9927 подписчиков

ТЕМА 7. ГОСУДАРСТВО В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВА.

7 июня7 июн

27 мин

1. Понятие политической системы

2. Место и роль государства в политической системе общества.

1. Понятие политической системы

Политическая система общества представляет собой определен-ную структуру, элементы которой взаимосвязаны и образуют устойчивое единство. Категория "политическая система" отражает политическую деятельность, является научной и подчеркивает системный характер политической жизни общества.

Центральным элементом политической системы является политическая власть, подобно тому, как в экономической системе таким элементом является собственность.

Политическая власть отличается рядом особенностей. Она затрагивает интересы огромных масс людей, выражается в руководстве обществом со стороны социальных групп, занимающих господствующие позиции в экономической жизни. Это руководство проявляет себя, в конечном счете, как при непосредственном участии доминирующих в обществе социальных сил, так и через государство, общественно-политические организации и движения, политические группы и их лидеров.

Признаком политической власти является наличие особой группы, специфического слоя людей, профессионально занятых управлением.

(фото из открытых источников)

Выделение политической власти как основополагающего элемента политической системы помогает установить компоненты этой системы, то есть определить ее структуру, границы.

В отличие от политической системы, политическая организация общества включает в себя лишь комплекс политических институтов.

Политические институты - это элементы структуры политической системы.

К ним относятся:

- государство /основной элемент/;

- политические партии;

- общественные организации, участвующие в осуществлении политических функций;

- коллективы трудящихся.

2. Место и роль государства в политической системе общества

Государство в целом и его отдельные институты в те или иные периоды развития и функционирования играют неоднозначную роль в жизнедеятельности общества. Во всяком явлении множество граней, которые, на первый взгляд, могут проявлять себя неоднозначно, а порой и в противоречии по отношении друг к другу. Противоречиво в своем становлении, развитии и функционировании такое сложное явление социальной жизни и государство.

Оно в соотношении с классовым обществом - (что является главной решающей связью) - в общем и целом детерминируется его экономической основой, социальной структурой, интересами и волей политически господствующих сил.

Государство не оставляет, в этом смысле, "самостоятельной области и не развивается самостоятельно, а и в существовании своем и своем развитии зависит ... от экономических условий жизни общества"[1]. Но в то же время государство не может существовать как абсолютно самостоятельное явление по отношению к экономике, к господствующем классу. В свое время Энгельс обстоятельно проанализировал место и роль государственного организма, охарактеризовал его как органически связанный ... как производный, вторичный, но активный и автономный компонент социальной структуры классового общества[2].

В политико-правовой литературе проблема относительной самостоятельности государства имела своих исследователей. Однако, имеющиеся исследования относятся в основном к периоду, характерному для "спокойного" развития бывшего Советского Союза. 90-е же годы, переживаемые развитием и функционированием российской государственности свидетельствуют, что данная проблематика весьма актуальна и в наши дни.

Отдельные авторы относительную самостоятельность государства рассматривают как обычную относительную самостоятельность и как исключительную "чрезмерную" относительную самостоятельность государства[3].

Так, например, В.Е. Гулиев, Г.Н. Манов обычную относительную самостоятельность государства рассматривают по отношению к экономике, кроме этого, они обычную относительную самостоятельность связывают с положением некоторых частей государственного механизма.

Причем, под обычной относительной самостоятельности государства по отношению к экономике они имеют в виду: а) степень обособления, отделения политической сферы от экономической и б) уровень самостоятельной активности государства как служебной вспомогательной силы в отношении господствующих производственных отношений.

Обычную относительную самостоятельность государства по отношению к господствующему классу, вышеуказанные авторы видят в том, что управленческий аппарат имеет свои "особые" интересы, которые отличны от господствующего класса. При этом они отмечают, что такая самостоятельность, как правило носит иллюзорный характер. Иллюзия видимой надклассовости государства, с их точки зрения проявляется в том, что государство выполняет общие функции, которые необходимы всему обществу. Кроме уже отмеченных форм обычной относительной самостоятельности государства, вышеуказанные авторы выделяют еще обычную относительную самостоятельность некоторых звеньев государства[4].

В.В. Лазарев рассматривает относительную самостоятельность государства тоже в нескольких аспектах.

