Мария:- Сегодня мы тут с Ириной Петровной обсуждали, обсуждали — и решили записать видео на тему, на которую нам очень часто задают вопросы в комментариях. Иногда я сижу и не знаю, что вам ответить. Честно, очень хочу каждому подробно объяснить, но просто невозможно уместить всё в одном комментарии.
Ирина:- Да. Тема называется: «Сроки коррекционной работы: моторная алалия, сенсорная алалия, моторно-сенсорная алалия». Почему мы не можем коротко ответить каждому, сколько времени понадобится? Потому что здесь слишком большой разброс. Сейчас будем разбирать всё по кусочкам.
Мария:- Итак, давай, наверное, начнём с моторной алалии — но именно с чистой моторной алалии,без апраксии, без дополнительных осложнений. И начнём с хорошего возраста — то есть с возраста,когда ребёнок пришёл маленьким.
Лучшее время для работы с моторной алалией — когда ребёнку 2- 2,5 года.
Ирина:- Возраст 2–2,5 года —идеальный возраст для начала коррекционной работыпри чистой моторной алалии. И исправляется она довольно-таки быстро. Нюанс: мы будем говорить о своих сроках, о сроках по нашей методике. Мы знаем, как она работает, и знаем, сколько времени это занимает у нас. У других специалистов — спрашивайте, сколько у них. Итак: чистая моторная алалия, при идеальном старте в 2–2,5 года —на всё про всё закладывайте примерно полтора года. И ещё один момент. Я всегда родителям объясняю: от чего зависят сроки коррекционной работы?
Есть три основных параметра:
- Квалификация логопеда — насколько он владеет языковой концепцией
и имеет опыт работы с такими детьми. - Возраст ребёнка и форма нарушения — чем младше ребёнок и чем чище форма, тем лучше.
- Настойчивость родителей —без родителей мы тоже можем заниматься,
но тогда это займёт лет 10.
А если родители работают рука об руку с нами — то полтора-два года —и чистая моторная алалия исправляется.
Мария:- Здесь родители ещё часто спрашивают: «Сколько занимает переход с одного уровня ОНР на другой?»
Ирина:- Ой, мне очень нравится этот вопрос — потому что здесь тоже всё достаточно стандартно.Приходит ребёнок, он на ОНР-1. То есть либо вообще нет слов только пара звукоподражаний,либо есть 10–30 слов, но нет фразы. Это — ОНР-1. Переход на ОНР-2 —то есть формально ОНР-2, наступает тогда, когда у ребёнка появляется первая фраза из двух аморфных слов. По нашей языковой концепции этот переход может занять от 3 уроков до 10 уроков.
Например: «Папа иди», «Мама дай» — всё, это уже ОНР-2. Но! Дальше радость заканчивается.Потому что настоящий ОНР-2 —это целый год работы. Не потому, что у ребёнка какие-то проблемы.А потому что сам ОНР-2 по своей структуре — очень объёмный этап.
Там нужно развить:
• и понимание речи,
• и активную речь,
• и грамматические конструкции,
• и начальные формы словообразования.
Поэтому переход на ОНР-3 обычно занимает примерно год.
Мария:- Да. И поэтому так сложно ответить в комментарии, потому что я не знаю: вы только вступили в ОНР-2 и только появилась фраза, или вы уже где-то в середине.
Ирина:- Да. Если у ребёнка уже фраза из 5 слов, частично есть предлоги, ну слоговая структура ещё немножко страдает... То да — он уже на границе с ОНР-3. Но пока мы не видим ребёнка, не пообщаемся, мы не можем сказать, сколько осталось до следующего этапа. ОНР-3 обычно занимает около полугода. Плюс-минус. На этом этапе уже приходится бороться с «не хочу», «не буду», «мне сложно». Но всё равно — порядка полугода. А вот ОНР-4 у моторных алаликов либо вообще незаметно проскакивает, либо занимает от двух недель до двух месяцев. Потому что ОНР-4 это уже доводка. И в итоге всё это укладывается в полтора-два года при чистой форме моторной алалии и при хороших условиях.
Мария:- Давай сюда ещё добавим. Если моторный алалик начал заниматься в полтора года, то у него может быть первый этап чуть дольше, чем то, что ты сейчас описала.
Ирина:- Да.
Мария:-То есть переход на первую фразу — будет дольше, но зато потом этапы пойдут быстрее.
Ирина:- Да. То есть: в полтора года — первый этап длиннее, а дальше — он опережает.
Мария:- Поэтому, видите, даже возраст очень влияет. Полтора года или два с половиной —и уже разный путь. Казалось бы: в 2,5 года проще начать… Но иногда и в 1,5 года прекрасно,просто первый этап дольше, зато дальше быстрее и легче.
Ирина:- Ох, да. И ещё один момент: Если пришли в полтора года — мы не можем сказать родителям "подождите до 2,5". Во-первых за это время родители сойдут с ума, во-вторых родители начнут заниматься сами (а иногда — не очень правильно) и могут испороть ребёнка. Плюс бывают особые случаи: например, с близнецами. С близнецами начинаем работать сразу, как только обнаружили проблему, потому что нужно починить речь одного, и не испортить речь второго. Потому что подражание у близнецов — сильнейшее.
Мария:- Так…Насколько многогранна даже просто одна моторная алалия
в «хорошем» возрасте!
Ирина:- Да. В «неидеальном» возрасте коррекционная работа обычно занимает два года и больше.Потому что ребёнок старше, у него может быть речевой негативизм, может быть поведенческий негативизм, родители уже приспособились к его нарушениям… И тогда — работа дольше.
Мария:- Может быть, ребёнок уже пришёл с каким-то набором слов…
Ирина:- Которые потом придётся переделывать —каждое слово по полгода.
И, конечно, сроки увеличиваются. Потому что ребёнок активно сопротивляется, не хочет, он уверен, что у него ничего не получится. Хотя мы даём задания так, чтобы он точно смог — но его внутреннее убеждение: «Я плохой, у меня не получится» —мешает. И с этим тоже приходится бороться. Ещё один момент: когда мы берём ребёнка, вне зависимости от возраста, если у него ужепоявился речевой негативизм — как только он осознал свою несостоятельность —ждать нельзя.Нужно сразу начинать чинить речь, чтобы сохранить здоровую психику ребёнка.
