Притча, написанная мной от скуки для всех моих друзей. Это очень особенное для меня произведение. Моё первое. Взятое из ниоткуда. Написанное без первоначального сюжетного плана. Взятое из души. Эта сказка о жизни и смерти, о счастье и о смысле жизни, о том, что мы часто ищем то, что уже и так имеем. Надеюсь, вам понравится.
***
Шёл дождь. Он неспешно латал свои сети, сидя в некотором отдалении от очага своей маленькой хижины. Внутри царил уютный беспорядок, который был мил ему и казался обязательным атрибутом жилища. Сегодня с утра была непогода, поэтому он решил остаться дома починить сети.
Его хижина находилась у моря, на берегу маленькой бухты, окруженной горами. Горы эти поросли густым лесом, в котором перемежались разлапистые ели и могучие дубы. На другой стороне бухты, в долине между гор, располагалась деревушка, окружённая пшеничными полями, персиковыми садами и виноградниками. Изредка Охотник хаживал туда, чтобы продать пойманную рыбу или дичь и купить необходимые в хозяйстве вещи и одежду.
Давно, лет двадцать назад, погожим весенним днем простой деревенский парень пришёл в город в поисках приключений. Все его близкие умерли, и так получилось, что в родной деревне ему было скучно и он не нашёл там себе призвания. Он продал небольшой свой домик и отправился в город на поиски счастья. Там, на ярмарочной площади, он встретил бродячего мага, торговавшего волшебными предметами. Тот поведал парню легенду о Журавлях. История гласила, что человек, преуспевший в поимке Журавля, может загадать любое желание и оно будет исполнено. Как и почему это происходит, никто доподлинно не знал, потому что с момента поимки последнего Журавля прошли столетия. Зато волшебник знал, как найти место, где с Начала Времён, когда ещё горы, небо и океан были молодыми, пролегали небесные пути этих гордых птиц. А ещё у мага нашлись зачарованные сети, что сами могли подниматься в небо и спускаться, повинуясь приказу хозяина.
Тем весенним днем парень потратил почти все свои небольшие сбережения на волшебные сети и отправился в путь, следуя карте, подаренной чародеем. Он подвергся многим опасностям и пережил немало приключений, прежде чем добрался до нужного места. Там он и поселился — в бухте, над которой проходили Пути. С тех пор прошло много лет. Так много, что Охотник и сам уже усомнился в правдивости легенды и существовании Журавлей.
Изо дня в день он расставлял в небе свои сети, но каждый раз его ждала неудача. Он находил в них то порывы заблудившегося ветра, то обрывки древних песен, то след случайной кометы, то старые забытые образы этого мира. Ничего похожего на Журавля. Поначалу он разочаровывался при каждой неудаче, а потом привык. И теперь его не беспокоил результат, сам процесс стал больше занимать его. Так тихо и неспешно протекало его существование, пока в один из обычных дней Ветер Перемен не задул в тихой бухте.
***
Была осень, зарядили дожди, а деревья на склонах гор радовали глаз всеми оттенками золотого и багряного, напоминая о том, что подошел конец очередного оборота мира, прокладывающего свой курс в бесконечном множестве путей Великого Круга Бытия.
Она пришла к его хижине в тот вечер, когда он решил остаться дома, чтобы починить свои сети. Раздался тихий стук. Охотник оторвался от латания и открыл дверь. Стоящая на пороге женщина имела уставший вид, но, несмотря на первое впечатление, которое произвело её утомлённое лицо и изрядно поношенная дорожная одежда, было в глазах гостьи нечто, осветившее их изнутри.
— Мне нужен ночлег, — сказала она. — Я пришла издалека… Я могу работать в обмен на кров.
— Здесь немного работы, — ответил Охотник. — Впрочем, и мой кров недорого стоит. — Он усмехнулся.
