Повесть братьев Стругацких «Малыш» была экранизирована дважды, и оба раза на телевидении. В 1987 году на голубых экранах в СССР был показан одноимённый телеспектакль в постановке Государственного академического центрального детского театра.
Режиссёрами стали Алексей Бородин и Юлия Косарева. Оба они крепкие профессионалы. Косарева с 1966 года работала режиссёром на Центральном телевидении. Делала цикл программ про детей-фронтовиков, была режиссёром программы «Будильник», затем стала одним из создателей другой известной телепередачи — «Пока все дома».
Что касается Бородина, то он был очень разноплановым театральным режиссёром. За без малого 40 лет театральной деятельности он ставил Гоголя и Чехова, Шекспира и Гюго (причём за постановку «Отверженных» ему была присуждена Государственная премия РСФСР им. К.С. Станиславского), Шварца, Брэдбери, Акунина и многих других.
«Малыш» числится среди его театральных работ, но всё же это именно телеспектакль, где актёры играют не на зрительный зал, а на камеру. Поставлен он буквально на чёрном фоне с минималистическими декорациями, но иногда, за счёт приёмов операторской работы, он пытается казаться фильмом.
И фильмом, надо сказать, неплохим, несмотря на просто фантастический, с виду, мискаст. Роли Стася и Майки исполняют ощутимо взрослые актёры. Наталье Цымбал в год выхода спектакля было уже 37, Александру Хотченкову — 41. А ведь по книге их персонажи и сами вчерашние дети. Юный возраст определяет их реакции на происходящее, приводит эмоциональную Майку к продуманному саботажу, а «рассудочного» Стася — к безотчётной симпатии в отношении Малыша, который, вообще-то, производит на него отталкивающее впечатление.
Не стану говорить, что актёры плохи. Нет, каждый отработал роль по максимуму. Даже Цымбал, хотя ей и пришлось изобразить «совсем другую» Майку. Однако зрелой женщине уже не подходит текст девчонки, которая впервые получила настоящую работу в далёком космосе и пытается разобраться в себе и в том, что она как-то совсем по-другому представляла себе контакт.
По-своему хорош получился и Вандерхузе в исполнении Юрия Лученко. Правда, Лученко для Вандерхузе кругловат, и бакенбарды у него обыденные, а должны быть великолепными. Однако он хорошо понимает, что играет глубоко душевного человека, который больше всего будет переживать не за дело, а за людей.
Пожалуй, единственное попадание в роль по фактуре — это Юльен Балмусов, представивший Геннадия Комова. В него веришь ещё до того, как он откроет рот. Балмусов тоже крепкий актёр, играл на сцене, снимался в кино, где едва не застрял в роли Дзержинского, а в нулевых любители порубиться в WarCraft III и ещё кое-какие локализованные игры знали его голос, подаренный разным персонажам.
А вот по Татьяне Курьяновой данные в источниках разнятся. Поэтому скажем коротко, что на экране она появлялась редко и, как вся остальная команда «Малыша», работала в Центральном детском театре (ныне это Российский академический молодёжный театр), худруком которого и был Алексей Бородин.
Отношение к игре Курьяновой, как правило, полярны. Многих отталкивает образ актрисы-травести на месте 12-летнего мальчишки. И, в большинстве случаев, отношение к ней дублирует отношение ко всей постановке. Что справедливо, ибо её роль центральная. Почти наверняка, если вы увидели в Курьяновой Малыша, спектакль вам понравился, как бы вы ни оценивали других актёров.
Лично я — увидел. Не вполне, конечно, того Малыша, которого описали Стругацкие, но фантастическое существо, которое является одновременно и человеком, и не человеком. Это не так уж и мало. Возможно, если не прибегать к компьютерной графике, взрослая актриса — это лучший из доступных вариантов.
Иногда в игре Курьяновой видна искусственность, зато ей очень хорошо удаются реплики наподобие: «Это потому, что ты думаешь не так, как я», или: «Не знаю. Просто слово. Чеширский кот. Приятно произносить». На мой взгляд, это точно лучше, чем старания Петра Речанека, сыгравшего Малыша (чьё имя здесь почему-то Роби) в чешской экранизации под названием «Неназначенные встречи».
Опять же, не скажу, что он играет плохо. Напротив, паренёк искренне старается и почти весь фильм мужественно сверкает аутентичной наготой. Но ему элементарно не хватает актёрской техники, чтобы представить на экране отличное от человека существо. Поэтому слишком сильно вместо «космического Маугли» в нём виден обыкновенный земной мальчишка. И когда он говорит о другом способе мыслить, лично я не чувствую, что он сам этим способом владеет.
Этот фильм вышел в 1995 году. Поставила его Ирена Павласкова, режиссёр и сценарист, которая обычно снимает про отношения или про «советскую оккупацию». Для микробюджетного телефильма «Неназначенные встречи» выглядят недурно и почти не отходят от текста — но, к сожалению, только почти. Впрочем, посмотрим сперва на актёров.
Стася и Майку играют Лукаш Вацулик и Мартина Меншикова. В год выхода фильма им 32 и 30 соответственно. Прогресс, конечно, но, сами понимаете… Правда, они носят молодёжные причёски. Но это не помогает, потому что в их ролях нет ничего молодёжного. Они даже мимоходом чуть было не закрутили производственный роман, но, к счастью, сюжет помешал: как раз время Майкиного саботажа приспело, и героям стало не до того.
Неожиданно приятно смотрится Вандерхузе, который здесь носит имя Якуб. Его роль исполняет Ян Качер, опытный драматический актёр, у которого к моменту съёмок «Встреч» было за плечами уже почти полсотни фильмов. Большинство из них, правда, нам не известны, но некоторые были в советском прокате — к примеру, триллер «Турбаза «Волчья»». Ещё он играл Ивана Васильевича в чехословацкой постановке «Театрального романа» по Булгакову, что, по меньшей мере, любопытно.
Его Якуб как-то больше похож на капитана рыболовецкой шхуны, и всё-таки он выглядит убедительно. Хотя, вы не поверите, у него нет бакенбард. То есть что-то там есть, но ещё менее существенное, чем у Лученко. Не такое, чтобы цепляться за кусты. Так что трогательная фраза Малыша: «Не ходи через кусты», — просто не работает.
Комова, которого тут зовут Камов, играет Йозеф Абрагам, ещё один бывалый актёр с внушительной фильмографией, которая насчитывает 134 роли. Он играет вполне технично, но вот незадача: у него от природы слишком уж добродушное лицо, в котором не хватает комовской целеустремлённости. Да это бы полбеды, однако в сценах с Малышом порой слишком хорошо заметно, что он реагирует как актёр не на фантастическое существо, а на обычного человеческого ребёнка.
И не только он. Якубу и Майке это и по тексту повести положено, но в фильме Стась (пардон, Станислав, конечно) зачем-то при первом визите Малыша на ЭР-12 дарит ему свою футболку. Это сугубо эмоциональный шаг, нехарактерный для него. И уже странно звучит, когда через пять минут он уверяет Майку: «А что в нём человеческого? Только исходный материал». Даже если истолковывать этот подарок как попытку помочь контакту — всё равно нелогично: Стась не полез бы поперёд Комова в дело, в котором Комов смыслит, а он, Стась, не смыслит. В общем, немотивированное вмешательство в сценарий.
Кое-какие изменения, внесённые в сюжет Павласковой, удачны — к примеру, часть действия происходит на разбившемся корабле Семёновых. Даже при бедной постановке интерьер потерпевшего крушение звездолёта и мёртвые тела помогают создать тревожную атмосферу, эмоционально вовлекают зрителя. Плюс к тому, некоторую необходимую информацию мы узнаём не просто на словах, вместе со Стасем, как это было в книге, а по ходу действия.
Но большую часть внесённых изменений трудно оценить положительно. Хотя в целом текст Стругацких сохранён, авторы попытались расставить в нём иные акценты. И если хорошенько подумать, единственной целью было подвести под сюжет новую идейную базу взамен отвергнутой «коммунистической идеологии».
Забавно: сами Стругацкие, если верить поздним воспоминаниям Бориса Натановича, сокрушались, что «Малыш» у них получился «беззубым», незлободневным, ни с чем не боролся… А вот чехам пришлось пройтись по сюжету с ножовкой и автогеном, чтобы отсечь «устаревшие» смыслы и приварить новые.
В коммунарском будущем Стругацких высшими ценностями были познание и труд. Это не в «Малыше» сказано, но, думаю, никто не возразит, что эта идея проходит красной нитью через всё творчество братьев. Ценности контакта априори измерялась возможностью познания. Однако в фильме, в диалоге Станислава и Майки, появляется другая мера. С её точки зрения, контакт сродни сближению двух людей, с его — это столкновение стратегий. И если второе взято из повести, то первое — отсебятина Павласковой.
Не спорю, любопытная отсебятина. Все фантасты понимают контакт как процесс познания, пожалуй, никто ещё не пытался сравнить его с любовью. Но эти интересные слова Майки остаются просто словами. Когда в финале Стас упрекает Майку, говоря, что Малыш успел её полюбить, она говорит, что этого как раз и не должно было произойти. То есть саму Майку любовь не приводит к какому-либо поступку. Мотив «диверсии» с лампой — такой же, как и в повести: неприятие позиции Камова.
Ну, а скоротечный «служебный роман» со Стасом и вовсе смотрится в сюжете «Малыша» чужеродно и глупо. Когда Майка говорит, что на миг поверила, будто она, Стас и Робби могут стать семьёй, это уже просто нелепая фантазия. Как она себе это представляет — дикарство на безжизненной планете, где ей и Стасу даже питаться нечем? Или жизнь с Робби на Земле, к которой он не приспособлен, и при этом все вокруг сделают вид, что Малыш — обычный землянин, никому не интересный с научной точки зрения?
Да что говорить, всё обрамление сюжета меняется радикально. Планета теперь называется не Ковчег, а Арха, и никаких пантиан уже нет — земляне готовятся спасать самих себя. Людей, как говорит Станислав, 15 миллиардов. Авторы фильма решили, что это очень много. Согласно сюжету, Земля перенаселена, её ресурсы исчерпаны, и человечеству нужен новый дом.
Практически, это вычёркивает весь гуманистический контекст повести. Я уже писал в другой статье, что в «Малыше» все кого-то спасают: земляне пантиан (которых планировалось переселить на Ковчег, поскольку их родная звезда скоро превратится в сверхновую), Странники ковчегиан (защищая их от контакта с другими цивилизациями), а ковчегиане — Малыша. Все следуют образу мыслей, который можно сравнить с гуманистическим. То есть именно здесь Стругацкие видят возможную точку соприкосновения совершенно разных цивилизаций.
Отсутствие этого контекста ставит под сомнение дальнейшее развитие сюжета фильма. Потому что, получается, не Полдень там, и человечество совсем не мудрое и доброе, а такое же, как сейчас, не способное решить свои проблемы. Но это означает, у людей нет причин оставлять Арху и её таинственных обитателей в покое, когда «три миллиона человек с нетерпением ждут» возможности переселиться в новый мир.
Странники из «Неназначенных встреч» вычеркнуты, вычеркнут и Горбовский. Фразу об ответственности за Малыша произносит Вандерхузе, взбунтовавшись против Камова. Однако важно понимать, что вместе с Горбовским из сюжета вылетел и Мировой совет, и воля всего человечества.
По сути, решение об остановке проекта принимает Вандерхузе единолично! А Станислав так же единолично решает остаться на орбите, чтобы общаться с Малышом. Не слишком ли вольно они распоряжаются проектом, от которого зависят жизни миллионов людей? И действительно ли их решение этично?
Если чтение этой статьи заняло у вас 10 минут, то, пока вы её читали, в мире от голода умерло 110 человек. Сегодня, в 2025 году, при 8 миллиардах населения планеты. Если события фильма укладываются, скажем, в два дня, то, пока герои общались с Малышом, от голода умерло, самое меньшее, 30 тысяч человек. При этом в мире фильма, при вдвое большем населении и достигнутом истощении ресурсов, смертность должна быть значительно выше. То есть, пока готовился проект переселения, умерли уже миллионы. Пока будет подобрана и подготовлена новая планета — умрут десятки, если не сотни миллионов, или пара миллиардов.
Так что, при такой постановке вопроса — действительно ли этично решение оставить Малыша в покое и распоряжаться по личному желанию техникой ответственного проекта? С Вандерхузе и Стаса никто ничего не спросит?
В общем, не такое это простое дело — тексты Стругацких перекраивать. В советской телепостановке пантиане тоже «попали под сокращение», и это было не очень хорошо, зато остался Горбовский, а за его фигурой — человечество, и сильного перекоса не возникло. Чехи же добились заметного перекоса даже при сравнительно небольших изменениях.
Так что, в моих глазах, нищая постановка на отечественном телевидении выигрывает эту «необъявленную кинодуэль» — хотя, отмечу вновь, чешская лента не так уж плоха и остаётся любопытным экспериментом, который будет интересен для ценителей Стругацких. При всей театральной условности, с текстом там обращаются аккуратнее.
P.S. И, хотя я ни на грош не доверяю современному российскому кинематографу, право, жаль, что так и не вышел объявленный лет десять назад фильм «Космический Маугли». Его должен был поставить Александр Федорченко. Упоминаний о несостоявшемся проекте немного, но, судя по описанию, там не планировалось выбрасывать пантиан. Сомневаюсь, конечно, что удалось бы вытащить на экран весь идейный заряд повести, а всё же это мог быть интересный опыт.
Что ж, может, хоть в ХХII веке кто-нибудь дождётся :)
Читайте и другие кинодуэли:
КИНОДУЭЛЬ: Легенда об Орине VS Космический пират Харлок
Кинодуэль: «В пасти безумия» (1994) VS «Пустой человек» (2020)
Кинодуэль: «Рыжая Соня» (1985) VS «Рыжая Соня» (2025)
Кинодуэль: «Фашисты на Марсе» VS «Железное небо»
Кинодуэль: «Нечто» (1982) VS «Аннигиляция» (2016)
#фантастика #Стругацкие #Малыш #экранизация #советская_фантастика #кинофантастика
