Печально огорчать родных, которые ищут место захоронения погибших воинов, но приходится. К сожалению, правда бывает очень горькой. На советском воинском кладбище в посёлке Яунпиебалга сразу на двух памятных плитах увековечен старший лейтенант Алексей Никанорович Боувер (8.3.1906-15.9.1944), командир взвода радиосвязи 875-го стрелкового полка 158-й стрелковой дивизии. С ошибкой в написании фамилии, но всё же. Однако проверка показывает, что вряд ли он там похоронен. Но где же тогда? Рассказываю пошагово о поиске.
Пришёл запрос от родных погибшего в Великую Отечественную войну советского офицера, которые искали его могилу. Они бережно хранят его фотографии, документы и письмо, написанное 1 августа 1944 года из Прибалтики: «Местность и быт людей здесь совершенно другой, чем у нас в России». Понятно, что в «похоронке» было указано место первичного захоронения, а офицера, скорее всего, после войны перезахоронили на укрупнённый мемориал. И он легко нашёлся, потому что мы давно переписали имена с советских воинских захоронений и разместили их в интернете: Яунпиебалга (Jaunpiebalga), улица Гауяс, где покоятся полтысячи красноармейцев.
Первый раз я был в Яунпиебалге в апреле 2010 года. Состояние кладбища на улице Гауяс тогда было хорошее. На братских могилах было установлено 50 памятных плит (двух типов) из белого камня. Плиты были чистыми, надписи хорошо читались. Когда я был на мемориале в августе 2021 года, то сильно огорчился: плиты и памятник совсем почернели, некоторые стелы повалились. Увы, белый мрамор – хоть и красивый, но крайне неразумный выбор материала для нашего сырого климата. А ремонты на советских воинских кладбищах в Латвии теперь, похоже, не скоро возобновятся...
В любом случае имя Боувера, написанное как Баувер, высечено на двух разных плитах разного типа. Одна располагалась во втором ряду справа, первой от памятника. Другая – на дальнем ряду слева, шестой от памятника. Не могу сказать, почему так случилось. Может, было укрупнение, плиты перенесли с другого кладбища вместе с останками воинов. И тогда, как можно было подумать, оказалась исправленной ошибка с неверным местом определения могилы в одном из случаев, и теперь не надо гадать, где покоится офицер. Но не тут-то было.
Само собой, я проверил, где же находилось место первичного захоронения. Ведь случаев с неверным местом увековечения погибших солдат у нас очень и очень много (Локк, Кисилёв и другие). В некоторых документах офицер значится даже как Алексей Никифорович Баувер. Спасибо, что, благодаря его родным, мы теперь не будем гадать, как его на самом деле звали. Донесение о потерях даёт те же сведения, что и извещение о гибели: похоронен в районе д. Зилени Латвийской ССР.
По-латышски хутор назывался Zīlēņi и располагался в 135 километрах юго-западнее Яунпиебалги! Подтверждений этому можно найти во многих документах 158-й стрелковой дивизии (Скажем, журналы боевых действий этой дивизии и 875-го стрелкового полка). Более того, даже есть карта передвижения полка в середине и конце сентября 1944 года. И на ней ясно виден хутор Зилени в квадрате 24х68 справа от красной линии – основному направлению движения части от реки Лиелупе к городу Иецава. Более того, в донесении о потерях есть схема расположения могилы старшего лейтенанта Боувера! Ясно видно, что хутор был где-то под Иецавой. И даже квадрат точнее указан: 24х69.
Что ж, очевидно, что не мог быть Боувер перезахоронен в Яунпиебалге. Переносы останков проводились в рамках административных границ, а тут не то что волость или район другие – другая историческая область Латвии, другой край республики. Случаи же перезахоронения из одного района в другой (или вообще из-за границы Латвии) были единичны, носили исключительный характер.
Чтоб не возвращаться, закроем вопрос, почему именно в Яунпиебалге увековечили офицера. Дело в том, что в Латвии много хуторов с одинаковыми названиями. Например, днём ранее, 14 сентября 1944 года, некоторые бойцы 207-й стрелковой дивизии были похоронены у хутора Зилени, который располагался между посёлками Эргли (Ērgļi) и Сауснея (Sausnēja). Возможно, был такой хутор и под Яунпиебалгой. А так как в донесении не было указано никакого уезда, то военкомы просто неверно определили, какой из этих хуторов имелся в виду.
Искомый же хутор Зилени располагался на территории современной волости Цодес (Codes pagasts) Бауского края (Bauskas novads). В этой волости есть мемориал, куда, по идее, должны были перезахоронить погибших на территории волости воинов: у хутора Тулес (Tūles). Хутор расположен в 5,5 км южнее того места, где были Зилени. Там увековечены 275 красноармейцев. Боувера нет.
Просматриваю донесения о потерях 158-й дивизии, чтобы найти, кто ещё был похоронен у того хутора Зилени. И нахожу: уроженец Молотовской области (современный Пермской край) старший сержант Александр Степанович Конин (1918-15.9.1944), начальник рации 1446-й отдельной роты связи 158-й стрелковой дивизии. Есть и схема расположения могилы – просто идеальная схема! Но где же он увековечен? Тоже не в Тулес. На мемориале у хутора Даудзварды (Daudzvārdi) соседней волости Межотнес (Mežotnes pagast). Это кладбище находится в 5 километрах юго-западнее Зилени и недалеко от Тулес. Там, к слову, изначально было похоронено много воинов 158-й стрелковой дивизии, получается, на их могилах было устроен мемориал, куда перезахоранивали со всего сельсовета. Но, может, и из расположенного неподалёку хутора Зилени? Более вероятно, чем в Яунпиебалгу, но всё равно вряд ли. Всё-таки другой сельсовет.
Но допустим. Однако, когда имя Конина появилось на мемориале в Даудзвардах? К счастью, сохранились паспорта захоронений Бауского районного воинского комиссариата за 60-70-е годы прошлого века. Картина впечатляющая и удручающая одновременно. Где-то в 1960 году в Даудзвардах значились погребёнными 148 красноармейцев, из которых поимённо были известны лишь... 29! Ни Боувера, ни Кокина среди них не было. Однако в 1970 году на мемориале значились уже 208 имён, и вот тогда среди них появился Конин. При этом как Кокин, хотя все другие данные совпадают. Заметили, что имён даже больше, чем числилось погребённых десятью годами ранее! Как это произошло? Может быть, кого-то дозахоронили. Но, скорее всего, дело в большой всесоюзной сверке имён, которую провели к 20-летию Победы. К тому времени стало понятно даже самым упёртым чиновникам, что лозунг «Никто не забыт!» совершенно не соответствует тому, что наблюдалось на памятных плитах мемориалов, где большинство воинов значились безымянными. И тогда из военкоматов, на основании полученных ими извещений о гибели призванных у них, в военкоматы регионов, указанных местами гибели, стали направляться списки и запросы на уточнение мест увековечения. И в республиканских и районных военкоматах по месту гибели буквально распределяли имена, где бы они могли быть увековечены. С разной степенью успеха и точности. Конину почти повезло. Возможно, в Бауском райвоенкомате знали, что в Даудзвардах много однополчан Конина, и потому он был увековечен там. Почему знали? Могли ветераны приезжать и рассказывать. Могли по другому извещению с указанием воинской части определить. Увы, кто ж теперь за давностью лет скажет.
В последующие годы уточнение списков продолжилось. Иногда по запросам. Иногда по найденным и идентифицированным останкам, которых подхоранивали на ближайшие мемориалы. К концу 70-х число имён в Даудзвардах довели до 214. По данным на 1984 года оно уже составляло 211 имён (наверно, нашлись повторы на других кладбищах, и тут их исключили). Когда я фотографировал памятные плиты, имён было уже 212. Видать, кого-то добавили за двадцать с лишним лет. В общем, обычная работа. Которую я одобряю в целях. Но вот исполнение, как видим часто хромало. В силу разных причин: и закрытости архивов в то время, и недостаточной компетентности ответственных за мемориализацию лиц.
В Тулес, кстати, картина была похожей. В 1960 году там было 96 известных имён из общего числа в 161 похороненного – половина. В 1970 имён уже было 204, к концу 70-х – 205. Тогда же к ним добавились 68 имён солдат, перезахороненных с кладбища у хутора Бутки того же сельсовета. То есть, имён стало 273. В 1984 году их было 274. А когда я фотографировал, то уже 275.
Итого, на данный момент я делаю вывод, что:
- Старший лейтенант Боувер увековечен в Яунпиебалге ошибочно;
- Боувер был похоронен на территории волости Цодес и теоретически, в конечном итоге, должен был быть перезахоронен на мемориале в этом сельсовете у хутора Тулес;
- Похороненный на том же хуторе Зилени старший сержант Конин увековечен в соседней волости на соседнем мемориале у хутора Даудзварды;
- Велика вероятность, что Конин увековечен там ошибочно.
Далее необходимо найти документы, подтверждающие, проводилось ли перезахоронение солдатских останков с хутора Зилени и куда оно было проведено: Тулес или Даудзварды. Или же останки воинов до сих пор лежат под Зилени. Самое ужасное, если перезахоронение было проведено «на бумаге», таких случаев тоже хватает, но это уже другой вопрос.
Для этого нужно провести кропотливую работу в Земагальском региональном архиве, где находятся документы из Бауского района. Для начала, нужно копаться в документах Цодского и Бауского волостных и сельских советов, чтобы найти акты о переносе могил из-под хутора Зилени и/или списки с воинскими могилами, составленные в конце 1940-х годов. Долго, нудно и без гарантии на успех: нужные документы могут там не оказаться. Так как нередко их уничтожали за ненадобностью по прошествии времени. Это воистину поиск иголки в стоге сена.
К превеликому сожалению, у меня сейчас на это нет ни времени (архив открыт, когда я работаю), ни сил (опять же, после работы едва хватает возможности хотя бы такую заметку написать). Остаётся надеяться, что когда-нибудь в Российской Федерации не на словах, а на деле будут уделять внимание погибшим защитникам Отечества и поиском, а также исправлением ошибок займутся профессионалы, то есть люди не только знающие тему, но и на зарплате, не отвлечённые другой работой, чтобы прокормить себя и семью (боюсь, этого не случится никогда). Или у родных воинов появится возможность самим потратить время на работу в архиве в Елгаве (хотя когда ещё россиян будут пускать к нам?) или нанять специально обученных человеков для работы в нём (я тут узнал, во сколько, оказывается, оценивают работу по поиску документов в архиве – только не падайте: 60 евро в час).
В общем, буду только рад, если кто-то подхватит «выпавшее знамя» и взвалит на себя бремя поиска в Земагальском региональном архиве.