Её звали Лаура. И так вышло, что она осталась у него. Каждое утро он уходил ставить сети. Потом занимался ловлей рыбы, проверял капканы, собирал грибы и ягоды. А к вечеру он сворачивал свои сети и возвращался в хижину. Она готовила им, запасала хворост и поддерживала нехитрый порядок в их скромном жилище. А день сменялся днём. И за этой неспешной чередой событий медленно наступала зима. Закружились первые снежинки, задули северные ветры. Мороз принялся рисовать свои белые искрящиеся гравюры. Темнеть стало рано, и он стал быстрее возвращаться домой. Теперь в их распоряжении имелись долгие зимние вечера у весело потрескивающего очага.
***
Была зима. Он никогда не спрашивал её о том, откуда она пришла и почему осталась с ним. Она никогда не спрашивала его о том, зачем ему нужны Журавли. Они жили размеренной жизнью, и казалось, что каждый из них был по-своему доволен сложившимся порядком вещей.
Как-то в один обычный, похожий на другие, день она завела разговор:
— Ты мог бы стать гончаром или, к примеру, плотником.
— Вряд ли, мне не понравится быть гончаром или плотником.
— Тогда ты бы мог стать рыбаком или виноградарем.
— Это — тоже не моё.
— Но ты же ловишь Журавлей, почему бы не ловить рыбу?
— Зачем мне ловить рыбы больше, чем нам с тобой надо?
— Ты бы мог торговать ей, и мы могли бы жить лучше.
— Разве у тебя нет чего-то, необходимого для жизни?
— Есть, но всегда хочется большего.
— Зачем?
— А зачем тебе Журавли?
— Они исполняют мечту.
— А какая у тебя мечта?
— Ты знаешь, когда я начинал охотиться за Журавлями, то о чём-то мечтал. Потом, со временем, одна моя мечта сменяла другую. Теперь же думаю, что есть смысл определяться с желанием в тот день, когда я, наконец, поймаю Журавля.
— А о чём ты мечтаешь сейчас?
— Поймать Журавля.
Они оба засмеялись. Разговор прекратился сам собой.
***
Музыка не бывает совершенной без диссонанса. Несмотря на согласие и уместность мелодии, такая музыка скучна и предсказуема. Совершенство музыки состоит в чередовании диссонанса и гармонии, в которую этот диссонанс разрешается.
Так и жизнь. Когда дни, как отражения, сменяют друг друга, ты перестаёшь замечать красоту мира, она становится обыденностью. Охотник жил в постоянной гармонии, и только мечта поймать Журавля была его внутренним диссонансом, его порывом, заставлявшим гореть изнутри. Поимка Журавля была вначале средством, которое могло привести к исполнению сокровенных желаний. Охотник и сам не заметил, как то, что он считал средством, стало для него целью.
***
Была весна. Лаура вернулась с реки, где она стирала одежду. Охотник сидел возле дома и жарил на костре рыбу, машинально поправляя и переворачивая аппетитно пахнущие куски. Пели птицы. С моря дул освежающий бриз. В воздухе витал аромат цветущих персиковых деревьев.
К сожалению, мы можем наслаждаться запахами цветущих садов в течение всего нескольких дней, а потом снова ждём целый год эту чудесную пору.
Лаура тихонько выпорхнула из-за двери и подошла к нему. Усевшись рядом, она обняла его за плечи и стала смотреть, как он готовит рыбу. Дымок от костра поднимался изящными изгибами, распространяя аппетитный запах…
— Хорошо здесь у нас, — сказала она, — иногда мне кажется, что это место создано для тех, кто хочет обрести покой.
— Так и есть, — согласился Охотник.
— Почему же ты тогда никак не обретёшь его?
— Я и так спокоен, разве ты думаешь иначе?
— Я вижу твои глаза, когда ты уходишь утром ставить сети…
— И что ты в них видишь?
— В них тлеет огонь. Ты живёшь надеждой поймать Журавля.
— Что в этом плохого?
— Я не знаю… Ты не боишься, что твой огонь прожигает тебя, твою жизнь, заставляя выгорать изнутри ради надежды, смысл которой ты сам до конца не понял?
