Поговорим сегодня об одном выдающемся разведчике, дипломате, государственном деятеле, который очень любил рисковать, причём рисковать по делу. И ему, представьте себе, всегда везло. Ну, или почти всегда. Везучий он был человек. Речь идёт о Николае Игнатьеве.
(Другие мои статьи про разведку Российской Империи читайте на нашем канале по ссылкам: Александр Фигнер, Александр Грибоедов, Иван Виткевич, Чохан Валиханов, Доротея фон Бенкендорф, Яков Толстой, князь Пётр Вяземский)
В его судьбе, как в капле воды, отразилась вся внешняя политика Российской империи во второй половине XIX века. Понимаю, что пишу банальность, но это именно так. Вторая половина XIX века началась для Российской империи, мягко говоря, не очень удачно. Россия проиграла Крымскую войну, и главным итогом этого поражения был даже не запрет Российской империи иметь флот на Черном море, как пишется в наших учебниках, а потеря нашей страной статуса ведущей мировой державы. Россия стала всего лишь одной из европейских держав. И вот на отмену результатов Крымской войны и были направлены основные усилия нашей дипломатии и разведки во 2-й половине XIX века. А, значит, и усилия героя нашей сегодняшней статьи, Николая Игнатьева.
Николай Павлович Игнатьев родился 17 января 1832 года в старинной дворянской семье и был, как мы сказали бы сейчас, мажором. Его отец, Павел Николаевич Игнатьев, 14 декабря 1825 года, во время восстания декабристов, одним из первых прибыл со своей ротой на Сенатскую площадь для охраны царя. Николай I это оценил — карьера отца нашего героя с этого момента пошла в гору. Игнатьев-старший был директором Пажеского корпуса, белорусским генерал-губернатором (витебским, могилёвским и смоленским), петербургским генерал-губернатором, занимал пост председателя Комитета министров Российской империи. В 1877 он получил графский титул.
Кстати, как вишенка на торте… Крестным отцом Коли Игнатьева был наследник престола, великий князь Александр Николаевич (будущий император Александр II).
Юный Игнатьев получил самое лучшее образование в Пажеском корпусе — привилегированном учебном заведении, где обучались представители самых аристократических фамилий Российской империи, а также дети из семей самых высших чиновников. Коля Игнатьев закончил Пажеский корпус в 1849 году первым по успеваемости учеником, и его фамилия была занесена на мраморную доску почета.
Он начинает службу корнетом лейб-гвардии Гусарского полка и практически сразу же поступает в академию Генерального штаба.
Николаевская Академия Генерального штаба – военное учебное заведение, которое занималось подготовкой высшего командования Русской Императорской армии, по сути дела, русской военной элиты. Курс обучения продолжался два года и включал в себя множество учебных предметов, главными из которых были военная тактика, стратегия и военная история. Выпускники академии делились на три разряда в зависимости от успеваемости, от меньшего к большему: выпускники по первому разряду получали следующий чин, выпускники по второму разряду выпускались тем же чином, а выпускники по третьему разряду просто возвращались в свои части и в корпус офицеров Генерального штаба не переводились.
Для поступления в Академию Генерального штаба нужно было сдать серьезный экзамен, да и учиться там тоже было очень тяжело. Желающие узнать об этом подробнее могут прочитать воспоминания племянника нашего героя, Алексея Алексеевича Игнатьева: «Пятьдесят лет в строю», который тоже был военным дипломатом и разведчиком, и дослужился до генерала сначала русской императорской, а потом и Красной (Советской) армии. Что касается художественной литературы, то достаточно красочно учёбу в Академии Генерального штаба описал советский исторический писатель Валентин Пикуль в романе: «Честь имею»
Николай Игнатьев закончил академию с большой серебряной медалью.
Сразу после окончания академии Николай I хотел включить молодого, подающего надежды офицера в состав русского посольства в Османскую империю под руководством А. С. Меньшикова. Но что-то не срослось… Посольство уехало в Константинополь без Игнатьева, а Николай Павлович в 1854 году был назначен обер-квартирмейстером Балтийского корпуса.
Эта должность была очень важной, потому что в условиях шедшей Крымской войны именно этот корпус должен был защищать Санкт-Петербург, если бы англо-французская армия попыталась прорваться с запада к столице Российской империи.
Крымская война закончилась, к Петербургу прорваться по суше так никто и не попытался, корпус расформировывают, а Игнатьев переходит на дипломатическую службу.