Мария:-А детки вообще очень умненькие.
Ирина:- Да, хорошие.
Мария:- Но вот посмотри: даже коррекционная работа с ребёнком, который вроде бы… Вот, например: приходят к нам детки в 11–12–13 лет с моторной алалией, недолеченной. Вроде бы ребёнок всё знает, говорит, но пришёл — а это ОНР-3. Речи много, но сколько всего нужно исправлять!
Ирина:- Исправлять и всё переделывать.
Мария:- И это тоже занимает очень много времени. Поэтому даже в таком случае… Как ты скажешь: «Сколько у нас займёт переход?» Мы всё равно рассчитываем на полноценную коррекционную работу. И всё те же наши два года, о которых мы всё время говорим.
Ирина:- Всё равно уходит столько же время.
Моторная алалия и апраксия.
Мария:- Примерно так же, даже если ребёнок пришёл на ОНР-3, но из-за того, что всё это нужно переделывать... Да. Так, хорошо, пойдём дальше. Моторная алалия и апраксия в хорошем возрасте.
Ирина:- В хорошем возрасте... В общем и целом, не скажу — по-разному бывает, из моего опыта. Вот сейчас у меня парень занимается: апраксия кинетическая, то есть переключение затруднено на слово. Довольно быстро мы перескочили с ОНР-1 на ОНР-2. У нас это заняло примерно месяц, по 8 занятий с логопедом и месяц домашних занятий. Сейчас он на хорошем уровне — фраза уже 4–5 слов, замечательно! Но слоговая структура... Боже, как же ему сложно. Поэтому, сколько у нас займёт ОНР-2 — я даже не пытаюсь угадать. Возможно, мы будем сидеть на ОНР-2 долго. Хотя с грамматикой хорошо идёт. Ну, наверное, тоже займёт, в общем и целом, около года-полутора. На ОНР-3 будет полегче, потому что звуки-то в основе есть, падежные окончания сейчас хорошо схватывает. Ну вот ОНР-3, может быть, займёт чуть меньше полугода. Вот и считайте. И это у нас идеальный возраст — 3,5 года.
Мария:- А бывает так, что особенно — я всё про маленьких, да, я их люблю... Детки, которые маленькие и с апраксией — они настолько чувствуют, что не могут что-то высказать, но своей внутренней настойчивости ещё не хватает. И тогда вот этот первый этап переход на ОНР-2 — он тоже занимает время.
Ирина:- Да, пока он соотнесёт всё между собой, пока он поймёт как, пока мы ему зафиксируем внимание на том, что он может что-то сделать. У апраксиков, то есть при нарушении звуковой и слоговой структуры слова в составе моторной алалии, этот процесс занимает время больше. Вот у меня девушка пришла поздно — в 5,5 лет. Ох, мама дорогая... У нас переход с ОНР-1 на ОНР-2 занял, по-моему, 4 месяца. Потому что там было своё: лепетное произношение без переходов ни на что,звуков никаких, кроме "н", "к", "л" — ничего не было. В общем: "ноне-ноне", "кля-кля" — ничего.Сейчас, когда старается — уже всё хорошо, но только пока старается. Как только сама начинает о своём говорить — снова "ноне-ноне", "кля-кля"... Но она упорствует! Понимаете, она взрослая, ей 6 лет. У неё уже: «Не надо мне тут указывать, я сама всё знаю!» И вот тараторит своё... Поэтому я там рассчитываю, что нам нужно уложиться в 3 года. Мы должны успеть всё сделать.
Мария:- Если приходят детки, которые начинают коррекционную работу в 7–8 лет с моторной алалией, да ещё и с апраксией — или даже в 9 лет? То, безусловно, этот первый этап будет ещё дольше, чем мы сейчас говорим про 4 месяца в 5,5 лет. И опять же у каждого ребёнка свои индивидуальные моменты. Потому что у кого-то будет бешеное желание пытаться что-то сделать, а кто-то будет понимать, и закрываться в себе.
Ирина:- Сначала психологией приходится работать, а потом уже выговариванием всех звуков.
Мария:- Чем старше ребёнок, тем больше он осознаёт свою несостоятельность.
Ирина:- Есть ещё один момент. Опять же — вернёмся к науке: речь — это автоматизм. Или по-другому — привычка. А привычка — это не такая простая вещь, как кажется: «Брось дурные привычки». Ага, конечно. Привычка — это нейронные связи, по которым многократно импульспроходил по одним и тем же каналам. И там уже всё заросло миелином, там такая прочная связь, что это как канат. И нам нужно этот канат разорвать и перекинуть новую связь. Но разорвать просто так за один раз — не получится. Потому что нейрон первым делом всегда будет идти по старому пути,потому что он уже накатан. Представляете, сначала нужно отказаться от старого варианта — «я не говорю», и начать новый — «я говорю». И не просто начать, а безупречно всегда идти по новому пути.Так что это всё не настолько просто, как кажется. «Ай, не говорил — сейчас покажем, научится!»Нет. Это сломать одну привычку и на её месте вырастить другую. Причём стараяпривычка была приятная (сидеть молчать легко), новая привычка — очень тяжёлая. Это заставлять работать центр Брока,искать новые пути, нагружать мозг. Поэтому чем меньше плохая привычка, тем легче её исправить. Не ждите до 5–7–9 лет! Если вы видите, что у ребёнка нет развития речи, даже с логопедами или дефектологами — не ждите. Ищите других специалистов. Пробуйте, меняйте.Пробовали месяц-два — нет плодов — идите дальше. Потому что при правильной коррекционной работе результаты видны в течение месяца. Не просто: "сидит за столом",
а именно результаты в речи.
Мария:- Так, давай сюда ещё добавим очень важный момент: ходит ли ребёнок в детский сад?
Ирина:- Да.
