В декабре ситуация начала обострятся еще больше. Правые эсеры, кадеты и меньшевики, понимавшие, что большевики не отдадут власть, готовились к защите Учредительного Собрания, которое не контролировалось Лениным, несмотря на все постановления СНК. Члены Учредительного собрания, выборы в которое происходили в ноябре, на фоне государственного переворота, не признавали власть Советов и собирались объявить ее вне закона. Правыми эсерами был создан союз защиты Учредительного собрания, а 5-11 декабря прошел второй съезд ВСКД, стоящих на защите Учредительного Собрания (самоназвание).
Большевистская диктатура в свою очередь набирала обороты. 6 декабря во избежание антиправительственных забастовок широкого масштаба СНК было принято решение создать Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) путем «самых энергичных революционных мер». Данный пост занял Ф.Э. Дзержинский. 17 декабря 1917, в своём обращении к кадетам, Л. Троцкий заявляет о начале стадии массового террора по отношению к врагам революции следующими словами: «Вам следует знать, что не позднее чем через месяц террор примет очень сильные формы по примеру великих французских революционеров. Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма» [цитата по 459].
В январе накал разгорелся до наивысшей точки, следовала развязка. Уже 1 января на Ленина произошло первое неудачное покушение, организованное кадетами, в частности князем И.Д. Шаховским. Однако, 3 января правые эсеры на заседании ЦК отказались от вооруженного выступления в день открытия Учредительного Собрания, считая его «как несвоевременное и ненадёжное деяние» [цитата по 460]. Манифестация должна проходить мирно, дабы не пролилась кровь – эсеры еще наивно верили, что можно было мирно взять власть в свои руки. Большевикам, уже 2 месяца как, стоящих у власти, это было смешно. Позже Троцкий ехидно заметил об эсеровских депутатах: «Зато они тщательно разработали ритуал первого заседания. Они принесли с собой свечи на случай, если большевики потушат электричество, и большое количество бутербродов на случай, если их лишат пищи. Так демократия явилась на бой с диктатурой — во всеоружии бутербродов и свечей» [цитата по 461].
5 января открылось первое и единственное заседание Учредительного Собрания. В этот же день прошла демонстрация в поддержку Учредительного Собрания, к ней присоединились успевшие приехать в Петроград руководители Исполкома и рядовые депутаты третьего съезда ВСКД, который должен был открыться 10 января.
Большевики немедленно перешли к решительным действиям. В этот же день вышло постановление ЧК за подписью Урицкого о запрещении митингов и демонстраций в районах, прилегающих к Таврическому дворцу, который уже захватывался 28 ноября [462]. На мирную демонстрацию, был дан жесткий ответ. Вот как об этом писала пресса: «На углу Фурштадской процессия встретила вооруженную засаду красногвардейцев, которые, взяв ружья на перевес, предложили разойтись, угрожая расстрелом и осыпая манифестантов площадной бранью. (…) Попытки солдат, шедших с манифестацией, убедить красногвардейцев в недопустимости расстрела безоружных ни к чему не привели. Без предупреждения красногвардейцы открыли частый огонь. Процессия полегла. Стрельба продолжалась по лежащим. Первым был убит разрывной пулей, разнесший ему весь череп, солдат, член ИК ВСКД первого созыва и член главного земельного комитета тов. Логвинов. В это время началась перекрестная стрельба пачками с разных улиц. (…) Стреляли разрывными пулями в упор, прикладывая штыки к груди. Несколько убитых… Много раненых (…) Тут же из-за чего-то поссорившись, стреляют друг в друга красногвардейцы. Процессии рассеиваются, оставляя раненых и убитых» [цитата по 249, 463]. По разным данным, в манифестациях участвовало от 10 до 100 тысяч человек, убитых 21 человек [464]. В это же время разгон демонстрации произошел и в Москве, число убитых более 50, раненых — более 200 [467]. Так, ровно 13 лет спустя, «Кровавое воскресенье» повторилось. Но общественная реакция на него была совершенно иной – робкое возмущение без каких-либо последствий для новой власти. За эти годы человеческая жизнь уже достаточно обесценилась, чтобы не замечать такие «мелочи», как расстрел мирной демонстрации.
В ночь с 5 на 6 января в Мариинской тюремной больнице были убиты прежде арестованные Кокошкин и Шингарев. Ночью заседание Учредительного Собрания покинули партии большевиков и левых эсеров, которые оказались в меньшинстве и не могли влиять на законное принятие решений. В пять часов утра матрос Железняков приказал всем разойтись (знаменитое «Караул устал»), здание заседания поставили под охрану и делегатов больше внутрь не допустили.
