой (в бою это компенсировалось бронёй, но на марше создавало проблемы), да ещё и с капризной “начинкой”. Больше всего страдали коробка передач и трансмиссия танка - они не могли справиться с такой массой в любых ситуациях, поэтому танки требовали частого осмотра. Дошло даже до того, что “надёжность” танка стала своеобразной “притчей во языцех” - это будет основной причиной того, что практически все подвиги советских танкистов на танках КВ были совершены из засады.
Серийное производство танков КВ началось в феврале 1940 года на Кировском заводе. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июня 1940 года Челябинскому тракторному заводу (ЧТЗ) предписывалось также начать выпуск КВ. 31 декабря 1940 года на ЧТЗ собрали первый КВ. Одновременно на заводе началось строительство специального корпуса для сборки КВ. Всего на 1941 год было запланировано выпустить 1200 танков КВ всех модификаций. Из них на Кировском заводе — 1000 шт. (400 КВ, 100 КВ-2, 500 КВ-3) и ещё 200 КВ на ЧТЗ. Однако на ЧТЗ к середине года сдали только 25 танков. Всего в 1940 году было построено 139 КВ и 104 КВ-2, а в первом полугодии 1941 года — 393 (в том числе 100 КВ-2).
Не остановила выпуск КВ и начавшаяся блокада Ленинграда немецкими и финскими войсками - в октябре-ноябре на мощностях Ленинградского металлического завода (он же завод №371) было собрано семьдесят корпусов и сто тридцать башен к ним. И уже в ноябре было собрано два танка (под серийными номерами С-001 и С-002) - по некоторым данным оба они числились в штате 86 отдельного танкового батальона Ленинградского фронта и оба были уничтожены в боях 23-25 декабря 1941 года у селения Красный Бор.
За 1942 год было собрано 49 танков КВ, а также отремонтировано 139 боевых машин, в 1943 году из заделов собрали остальные 21 машину. Машины собирали как могли - оборудования на заводе не хватало, плюс голодный и измождённый персонал не был особо эффективен в труде. Также обстояло дело и с вооружением - первые сорок танков имели пушки Ф-32, остальные тридцать оснащались пушками ЗИС-5 того же калибра. В отчёты ГАБТУ эти танки не включали, потому что они направлялись только на нужды Ленинградского фронта…
Менее драматично складывались обстоятельства серийного производства танков на новом месте - Кировский завод эвакуировали в Челябинск, фактически достроив цеха Челябинского тракторного завода (который за это получит “прозвище” Танкоград). С осени 1941 и до августа 1942 года (когда было принято решение о завершении серийного производства танков КВ в силу производства новой модели КВ-1с) было выпущено 2249 машин (ранее было выпущено ещё 930 танков). Суммарный же выпуск тяжёлых танков КВ оценивается по разным источникам, от 3235 до 3267 машин с различными пушками.
Описание конструкции
На момент начала серийного производства в 1940 году танк КВ стал для советского танкопрома по-настоящему прорывной машиной. В его конструкции сошлись все наиболее передовые на тот момент инженерные решения: торсионная подвеска индивидуального типа, полноценное противоснарядное бронирование, надёжный дизельный двигатель и универсальное артиллерийское вооружение — всё это было реализовано в рамках классической, уже тогда начинавшей доминировать, схемы внутренней компоновки.
Бронированный корпус и башня
Бронированный корпус танка КВ собирался из плит катаной бронестали толщиной преимущественно в 75 мм, лишь местами заменёнными на 60 мм плиты. Днище, равно как и крыша танка образовывались двумя плитами толщиной в 30 и 40 мм. Такая толщина брони на момент старта серийного производства новых “тяжеловесов” была избыточной - ни одно противотанковое орудие того времени не смогло бы поразить КВ в любой проекции. Считалась она таковой и в 1941 году - у немецких войск на вооружении противотанковых орудий большего калибра так и не появилось. Зато вспомнив опыт Первой Мировой Войны, против танков начали применять зенитные орудия - знаменитый “Acht-Acht” немало крови попортил советским танкистам. Это заставит советских конструкторов установить на КВ экраны для увеличения брони, но ненадолго - и без того перегруженная ходовая часть перестанет выдерживать массу машины, возросшую до пятидесяти тонн.