Мария:- На первом и на втором ОНР. То есть вот эта идеальная ситуация, про которую мы рассказываем ребёнок не ходит в сад на ОНР-1 и ОНР-2, и дальше мы добавляем всё то, о чём говорим. А если ребёнок ходит в детский сад —то ситуация уже может складываться иначе.
Ирина:- Да. Тут чисто математически посчитайте. Если ребёнок днём с мамой, занимается с логопедом — то мама имеет возможность заниматься речью 2–3–5–8 часов в день. Не за столом — а в жизни: в играх, в быту, в прогулках. А если ребёнок находится в детском саду с 7:00 до 19:00… Пришёл домой в 19:00 — поужинал — в 21:00 — спать. И где тут занятие речью? Вместо 8 часов работы с речью — остался 1 час. Вот и вся арифметика.
Мария:- Даже если ребёнок пошёл в сад не на 12 часов, а на 3–4 часа, он всё равно там тратит энергию. Как бы он весело ни выглядел — энергия уходит. Пришёл домой — поспал. И осталось очень мало времени, чтобы позаниматься.
Ирина:- Ещё один минус детского сада. В детском саду он чаще всего ходит по возрасту, и там половина таких же не говорящих детей. И воспитатели к этому относятся индифферентно. А потом он приходит домой — и мама давай:
«Давай работать! Давай речевую активность вызывать!» А он: «Мама, я тебя не люблю. Мама, ты злодейка. Там в садике так весело…» Конечно весело! Потому что там никто требований не предъявляет: сели в пары, пошли гулять, вернулись, поели, поиграли… Весело! А здесь — надо думать, работать. Поэтому не радуйтесь, если вашему ребёнку очень хорошо в детском саду.
Мария:- Значит, заниматься плохо. Но если ситуация такая, что нет возможности отказаться от сада — не печальтесь. Что делать — как есть, так есть. Работаем с тем, что имеем.
Ирина:- У нас ведь вопрос о сроках. Поэтому — просто считайте, сколько времени реально уходит на занятие речью каждый день.
Мария:-Так, ну вот такую моторную алалию мы с вами разобрали.
Сенсорная алалия: сроки и особенности коррекции.
Ирина:- Примерно да. Теперь — сенсорная алалия.
Мария:- Так. Давай начнём с чего? С идеального возраста. Допустим, пришли малыши… Давай поговорим про возраст 2–4 года, а потом отдельно — про полтора года.
Ирина:- Да, давай.
Мария:- Итак: 2–4 года. Пришёл ребёнок с сенсорной алалией. Опять же без детского сада, без каких-то параллельных занятий, мама готова заниматься. Переход с ОНР-1 на ОНР-2… И вот я сижу и думаю — что же вам сказать?
Ирина:- Ой…
Мария:- Вся коррекционная работа займёт примерно столько же, сколько при моторной алалии. Вот это я могу сказать точно.
Ирина:- Потому что,несмотря на то что форма другая, сама работа, сама логика — похожа.
Мария:- Только мы берём в расчёт чистую форму сенсорной алалии, то есть ребёнок, который плохо понимает, но при этом может начать говорить.
Ирина:- Да, может.
Мария:- Ребенок пришёл, не говорит — да, но потенциально он может говорить.
Ирина:- Всё равно это занимает время. Но не 10 занятий…
Мария:- Всё равно, мне кажется, от 2 до 6 месяцев это будет занимать при чистой форме. То есть в этот момент ребёнок у нас начнёт говорить. Мы начали заниматься пониманием — постепенно появилась речь, вот этот переход на уровень ОНР-2.
Ирина: - Ну, да, от 2 до 6 месяцев. У детей на уровне ОНР2–ОНР3 чуть быстрее идёт прогресс, но опять же есть детки, которые задержались на уровне ОНР1, а потом быстренько догнали.
Мария:- Догнали, поэтому всё равно получается около 2 лет.
Ирина:- У меня сенсорики всё равно около 1,5-2 лет занимаются.
Мария:- Всё равно около полутора–двух лет быстрее не получается. Даже ребёнок, который приходил, например, на уровень ОНР3 с чисто сенсорной проблемой, без других особенностей, и то — мы возились достаточно долго, потому что опять же были сложности.
Ирина:- Сейчас несколько таких детей на уровне ОНР2, и мы занимаемся уже год, а там ещё едва-едва к уровню ОНР3.
Мария:- Ещё сложнее здесь точно проговорить про сроки, потому что действительно разрыв очень большой.
Ирина:- Да, там всё очень индивидуально. У кого как, вообще непредсказуемо, поэтому сколько займёт коррекционная работа в каждом конкретном случае — я даже загадывать не берусь. Я знаю только одно: мы укладываемся в 1,5-2 года. Всегда. С чисто сенсорной проблемой мы всё равно всё успеваем — где-то медленнее, где-то быстренько, но в итоге доделываем. Это очевидно.
Мария:- То же касается и маленьких деток, которые, например, пришли в свои прекрасные 1,5 года. Если это чисто сенсорная форма, без других нарушений, у них первый этап будет долгим, но зато остальные этапы будут лететь — просто лететь! Но первый этап будет очень долгим и нудным. Родители, безусловно, будут видеть успехи, не будет такого, что развитие незаметно. Всё будет идти, но первый этап действительно будет долгим, вплоть до года. Зато потом другие этапы пойдут быстрее, потому что возраст идеальный, и ребёнку легче догнать сверстников. Это не когда ребёнок пришёл в 4–5 лет, и ему до того, сколько знают его сверстники — ого- го...
Ирина:- Да, он попадает в свою родную сферу — все говорят примерно об одном и том же, на одном языке. У него всё быстренько выравнивается, и дальше он развивается вместе со всеми. Никто никогда в жизни не догадается, что у ребёнка когда-то были проблемы. Только не думайте потом, как иногда родители говорят: "А может, у него ничего и не было?" Я в таких случаях говорю: "Давайте вспомним, с чем вы к нам пришли." И родители такие: "Ой, точно! Сколько мы пахали, как мыуставали, на валерьянке жили... Да, было, было, было." Но сейчас — вообще ничего нет. Конечно, потому что это и есть наша цель, и мы её достигли.