Он отмечает, что относительная самостоятельность государства по отношению к экономическому базису проявляется следующим образом:

1) Государство, следуя в принципе экономическому движению имеет свои логические закономерности и свои этапы развития, не всегда совпадающие с изменениями экономической структуры;

2) Государство оказывает обратное воздействие на экономические отношения. Далее автор отмечает, что при обычной относительной самостоятельности государства по отношению к экономике можно говорить об "обычной" и "исключительной" самостоятельности государства.

Исключительная относительная самостоятельность, пишет Лазарев В.В., - наблюдается там, где государство настолько поднимается над экономикой, что оказывается способным тормозить экономическое развитие и разрушать производительные силы. Чем больше деятельность государства не соответствует экономическим потребностям общества, тем с меньшей эффективностью воздействует оно на экономику, тем меньшая его "обычная" самостоятельность, ибо только овладение экономическими законами, использование их и сближение с экономической сферой позволяет достигнуть в этой области положительных результатов. Данный тезис, высказанный около 30 лет назад, оказался пророческим для России начала 90-х годов, периода становления новой государственности и зарождения, ранее неизвестных для бывшего СССР, экономических отношений.

В.В.Лазарев, кроме обычной и исключительной самостоятельности государства, выделяет еще самостоятельность внутригосударственную. Он имеет в виду те случаи, когда самостоятельность приобретает отдельны звенья государственного аппарата по отношению к другим его частям и по отношению к государству в целом. Эту внутригосудартвенную относительную самостоятельность В.В.Лазарев делит, в свою очередь на: а) обычную и б) исключительную ("чрезмерную"). Первая выступает как естественный результат наделения соответствующих органов компетенцией, вторая - как результат узурпации компетенции[5].

К.Маркс и Ф.Энгельс отмечали в своих работах, что в некоторых исторических ситуациях государство может выступать как более или менее самостоятельная сила, лавирующая между борющимися классами. "Самостоятельность государства существует в наше время, - отмечали они, - лишь в таких странах, где сословия, упраздненные уже в более передовых странах, еще продолжают играть некоторую роль, образуя неопределенную смесь, - где поэтому, ни одна часть населения не может добиться господства над другими его частями"[6]. Опираясь на это положение В.Е.Гулиев предпринял попытку исследовать вопрос об "исключительной" самостоятельности государства, присущей особым переходным периодам истории, и пришел к выводу, что исключительная "чрезмерная" самостоятельность государства в исключительные переходные периоды означает, что государство (т.е. аппарат, группа или каста чиновников, военных, правителей), служа своим интересам, служит, тем самым, интересам всего господствующего класса. Тогда как обычная относительная самостоятельность государства означает, что группа администраторов обеспечивает свои интересы, служа прежде и вначале интересам уполномачивающего их класса[7].

Прежде всего, нужно установить основания, которые положены, указанными выше авторами, в основу деления относительной самостоятельности государства на обычную и исключительную. Таким основанием у них является главным образом отношение государства к экономике.

Разумеется, что с разделением труда в обществе возникает государство. Любое государство является продуктом своей эпохи, прежде всего экономического базиса. "Там, где существует разделение труда в общественном масштабе, отдельные процессы труда становятся самостоятельными по отношению друг к другу, - они приобретают известную самостоятельность лишь постольку, поскольку они выполняют определенные функции, которые на них возложены в связи с разделением труда ... Новая самостоятельная сила, правда, в общем и целом должна следовать за движением производства"[8], но экономика будет испытывать на себе также и обратное действие политического движения, которое оно само создало.

И сегодня актуально положение о том, что "публичная власть усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на теперешнюю Европу, в которой классовая борьба и конкуренция взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство"[9].

Под публичной властью Ф. Энгельс понимает здесь исполнительный аппарат, который высасывает все соки из угнетенных классов (путем налогов и т.д.), подчиняет себе все другие звенья и органы государственного механизма. Соответственно этому здесь имеется в виду не столько какая-то "чрезвычайная" самостоятельность государства от экономики, а своеобразное распределение власти внутри самого государства.