Башня серийного КВ могла выпускаться в трёх модификациях - литая, сварная с прямоугольной нишей в корме башни, сварная с закруглённой нишей. Такому “разбросу” в комплектующих для танка были свои причины:
- Литые башни характерны для некоторых серий танков производственного периода 1940-1941 годов. Из положительных качеств таких башен можно назвать оптимальную конусность бортов, а также упрощение конструкции танка в целом. Ещё одним фактором была технологичность производства. Однако литые башни требовали объёмных форм (заводов, способных отливать такие крупные детали было немного), а самое главное - требовали большей толщины бортов для обеспечения стойкости к попаданиям вражеских снарядов, следовательно, имели большую массу и нагружали ходовую часть;
- Сварные башни с прямоугольной кормовой нишей были вынужденной мерой - их начали выпускать летом 1941 года с целью нарастить количество тяжёлых танков в частях РККА. Они были легче по массе в сравнении с литыми, благодаря технологии производства бронелистов, обладали таким же уровнем защиты при меньшей толщине брони. Из недостатков можно назвать острые углы и большое количество сварных швов, что уменьшало прочность конструкции;
- Сварные башни с закруглённой нишей начали производить на ЧТЗ в середине 1941 года - их считали компромиссом между башнями литого и сварного типов. Скруглённая форма кормовой ниши обеспечивала повышенную снарядостойкость в сравнении с предыдущим типом башни. Фактически, такая форма башни стала наиболее оптимальной, можно сказать - результат эволюции производства танков КВ.
Лобовая часть башни с амбразурой для орудия, образованная пересечением четырёх сфер, отливалась отдельно и сваривалась с остальными бронедеталями башни. Маска орудия представляла собой цилиндрический сегмент гнутой катаной бронеплиты и имела три отверстия — для пушки, спаренного пулемёта и прицела. Башня устанавливалась на погон диаметром 1535 мм в броневой крыше боевого отделения и вдобавок фиксировалась захватами во избежание сваливания при сильном крене или опрокидывании танка. Внутри погон башни размечался в тысячных для стрельбы с закрытых позиций.
Экипаж танка состоял из пяти человек - командир машины, наводчик, заряжающий, механик-водитель и стрелок-радист. Рабочее место командира машины находилось в башне, слева от орудия - в его обязанности входил контроль за обстановкой на поле боя, координация действий всех членов экипажа, а также поиск и выбор приоритетных целей для ведения огня. Наводчик располагался в башне, перед командиром, и в его задачи входило наведение пушки на выбранную командиром цель, а в некоторых случаях самостоятельный выбор целей и наведение орудия, а также ведение огня. Заряжающий располагался справа от орудия, в его задачи входило заряжание орудия при стрельбе, ведение огня из спаренного с пушкой пулемёт Дегтярёва для обороны машины от пехоты противника, а также погрузка боекомплекта в танк и снаряжение пулемётных дисков. Место механика-водителя находилось в носовой части машины отвечал за движение танка, за его исправность и проведение ремонтных работ. Рядом с ним располагался стрелок-радист, в обязанности которого входило обеспечение связи с базой, а также ведение огня из курсового пулемёта.
Общая обзорность танка КВ ещё в 1940 году оценивалась как крайне неудовлетворительная - как минимум, одно сообщение об этом в анналах истории сохранилось от имени военного инженера Каливоды в адрес Мехлиса. Командир машины имел смотровой прибор в башне — панораму ПТК, имевший 2,5-кратное увеличение и поле зрения 26 градусов, бортовой перископ и смотровую щель.
Механик-водитель в бою вёл наблюдение через смотровой прибор с триплексом, который защищался броневой заслонкой. Этот смотровой прибор устанавливался в бронированном люке-пробке на лобовой бронеплите по продольной осевой линии машины, а также перископ. В спокойной обстановке этот люк-пробка мог быть выдвинут вперёд, обеспечивая мехводуболее удобный непосредственный обзор с его рабочего места.
Вооружение
На танках первой серии устанавливался целый комплекс вооружений, как уже говорилось выше - строенная установка из 76,2-мм нарезной пушки Л-11, 45-мм нарезной пушки 20-К образца 1938 года и 7,62-мм пулемёта Дегтярёва. Слишком сильным был стереотип об обязательном наличии “сорокапятки” как противотанкового оружия на тяжёлых танках - однако ещё на предсерийном У-0 45-мм пушку из состава вооружения вывели, оставив только стандартную “спарку” из орудия “главного калибра” и пулемёта. Дело в том, что Л-11 по своим бронебойным качествам ничуть не уступала “сорокапятке”, а по действию осколочного снаряда - значительно превосходила. Таким образом, Л-11 с длиной ствола в 30,5 калибров сочли более универсальным орудием и отдали предпочтение именно ему.