Мария:- Ещё важный момент: при чистой сенсорике мы всегда сразу начинаем заниматься вопросами туалета, сна, питания детей. В том числе грудным вскармливанием.
Ирина:- Ой да, особенно если зубки у малышей плохо и больно лезут.
Мария:- Да, при моторных нарушениях и при чисто сенсорной форме — если ребёнок маленький, возраст вроде бы идеальный, но зубки лезут очень болезненно.
Ирина:- Это время вычитайте из времени коррекционной работы. Потому что невозможно заниматься с ребёнком, у которого болят зубы.
Мария: -Но остановить коррекционную работу мы тоже не можем, потому что мы же не будем ждать полтора — два года, пока вылезут все зубы. Даже во время зубной боли всё равно хотя бы понемногу занимаемся, но просто снижаем нагрузку.
Ирина:-Так, сенсорная алалия может сочетаться с чем угодно, кроме апраксии, потому что там дальше будет сенсомоторная алалия. Сенсорная алалия и тубатит. Тубатит — это когда шум в ушах из-за воды, приходится шунтирование делать. И пока не перестанет шуметь в ушах, коррекционная работа идёт медленно. Поэтому стараемся параллельно разбираться сразу с двумя проблемами. Если у ребёнка дисбактериоз, при том что возраст подходящий, чистая сенсорная форма, но у него болит животик — если ребёнку плохо по любой физиологической причине, и это конкретно мешает коррекционной работе, мы тоже разбираемся с физиологией и при этом не оставляем речевую работу. Иначе сроки только увеличатся.
Мария:- Но всё равно чистая сенсорная алалия в хорошем возрасте занимает 1,5-2 года.
Ирина:- Угу. Как правило, да.
Мария:- Даже тогда, когда что-то пошло не так из-за каких-то моментов, всё равно стараешься нагнать и дать ребёнку возможность догнать сверстников. Иногда кажется, что он начинает что-то быстрее успевать.
Ирина:- Кстати, у сенсориков есть замечательная особенность: они очень долго пытаются что-то постичь, а потом — как озарение в глазах! — и следующая ступенька проходит мгновенно. У них прямо видно это развитие.
Мария:- Да, вот это осознание в глазах. Ты каждый раз, когда его видишь...
Ирина:- Да! Вот чего мы хотели получить.
Сенсорная алалия со зрительной агнозией.
Ирина:- Сенсорная алалия со зрительной агнозией. Был у меня такой случай — скажем так, единственный, когда всё было вот так. Ничего не могли добиться с девочкой, пока не сообразили, в чём дело. Она нам практически открытым текстом показывала: она не могла отличить один предмет от другого на глаз. Проблема была с лошадками, коровками, кошками и собаками — ни в какую! Причём изобразить по памяти что-то она могла, а вот так, на глаз, отличить — не получалось. Как только она поняла, на какие детальки нужно обращать внимание, то есть зрительно разобрала предметы на части, у неё всё пошло. И, кстати, с ней мы уложились в год. То есть пошло очень быстро — мы в год уложились. Проблема речевая сенсорная была именно в том, что зрение не позволяло быстрее начать понимать, а сама сенсорика была лёгенькая. Это одна история. А вот другая эпопея...
Мария:-Но вот видишь, здесь получается, что проблема была больше не в сенсорной стороне, а именно в зрительной.
Ирина:- Но сенсорная алалия всё равно была — с пониманием были проблемы. Я не знаю, что там было первично, что вторично, и никто не скажет. Ни один невролог не докопается до зрительной агнозии у ребёнка, который не может себя понять, ответить или показать. Обычно просто говорят: "аутизм" — и всё. Вот другая история. У девчонки была проблема со зрением: косоглазие, но не мышечное, а связанное именно со зрительными долями мозга. Там мы занимались долго. Была чистая сенсорная алалия, потому что по моторной стороне всё шло нормально. То же самое: мы работали с глазами. И мама — величайшая умница, сама всё искала, всю информацию, тренировала ребёнку зрение. Молодец! Настраивала глаза так, чтобы смотреть прямо. Ей выдавали специальные большие листы для рисования. Ну да, там всё заняло два года. Но мы уложились вовремя.
Мария:- А по речи всё хорошо, чистенько?
Ирина: - Да, всё отлично.
Сенсомоторная алалия: сколько длится коррекция в зависимости от возраста ребёнка?
Мария:-Ну что, пойдём к самому сложному этапу? Моя любимая сенсомоторная алалия — для детей хорошего возраста, то есть от 1,5 лет 4.
Ирина:- По своим срокам могу сказать: у меня это занимает два с половиной года.
Мария:- Здесь первый этап...Ещё надо смотреть, насколько выражены сенсорные компоненты и насколько выражен моторный компонент. Если всё более-менее сбалансированно, плюс мама занимается с ребёнком дома, всё хорошо, то этап ОНР-1 может занять несколько месяцев, может — полгода, а может — и год. Но чем дольше ребёнок пробыл на ОНР-1, тем быстрее потом идёт ОНР-2.Проблема в чём: как разграничить ОНР-переходы по сенсорной стороне? Например, ребёнок уже вроде как на ОНР-2, а потом опять "скатывается" на ОНР-1. Вот про это я говорю: переходы могут занимать от нескольких месяцев до года. И бывает, что сенсорный компонент выходит на ОНР-2 раньше, а моторный ещё нет. Когда сенсорные и моторные компоненты вместе выходят на ОНР-2, тогда да — полноценный переход. Поэтому сроки переходов здесь очень условные. Но вся коррекционная работа, я с тобой согласна, порой занимает и два, и два с половиной года. Хотя у меня был замечательный сенсомоторный случай без апраксии — чисто сенсомоторная алалия — и мы справились за 9 месяцев.
Ирина:- Как? Извините.
Мария:- Как?
Ирина:- Что там было?