В 1856 году он принимает участие в Парижском конгрессе, который завершил неудачную для России Крымскую войну. Николай Павлович занимается разграничением в Бессарабии, стараясь, чтобы новая граница России прошла по наиболее выгодному для нашей страны рубежу.
В том же 1856 году Игнатьева назначают военным агентом (по нынешнему военным атташе) в Великобритании.
Перед отъездом в Лондон он получает от военного министра инструкцию из 12 пунктов, где перечислялись те вопросы, которые интересовали военное министерство. Интересовало много чего: от сведений о количестве, составе и дислокации британских сухопутной армии и флота, до образа мысли английских офицеров. Кроме того, министра иностранных дел А. М. Горчакова интересовали действия английских войск в Персии и Индии. Об этом Игнатьев тоже должен был информировать Петербург.
Чем занимался Игнатьев в Лондоне? Тем, чем занимался любой военный агент. Посещал арсеналы, военные заводы, лагеря, беседовал с английскими офицерами. В общем, вел нормальную разведывательную деятельность. И, знаете, очень успешно вел. Игнатьев смог получить очень много интересной секретной информации. Он смог добыть и переслать в Петербург образцы и схемы новых видов оружия, чертежи станков, на которых производились новые виды оружия. Особой удачей военного агента Игнатьева был добытый им полный список полков английской армии по родам войск и с описанием их вооружения. Его донесения всегда были интересными и содержали много новой информации. Настолько интересными, что их нередко читал сам император Александр II.
С пребыванием Игнатьева в Лондоне связана одна легенда. Якобы однажды во время осмотра музея он «случайно» положил в карман какой-то особо секретный патрон. Когда его попросили положить его на место, он прикинулся шлангом типа «моя твоя не понимай», и, пользуясь своим иммунитетом, тем, что его нельзя, как дипломата, задерживать и обыскивать, срочно покинул музей с патроном в кармане. Якобы из-за этого возник скандал, по результату которого Игнатьев был вынужден покинуть Англию. Так вот, эта байка действительности не соответствует. Сохранилась переписка, связанная с его отзывом из Британской империи и возвращения в Россию. И об украденном патроне там речь не идет вообще. Да и не работают уважающие себя разведчики настолько грубо. А Игнатьев был именно уважающим себя разведчиком.
Откуда эта взялась эта легенда — известно. Первый раз об этом пишет уже упоминавшийся племянник Н. П. Игнатьева, А. А. Игнатьев, в своей книге «Пятьдесят лет в строю». А вот он откуда это взял — это уже неизвестно. Может, пересказал семейную легенду. Но это не важно. Важно то, что эта байка зажила собственной жизнью и кочует из книги в книгу, из статьи в статью
Игнатьев представлял информацию не только военно-технического, но военно-политического характера. Например, сообщил подробнейшую информацию о деятельности английских войск в Персии, о восстании сипаев в Индии. За заслуги на посту военного агента Игнатьев был награжден орденом святого Владимира IV степени.
А теперь поговорим о том, почему же наш герой все-таки покинул пост военного агента в Британской империи. Всё дело в том, что Николаю Игнатьеву на посту военного агента в Лондоне достаточно быстро стало скучно. Он терпеть не мог спокойную кабинетную работу. Ему нужен был риск, адреналин. Именно тогда нашсегодняшнийгерой чувствовал себя в своей тарелке. Так что Николай Павлович стал из Лондона забрасывать свое начальство просьбами найти ему другую работу.
В 1857 году к его просьбам прислушались и из Лондона отозвали. Назревал персидско-британский конфликт, и было принято решение послать в Тегеран военно-дипломатическую миссию в составе военных советников, чтобы повысить боеспособность персидской армии в свете возможного военного столкновения Персидской и Британской империй. В состав миссии было решено включить Игнатьева. Впрочем, пока Николай Павлович ехал из Лондона в Петербург, персы и англичане сумели помириться, и это стало не актуальным.
Тогда было решено отправить Игнатьева с дипломатической миссией в Хивинское и Бухарское ханства. Но потом, а сначала Николай Павлович поехал в путешествие по Османской империи. Чтобы поправить подорванное в Лондоне здоровье.