Однако осенью 1940 года были проведены испытания новой 76,2-мм пушки Ф-32 конструкции Грабина с длиной ствола в 41,5 калибра. Даже с укороченным стволом (по воспоминаниям Грабина, эта мера была вынужденной - военные боялись, что длинная пушка будет цепляться за землю во время движения по пересечённой местности), пушка Грабина значительно превосходила по характеристикам пушку Л-11 конструкции Маханова. И практически сразу было принято решение об установке новой пушки в танки. Даже планировалась замена пушек на танках, попавших в ремонтные мастерские, но только после того, как новых Ф-32 будет выпущено “с запасом”.
Последняя модификация орудия главного калибра произошла через год, осенью 1941 года - тогда на вооружение приняли танковое орудие ЗИС-5 калибра 76,2 мм с длиной ствола в 41,6 калибра. Новое орудие было фактически “отехнологиченной” версией Ф-32, более дешёвой в производстве и простой в эксплуатации. Пушка ЗИС-5 монтировалась на цапфах в башне и была полностью уравновешена, как и сама башня танка: её центр масс располагался на геометрической оси вращения. Пушка ЗИС-5 имела вертикальные углы наводки от −5 до +25°, при фиксированном положении башни она могла наводиться в небольшом секторе горизонтальной наводки (т. н. «ювелирная» наводка). Выстрел производился посредством ручного механического спуска.
В качестве противопехотного вооружения на серийных танках изначально устанавливали два пулемёта Дегтярёва - один находился в спаренной с пушкой установке, второй - в шаровой установке в корме башни. Начиная со второй или третьей серии, на танки КВ стали устанавливать курсовой пулемёт, обслуживать который поручили радисту. При этом башенный кормовой и курсовой пулемёты могли при необходимости снимать и использовать вне танка. Конструкторами задумывалась установка ещё одного пулемёта - на крыше башни каждого пятого танка устанавливалась зенитная турель, однако самого пулемёта по штату не полагалось. То есть, при необходимости, заряжающий должен был снимать кормовой пулемёт (который был самым близким) и устанавливать его на крыше башни для ведения огня по воздушным целям.
Боекомплект к пушке, в зависимости от модификации танка, составлял от 111 до 116 снарядов унитарного заряжания. В ассортимент снарядов для ЗИС-5 входили следующие виды:
- БР-350A (бронебойный тупоголовый снаряд);
- БР-350Б (бронебойный снаряд с баллистическим наконечником);
- БР-354Б (подкалиберный бронебойный снаряд);
- ОФ-350 (осколочно-фугасный снаряд);
- БП-350М (кумулятивный снаряд, в строю с конца 1942 года);
Боекомплект к пулемётам, в свою очередь, составлял 2772 патрона (или сорок четыре снаряжённых диска), размещённые в собственных укладках в непосредственной близости от пулемётов.
Для ведения огня "Клим Ворошилов" оснащался двумя орудийными прицелами — телескопическим ТОД-6 для стрельбы прямой наводкой и перископическим ПТ-6 для стрельбы с закрытых позиций. Головка перископического прицела защищалась специальным броневым колпаком. Для обеспечения возможности огня в тёмное время суток шкалы прицелов имели приборы подсветки. Курсовой и кормовой пулемёты ДТ могли комплектоваться прицелом ПУ от снайперской винтовки с трёхкратным увеличением
Двигатель, трансмиссия и ходовая часть
В движение танк приводил дизельный 12-цилиндровый В-2К объёмом 38,9 литра, выдававший 600 “лошадок” мощности при 1800 оборотах в минуту, двигатель. Однако поздней осенью 1941, когда ХПЗ эвакуировали на восток, вследствие чего производство дизелей было остановлено, на танки пришлось устанавливать бензиновые М-17Т, мощностью в 500 “лошадок” при 1500 оборотах в минуту. Ситуацию удалось выправить лишь в марте 1942, когда ХПЗ на новом месте наладил производство своих дизелей. Пуск двигателя в обоих случаях обеспечивался стартёром СТ-700 мощностью 15 л. с. или сжатым воздухом из двух резервуаров ёмкостью 5 литров в боевом отделении машины. Ввиду плотной компоновки танка, основные топливные баки объёмом 600—615 л располагались и в боевом, и в моторно-трансмиссионном отделении. Запаса топлива хватало на 225 километров движения по шоссе в экономичном режиме, а максимальная скорость движения танка достигала 34 километров в час.
