Аве, товарищи!
Еще одна неоконченная статья.
Хотя комментарий и большой, но интересный, посему привожу полностью:
«В культурологии есть теория, что идеология в общем смысле этого слова развивается подобно волнам Кондратьева в экономике.
То есть человечество попеременно переживает сильнейший подъем значения религии для общества и всеобщее равнодушие к ней же.
В средневековье все страны и народы были очень религиозны, не верующих не было. Далее переходный период и наступило всеобщее равнодушие к религии.
Сейчас, по мнению культурологов, мы переживаем переходный период опять ко всеобщей религиозности. Это особенно видно в России, где ещё совсем недавно большинство не молилось, не посещало церкви и тд.
Ещё лет сорок назад никто не представлял, что в мире будут религиозные войны, более нелепого трудно было вообразить. Сейчас это наша повседневность, религиозные войны вспыхивают там и тут.
В этом отношении наша страна представляет уникальный случай, когда множество конфессий живут мирно рядом. Мусульмане поздравляют православных с их праздниками, и наоборот.
Буддисты празднуют свои праздники, и их тоже все поздравляют, независимо от вероисповедания.
На фоне мирового противостояния религий наша страна живет в удивительной религиозной терпимости и гармонии.
Посмотрите на Европу. Там большой процент мусульман и они живут крайне обособлено и не вливаются в европейскую культуру и общность. Наоборот, всячески подчёркивается их инаковость и т. д.
Когда человечество пройдёт переходный период и погрузится во всеобщую религиозность, всплывут все противоречия и обиды на почве религий в мире.
Вспомним крестовые походы, арабское владение Испанией и прочее. Сейчас будет намного интенсивней, потому, что течений в религиях стало больше.
А тут Россия, где столетиями самые разные религии мирно и уважительно друг к другу существовали.
Вот такая у меня теория)))»
Вообще разные культурологи высказывают разные теории, и данная, мне кажется, аргументирована очень плохо.
Главный недостаток этой теории в том, что эту теории проверить крайне сложно.
Здесь ненамного лучше, чем с многочисленными теориями о жизни первобытных людей, которые по большей части являются вольными фантазиями, если не считать небольшой кучки современных.
Ну, вот как четко определить степень религиозности в обществе?
Если смотреть на мир через призму учебников истории, то это одно, а если чуток углубиться – другое.
Скажем, классика жанра – эпоха Просвещения. Вот уж спад так спад! Вот только затронул этот спад только долю процента аристократов, а для прочего населения церкви и монастыри были по-прежнему актуальны.
Или религиозный кризис Римской империи. Да, был такой. Вот только и он затронул только часть ГОРОДСКОГО населения и, опять же, горстку аристократов и нуворишей.
Причем реально – даже меньше, поскольку горожане, едва пережив кризис прежней веры, рванули принимать новые предложения, среди которых в итоге в топ вышло христианство.
Однако таковых было не более 10% от общей численности населения Римской империи, а в сельской местности никакого кризиса не было и в помине, и они прекрасно жили с прежними религиозными представлениями, придерживаясь язычества так долго, что в итоге само слово «язычество» в западных языках произошло от слова «сельский» («паганус»), впоследствии дрейфовав и к нам в форме «поганый».
Впоследствии эта часть населения (языческая консервативная сельская община) опять-таки плавно перетекла в христианство, смешав его с язычеством в вольной пропорции, что можно было наблюдать вплоть до XIX века включительно.
Т. е. реально в Римской империи не было религиозного кризиса и большая часть ее населения плавно или не очень перетекла из языческого мировосприятия в христианское.
- Но если сузить Рим до размеров столицы, то да - там кризис был и спад религиозности тоже.
...
То же самое можно сказать и о России: для львиной доли населения (а Россия – это в первую очередь простые люди, а не всякие там Владимиры-Петры-Екатерины) религия была очень актуальна, как минимум, до конца XIX века.
Сколько бы мы ни наблюдали жизнь народов России, никакой религиозной просадки мы не увидим, если не считать ХХ век.