Мария:- Было так: он пришёл, ещё не на уровне ОНР-2, но уже как бы кое-что говорил, да, у него кое-что было. То есть я не могу сказать, что мы прям начали с ОНР-1 — мы начинали уже ближе к ОНР-2.И вот всё — до самого конца — у нас заняло 9 месяцев. Было годика 4. Мы закончили в 5. Ну да, около 5 — как раз к дню рождения. Там родители — это просто пример: мама пошла на работу, взяла больше смен, а папа уволился с работы и занимался с ребёнком. А мама занималась тогда, когда у неё были свободные часы. А ещё дедушки и бабушки были замечательные, очень поддерживали — морально, эмоционально. Ну чудо-ребёнок! Но ты скажешь, что я с ним меньше старалась, чем с остальными детьми? Нет, конечно! Просто была чистая форма. Иногда я даже думала: может, всё-таки есть сенсорная составляющая? Но нет — по речи всё было видно: с грамматикой работали...Да, и ещё звуки мы ему ставили — там была лёгкая дизартрия. Но мы это сделали. Я сама не поняла, как — понимаешь? Но мы это сделали.
Ирина:- Круть! Ну там у сенсориков, как ни странно, и у моториков — поведение очень влияет: насколько ребёнок послушен, насколько воспринимает маму.
Мария:- У нас тоже где-то безусловно были сложности, как у всех. Но там папа с мамой... там целая история: ребёнок с температурой, с диареей. Мама мне звонит, говорит: "Мы сегодня не придём на занятие, потому что температура". Фотографию прислали. Я говорю: "Ну да, сидите дома, лечитесь". А папа мне в ответ: "Я уже дал жаропонижающее, поставил ребёнка перед компьютером, горшок рядом — занимаемся!"
Ирина:- Вот и я с папами очень люблю заниматься, потому что у них всё чётко, стабильно. Я не зря говорю, что педагогика — это мужская профессия. С папами всегда получается быстрее, потому что там, где мама: "Ой, вообще пусенький..." — папа такой: "Парень, я в тебя верю! Давай, пойдём!"
Мария:- Ну чудо-родители были, до сих пор вспоминаю с теплотой. И что тут скажешь? Мария Владимировна — прям умничка, всё сделала как надо. А без таких родителей как?
Поздние сроки в сенсомотрной алалии.
Ирина:- Никак! Так, а в сенсомоторной алалии на поздних сроках там довольно быстро всё проходит.Если чисто сенсорная или чисто моторная форма — первый этап пролетает быстро, незаметно, в ОНР-2 входим быстренько. Но, по моему опыту... опять же...
Мария:-Ребёнок пришёл, уже разговаривал, ты имеешь в виду?
Ирина:- Ну, там был ОНР-1 по моторной стороне. Пришёл в 5 с лишним лет, ближе к 6. И у нас ОНР-3 занял очень много времени. Мы всё равно потратили почти 3 года.
С пониманием там всё было хорошо, всё шло по методике, всё вовремя появлялось. А вот грамматика — никак. Звуки поставились, лексика была хорошая, но окончания никак не шли. Возможно, потому что парень был уже себе на уме — взрослый. И он устроил мне саботаж: на любой вопрос — "а мне пофиг". Это вот о том, что они со временем копируют всякую ерунду. А бывает наоборот: пришёл довольно взрослый — 4 с половиной года. Процент моторики — не понимал, не говорил, поведение тяжёлое, безудержное. Очень долго работали с поведением, очень долго работали с горшком.
Долго добирались до ОНР-2. И в итоге вся работа заняла 2 с половиной года. Но моторная сторона потом шла полегче. И дизартрия тоже была — звуки ставили под конец очень старательно. В общем, моторная алалия у меня занимает в среднем около 2,5 лет.
Мария:- Понятно. Хотя у меня сейчас, например, была такая ситуация: Не люблю сравнивать детей, но всё равно иногда приходится. Примерно в одно время пришли двое детей — чистая сенсомоторная алалия, без примесей, хороший возраст. Так вот: у мальчика ОНР-1 занял дольше времени, а у девочки ОНР-1 проскочил быстро. Но зато в ОНР-2 она застряла, а у мальчика, который долго сидел на ОНР-1, в ОНР-2 всё полетело!
Ирина:- Как тут можно что-то статистически высчитать? Или научно обосновать? Очень сложно.
Мария: - Он ко мне пришёл в 2 с лишним года. Год занимаемся — и у нас уже ОНР-2 скоро переходит в ОНР-3. Хотя на ОНР-1 мы прям выжимали все соки.
Ирина:- И в садик ещё ходит?
Мария:- Да, ходит. Хотя, если честно, мама сама говорит: "Если бы не садик, мы бы уже, наверное, закончили с вами, уже бы говорили." Но нет другой возможности. Но если брать в целом результаты за год — хороший результат. Он сейчас уже не просто в начале ОНР-2, а где-то около перехода на ОНР-3. Я на него смотрю и думаю: вот-вот уже переход. Где-то там теплится. А девочка. Она тоже умничка. ОНР-1 проскочила легко, а на ОНР-2 тянемся.
Ирина:- А там по сенсорной или по моторной стороне тяжело идёт?
Мария:- У неё сейчас по моторной тяжелее.
Ирина:- Понятно. Ну всё, значит, она сейчас как чисто моторный ребёнок. Вот и считайте сроки.
Мария: -Да. Поэтому стараемся работать одинаково со всеми. А вообще — я не люблю долго работать...
Ирина:- Да, и я.
Мария:- Не люблю я долго работать. Я даже скажу: все наши специалисты тоже такие — быстрее, быстрее! Они на нас похожи, видимо, учились у нас. Вот это "быстрее-быстрее" — у нас прямо в крови: там, где можно ускорить — ускоряем. Если где-то ребёнок засиделся, была трудность по моторной стороне — значит, я начинаю подгонять по пониманию. Зато потом моторика выравнивается — оп! — и дальше идём ровненько.
Ирина:- В любом случае мы не притормаживаем ни на одном из этапов: научился — скачем дальше.Потому что если застрянешь на чём-то — по логопедической причине или ещё по какой — будет постоянное дублирование одного и того же, будет формироваться условный рефлекс. И потом попробуй с него соскочить! Нет, поэтому мы даёмся перешагивать побыстрее — это необходимость.Ещё один момент, который нужно обязательно сказать: Сенсомоторная алалия может сочетаться с чем угодно.
Сенсомоторная алалия и зрительная апрактоагнозия, например. Если сразу это не выявить, особенно у сенсомоториков, это сложно понять. Тогда начальная работа идёт очень долго: год можно работать в пустоту, потому что никто даже не догадывается, что ребёнок не может проанализировать не только слово, но и предмет. Он просто не распознаёт предметы, не может сформировать зрительный образ. Но теперь мы опытные — теперь всех детей проверяем на это! Как только ребёнок хоть чуть-чуть начинает что-то изображать, сразу просим: "Нарисуй то-то или то-то". Это не в самом начале делается, но как только появляется минимальная возможность — обязательно проверяем. Теперь мы знаем, что с этим делать, и можно быстрее идти. Но если вдруг вы занимаетесь с ребёнком и топчетесь на месте, то либо методика неподходящая, либо у ребёнка есть ещё какое-то сочетанное нарушение, которое внешне незаметно.
Вроде всё в порядке: ложку к рту подносит, а на деле — мозг не отличает ложку от вилки. Нам, взрослым, трудно это понять, а у ребёнка в мозге действительно нет распознавания этих различий.
Мария:- Да, мы сейчас всех детей сразу на это проверяем. Как только ребёнок доходит до определённого уровня — обязательно тестируем, чтобы потом не было недоумений: почему где-то вдруг затык. Да, сейчас всех детей проверяем на эту штуку. И, знаешь, хочу сказать: раньше у меня с такой проблемой детей было меньше.
Ирина:- Да, а сейчас что-то много появилось.
Мария: - Раньше это было так: занимаешься, занимаешься, что-то чувствуешь — не то, дай-ка проверю. Ага — подогнали, разобрались и дальше пошли. А сейчас как-то больше детей стало с этим обращаться. Поэтому мы уже просто взяли за правило проверять всех.
Ирина:- Детей проверяют. Ну, наверное, потому что к нам обращаются в самых сложных случаях.
Мария:- Наверное.
Ирина:- Когда тебе родители говорят: "Вы у нас пятый логопед," — ну понятно, хорошо. А одному из наших логопедов сказали: "Вы у нас тридцать шестой логопед." Ну такого я ещё не встречала — чтобы 35 логопедов было пройдено и без толку. Но это круто.
Мария:- Какие родители молодцы!
Ирина:- Да, молодцы. И не стали тянуть до 18 лет, устали ждать, пока кто-то что-то добьётся.Перепробовали всё, что можно. И теперь там такие хорошие результаты.
Мария:- Так, ну пошли дальше. Казалось бы, такая лёгкая тема, быстро рассказать, а мы тут засиделись. Вот поэтому и считайте: как я могу в комментарии или письменно угадать сроки?
Ирина:- В письменной форме никто не сможет угадать. Это нужно взять ребёнка, посмотреть, поспрашивать: что делали, чего ещё не делали, посмотреть на негативизм, на поведение. И только тогда можно будет что-то предполагать. Причём предполагать с учётом того, что вы, дорогие родители, будете работать, засучив рукава, денно и нощно. Вот тогда мы сможем назвать какие-то сроки. А если мы скажем "два года", а родители — "ну вот вам два года, работайте", — так не получится.
Сенсомоторная алалия с апраксией.
Мария:- Ну что, моя самая любимая тема — сенсомоторная алалия с апраксией. Почему любимая? Как бы ни было сложно, но это же так прекрасно: несмотря на трудности, ты всё равно можешь помочь ребёнку, во всём разобраться. И это прекрасно.
Ирина:-Но это так сложно...
Мария:- Да, сложно. Знаешь, я всегда родителям говорю: "Мне не так сложно, потому что я знаю, что будет дальше. У меня не первый ребёнок и не один." Поэтому ты всегда понимаешь, к чему идёшь. А для каждого родителя — их ребёнок единственный, и это, конечно, тяжело. Но мы всегда родителям честно говорим, что у ребёнка. Начинаем заниматься: сенсорная — нет, сенсомоторная — ага, апраксия вылезла. Я же не могу сразу родителям об этом сказать. Я стараюсь тянуть до последнего, чтобы не пугать их, чтобы не сбивать настрой, который у нас уже есть. Сказать нужно тогда, когда уже что-то начало получаться, когда ребёнок показал прогресс. Но рано или поздно об этом обязательно нужно сообщить, чтобы родители понимали. Вот почему возникают все эти вопросы про сроки. Когда мы записывали видео с Ириной, мы там говорили сроки только для чисто моторной и чисто сенсорной алалии. А про сенсомоторную мы отдельно не объясняли. А здесь совсем иначе: Ребёнок начинает понимать — и родитель радуется: "О, понимание пошло!" А мы доходим до речи — и тут моторная сторона тормозит. Ребёнку ещё тяжело справиться с артикуляцией, а если есть апраксия — тем более. Ребёнку трудно переключаться, вырабатывать нужную позу для речи. Звуковая апраксия — это когда ребёнку трудно понять и удержать именно позу звука. Но мы засучиваем рукава! У меня родители — все как на подбор, шикарные! Я, наверное, про каждого родителя могу книгу написать — настолько они у меня молодцы.
Ирина:- Ну да, ты с ними умеешь хорошо работать — они тебя хорошо слушаются. Меня не очень слушаются, но я всё равно своего добьюсь. Из этих цепких лапок ещё никто не вырывался!
Мария:- При сенсомоторной алалии с апраксией ОНР-1 в среднем занимает год.
Ирина: Причём по пониманию там всё быстро: к ОНР-2 уже всё понято. А вот сформировать, вызвать звуки, сформировать устойчивую связь между выдохом, голосом и артикуляционной позой — это довольно сложно.
Мария:- У родителей порой начинает заканчиваться терпение. Папа ходит, наблюдает, как мы занимаемся. Я вижу — хочет спросить. Говорю: "Спрашивайте!" Приходит, спрашивает. Я объясняю: "Мы сейчас занимались пониманием, добрались до речи. Вот у нас есть такие результаты, и сейчас мы с этим работаем." Иногда бывает по-разному, но в среднем год получается при сенсомоторной алалии с апраксией — то есть..Переход с ОНР1 на ОНР2 занимает год. Бывает и быстрее — и мы тогда только рады! Если ребёнок настроенный, без речевого негативизма, старается, сам себе помогает, губки трогает — конечно, всё идёт быстрее. Но есть у меня случаи, когда уже год прошёл...
Ирина:- И за лицо трогать нельзя, закрывает его. Особенно если кто-то до этого пытался делать зондовый массаж — тогда вообще.
Мария:- Вот у меня сейчас есть ребёнок, с которым мы перевалили за год, и ещё не перешли на ОНР-2. По пониманию перешли, а вот по речи трудновато. Но у нас там ещё зубки, которые лезут очень сильно, болезненно. Конечно, переживаем, но работаем, процесс идёт, видно, как ребёнок раскрывается, как он меняется. Это же чудо-ребёнок у нас!
Ирина:- У меня случай был: там получилось намного легче, хотя девочка тоже была взрослая.Работал логопед, ей лезли в рот руками, а она не анартик, она практик. Она пришла — даже не могла губы вытянуть вперёд трубочкой на звук "у". Мама говорит: "Нам логопед сказала, что это дизартрия, что у неё губы неподвижные, нужно массаж делать." Ну ясно. Я девочку заболтала, разговорила — и всё! И потом у неё звуки довольно хорошо пошли, сама старалась. Она смотрела на меня, на маму, как это делать, пыталась. И за 9 месяцев мы почти добрались до ОНР-3.
Мария:- Это как с моим Кристианом — мама разрешила называть его имя. Мы начали заниматься в 11 лет. У него была сенсомоторная алалия, и за 9 месяцев мы вышли на ОНР-3. Нам уже официально сняли диагноз "аутизм", потому что мальчик очень хорошо разговаривает — и на двух языках!Несмотря на то, что ОНР-1 и ОНР-2 были выражены, мы их достаточно быстро прошли и теперь на ОНР-3 мы сидим.
Ирина:-Да-да-да, вот и у нас так было. ОНР-3 проходили долго, потому что там уже было много сложностей: скорость, артикуляция, моторика.
Мария:- Поэтому, что хочется сказать конкретно по сенсомоторной алалии с апраксией: Если возраст хороший, то если ребёнок задержался на ОНР-1 — ОНР-2 пройдёт быстрее. Если ОНР-1 пройден быстро — то на ОНР-2 может быть задержка.
Ирина:- Да, всё равно получается такая закономерность.
Мария:- Да. Но вся коррекционная работа при сенсомоторной алалии с апраксией — это долго, два года и плюс. Хотя я всегда стараюсь изо всех сил уложиться в два года. А иногда даже быстрее. Но после двух лет, если работа ещё идёт, родителям уже всё равно — они видят результат, видят, сколько пройдено и сколько осталось.
Ирина:- Ещё один момент: При апраксии, когда ребёнок переходит на ОНР-3, он начинает активно сам помогать и участвовать. Потому что он уже чувствует, что может. Сенсорики, если не смогли по слоговой структуре разложить — по буквам разложили, повторили, отработали. И на следующий урок уже всё выучено.
Мария:- Да. При сенсомоторной алалии с апраксией самое главное родителям — набраться выдержки. Потому что именно переход с ОНР-1 на ОНР-2 занимает больше всего времени. Зато потом остальные этапы идут намного динамичнее, как должно быть.
Ирина:-Да.
Мария:-И ты уже видишь, насколько всё идёт динамично, как должно. Хотя казалось бы — мы так долго бились над какими-то элементами.
Ирина:- Скажи «ба-ба-ба»- ни в какую. — не работает. Раз — сработало. Два — сработало. Всё, готово, можно идти дальше. Следующий звук хватает.
Мария:- Или вот у меня мальчишка есть. Когда мы начинали, поречевые трудности были такие, что он научился говорить "му-му-ми-ме". И всё: он это "му-му-ми-ме" использовал как универсальное слово. Для него это было слово для коровы. Он не просто говорил "му", а именно "му-му-ми-ме", с таким переключением. И за что зацепился — то и использовал. Даже других животных называл через это "му-му-ми-ме". Мы сидели, мама сидела — уже глаз дёргался на это "му-му-ми-ме". Но зато сейчас у него идут фразы, и очень даже неплохо! Фразы он лепит быстро, не засиживается на них. Хотя первое время мы выжимали из него каждую попытку.
Сенсомоторная алалия в сочетании с анартрией: особенности коррекции.
Ирина:- Дорогие родители, если у ребёнка есть сочетание двух и более диагнозов, всё будет медленно и печально поначалу. А потом всё будет зависеть от второго нарушения. То есть сенсорную проблему мы быстрее скорректируем, а дальше — например, анартрия. Была у меня девушка: сенсорная алалия, с ней мы по пониманию ОНР-3 сделали за год, но анартрия... По говорению там было начало только ОНР-2, потому что фразу сформировать было тяжело. Она не практик, она именно анартик: язык жил своей жизнью, были гиперкинезы. Никто ей не ставил диагноз ДЦП, хотя там была гиперкинетическая форма дизартрии — анартрии. Анартрия — это полное отсутствие речи из-за того, что мышцы вообще не управляются. Там тяжело, очень тяжело. Но сенсорную сторону мы вытащили успешно и довольно быстро.
Мария:- А у меня был мальчик — тоже взросленький. Сенсомоторная алалия, апраксия, анартрия — всё вместе. Когда я раскапывала этот клубок...
Ирина:- Ещё что-то находилось.
Мария:- Да, ещё что-то, ещё что-то... Анартрия... Здравствуйте!
Вот, например, если смотреть по срокам: Если бы не было анартрии, за год мы бы уже вышли на ОНР-3, понимаешь? Хотя начинали почти в 6 лет. Но из-за анартрии ему очень тяжело.
Ирина:- Не то что тяжело — это физически невозможно. Дизартрия и анартрия — это паралич или парез. Неважно, анэстетический он или вялый, но если мышцы не работают, ничего нельзя сделать.Это как после инсульта: ручка, ножка не двигается — и ты ничего не можешь с этим сделать.Работать с анартрией сложно, и, к сожалению, не всегда это исправляется. Вынуждены вас разочаровать.
Мария:- Да, не всегда исправляется. И ещё: ребёнок пришёл в 6 лет. Он не понимает полностью, у него речевая проблема, моторная алалия плюс апраксия, страдает переключение — это чётко видно.И плюс анартрия: он физически не может сделать ртом то, что мы от него хотим. При этом у него и понимание слабое. Я когда диагностировала его, сразу всё увидела. Помню, тебе тогда звонила: "А так бывает? Смотри, вот это, и это, и ещё это..." Мы посмотрели вместе — да, действительно так.
И мы с ним прям выжимали всё с самого начала: понимание, звуки, речь.
Ирина:- То есть всё вместе сразу.
Мария:- Да, всё сразу. Было тяжело. Маме памятник при жизни поставить надо! Она так с ним отрабатывает! И сейчас он уже моторно хорошо подтянулся. Он на ОНР-2, и уже ближе к ОНР-3. Хотя по анартрии — тяжело, конечно. Фразы он строит — длинные фразы, но произносит их своеобразно.Тем не менее — мальчик старается, и результаты есть. Да и вообще — замечательный ребёнок.
Ирина:- А у нас дети вообще лучшие!
Мария:- Правда, лучшие! И родители тоже лучшие.
Ирина:- Так, что ещё?
Мария:- Если ребёнок более взрослый, как в случае с Кристианом: В 11 лет начали заниматься сенсомоторной алалией — и ничего страшного. Идём прекрасно! Сейчас, как мама говорит, мы уже программу второго класса проходим. Мама мне напоминает:
"Мария Владимировна, помните, год назад мы пришли к вам? Мы тогда только говорили «мама», и«собака»." И не понимали ничего.
Ирина: - И учились проводить прямую линию в 11 лет.
Мария:- А сейчас — мы уже первую программу 1 класса прошли, сейчас на уровне 2 класса. Ну то есть чудо-ребёнок, золотце моё. Но, например, опять же: мы с Ириной сейчас говорим про наши сроки коррекционной работы. Мы всегда стараемся уложиться в 2 года. Получается сделать за 9 месяцев — делаем за 9 месяцев. Получается за полтора года — делаем за полтора. Получается за 2 года — делаем за 2.
Бывает, что выходим за сроки на несколько месяцев, но, как правило, это родителей уже не беспокоит. Потому что всем очевидно: у нас стойкий ОНР-3, мы скоро заканчиваем коррекционную работу. И это родителей уже не пугает.
Ирина:- Потому что они хорошо видят результат, видят, насколько всё продвинулось.
Мария: - Да, и знают, сколько мы уже прошли с ребёнком. Легче договариваться, легче общаться. И уже видно, что всё будет прекрасно, потому что ребёнок сам это показывает. Ведёт себя, как обычный ребёнок. Где-то осталось доработать речь, детали, но основные вещи — уже в норме.
Ирина: - Можно я одну вещь скажу? Меня одна мама сразила наповал. Девочка была с чисто сенсорной алалией. Мы занимались меньше 2 лет. Нам оставалось только поставить соноры "р", "л".Работы оставалось немного — автоматизация за 3 урока. И вот, за 45 уроков до конца работы мама говорит: "Ирина Петровна, а вдруг это никогда не кончится?" Я удивилась: "В смысле?" Мама прочитала в чате, что сенсорная алалия не лечится. Я ей говорю: "Давайте откроем дневник и посмотрим, с чего мы начинали." И действительно — весь прогресс налицо! Оставалось буквально месяц позаниматься. Девочка уже тогда разговаривала на четырёх языках! Я её даже подбадривала: "Быстрее будешь заниматься — быстрее от меня избавишься!" И на последнем уроке девочка мне столько напоследок всего пожелала, на всех языках! А мама прошла с нами весь путь — от полного непонимания до нормы. Вот так бывает, а мама напугалась из-за фразы в интернете...
Мария:- Теперь про сенсомоторную алалию с апраксией: Если ребёнок старшего возраста — тоже не угадаешь, как будет идти процесс. Но в среднем коррекционная работа укладывается в 2 года. Это наши сроки. С разными усилиями и с разными нарушениями.
Ирина:- Да. За других логопедов мы отвечать не можем. Иногда приходит ребёнок – сенсомоторик, который занимался с другим логопедом 2 года — а пришёл к нам в 5,5 лет и умеет только произносить звук "с" и слова "столик", "стульчик".
Мария: - Недавно звонила логопед на консультацию. Тоже взрослый ребёнок, уже 3 года занимаются — и всё ещё ОНР-1, далеко до конца.
Ирина:-Поэтому ещё раз: мы озвучиваем наши сроки. У других специалистов спрашивайте отдельно.
Мария:- Да, у каждого логопеда свои сроки.
Ирина:- Я бы сказала: у нас — самые быстрые сроки. Сколько я смотрю чужие логопедические видео — у нас действительно самые быстрые результаты. Когда кто-то говорит: "Я сенсомоторную алалию за год вылечил" — это, скорее всего, выход на ОНР-2, а не окончание всей коррекционной работы.
Мария:- Да, потому что все сроки, которые мы обсуждали, — это сроки до полной нормы, до готовности идти в школу. Мы всегда планируем с запасом: чтобы и чтение, и математика, и всё остальное были на хорошем уровне.
Ирина:- Да, мы это называем форсированным развитием. Надеюсь, что из нашего разговора что-то стало понятнее.
Ирина:- Ну всё, пока!