Трансмиссия танка КВ - механическая, включавшая в себя пятиступенчатую коробку передач механического типа. Помимо неё, в составе трансмиссионного узла были - многодисковый главный фрикцион сухого трения «стали по феродо», два многодисковых бортовых фрикциона с трением «сталь по стали», два бортовых планетарных редуктора и ленточные плавающие тормоза. Однако именно этот узел вызывал больше всего нареканий у танкистов - трансмиссия танков КВ была черезвычайно перегружена и малейшие ошибки механика-водителя могли обойтись очень дорого. Особенно ярко эта проблема проявлялась на танках, выпущенных во время Великой Отечественной Войны. Но массовые рекламации, отправленные в адрес завода-изготовителя танков КВ не возымели действия - иного советская танковая промышленность к тому моменту предложить не могла.
Подвеска машины — индивидуальная торсионная с внутренней амортизацией для каждого из 6 штампованных двускатных опорных катков малого диаметра по каждому борту. Напротив каждого опорного катка к бронекорпусу приваривались ограничители хода балансиров подвески. Ведущие колёса со съёмными зубчатыми венцами цевочного зацепления располагались сзади, а ленивцы — спереди. Верхняя ветвь гусеницы поддерживалась тремя малыми обрезиненными штампованными поддерживающими катками по каждому борту. В 1941 году технологию изготовления опорных и поддерживающих катков перевели на литьё, последние лишились резиновых бандажей из-за общей, в тот период, нехватки резины. Механизм натяжения гусеницы — винтовой; каждая гусеница состояла из 86—90 одногребневых траков шириной 700 мм и шагом 160 мм.
Связь и электрооборудование
Электрическая схема в танках КВ строилась по однопроводной схеме, с замыканием электроконтура на корпус машины, хотя аварийная система имела собственный контур, построенный на двухпроводной схеме. Рабочее напряжение бортовой сети - 24 Вольта, а источниками оэнергии выступали генератор ГТ-4563А с реле-регулятором РРА-24 мощностью 1 кВт и четыре последовательно соединённые аккумуляторные батареи марки 6-СТЭ-128 общей ёмкостью 128 А·ч. Всё это затрачивалось на работу электропривода вращения башни, наружного и внутреннего освещения машины, питание приборов подсветки прицелов и шкал измерительных приборов, наружного звукового сигнала и сигнализации от десанта к экипажу машины, а также на работу контрольно-измерительных приборов (амперметр и вольтметр), радиостанции и электрической составляющей моторной группы - стартера СТ-700, а также пускового реле РС-371 или РС-400.
Радиосвязь обеспечивалась радиостанцией 71-ТК-3, а позже 10Р и 10РК-26, на некоторых танках устанавливалась авиационная 9Р. Радиостанции 10Р или 10РК представляли собой комплект из передатчика, приёмника и умформеров (одноякорных мотор-генераторов) для их питания, подсоединяемых к бортовой электросети напряжением 24 В. 10Р представляла собой симплексную ламповую коротковолновую радиостанцию, работающую в диапазоне частот от 3,75 до 6 МГц (соответственно длины волн от 80 до 50 м). На стоянке дальность связи в телефонном (голосовом) режиме достигала 20—25 км, в движении она несколько уменьшалась. Бо́льшую дальность связи можно было получить в телеграфном режиме, когда информация передавалась телеграфным ключом азбукой Морзе или иной дискретной системой кодирования. Стабилизация частоты осуществлялась съёмным кварцевым резонатором, плавная подстройка частоты отсутствовала. 10Р позволяла вести связь на двух фиксированных частотах; для их смены использовался другой кварцевый резонатор из 15 пар в комплекте радиостанции. Радиостанция 10РК являлась технологическим улучшением предыдущей модели 10Р, она стала проще и дешевле в производстве. У этой модели появилась возможность плавного выбора рабочей частоты, число кварцевых резонаторов было уменьшено до 16. Характеристики по дальности связи значительных изменений не претерпели.
Танковое переговорное устройство ТПУ-4-Бис позволяло вести переговоры между членами экипажа танка даже в сильно зашумленной обстановке и подключать шлемофонную гарнитуру (головные телефоны и ларингофоны) к радиостанции для внешней связи.
Боевое применение
Первое боевое применение серийных КВ произошло уже в ходе Великой Отечественной Войны, причём для немцев появление столь “толстокожих” танков на полях сражений было едва ли не шоком. Их броню не могли пробить распространённые противотанковые артиллерийские орудия, а также малокалиберные зенитки и противотанковые ружья. Самая мощная на 1941 год противотанковая пушка PaK 38, только появлявшаяся в немецкой армии, могла пробить лобовую броню советского танка лишь на дистанциях до сорока метров, а в борт - не далее трёхсот метров. Встреча с советским танком на таких дистанциях для немецких артиллеристов была смерти подобной - но очень скоро немцы поняли, что огонь зенитных орудий калибра 88 и 105 мм очень эффективен против тяжёлых танков.