10 января на открытие третьего съезда ВСКД, стоящего на защите Учредительного Собрания, явились матросы и красногвардейцы во главе с И.Н. Корниловым. Он заявил, что собравшиеся попали сюда по ошибке и должны присоединиться к другому крестьянскому съезду в Смольном, произвел обыск и арест лиц, сопротивлявшихся обыску. При задержании одного депутата-солдата, арестовывающий его матрос оказался из того же села, это потрясло обоих… страна на глазах разрывалась на части. [468, 469]. Съезд перешел на нелегальное положение и стал тайно собираться по ночам, распространял свои постановления и воззвания к борьбе с большевиками и защите Учредительного Собрания. Однако его воззвания к крестьянству не оказали какого-либо воздействия. Как констатировал Быховский: «Деревня начала убеждаться, что вековечный классовый враг ее совершенно разбит и обессилен (…) и что новая власть, санкционировавшая эти завоевания, достаточно прочна, реальные интересы деревни оказались уже несвязанными неразрывно с Учр. Собр. Правда, деревня не имела еще уравнительного земельного порядка, который должно было дать Учредительное Собрание, но громадное малоземельное большинство деревни несомненно считало, что в крайнем случае оно и само справится с этим делом – «сами поравняемся!», как это и было потом в действительности. Для русской общинной деревни «ровнять» было не столь трудное дело, давно уже знакомое ей. Во всяком случае это был недостаточный мотив для того, чтобы вступить с новой властью в конфликт, который потребовал бы от усталой и экономически истощенной деревни новой борьбы. Позднее, когда интересы деревни оказались слишком задетыми, она начала на это реагировать…» [цитата по 249, 432]. Так, русская деревня позволила укрепиться новой власти сначала в Петрограде и Москве, а потом и в других городах России. С октября по март власть Советов распространилась на 79 крупных городов из 97 имеющихся [223]. Ленин назвал это «триумфальным шествием советской власти». Не везде этот процесс происходил бескровно, но русская деревня от борьбы в общем-то устранилась, т.к. находилась в удалении от административных центров, была сильно рассеянна по большой территории и занята своей внутренней жизнью.
Как и в прошлый раз объединенный ВЦИК организовал в Смольном свой параллельный с правыми эсерами третий съезд ВСКД, который открылся 13 января. Почетным председателем съезда стала фактический глава левых эсеров М. А. Спиридонова. Депутаты имели право совещательного голоса на третьем всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, проходящего в тоже время. [470]. На съезде большинство депутатов (83,7%) одобрили, принятые СНК декреты и негативно отнеслись к Учредительному Собранию (54,9%). Там же произошло фактическое слияние съездов ВСКД и Советов рабочих и солдатских депутатов. Большевики потребовали упразднения исполкома ВСКД. Левые эсеры согласились на это при условии принятия закона о социализации земли на основе принятого Декрета. После некоторых проволочек такой закон бы внесен. [471]. Детальная разработка закона проходила также с участием депутатов ВСКД на крестьянской секции третьего съезда ВЦИК с 17 по 28 января. 27 января Закон о социализации был принят, а исполком ВСКД самоупразднился, был избран единый ВЦИК. [472]
Упразднение исполкома ВСКД и прекращение деятельности Крестьянского Совета означало упразднение самостоятельной всероссийской классовой организации крестьян. Это позволяло большевикам в будущем отойти от осуществления Декрета о земле и «благоприятствовало превращению крестьянства в политически и экономически неполноправный класс со всеми вытекающими отсюда последствиями» [цитата по 249].
В конце 1918 года Спиридонова с сожалением писала: «Нашей преступной ошибкой явилось то, что мы распустили слюни, поверили большевикам и согласились обезглавить крестьянство, распустили отдельный Исп. Ком. Сов. Крестьян. Депутатов. Как у меня тогда болело сердце, а все же согласилась. Если бы мы его не распустили, так разорить и замучить мужика им, господам социал-демократам, не удалось бы» [цитата по 249, 473].
В заключении отметим, что правовое ущемление крестьян обозначилось уже в июле 1918 года, когда была принята первая конституция РСФСР. Она могла быть утверждена и раньше, но помешали тяжелые переговоры с Германией и активизация внутренних контрреволюционных сил. Глава шестая Конституции гласила: «Всероссийский съезд Советов составляется из представителей городских Советов по расчету 1 депутат на 25 000 избирателей и представителей губернских съездов Советов по расчету 1 депутат на 125 000 жителей» [цитата по 474]. Иначе говоря, от 125 тысяч крестьян на съезд посылался 1 представитель, а от тех же 125 тысяч горожан, т.е. рабочих — пять человек. В такой же пропорции формировались и областные, и губернские съезды Советов: 1 голос рабочего приравнивался к 5 голосам сельских жителей. [475]
В такой диспропорции проявлялась диктатура пролетариата, которая также была прописана в конституции. Рабочих в стране было гораздо меньше крестьян, но большевикам необходимо было контролировать власть на местах, в том числе и в сельских советах, где РСДРП(б) поддерживали только беднейшие слои населения. Законным демократическим путем это сделать было невозможно, т.к. было понятно, что крестьяне будут добиваться реализации своих прав и интересов, которые шли в разрез с аграрной политикой власти Советов.