Причем просадка была довольно краткой, и в итоге все вернулось, не то чтобы на исходные позиции, но во многом куда-то туда.
По крайней мере, то ли 55, то ли 70 процентов россиян причисляют себя к верующим, почему-то выбирая именно такое самоопределение.
Ибо человек – животное-метафизик: над любой реальностью, оно строит метафизическую надстройку. И бороться с этим бесполезно, да и не факт что нужно. Оголтело – уж точно не нужно: только дров наломаем.
Все идеи, которые постулируют реализм и материализм, на самом деле глупы и на самом деле пропитаны метафизикой от и до.
Вот только, скажем, марксизм, при всех его достоинствах – учение молодое и не дающее ответа на ряд важнейших вопросов, тогда как древние, и даже не очень древние религии, такие ответы дают, пусть и без особой аргументации (можно подумать, будто в марксизме всё на совесть аргументировано).
В общем, я не очень понимаю, на чем основано умозаключение, будто бы в мире был выраженный спад к религии и его ждет новый период религиозных войн.
То, что мы сейчас наблюдаем – скорее агония прежних систем, которые не желают сдавать свои позиции. Да, возможен некоторый террор, но его масштабы будут в лучшем случае сопоставимы с масштабом гонений агонизирующего римского городского язычества на христиан (я писала о том, что гонения сии сильно преувеличены – это не религиозные войны).
Чтобы возникли религиозные войны, нужны новые религии.
А еще нужны крайне социально активные люди старого образца.
Кто воевать будет? Хихикомори? Местные кришнаиты?
Даже если взять исламских террористов, то и там мы увидим, что в роли таковых выступают «почему-то» не сыновья эмиров и шейхов и не их дочери, а не слишком умные, но крайне неприхотливые уроженцы различных «медвежьих углов».
И таких уроженцев становится все меньше, тогда как современный ислам предлагает намного больше возможностей почитать Аллаха безо всякого террора.
...
Впрочем, догадываюсь, откуда могла возникнуть идея вероятного религиозного противостояния: когда аристократия проходит условный «богатырский» период истории и попадает в сладкий бюрократический период, она обычно начинает тихо или громко насмехаться над верой, которая двигала предками, желая избавиться от многочисленных табу, которые неизбежно связаны с любой религией, и не менее многочисленных рекомендаций относительно верного поведения.
Ибо, скажем, чтобы блудить так же легко и свободно, как Людовик XIV или Екатерина II, читать следует Вольтера, а не Евангелия.
Но это жалкая частица общества и она не столько стремится насаждать, сколько освободиться от контроля.
Нынешние же религии не особо-то этот контроль и имеют. Выйти из-под него проще простого в абсолютном большинстве стран мира.
И в рамках религиозных догм тоже жить можно.
Какой смысл воевать?
И кто поведет за собой на войну?
Вы можете себе представить новый Крестовый поход под предводительством Ватикана?
Нет в нынешнем христианстве ни одного реального вождя, который занимал бы высокие позиции. Сейчас наверху только политики в рясах.
...
Есть, правда, еще ваххабиты, но их потуги могут проиграть куда более могучему богу, нежели Аллах - Комфорту.
Разные миры в одной стране
Это очень важный фактор, который часто упускают из виду.
«Правительство на другой планете живет, родной» как говорил герой культового фильма.
Думающим людям его стоило бы чаще пересматривать, ибо они часто повторяют популярный в последние десятилетия миф о том, что власть и аристократия исходят якобы из народа и являются его чуть ли не отражением.
В реальности народная культура и культура элит (и, соответственно, мышление) сплошь и рядом относятся к разным эпохам.
Причем народ всегда является носителем предыдущего культурного гештальта.
Я бы сказала, что он является хранителем этой подушки исторической безопасности, на которую можно относительно безопасно шлёпнуться, если очередной «мышнаш» потерпит очередное фиаско.
К примеру, когда Екатерина II захватила власть, она действовала с позиций новой аристократической культуры, где дворцовый переворот и даже мужеубийство являются нормальными явлениями.
В самом деле, что они такого плохого сделали? С их точки зрения – ничего.
