Когда Настя была ещё совсем маленькой девочкой, родители впервые отвезли её в этот большой дом.
Тогда стоял жаркий май, и в нос 6-летней Насти, до того ни разу не бывавшей за пределами родного города, ударил неизвестный чудный запах. Это была какая-то волшебная смесь из ароматов цветочной пыльцы, прошлогодней травы, дорожной пыли и отсыревшего за зиму дерева.
Стены этого старого дома, именуемого родителями «дедушкиной дачей», величественно возвышались над заросшим полисадником и кучами битого кирпича, подставляя свои набухшие за зиму бока палящим солнечным лучам.
— Да, много работы тут нам предстоит, Маруся, — изрёк тогда отец.
Мама лишь загадочно улыбнулась в ответ. Никита Шиляев, подхватив на руки дочь, уверенно направился к входной двери. Под весом его шагов скрипучие ступени издавали какие-то протяжные звуки, отчего Настя напугалась и даже расплакалась.
— Ты чего, малышка, — улыбнулся ей отец, — не бойся, тут давно никто не жил, а это дом так радуется, что мы приехали. У старых домов, знаешь ли, чувства тоже имеются, как у меня, как у мамы или у тебя.
— Не плачь, Настенька, — погладила ее по голове мама.
Лицо Марии Шиляевой озарилось улыбкой, такой, что сразу перестал казаться страшным и дом, и скрипучие ступени, и лай соседских собак.
Настя любила своих родителей. Когда отец сообщил, что лето они проведут на загадочной дедушкиной даче все вместе, девочка была в восторге. Она была слишком мала, чтобы понимать истинные причины переезда родителей из благоустроенной квартиры в центре большого города на заброшенную дачу деда Никиты, академика Шиляева, которого сама Настя не видела никогда в своей жизни, поскольку умер он задолго до ее рождения.
Отец тогда перешел дорогу какому-то большому человеку, посыпались угрозы, даже пытались завести уголовное дело, последнее, впрочем, удалось замять, помогла крупная сумма кому надо, но репутация Никиты Шиляева, молодого писателя, была растоптана. Ему перестали предлагать работу, рукописи отказывались принимать в печать, но хуже всего было то, что откупиться от преследователей помогла только продажа квартиры.
По факту семья осталась без крыши над головой. Благо, что по наследству Никите достался старый дедушкин дом. Вот в него Шиляевы и переехали на время. Но никто из взрослых, а тем более сама Настя, не знали, как долго продлиться это «на время».
Марии пришлось уволиться из школы, где она работала учителем географии, всё равно её зарплаты не хватило бы на содержание семейства. О том, чтобы Никита сам устроился куда-то, не могло быть и речи. Его враг хорошо постарался, сделав всё возможное, что любые двери захлопывались перед носом отца, как только он называл свою фамилию. Оптимист по натуре, Никита принял важное для себя и жены решение — бросить суматоху города и осесть за его пределами.
Тем более, дедушкин дом был добротным, просторным и пригодным для жизни в любое время года. Да и площадь сада вполне позволяла обустроить небольшой огород, на котором можно было бы выращивать самое необходимое. Родители Маши были готовы помогать деньгами первое время, а дальше уже все зависело от силы воли и смекалки самих супругов Шиляевых.
К тому же у Никиты оставались кое-какие накопления и небольшая сумма. Но для Насти всего этого не существовало. Маленькая девочка, впервые переступившая порог старого дома, попала в самую настоящую сказку. Несмотря на то, что всё внутреннее убранство было покрыто белыми простынями и толстым слоем пыли, Настя сразу поняла, что всё в этом доме дышит чем-то величественным и торжественным.
Скрипучие полы из дуба, витая деревянная лестница на второй этаж, обрамленный резными перилами, уютный оранжевый абажур, висящий над круглым обеденным столом, мягкие табуреты и венские стулья, протертый персидский ковер. Но больше всего Насте нравился портрет ее прадеда.
Он как бы возвышался над всем, что было внутри, напоминая о былом величии как самого академика, так и его загородного дома.
Как только Шиляевы заселились в новое жилище и занесли все имеющиеся у них вещи внутрь, стало понятно, что часть комнат непригодна для проживания. Конечно, можно было сделать ремонт, но у супругов почти не было на это денег, да и смысла особого не было.
После капитальной уборки Маша озвучила масштаб разрушений:
— В общем, дорогие мои, — устало откинула она прядь волос со вспотевшего лба, — вердикт неутешительный. Из двух спален наверху пригодна для жизни только одна. Во второй пол частично сгнил. Насте в той комнате точно жить не стоит. Вниз мы тебя, дочка, тоже не поселим, а то случись чего, а мы наверху…
— Так, а в чем проблема всем в одной комнате спать? — вмешался Никита, видя, что дочь уже готова расплакаться.
— У меня есть решение получше, — загадочно улыбнулась Маша. — Конечно, для ребенка это может показаться странным, но… давайте вместе посмотрим.
И Мария повела мужа с Настей наверх.
— Вот, — торжественно открыла она одну из дверей, вот там наша спальня, а здесь я предлагаю оборудовать комнатку для Настеньки.
За дверью оказался просторный кабинет с большим французским окном. Когда-то можно было выходить прямо на балкон, обрамлённый деревянными балясинами, но сейчас рамы были наглухо приколочены, что, впрочем, было даже плюсом. Почти по центру располагался огромный стол. Местами древесина была покрыта сколами и царапинами, но общего вида это не портило.
В углу стояла небольшая кушетка, на которой, видимо, академик Шиляев засыпал, когда подолгу засиживался за работой. Рядом с ней высилось огромное кожаное кресло, накрытое выцветшим лоскутным покрывалом. Подлокотники были истёрты почти до основания, но всё равно умудрялись сохранять своё прежнее величие. Но больше всего Настю поразило другое.
Вдоль правой стены от пола до потолка выселись стеллажи, до отказа забитые книгами. Девочка задумчиво разглядывала разноцветные корешки, водила по золочённым буквам своими крохотными пальчиками и восхищённо охала.
— Мамочка, — удивлённо вытаращив глаза, спросила она, — это всё сказки? Ты же мне почитаешь?
— Милая, не думаю, что здесь вообще есть сказки, — потрепала её по белокурой головке мать. — Это дедушкина библиотека. Ты пока что ещё мала, чтобы читать такие книги.
— А что? — вдруг произнёс Никита, достав с одной из полок толстый том в какой-то диковинной обложке.
Книга была обтянута зелёным шёлком, на котором резко выделялись золотые буквы и причудливый, витиеватый узор.
— На счёт сказок ты, Маруся, не права. Вот, пожалуйста. «Сказки тысячи и одной ночи», коллекционное издание. Тут ещё три тома стоят. Думаю, что Насте вполне можно некоторые из них почитать, да ведь, бельчонок?
Услышав любимое прозвище, которым всегда называл её отец, Настя расплылась в улыбке и потянула свои ручки к книге арабских сказок.
— Тут картинки, мама, смотри! — восторженно воскликнула она.
— И правда, какие иллюстрации шикарные!
Боже, да это ещё и дореволюционное издание! — восхитилась Маруся. — Никита, ну и дед у тебя был! И так сохранилось всё хорошо, несмотря на то, что в последние несколько зим дом вообще не отапливался.
— А тут стены какие-то особенные, — прищурился Никита. — То ли из лиственницы, то ли из кедра, в общем, влажность поддерживают. Мне ещё в детстве дед с гордостью это рассказывал.
Похоже, не обманывал.
— Ну что, Анастасия Никитична, нравится тебе новая комната?
— Угу, — кивнула девочка, прижимая к себе книгу. — Я здесь буду жить?
— Конечно. Я бы и сам тут не отказался поработать. Кабинет — что надо. Если позволишь, я буду приходить сюда, когда тебя здесь не будет, — подмигнул отец. — На стол печатную машинку поставим, мешать друг другу не будем, а спать на кушетке будешь.
Если хочешь, поставим ее ближе к окну.
— Мне так нравится, — замотала головой Настя.
По вечерам, укладывая дочь спать, Никита читал ей сказки. Когда первый том был осилен, Настя неожиданно для отца попросила научить ее читать. Никита был только рад. Девочка, оказалась способной и уже через пару месяцев читала довольно неплохо.
По крайней мере, родителей она больше не просила оставаться с ней перед сном. Маша лишь заходила поцеловать девочку и погасить свет, а чуть позже заходил Никита, выключал ночник, поправлял одеяло и с улыбкой смотрел на сопящую малышку. На даче Настя прожила два года. Потом и у родителей дела пошли на лад, и настала пора идти в школу.
Шиляевы снова перебрались в город. К тому моменту тётка Мария эмигрировала в другую страну и оставила в пользование племянницы добротную квартиру в спальном районе. На даче Настя стала появляться только летом. По-прежнему её излюбленным местом был кабинет, который так любезно выполнял роль спальни. Но чем старше остановилась Настя, тем реже она приезжала.
Появились новые увлечения, друзья, кружки. Финансовое состояние родителей вскоре стало существенно лучше. Страна тогда пережила очередной кризис. Маша ушла в бизнес, торговала одеждой, челночила в Польшу и Турцию.
Никиту снова стали печатать. Как раз прилавки магазинов и печатных киосков заполонили западные издания, которые охотно сотрудничали с талантливыми авторами со сложной судьбой.
К тому времени Настя уже училась в старших классах и вовсю готовилась к поступлению в ВУЗ. Последний раз она приехала на дачу прадедушки летом после выпускного с одноклассниками, чтобы отметить завершение их последнего учебного года в школе. С тех пор прошло много лет.
Настя успешно окончила институт, пережила несколько неудачных романов, успела разочароваться в выбранной профессии, сменила несколько мест работы, встретила свою настоящую любовь и родила чудесную дочку Снежку.
Со своим будущим мужем Стасом, Настя познакомилась не в самый удачный период жизни. Только что умерла мама, не выдержав долгой борьбы с раком, из-за чего у девушки развилась сильная апатия ко всему.