Ну мы же понимаем, что молодой офицер, если и был чем-то болен, то не настолько серьезно, чтобы лечиться вот таким большим путешествием. Скорее всего, Игнатьев во время путешествия должен был ознакомиться с территорией, на которой ему в будущем предстоит работать, а также обзавестись необходимыми знакомствами. И то, и другое нашему герою удалось. Путешествие длилось с ноября 1857 года по март 1858 года и проходило не только по Турции, но и по другим землям. Игнатьев посетил Вену, Прагу, Триест, Венецию, остров Корфу, Афины, Иерусалим, Бейрут и ряд других мест. А также приобрел важные знакомства. Он, например, познакомился в Праге с лидерами чешского освободительного движения (Чехия тогда входила в состав Австрийской империи). А часть своего пути Николай Павлович провел вместе с французским инженером Фердинандом Лессепсом, да-да, тем самым — строителем Суэцкого канала. Позднее, когда Игнатьев служил послом в Османской империи, Лессепс приезжал к нему в гости в Стамбул.
А подготовка к посольству в Бухару и Хиву шла своим чередом. Эта миссия была очень важной. Те, кто читал мои предыдущие статьи, здесь, здесь, и здесь, знают, что Передняя Азия стала ареной противоборства Российской и Британской империй, известного под названием как «Большая игра». Вот и в 50-х г. г. XIX века, англичане проникли в Афганистан и Персию, и была очень высока вероятность того, что они также смогут проникнуть в Среднюю Азию, чтобы подорвать позиции России в этом регионе. А это, на минуточку, «мягкое подбрюшье» Российской империи.
Понимая всю опасность происходящего, в Петербурге склонялись к тому, что лучшим способ решения проблемы будет переход Бухарского и Хивинского ханств под протекторат Российской империи. Поскольку только Россия была способна навести там порядок и прекратить междоусобные войны, покончить с бандитизмом на торговых путях и работорговлей. Да и англичан тогда можно будет выгнать
Провернуть эту операцию министр иностранных дел Российской империи Горчаков предлагал исключительно мирными средствами, без применения силы. Но это было делом будущего. А пока целью миссии молодого дипломата (Игнатьеву было всего 26 лет) было установление дипломатических связей и укрепление торговых отношений с ханствами. И ничего больше
А тем временем нашелся удачный повод. В 1856 году Петербург посетили посольства Бухарского и Хивинского ханства с поздравлениями по случаю коронации Александра II. Нужно было отправить ответные посольства в рамках обычной дипломатической вежливости.
Ещё осенью 1857 года, почти за год до отправки посольства, Игнатьев подал руководству министерства иностранных дел длиннющую записку, в которой изложил основные задачи своей миссии, как он их понимал.
Во-первых, он предлагал отложить экспедицию до весны 1858 года, чтобы выполнить ряд топографических исследований в Средней Азии плоть до Афганистана. Напоминаю, что топография нужна для подготовки географических карт. А географические карты нужны в том числе и для военных целей. Чтобы просто знать, где войска передвигаться могут, а где им лучше не появляться.
Во-вторых, посольство должно было установить политические и торговые отношения с Бухарой и Хивой.
В-третьих, попытаться достигнуть взаимного согласия между ханствами, и, возможно, даже заключения оборонительного согласия между ними для «пассивного сопротивления Англии».
Игнатьев предлагал пойти ещё дальше. Он считал, что необходимо стремиться к заключению союза между Персией и Афганистаном (к этому стремился ещё Виткевич, как мы помним) и готовиться к борьбе против…. Британских владений в Индии.
Опасения, что Россия вторгнется в Индию со стороны Афганистана – это была идея фикс британцев. Гордые уроженцы «туманного Альбиона» слишком хорошо знали, какую лютую ненависть они заслужили со стороны индийцев своей колониальной политикой и были твердо уверены, что как только нога хоть одного русского солдата станут на индийскую землю, её жители сразу же восстанут и англичан прогонят. Поэтому Британия всеми силами противодействовала продвижению России в Среднюю Азию, считая это ничем иным, как желанием вторгнуться в Индию. Страхи Британской империи граничили с паранойей, потому что у русской армии не было возможности, а у руководства Российской империи желания, вторгаться в британскую Индию.
Игнатьев в своей записке уделил очень подробное внимание тому, когда «разрешить посольству применить оружие» (если ханства откажут в пропуске флотилии посольства либо последует отказ в выдаче пленных), как подготовить средства для создания флотилии на реке Амударья, о необходимости «…изучить край в военном отношении и составить соображения для занятия в случае надобности этой реки (Амударьи – прим. мое Н. Г.) и нападения на Хиву и бухарское ханство и утверждения нашего влияния на Амударье».
Уделено было внимание, как мы бы сказали, и кадровому вопросу. Николай Павлович очень подробно написал, кто должен входить в состав посольства. Это должны были быть чиновник из министерства иностранных дел, офицер Генштаба, два врача, топограф, офицер для фортификации, горный инженер (он должен был заниматься поиском полезных ископаемых), инженер по строительству плотин, торговый приказчик. Посольство должны были сопровождать отряды казаков и стрелков, а на кораблях Аральской флотилии, которые должны были перевозить посольство, и фортах, которые были на пути движения, для нужд миссии, должны были быть запасы оружия, топлива, провиант, пушки и десант солдат (на всякий случай).
Даже по тексту этой записки мы видим, что задачи этого посольства далеко выходили за рамки обычного дипломатического визита вежливости. Эта миссия должна была усилить влияние Российской империи в Средней Азии, расширить торговые отношения, а также провести ряд научных исследований. То, какое значение в Петербурге придавали этой экспедиции, говорит тот факт, что комитет по подготовке возглавил великий князь Константин Николаевич, брат императора.
Николай Игнатьев получил от министерства иностранных дел инструкции, где были указаны такие главные задачи посольства, как:
- Изучение ситуации в Средней Азии.
- Упрочение влияния России в Бухарском и Хивинском ханствах.
- Расширение и улучшение условий русской торговли.
- Уничтожение влияния англичан.
- Получение права свободного плавания русских судов по Амударье.
Инструкция подчеркивала: «Никаких видов на расширение наших владений не имеется» Таким образом, хоть и предполагалось добиться расширения влияния России в регионе, но до определенного предела.
Экспедиция двинулась в путь из Оренбурга 15 мая 1858 года. Посольство состояло из 27 человек, ещё 14 человек составлял обслуживающий персонал. Охранять миссию в опасном путешествии должен был конвой в количестве 125 солдат и казаков. В распоряжении экспедиции было 202 лошади и 559 верблюдов.
Караван, растянувшийся в пути на две версты, отправился в Среднюю Азию. И вот тут Игнатьев показал себя достаточно толковым руководителем, заботящимся о своих подчиненных. Посольство двигалось со скоростью от 20 до 40 верст в день только до полудня, а в самые жаркие часы люди располагалась на отдых и ночлег. У казахов была куплена корова, чтобы члены миссии утром и вечером пили какао и парное молоко. Благодаря принятым мерам, Николаю Павловичу удалось избежать болезней среди людей и падежа скота.
18 июля 1858 года посольство прибыло в Хиву. Хивинский хан встретил русских дипломатов, мягко говоря, без особого энтузиазма. Члены миссии жили в условиях полной изоляции. Местному населению под угрозой смертной казни запрещалось общаться с русскими. А самим сотрудникам посольства запрещалось без спроса выходить в город.
Большинство вопросов удалось согласовать. Хива взяла на себя обязательства не предпринимать враждебных действий против России и российских подданных, разрешить постоянное пребывание русского торгового агента в Хиве, в обмен на разрешение пребывания постоянного хивинского торгового агента в Оренбурге, товары из России должны были облагаться пошлиной размером в 2,5% от торговой цены.
Но вот один из основных вопросов — разрешить плавание русских судов по Амударье хан категорически не соглашался. Он боялся, он очень боялся, что это разрешение может быть использовано при попытке завоевании Хивы.
Переговоры шли трудно. И вот тут Игнатьев показал себя жёстким переговорщиком, постоянно повышающим ставки и не боящимся рисковать. Во время аудиенции хан в обмен на разрешение плавания российских судов по Амударье выдвинул заведомо неприемлемые для России территориальные претензии. Игнатьев отказался. Тогда ему прозрачно намекнули, что вообще-то надо быть сговорчивее, так как он находится во владении хана и мало ли что может случиться. В ответ Николай Павлович… Впрочем, дадим ему самому слово. «Я ответил, — писал в своих воспоминаниях Игнатьев, — что у государя много полковников и что пропажа одного не произведёт беды. Задержать же меня нельзя. Я вынул пистолет и пригрозил убить всякого, кто ко мне подойдет. Хан испугался, и я вышел»
Русское посольство двинулось в Бухару, несмотря на то, что хивинский хан настоятельно рекомендовал русскому посольству вернуться в Оренбург. В Хиве распускались слухи, что туркменские кочевники готовятся напасть на русское посольство и ограбить караван на пути в Бухару. И, представьте себе, в пути на караван в одну из ночей, действительно напали туркмены, но их разогнали выстрелами сигнальных ракет. Да и сам путь был довольно тяжёлым. Несколько членов человек из каравана заболели лихорадкой, а один из казаков из конвоя умер.
Впрочем, успех миссии в Бухаре с лихвой компенсировал все трудности и опасности пути. Русскому посольству был организован торжественный прием, был выставлен почетный караул. Переговоры тоже шли гораздо успешнее. Бухарский эмир согласился с требованиями относительно торговых отношений, также он соглашался отпустить всех русских пленных.
Обратный путь у посольства занял больше месяца. Вместе с посольством в Россию ехали и подарки бухарского хана — слон и арабские скакуны. Игнатьев и слон даже подружились. Николай Павлович кормил слона на привалах, а слон, увидев его, всегда ему кланялся и приветствовал ревом, а также разрешал иногда Игнатьеву на себе ехать. Правда, потом слона и арабских скакунов пришлось оставить на зимовку, а посольство двинулось дальше.
В целом первая самостоятельная миссия Игнатьева прошла успешно. Относительная неудача в Хиве с лихвой компенсировалась успешными переговорами с Бухарским ханством. И это не считая исследования русла реки Амударьи.
Посольство прибыло на территорию России в тот момент, когда уже вовсю пошли слухи, что Игнатьев и его спутники погибли. Только оказавшись с посольством на территории России, Николай Павлович получил распоряжение немедленно покинуть посольство и как можно быстрее прибыть в Санкт-Петербург. Перед отъездом он собрал ВСЕХ членов миссии, а не только гражданских чиновников и офицеров, как было принято тогда. Чтобы поблагодарить своих подчиненных за службу и за проявленное во время нелегкого семимесячного путешествия мужество. И этот эпизод лучше всего показывает Игнатьева-руководителя. Он был требователен к подчиненным, но в то же время никогда не позволял себе применять рукоприкладства, всегда заботился о том, чтобы люди получали хорошее питание и одежду. И эта забота дала свои плоды. За всё время тяжелейшего семимесячного путешествия по территории с очень неблагоприятным климатом экспедиция потеряла, как мы уже писали выше, только одного казака, умершего от болезни. Это было очень и очень неплохо, учитывая отсутствие антибиотиков и тот уровень санитарии, который тогда был.
Во время этой первой дипломатической миссии сложился стиль ведения дипломатических переговоров Игнатьевым — постоянно повышать ставки, заниматься эскалацией, часто ставя переговоры на грань срыва. Подобный метод ведения переговоров, мягко говоря, очень рискованный. Поскольку они вполне могут закончиться срывом. Оппонент может блеф обнаружить и принять меры. Но у Игнатьева это прокатывало. А победителей, как известно, не судят.
По прибытии в Петербург Игнатьев составил обширную записку о положении в Хивинском ханстве. В ней содержалась информация о политическом и государственном строе, правящей верхушке, духовенстве, экономике, состоянии армии. Особая роль в данной записке отводилась торговле. Николай Павлович отмечал, что в Хиве почти нет русских купцов, и призывал торговать более активно, всячески расписывая выгоды от коммерческих отношений с ханством. Основная мысль — Российская империя должна усилить свои позиции в Средней Азии.
Миссия Игнатьева была признана успешной, сам Николай Павлович получил репутацию умного, энергичного, настойчивого, бесстрашного дипломата, которому по плечу любые, даже самые трудные задачи. Он был награжден орденом св. Анны II степени и получил чин генерал-майора.
Игнатьевым была составлена программа действий Российской империи в Средней Азии. Там были перечислены меры, которые должны были привести к усилению влияния России в данном регионе, которое в перспективе должно было привести к присоединению к Российской империи среднеазиатских ханств.
В 1859 году Игнатьев получает новое назначение. Он отправляется в Китай с целью заключения российско-китайского договора.
Но об этом речь пойдет уже в следующей статье. Продолжение по ссылке ниже:
https://dzen.ru/a/aE-YfseY7x8cYLN3
Автор: Николай Ганчук
Автору на книги
Сбер 2202 2023 2828 3621