Дальнейшая провокация левых эсеров, убивших германского посла Мирбаха, лишь развязала руки Ленину и дала повод расправиться с конкурентами во власти. В июле 1918 года были произведены аресты и расстрелы наиболее активных членов партии левых эсеров. Спиридонову также посадили в кремлевскую тюрьму, затем в тюремную больницу. После череды бесконечных ссылок и лагерей, в 1941 году 11 сентября ввиду наступающих немецких войск она была расстреляна в Медведевском лесу под Орлом вместе с другими 153 политическими заключёнными. [476]
Какой же вывод хочется сделать по итогам октябрьской революции? Мне кажется здесь явно прослеживаются две равнозначные и равновеликие истины взаимоотношения власти и народа. С одной стороны, приход большевиков к власти совсем не случаен, а скорее наоборот закономерен. В условиях войны и развала страны ситуацию могла контролировать только наиболее жесткая, решительная и бескомпромиссная партия. Отказавшись от монархии, страна летела в анархию и удержать ее от полного развала могла только диктатура. Поэтому следует признать, что власть большевиков действительно выразила волю народа, то есть стала в тот момент народной. Можно согласиться с мнением Н.А. Бердяева в том, что в действительности «большевики не направляли революции, а были лишь ее послушным орудием» [цитата по 477]. И то, что власть большевики захватили совсем не демократичным способом, не опровергает этого факта, т.к. в революцию всякая власть не легитимна. Это время тотального беззакония и у кормила удерживается тот, кто смог продумать свои действия на несколько ходов вперед. В этом аспекте хладнокровное убийство царской семьи оказывается лишь одним из многочисленных звеньев одной логической цепочки. Ленин обоснованно боялся императора, популярность которого нарастала с каждым днем. Монархия на фоне разразившейся кровавой войны уже не казалась источником всех бед, а скорее – спасением страны. Как говорится, что имеем не храним, потерявши – плачем. Николай становился слишком опасен и его следовало ликвидировать и по возможности всю династию, всех родственников, так чтобы никакого намека на возрождение не осталось, никакой надежды… История вынудила сыграть каждого свою отведенную ему роль, кому злодея, кому мученика...
С другой стороны, власть не может быть народной всегда. Демократия в размерах целого государства – это утопия, очень красивая, но все же утопия, как и марксизм. Идеализация народа, как и государственной власти в своих крайних проявлениях заведомо ошибочна. Воля народа величина непостоянная, подверженная многоразличным влияниям и настроениям, а власть всегда настраивается на одну долгосрочную стратегию. Если бы власть всегда шла на поводу у народной воли, то страна бы пришла к новому глобальному кризису. Даже народная власть, вышедшая из простой среды, со временем автоматически отделяется от остального населения страны. Нельзя считать народную власть справедливой и лучшей, т.к. и целым народам свойственно ошибаться. Более того само понятие народной воли весьма эфемерно, т.к. часто мнений столько же, сколько и личностей, и компромисса среди такого множества найти невозможно. Трагедия заключалась в том, что малограмотный русский народ долгое время, еще со времен народников, находился под сильным влиянием социалистических учений и искренне полагал, что все можно решить простыми действиями, что государство и общий труд все может осилить и что, весь вред исходит от частной собственности, «зажравшихся» капиталистов, буржуев и помещиков, стоит отнять у них землю, поделить между собой и наступит коммунизм. Иными словами, крестьяне изначально исходили из ошибочных теорий, позволили прийти к власти социалистам, а когда осознали, что такая власть их не устраивает, потому что не отвечает их интересам, стали ей сопротивляться, но было уже поздно.
Ну и последнее, что хотелось отметить: никогда не стоит забывать, что «не бывает власти, кроме как от Бога», как сказал апостол Павел (Рим. 13:1). Эти слова были произнесены, во времена языческой Римской империи, где правитель считался одним из богов. Поэтому формула эта универсальна, подходит для любой власти, как для православного царя, так и для языческого диктатора. Для верующего человека очевидно, что ничто в мире не происходит без Божией воли, в том числе и приход к власти большевиков. Изучая последующие события, поражаешься насколько все было неустойчиво и ненадежно. Несколько раз Ленин был на волоске от смерти, а наступающие войска белогвардейцев буквально со всех сторон окружали красных, не оставляя им, как кажется, ни единого шанса. Но Советская власть, вопреки всему, победила… поистине Бог хранил Ленина, как бы дико это не звучало.
Конец главы 3.1.
С первой частью главы 3.1 можно ознакомиться здесь:
Со второй частью главы 3.1 можно ознакомиться здесь:
С третьей частью главы 3.1 можно ознакомиться здесь:
С четвертой частью главы 3.1 можно ознакомиться здесь:
С пятой частью главы 3.1 можно ознакомиться здесь:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.