В другом своем труде, во введении к работе К. Маркса "Гражданская война во Франции" Ф. Энгельс писал: "В чем состояла характерная особенность прежнего государства? Первоначально общество путем простого разделения труда создало особые органы для защиты своих общих интересов. Но со временем эти органы, и главный из них - государственная власть, служа своим особым интересам, превратилась в их повелителей"[10]. Усиление роли исполнительного аппарата является закономерным явлением для буржуазного государства, так как только благодаря усилению роли исполнительной аппарата будут защищены общие интересы эксплуататорского класса.

Рассматривая отношение государства к экономике Ф. Энгельс отмечал, что "государственная власть может действовать в том же направлении, в каком идет развитие экономики, она может действовать против экономического развития, наконец, она может ставить развитию экономики в определенных направлениях преграды и толкать ее в других направлениях. Третий случай сводится, в конце концов к одному из предыдущих. Во втором и в третьем случаях политическая власть способна причинить экономическому развитию величайший вред и породить растрату сил и материала в массовом количестве"[11]. Здесь, на наш взгляд, имеется ввиду проявление общесоциалистического закона относительной самостоятельности надстроечных явлений по отношению к экономическому движению.

Думается, что теоретики марксизма относительную самостоятельность государства рассматривали прежде всего по отношению к социальной воле классов. К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин писали о том, что в некоторых исторических ситуациях государство может выступать как более или менее самостоятельная сила, лавирующая между борющимися классами. При этом они безусловно учитывали экономические условия, при которых возникала относительная самостоятельность государства.

Ф. Энгельс подчеркивал, что "так государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно по общему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает, таким образом, новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса ... В виде исключения встречаются, однако периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам, как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг против друга; таков бонапартизм Первой и особенно Второй империи во Франции, который натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата. Новейшее достижение в этой области, при которой властитель и подвластные выглядят одинаково комично, представляет собой новая Германская империя бисмарковской нации: здесь поддерживается равновесие между капиталистами и рабочими, противостоящими друг другу, и они подвергаются одинаковому надувательству в интересах оскудевшего прусского захолустного юнкерства"[12].

В.И. Ленин, анализируя данное положение, приходит к такому же выводу. Кроме этого, отмечает он: "Таково - добавим от себя - правительство Керенского в республиканской России после перехода к преследованиям революционного пролетариата, в такой момент, когда Советы, благодаря руководству мелкобуржуазных демократов, уже бессильны, а буржуазия еще недостаточно сильна, чтобы прямо разогнать их"[13]. Эти принципиальные указания убеждают нас в том, что основоположники марксизма-ленинизма относительную самостоятельность государства определяли по отношению к социальной воле классов, рассматривая ее как исключительное явление, возникающее в переходные периоды истории.

К. Маркс и Ф. Энгельс в работе "Немецкая идеология" исследовали такую относительную самостоятельность государства на примере абсолютной монархии в Германии. В то время как французская буржуазия посредством колоссальнейших из известных в истории революций достигла господства и завоевала европейский континент, ... в то же время бессильные немецкие бюргеры дошли только до "доброй воли". Эта добрая воля ... вполне соответствует бессилию, придавленности и убожеству немецких бюргеров, мелочные интересы которых никогда не были способны развиваться до общих, национальных интересов класса. Этим мелочным интересам соответствовала, с одной стороны, действительная местная и провинциальная ограниченность немецких бюргеров, а с другой - их космополитическое чванство"[14].