Однако эти качества нивелировались сыростью конструкции танка, а также проблемами с трансмиссией - частые поломки боевых машин вне боя не могли положительно сказываться на боевых качествах танка. Танк, фактически, не был сбалансированным - он страдал не только от мелких поломок (а эвакуировать сорок с лишним тонн - задача со звёздочкой), но и от собственной массы - его могли выдержать далеко не все мосты, а при движении по шоссе, он напрочь разбивал асфальтовое покрытие, делая невозможным движение колёсной техники позади танка. Да и общая скорость движения и проходимость КВ вызывала многочисленные нарекания. С другой стороны - лучшего танка для засад не существовало - это подтверждают ратные подвиги Зиновия Колобанова, Каххара Хушвакова и Семёна Коновалова. Не менее показателен и бой одинокого КВ недалеко от местечка Рассейняй - всего один КВ около суток сдерживал продвижение целой боевой группы полковника Рауса. И только с помощью целой операции этот танк удалось подбить - немцы устроили отвлекающую атаку с помощью лёгких Pz.35, и в то же время подтащили 88-мм зенитную пушку Flak.36/38 с тыла. Причём, по свидетельствам самих немцев, зенитка сделала то ли шесть, то ли семь выстрелов, однако пробили броню лишь два. Когда танк замер, немецкие солдаты попытались открыть люк башни, когда внезапно ожила пушка - один из сапёров сунул в пробоину ручную гранату, после чего в экипаже живых уже не оставалось.
Возвращаясь к описанию танка - многие исследователи ставят его в один ряд с средним танком Т-34. Да, в общей картине плюсы и минусы танков уравновешиваются, что ставит оба танка на одну ступеньку. Однако, по моему мнению, сравнивать две абсолютно разные машины, как по защите, так и по назначению - несколько неправильно. Особенно учитывая то, что Т-34 изначально был лучше доработан (его производство не запускали в спешке), а также стоил ощутимо дешевле в производстве.
Имея господствующее положение на поле боя в начале Великой Отечественной Войны, КВ смог бы переломить ситуацию в нужную сторону, разумеется со временем - слишком мало их было в частях, слишком сырыми они были. Но долго господствовать не пришлось - в 1942 году в Панцерваффе появились танки “Тигр”, которые превосходили советскую машину по дальности эффективного огня. Согласно различным заявлениям исследователей, танки “Тигр” могли безнаказанно поражать танки КВ с дистанции в полтора-два километра, и ответить советские танки ничем не могли - не хватало мощности снаряда для уверенного поражения брони немецких танков. Ярким примером такой ситуации может служить бой 12 февраля 1943 года - в этот день три «Тигра» 1-й роты 502-го тяжёлого танкового батальона уничтожили 10 КВ, безнаказанно расстреляв их с дальней дистанции.
Однако уцелевшие танки служили до конца Великой Отечественной Войны и даже участвовали в разгроме Квантунской группировки войск в 1945 году. Правда, к тому времени большинство танков КВ имели плачевное состояние и их приходилось приводить в “божеский вид” путём технического каннибализма, снимая более-менее годные детали с других машин. Позже их снимут с вооружения и отправят на слом, и лишь полтора десятка машин, разбросанных по всей России и нескольким уголкам мира, напоминают о былой мощи первых боевых тяжёлых танков РККА.
Заключение
Танк КВ стал важной вехой в истории советского и мирового танкостроения. Он вобрал в себя передовые технические решения своего времени и стал символом новой эпохи тяжёлых боевых машин. Несмотря на многочисленные конструктивные сложности, трудности в эксплуатации и высокую нагрузку на экипаж, именно КВ на начальном этапе Великой Отечественной войны смог продемонстрировать качественный скачок в защите и огневой мощи, превосходивший аналоги противника. Его появление на полях сражений поставило перед Вермахтом новые вызовы, к которым немецкие танковые части не были сразу готовы.
Став предшественником более совершенных образцов, КВ показал, насколько важны баланс между защитой, вооружением и мобильностью, а также насколько быстро технологии требуют адаптации к условиям фронта. Этот танк не был идеальным, но стал важным этапом эволюции, за которым последовало рождение настоящих тяжеловесов советской бронетехники. История КВ — это история о смелом техническом рывке, ценой которого стала суровая реальность военных будней и необходимость стремительного переосмысления принципов боевой эффективности.
С вами был Историк-любитель, подписывайтесь на канал, ставьте «лайки» публикациям, впереди ещё много интересного!
Подписывайтесь также на Телеграм-канал - в нём можно узнавать о выходе новых публикаций.