— Вот моя жизнь, — он кивнул на куски жарящейся рыбы. — Разве огонь делает рыбу невкусной?
— Если огня будет много — рыба сгорит.
— Огня, по-моему, в самый раз, —заметил он и взял первый кусок рыбы. — Пробуй.
— С тобой не поспоришь, — улыбнулась она.
Рыба и в самом деле оказалась вкусной.
***
Было лето. Солнце грело, его лучи пронизывали бездонную синеву небес, и весь мир, казалось, был залит теплом и радостью. Они шли вдоль берега и собирали раковины, из которых Лаура собиралась сделать себе ожерелье.
Сети на Журавлей были расставлены ещё с утра. Дома имелся запас сушёной рыбы, краюха свежего хлеба, дикий лук и чеснок, гроздья чёрного винограда, а также оставшееся со вчерашнего дня жареное мясо подстреленных Охотником куропаток. О чем беспокоиться? Вдоволь всего. Они просто шли по берегу и наслаждались жизнью. Немолодой уже мужчина и женщина. Шелестели, накатываясь на песок, волны, стрекотали цикады, и ласковый ветер трепал их волосы, принося запах моря и ароматы летних трав. И не было им дела до Журавлей. И не было им дела до осени, которая начнётся ещё очень и очень нескоро. А может и вообще не начнётся?
***
А времени тоже не было дела до людей, и оно медленно перекатывало себя вперёд, год за годом.
***
Была осень. Она ушла от него. Тихо и неслышно. Так увядают сорванные цветы. Вот он есть, проходит ночь, и утром ты видишь, что цветок увял. В последний вечер они, как обычно, много разговаривали о том и о сём, а потом, обнявшись, легли спать. А на утро Лауры не стало.
Охотник похоронил её возле их маленькой хижины на заднем дворе, у тропы, по которой он ходил к опушке ставить сети на Журавлей. Он положил на её могилу ожерелье из раковин, которые они когда-то собирали вместе. Когда это было? Пять лет назад? Десять? Было ли?
Пустота. Охотник как никогда остро понял значение этого слова. Осень всё так же радовала своим багрянцем, одетым в золото, горы остались на месте, море по-прежнему рокотало песни прибоя. И, тем не менее, было пусто. И вслед за пустотой пришло знание. Теперь Охотник знал, что именно он загадает, когда поймает Журавля. Всё остальное стало неважно. День за днём с особым усердием Охотник продолжал расставлять сети и c особой надеждой проверять их. Но время шло, и ни один Журавль так и не попался в сети. Впрочем, для Охотника время уже не шло. Оно остановилось тем самым печальным утром, когда серое небо, отражаясь в свинцовом море, было не в силах встретиться с Охотником взглядом и укрылось от него седой пеленой тумана. Тем самым осенним утром. С тех пор жизнь его стала одним моментом. Моментом, когда остаётся шаг до поворота тропинки, и будут видны сети. Вдруг там Журавль? Охотник снова стал одержим идеей поймать Журавля. Ему очень нужно было загадать одно желание…
***
И много раз ещё была осень, но всё в этом мире рано или поздно заканчивается. И вот внутренний огонь, горевший в душе Охотника, превратился в золу, в которой угасали последние искры жизни. Так и не поймав Журавля, охотник лежал в своей хижине, уставившись в чёрный от дыма очага потолок. Не почерневшие доски были видны ему, а яркие следы комет и забытые образы старого мира. Не капли дождя, барабанившие по стенам и крыше, но обрывки старинных песен были слышны ему. Он уходил, забирая с собой всё, что смогла вместить его память, он уходил в неизвестность, но вместе с Ней, так как Лаура тоже принадлежала его памяти.
Он улыбнулся и сделал последний вдох. И в тот момент Ветер-бродяга донёс до него крик попавшего в сети Журавля…
-
Вот такая история. Надеюсь, она вас развлекла. Если вы ещё не подписались на мой телеграм-канал об экспедициях, съёмках и моём творчестве, то искренне вас в него приглашаю:
