То, что услышала сейчас Марина, совсем не предназначалось для её ушей. Именно поэтому слова, вырвавшиеся из приоткрытого окна, больно задели девушку и вызвали слёзы.
Она оказалась там случайно. Летний день выдался тёплым, но пасмурным: облака неторопливо плыли по небу, ветерок трепал листву, а цветы на клумбах, чуть влажные после утренней росы, благоухали особенно ярко. Марина просто вышла полюбоваться садом. По плиточной дорожке вдоль стены она сделала несколько шагов и вдруг услышала голос Игоря. Он разговаривал со своей матерью, и, как поняла девушка, не соглашался с ней.
— Ты зря так, — настаивал Игорь, в голосе слышалась сдержанная тревога. — Она замечательная. Сама поступила на бюджет, с красным дипломом вуз закончила.
— Ну и что? — с усмешкой отозвалась женщина. — Этот твой красный диплом ей престижное место обеспечит? На кого она там выучилась? Я даже название не запомнила. Какая-то ерунда.
— Почему ерунда? — не сдавался Игорь. — Факультет туризма и социального сервиса. Она английский знает, почти на уровне четвёртого. Работу найдёт — не сомневайся.
«Зачем же так приукрашивать? — с горечью подумала Марина. — Мне ещё далеко до четвёртого уровня... »
— Где она таких высот достигла? — голос Нины Александровны, матери Игоря, стал язвительным. — Репетиторы недешёвы. А у твоей Марины даже нормальных джинсов нет. Ты подумай, к чему это приведёт…
— Репетиторов у неё не было. Её бабушка — учитель английского с огромным стажем. С детства говорили только на нём.
— Вот и толку! Бабушка в сельской школе просидела, теперь её родители в школе копейки зарабатывают. Твоя Марина будет максимум в каком-нибудь офисе сидеть, путёвки толкать.
Марина замерла, сердце стучало всё громче. Они приехали в загородный дом родителей Игоря, чтобы сообщить, что подали заявление в ЗАГС. Сначала всё шло нормально: Нина Александровна расспрашивала о вузе, родителях. Отец, Алексей Иванович, был удивлён, узнав, что их село насчитывает более семи тысяч жителей и два завода.
Отвечая на вопросы, Марина заметила, как взгляд Игоря меняется. Вначале он был спокоен, потом стал настороженным, в нём появилось что-то похожее на испуг. Девушка улыбалась, стараясь не показывать растерянности, и вдруг уловила, как Нина Александровна разглядывает её поношенные джинсы и скромный свитер. В её взгляде читалось неодобрение, губы были поджаты.
Пытаясь сменить тему, Марина заговорила о цветах:
— Простите, что перебиваю. Я сразу заметила ваши клумбы. Они потрясающе красивые. Вы сами их оформляете?
Женщина немного растерялась, потом кивнула:
— Да, мой проект. Алексей и дочь Ольга помогают.
— Впечатляет, — с искренним восхищением отозвалась Марина. — Пока вы с Игорем обсудите всё, я бы прогулялась по саду, если вы не против.
У приоткрытого окна она стояла без интереса глядя на клумбу, понимая, что часть разговора упустила. Но уже знала: главное она услышала.
— Ты ведь ей не как человек нужен, — продолжала Нина Александровна, — а как способ получить квартиру. Деревня и есть деревня. Помнишь, как она в квартире носилась, как будто в рай попала? После общаги — трёшка с удобствами! Да для такой девчонки это предел мечтаний.
— Не говори так, — слабо возразил Игорь.
— Посмотри на неё со стороны. Что она в своей деревне видела? Коров, грязь, резиновые сапоги? Я таких знаю. Им бы вцепиться — и не отпустить. И ты уже такую привозил — Веру, помнишь? Такая же нахалка. Еле отговорила тебя.
— Марина не такая...
— Не такая?! Да она работу ищет с таким напором, будто обязаны взять. У нас в прошлом году была такая же: дерзкая, одета кое-как, только смартфон дорогой. Наверное, с голодухи накопила. Я была в комиссии — за неё проголосовали, только я против.
— Это ведь говорит о способностях… — робко попытался заметить Игорь.
— О наглости! Вот твоя Марина такая же. Сегодня смартфон, завтра — десять тысяч в салон. Скажет: мои деньги — мои, твои — общие.
— Она не такая. Когда я ей смартфон подарил, она даже расстроилась, говорила, что это слишком…
— Так и надо. Лапшу на уши вешает. А ты ей сказал, что квартира — наша, ты в ней просто живёшь?
— Сказал…
— И как она? Расстроилась?
— Я… не знаю. Может, ты права. Может, нам и не стоит спешить.
Осторожно ступая, Марина вернулась по дорожке, по-прежнему держа в руках сорванный листик мяты. Он пах свежестью и чем-то родным. Но слова, сказанные Ниной Александровной, продолжали жечь, словно крапива. Сердце сжалось — теперь стало понятно, почему за столом Игорь избегал встречаться взглядом.
Он всё это знал. И всё это слышал раньше.
Значит, это не было случайной вспышкой злобы. Это их обычные разговоры. Значит, сомнения в ней он носил давно.
Марина шла, не разбирая дороги. Ветер трепал волосы, в воздухе чувствовалась близкая гроза. У ворот она оглянулась: дом, клумбы, аккуратная беседка — всё это казалось чужим, как декорации к жизни, в которую её не впустили.
На остановке стоял рейсовый автобус. Садясь на заднее сиденье, Марина ощущала, как будто выходит из чьей-то жизни, которая ей не принадлежала. Она выключила телефон. Ни звонков, ни сообщений — не нужно было ничего.
Сорок минут спустя она вышла на знакомой остановке. Возле дома Игоря было тихо. Машины не было — значит, он ещё у родителей.
Она поднялась в квартиру, будто на автопилоте. Её вещи были собраны быстро — немного одежды, книга, подаренная бабушкой, и ноутбук, за который она расплачивалась три месяца, подрабатывая переводами. Всё уместилось в две сумки.
Перед уходом Марина прошлась взглядом по комнате. Никакой тоски. Только тихая решимость. Её здесь никто не держал. А значит, и сожалеть было не о чем.
Пасмурный день медленно клонился к вечеру. Дождь так и не пошёл, но воздух оставался влажным и тяжёлым. На улице пахло листьями и дорогой. Она шла без плана, но с ощущением, что сделала единственно верный выбор.
Теперь она точно знала: быть “способом получить квартиру” — не её путь. Уговаривать мужчину, доказывать свою ценность, втираться в доверие к его родителям — всё это было не про неё.
Она умела быть благодарной. Уважать. Любить. Но не умела притворяться. И не хотела учиться.
Пусть путь будет длиннее, пусть будет труднее — она найдёт свой дом. Свой сад. И того, кто не станет сомневаться в ней, слушая чьи-то злые слова из-за приоткрытого окна.
На вокзале она просидела с час, прокручивая в голове весь разговор. А потом набрала номер тёти Гали — маминой младшей сестры, которая когда-то приглашала её в Петербург.
— Приезжай, конечно! — обрадовалась тётя. — У меня и комната свободна, и знакомая как раз ищет администратора в отель. С твоим английским справишься.
— Спасибо… — прошептала Марина, с трудом сдерживая слёзы. — Я приеду.
Через сутки она уже смотрела в окно поезда. За стеклом проносились леса и поля. Новая глава начиналась.
Она никого не винила. Просто поняла: если человек сомневается — он не твой. А если готов предать ради мнения своей матери, то и подавно.
Сейчас у неё было лишь несколько сумок и вера в себя. Этого оказалось достаточно, чтобы двигаться дальше.
Вот такая история, друзья. Напишите, пожалуйста, что вы думаете об этой истории. Не забудьте подписаться на канал и поставить лайк. Всего Вам доброго. До свидания!