Вывод, сделанный основоположниками марксизма-ленинизма о том, что государство является организацией экономически господствующего класса, при помощи которой он становится и политически господствующим классом приводит к тому, что в период равновесия классовых сил, когда ни один из них не может захватить власть, наступает относительная самостоятельность государства. По этому поводу, кроме ранее указанного, классики марксизма-ленинизма, отмечали, что "буржуазия маленькой Голландии, с ее развитыми классовыми интересами, была могущественнее, чем гораздо более многочисленные немецкие бюргеры с характерным для них отсутствием общих интересов и с их раздробленными мелочными интересами. Раздробленности интересов соответствовало раздробленность политической организации - мелкие княжества и вольные имперские города ... Бессилие каждой отдельной области жизни (здесь нельзя говорить ни о сословиях, ни о классах, а, в крайнем случае, лишь о бывших сословиях и народившихся классов) не позволяло ни одной из них завоевать исключительное господство. Неизбежным следствием было то, что в эпоху абсолютной монархии, проявившейся здесь в самой уродливой, полупатриархальной форме, та особая область, которой в силу разделения труда досталась управление публичными интересами, приобрела чрезмерную независимость, еще более усилившуюся в современной бюрократии. Государство конституировалось, таким образом, в мнимо самостоятельную силу и это положение, которое в других странах было преходящим (переходной ступенью), сохранилось в Германии до сих пор"[15]. Здесь мы тоже видим пример того, что в определенных условиях государство в целом может стать настолько самостоятельным от воли отдельных классов и социальных слоев общества, что наступает в качестве силы, лавирующей между всеми ними, оставаясь в то же время целиком на почве данных экономических отношений и под действием тех же общесоциологических закономерностей.

В переходный период от феодализма к капитализму, когда мы наблюдаем относительную самостоятельность государства, абсолютизм, который в это время лавирует между дворянством и буржуазией, рано или поздно уступает дорогу буржуазному государству. К этому ведут буржуазные революции, как было, например, во Франции. Если же революция привела к компромиссу дворянства и буржуазии, то последняя затем постепенно "скупает" государственный аппарат ликвидирует таким путем его относительную самостоятельность, как это было в Голландии и Англии.

Нечто подобное происходит и с государственностью постсоциалистических обществ. Переходное постсоциалистическое государство, как вытекает из смысла самого термина, явление, находящееся в состоянии изменения, развития.

Заслуживает внимание характеристика истоков постсоциалистического государства, данная В.Е. Чиркиным. Своеобразие современного постсоциалистического государства состоит в том, что оно возникло на основе демократической*, антитоталитарной революции, совершенной в основном мирными способами. Начавшись в конце 80-х годов или на рубеже 80-90-х гг., она не является подобием буржуазных революций прошлого (ее руководство и движущие силы иные), представляя собой в то же время антипод социалистическим переворотам (тоже революциям в ряде случаев). В некоторых предпосылки этой революции были созданы робкими и непоследовательными мерами "сверху", со стороны отдельных руководителей правящей коммунистической партии (например, М.С. Горбачев, некоторые венгерские и польские руководители).

Разрушение структур тоталитарного государства особенно отчетливо обнаружилось в распаде федераций и образовании на их месте множества постсоциалистических государств.

Совершенно справедливо отмечает В.Е. Чиркин, что особенностью демократической антитоталитарной революции стал ее криминальный аспект. Всякая революция способствует разгулу страстей, нарушению закона. Известны расправы, чинившиеся отрядами Кромвеля во время английской буржуазной революции; французский конвент, присвоив функции суда, отправлял друг за другом своих деятелей на гильотину. В современной антитоталитарной революции криминал затронул фактически все слои населения и приобрел полугосударственный характер, будучи связан, прежде всего, с переделом власти и государственной собственности, проводимый "сверху".

Криминал "сверху" сомкнулся с криминалом "снизу": невиданным разгулом преступности, с которой государственные органы постсоциалистических стран не могут справиться. Отмеченные негативные стороны - крупнейшие издержки антитоталитарной революции.

Оценка характера государственной власти в постсоциалистическом государстве осложняется формированием в некоторых сферах номенклатурно-мафиозного капитализма, нерасчлененностью в ряде случаев коммерческих, административных, а то и криминальных структур, несогласованностью действий государственных органов, противодействием местной номенклатуры.

Далее, В.Е. Чиркин выделяет четыре крупные силы, в руках которых сосредотачиваются реальные рычаги политической власти либо непосредственно, либо путем решающего давления на государственную власть. Это: 1) прежняя центральная номенклатура, во многом изменившая свой облик; 2) слой чиновничества, наделенный дискреционными полномочиями (правом решать вопросы по усмотрению, но в рамках закона); лишь в 1992-1993 годах по опубликованным данным прокуратуры вице-премьеры и министры России 234 раза незаконно предоставляли льготы различным коммерческим организациям; 3) "новая буржуазия", в том числе из среды мафиозных группировок, занимающаяся коммерческой деятельностью. Крупнейшие представители предпринимателей требуют своего прямого участия во власти*;

4) региональная старая и новая номенклатура, умеющая вырвать себе привилегии у центральной власти. Таким образом, политическая власть в постсоциалистическом государстве, как и во всяком переходном государстве, имеет блоковый характер[16].

К. Маркс и Ф. Энгельс указывали: "С развитием и накоплением буржуазной собственности, то есть с развитием торговли и промышленности отдельные лица все более богатели, государство же все более впадало в задолженность. Этот факт обнаруживался уже в первых итальянских торговых республиках, затем проявился наиболее ярко, начиная с прошлого столетия, в Голландии, где биржевой спекулянт Пинто обратил внимание на данное явление еще в 1750 году, а теперь этот факт наблюдается в Англии. Поэтому то мы и видим, что как только буржуазия накопит денег, - государство оказывается вынужденным выклянчивать их у буржуазии, а под конец оно и просто подкупается ею. И это происходит в тот период, когда буржуазии противостоит еще другой класс, и государство может, следовательно, сохранить видимость некоторой самостоятельности по отношению к каждому из них. Даже продавшись, государство все еще нуждается в деньгах и поэтому продолжает зависеть от буржуа, но зато оно может, когда это требуют интересы буржуазии, получить в свое распоряжение большие средства, чем другие, менее развитые и поэтому менее обремененные долгами государство"[17].

К. Маркс исследует относительную самостоятельность государства и на примере абсолютной монархии Наполеона III. Вот что пишет о ней К. Маркс в работе "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта": "Во время реставрации, при Луи Филиппе, при парламентарной республике, бюрократия при всем своем стремлении к самовластию была орудием господствующего класса. Только при втором Бонапарте государство как будто стало вполне самостоятельным. Государственная машина ... укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу ... Таким образом, Франция избавилась от деспотизма целого класса как будто лишь для того, чтобы подчиниться деспотизму одного индивида ... Борьба, казалось, кончилась тем, что все классы одинаково бессильно и одинаково безгласно преклонились перед ружейными прикладами"[18].

В другой работе К.Маркс снова возвращается к вопросу об исключительном положении государства, и в особенности армии, в империи Наполеона III: "Один выдающийся современный историк сказал, что, сколько бы ни старались маскировать факт, Францией со времен Великой революции всегда распоряжалась армия. Конечно, в эпоху Империи, Реставрации, при Луи Филиппе и при Республике 1848 года правили различные классы. Однако, если во все предшествовавшие периоды правящий класс, возвышение которого соответствовало своеобразию развития французского общества, опирался в борьбе против своих противников ... на армию, то все же господствующими являлись интересы определенного класса общества. При Второй Империи должны господствовать интересы самой армии. Армии не приходится больше поддерживать господство одной части народа над другой частью народа. Армии приходится поддерживать свое собственное господство, в лице своей собственной династии, над французским народом вообще"[19].

Другой пример относительной самостоятельности государства рассмотрен Ф.Энгельсом в 1873 году в работе "К жилищному вопросу". В этой работе идет речь о роли феодально-буржуазного государства в Германии во времена Бисмарка. "В Пруссии - а Пруссия играет теперь решающую роль - наряду со все еще сильным крупнопоместным дворянством существует сравнительно молодая и крайне трусливая буржуазия, которая до сих пор не завоевала ни прямой политической власти, как во Франции, и более или менее косвенной, как в Англии. Наряду с этими двумя классами существует быстро увеличивающийся, интеллектуально очень развитый и с каждым днем все более и более организующийся пролетариат. Таким образом, наряду с основным условием старой абсолютной монархии - равновесие между земельным дворянством и буржуазией - мы находим здесь условие современного бонапартизма: равновесием между буржуазией и пролетариатом. Но как и в старой абсолютной монархии в современной бонапартистской действительная правительственная власть находится в руках особой офицерской и чиновничей касты ... Самостоятельность этой касты, которая кажется стоящей вне и, так сказать, над обществом, придает государству видимость самостоятельности по отношению к обществу. Эта государственная форма представляет собой как современную форму разложения старой абсолютной монархии, так и форму осуществления бонапартистской монархии"[20].

Энгельс прослеживает далее политическую игру Бисмарка, которая заключается в том, чтобы, защищая интересы дворянства, играть на противоречиях буржуазии и пролетариата. Бисмарк имел такую возможность лишь потому, что ни один из новых классов е развился до такой степени, чтобы смог захватить власть и подчинить себе общество. Вместе с тем, ограничивая в пользу юнкерства аппетиты буржуазии, Бисмарк наряду с подавлением пролетариата и с целью развращения его подкармливал часть рабочих, пытаясь организовать себе собственный лейб - пролетариат, чтобы с его помощью держать в узде политическую деятельность буржуазии[21].

В.И. Лениным дан также конкретный анализ функционирования монархической власти в разные периоды[22], в частности в пору столыпинской реакции в статье "Духовенство на выборах и выборы с духовенством", написанной в 1912 год на основе изучения результатов выборов в четвертую государственную Думу. Ленин показал, как самодержавная власть, находясь в условиях нарастающего кризиса, идет даже на временные конфликты с буржуазией, пытается опереться на наиболее реакционные слои духовенства. "Вот почему даже помещики - не говоря уже о буржуазии - ропщут. И октябристы, и националисты ропщут. Все обвиняют правительство в том, что оно "делает" выборы. А помещики и крупная буржуазия сами хотели делать выборы. Чем объясняется возможность такого явления в "социологическом" смысле, т.е. с точки зрения классовой борьбы? - спрашивает Ленин и отвечает: - Уравновешиванием сил враждебных ил соперничающих классов.

Если же это правительство исторически связано с преемственностью и т.п. с особенно "яркими" формами абсолютизма, если в стране сильны традиции военщины и бюрократизма в смысле невыборности судей и чиновников, то пределы этой самостоятельности будут еще шире, проявление ее еще ... откровенные приемы подбирания избирателей и голосующих по приказу выборщиков еще грубее, произвол еще ощутительнее"[23].

Относительную самостоятельность государства В.И. Ленин рассмотрел также на примере правительства Керенского. Указывая на попытку этого правительства лавировать среди различных классов и сословий российского общества, Ленин видел в этом признак, с одной стороны, исключительности самой ситуации, в которой возникла эта власть, находившаяся в состоянии глубокого кризиса и размываемая революционным движением пролетариата, а с другой - неслыханной фактической слабости этой власти, ее неспособности реально удерживать руководство страной в своих руках.

Вот что пишет В.И. Ленин о правительстве Керенского в статье "Начало бонапартизма": "Министерство Керенского, несомненно, есть лишь министерство первых шагов бонапартизма. Перед нами налицо основной исторический признак бонапартизма: лавирование опирающейся на военщину (на худшие элементы войска) государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга..., буржуазия рвет и мечет против Советов, но она бессильна разогнать их..., а они уже бессильны оказать серьезное сопротивление буржуазии ... помещики и крестьянство живут также в обстановке кануна гражданской войны: крестьяне требуют земли и воли, их может сдержать только бонапартистское правительство, способное раздувать самые беспардонные обещания всем классам и ни одного обещания не выполняющее"[24].

Далее В.И. Ленин пишет, что "бонапартизм в России не случайность, а естественный продукт развития классовой борьбы в мелкобуржуазной стране с значительно развитым капитализмом и революционным пролетариатом". Ленин подчеркивает так же, что величайшей ошибкой было бы думать, что бонапартизм исключается демократической обстановкой. Как раз наоборот. Он именно в этой обстановке (история Франции дважды подтвердила это) и вырастает при определенном взаимоотношении классов и их борьбы[25].

Все это еще говорит о том, что К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин рассматривали относительную самостоятельность государства по отношению к социальной воле классов.

Вкратце рассмотрим условия, при которых такая самостоятельность возможна.

Энгельс по этому поводу писал, "когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что государственная власть получает известную самостоятельность по отношению к обоим классам ..."[26]. В.И. Ленин также видел основное условие для существования относительной самостоятельности государства в "уравновешивании враждебных сил или соперничающих классов"[27].

В литературе указываются более конкретные признаки обстановки, при которой проявляется относительная самостоятельность государства.