На фоне этого она разорвала очередные несостоятельные отношения. Точнее, парень попросту её бросил, недовольный подавленным состоянием подруги. Беды, как будто всем скопом, навалились на Анастасию. В придачу ещё и на работе начальник начал наглым образом приставать. Настя недолго думала, уволилась и махнула на всё рукой. И лишь позже узнала, что к её невзгодам добавилась ещё одна — Настя была беременна.
О возобновлении отношений с бывшим, от которого девушка услышала массу неприятных слов в свой адрес, не могло быть и речи. Да и Никита настоял на том, чтобы дочь проявила гордость и твёрдость характера. Ему и самому после смерти жены было туго. Но тот факт, что Настя снова стала жить с ним, да ещё и готовилась стать матерью, придавал сил. Тем более денег вполне хватало.
Никита всё ещё писал, вот только после смерти Маши его произведения наполнились какой-то непередаваемой грустью.
Никита сказал дочери, чтобы она пока не думала о работе и съездила куда-нибудь отдохнуть, чтобы подлечить нервы, расшатанные последними событиями, и подготовить организм к предстоящим родам. Настя не стала отказываться.
Отдыхать девушка поехала на Байкал. Многие годы она мечтала попасть сюда. И вот, наконец, её желание сбылось. Уже перед самым отъездом, хорошо отдохнувшая и набравшаяся ярких эмоций, Настя гуляла по берегу озера, чтобы навсегда запечатлеть в своей памяти один из потрясающих местных закатов.
— Девушка, могу я вас кое о чем попросить? — вдруг раздался мужской голос.
И от неожиданности Настя чуть была не оступилась на скользких камнях.
— Вы чего так пугаете? — разгневанно спросила она.
— Простите, великодушно, — в примирительном жесте молодой человек выставил перед собой руки. — Не хотел застать вас врасплох.
— Ладно уж, — вяло улыбнулась Настя, — о чем вы хотели попросить?
— Да я вот тут немного пофотографировать решил, — покраснел парень. — И вы так чудно на фоне озера смотритесь, что я просто не мог бы себе простить, если бы упустил такой кадр, но без вашего разрешения не могу снимать.
— Ой, да фоткайте, сколько захотите, — засмеялась девушка. — Я-то думала, что-то серьёзное.
— Зря вы так, — парировал молодой человек. — Хороший кадр — это редкость. Я считаю, что привычные вещи снимать под новыми углами — не менее серьёзная работа, чем, например, конструирование двигателя. Ладно, если хотите, поговорим об этом чуть позже, а то пока болтаем, солнце зайдёт, и…
— И то верно. Что мне нужно делать?
— А ничего, просто гуляйте, будьте собой. Я не сторонник постановочных фото. Да я и вообще не фотограф, просто мне нравится останавливать время.
Около 15 минут они гуляли по берегу озера, чтобы сделать множество кадров.
А потом солнце скрылось за горизонтом, ещё было светло, но яркие краски исчезли. — А как вас зовут? — вдруг спросил парень, — и как я могу вам отправить готовые фото?
— Ой, — смутилась Настя, понимая, что уже столько времени они общаются, а ни он, ни она не назвали своего имени. — Анастасия.
— Красивое имя. А вы знаете, что с греческого оно переводится как „возрождение“, „возвращение к жизни“.
— Правда? — удивилась девушка. — Нет, я не знала. Как-то не особо во всё это вникаю. Но даже как-то символично. Я сейчас буквально вернулась к жизни после последних нескольких месяцев кромешного мрака.
— С трудом верится, что такая красивая и обаятельная девушка уже видела в своей жизни какой-то мрак. Мне кажется, вы преувеличиваете, — прищурился парень. — Парень бросил, да?
— Так-то это не ваше дело, — резко ответила Настя. — А вас? Вас как зовут?
— А, точно, — спохватился молодой человек. — Станислав Решетников, к вашим услугам. Можно просто Стас. И на ты.
На следующее утро Стас подвез Настю до аэропорта.
— О, а мы, оказывается, земляки, — заметил он, когда девушка отдала билет на стойке регистрации.
— Серьезно? А я думала, что ты местный, — нахмурилась девушка.
— Да я у дядьки своего в гостях. Ну и по работе немного. На следующей неделе уже обратно. Так что я очень рад, что получится лично тебе отдать фотографии. Как раз успею их обработать и распечатать.
— Как здорово. — глаза Насти загорелись. Она не хотела себе признаваться, что этот парень ей сильно понравился. Строить какие-то планы на расстоянии было откровенно глупо, но тот факт, что они со Стасом оказались практически соседями, всё менял.
— Вот и отлично. Так давай-ка обменяемся телефонами. Как всё будет готово, я тебя наберу, и договоримся о встрече. А вообще, я в районе Демидовских прудов живу. Знаешь, там есть такой дом с острой крышей?
— Да.
— Вот, там и живу. Если захочешь, заходи в гости.
— Хорошо, — улыбнулась Настя, — тогда до встречи.
— До встречи, — кивнул в ответ Стас, и так посмотрел, что у девушки что-то кольнуло в сердце, но совсем не больно, а так, что по всему телу будто расплескалось тепло…
(продолжение 👇)