В.Е.Гулиев отмечает, что относительная самостоятельность государства (он имеет в виду "чрезвычайную самостяотельность") покоится на определенных экономических устоях, во-вторых, есть продукт классовых взаимоотношений, в-третьих, и здесь обладает лишь относительной самостоятельностью[28]. Условия, связанные своеобразным пониманием относительной самостоятельности государства.

В.Е. Гулиевым, вытекают из условия выведенного на исторических примерах основоположниками марксизма-ленинизма. Поэтому, на наш взгляд, нет необходимости рассматривать условие, при которой проявляется относительная самостоятельность государства так детально, как это делает В.Е. Гулиев.

Ф.М. Бурлацкий выделяет четыре условия: 1) при крайней неразвитости классовых и сословных отношений, особенно при наличии мощного общенационального движения (Германская империя периода Бисмарка); 2) в условиях острой классовой борьбы, перед лицом угрозы пролетарской революции (империя Наполеона III); 3) в условиях хронического кризиса власти, теряющей свою социальную опору (российская монархия периода столыпинской реакции); 4)в условиях резкого ослабления буржуазной власти, когда наряду с правительством буржуазии существует реальная власть рабочего класса (Временное правительство Керенского). Следовательно, отмечает Ф.М. Бурлацкий, исключительная самостоятельность государства в лице его военно-бюрократической машины, как правило, связана с чрезвычайными историческими обстоятельствами и проявляется в период переходных ситуаций, нередко имеющих кризисный характер[29].

[1] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 21. - С. 310.

[2] См.: Г.Н. Манов, В.Е. Гулиев. Ф. Энгельс об относительной самостоятельности государства и современная реальность. В кн.: "Ф. Энгельс о государстве и праве". - М., 1970. - С.11.

[3] См. работы: В.Е. Гулиев. Империалистическое государство. - М.: Изд-во МГУ, 1965.; Его же. Современное империалистическое государство. - М., 1973.; Ф.М. Бурлацкий. Ленин. Государство. Политика. - М., 1970.; В.В.Лазарев. Марксистско-ленинские идеи об относительной самостоятельности государства. В кн.: "Ленинская теория социалистического государства и права и современность". - Казань, 1970.; Марксистско-ленинское учение о государстве и праве. - М., 1977. - С.207-237.; Лазарев В.В. Относительная самостоятельность государства и права. В кн.: "Общая теория права и государства".- М., 1996. - С.85-98.

[4]См. подробнее: Г.Н. Манов, В.Е. Гулиев. Ф. Энгельс об относительной самостоятельности государства и современная реальность. В кн.: Ф. Энгельс о государстве и праве. - М., 1970. - С.111-113.

[5] См.: В.В. Лазарев. Указ.раб. - С.66, 69.

[6] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 3. - С. 62-63.

[7] См.: В.Е.Гулиев. Империалистическое государство. - М.: Изд-во МГУ, 1965. - С.93-94.

[8] См: Маркс К., Ф. Энгельс. Соч. - Т.37. - С.416.

[9] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 21. - С. 171.

[10] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 22. - С. 199.

[11] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 37. - С. 417.

[12] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 21. - С. 171-172.

[13] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.33. - С.13.

[14] См: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 3. - С. 182.

[15] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 3. - С. 183.

* Существует и иная оценка событий, обусловивших распад СССР и образование на ее руинах новых государств. - См. например: Мяло К. Между Западом и Востоком. Опыт геополитического и историко-философского анализа. - Москва. - 1996. - N 11. - С.107-131.

* В этой связи симптоматично заявление Б. Березовского: "Во всем мире власть представляет интересы капитала. Так должно быть и в России" // Московский комсомолец. - 1996. - 11 апреля.

[16]Чиркин В.Е. Переходное постсоциалистическое государство // Государство и право. - 1997. - N 1.- С.4,5,8.

[17] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – Т. 3. – С. 357 – 358.

[18] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 8. - С. 206-207.

[19] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т. 12. - С. 412-413.

[20] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т.18. - С. 254.

[21] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т.18. - С. 256.

[22] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.4. - С.231; 251-252.

[23] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.22. - С.130-131.

[24] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.34. - С.49.

[25] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.34. - С.50.

[26] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - Т.21. - С. 172.

[27] Ленин В.И. Полн.собр.соч. - Т.22. - С.131.