Но народ жил не в эпохе Просвещения, которая, снеся старые опоры, принесла с собой не только знания, но и реки крови, а в эпохе Московского Царства.
- Последнее же имеет к екатерининской России примерно такое же отношение, как Критское царство к Греческим городам-государствам или Древняя Этрурия к Римской республике.
Крит, Этрурия, Шумер, Египет (древний, разумеется), как и Московское царство и ряд других государств прошлого относятся к не слишком удачно названным «восточным деспотиям».
Мне больше нравится термин «Храмовые царства», ибо он более точно передает ментальность этих государств, которые были не только на Древнем Востоке, но и у нас, и на Востоке Дальнем, и даже в Новом свете.
Географической привязки у подобных сообществ не имеется.
- Особенностью этих культур является то, что центром мира там становится некий условный или реальный храм, выше которого только боги, а верховным жрецом (не обязательно по роду деятельности, но обязательно уже одним своим фактом существования) становится правитель.
Он никогда не бывает выборным. Это Помазанник, это Сын Неба, это связующее звено Мира богов с Обществом.
И эта божественная функция не может быть отобрана. Обычно она передается либо вместе с кровью (кровное наследование), либо каким-то священным актом по воле этого Сына Неба.
Сына Бога нельзя сместить! Точно так же, как нельзя провести голосование на Выборах богов.
И русский народ жил в этой парадигме еще в XIX веке. Достаточно прочесть, как описывали западные визитеры восприятие русским народом Николая I.
Западнюки́ были кто в шоке, а кто в восторге!
Некоторые видят в этом всеобщем коленопреклонении признаки рабства, но это глупцы.
Колени преклоняли не перед Генсеком, не перед Президентом, не перед каким-либо ещё крупным менеджером, а перед Помазанником Божьим, т. е. опосредованно пред Небесами, а не перед другим жалким двуногим.
Когда же Екатерина II повела переворот, это вписалось в мышление её окружения, но не в мышление народа, где ее образ свелся к образу погрязшей в немыслимых грехах чужестранки, ибо мужеубийство, да ещё и убийство Помазанника Божьего в народном мышлении было грехом из числа наитягчайших.
Исида, а не Сет, убила Осириса!
И поэтому, когда Е. Пугачев поднял свое восстание, он поднял его не просто так, а с позиций народного мышления, которое было мышлением Храмового царства.
За просто крутым казаком другие могли и не пойти. Но он выдавал себя за спасшегося Петра III, и это сработало.
И тот факт, что за Петра III выдавал себя не только он, а еще несколько десятков других, четко указывает на то, что, пока верхушка российского общества баловалась с европейским агностицизмом, народ жил в неразрывно связанной с религией реальности Храмовых царств, в которой правитель – не суперадмин, не военный гений, даже не заботливый государь-батюшка, и уж тем более не срамной слуга народа, а Помазанник Божий: т. е. связующее звено, между миром Земным и миром Божественным.
Сейчас, кстати, примерно то же самое. Хотя я и не слишком слежу за жизнью Хладолесья, однако даже несмотря на это (и, как ни парадоксально, в значительной степени благодаря этому) до меня всё равно доходит то, что, видимо, можно не заметить слишком сильно погрузившись в новостные детали:
Элита всё ещё заигрывает с либеральными идеями 90-х, если это можно назвать идеями. Она часто готова принять что угодно, лишь бы с Запада.
Российский народ тоже прошел через эту стадию, однако он увидел и крах этих идей.
И следует помнить, что именно народ является главным составляющим любого государства. Элиты часто готовы растащить его себе на уделы, что они не раз делом и доказывали.
Они презирают простой люд и видят брата, скорее, в элите другого государства, но не в «холопах».
Между тем именно на холопах страна и держится и от ее падения страдают в первую очередь именно они, а не элита, свободно перетекающая из одной общественной формации в другую.
Поэтому, когда новая культурная концепция обнаруживает свою несостоятельность, элита продолжает доить казну, нередко поливая Отечество грязью, а народ очень быстро отступает на прежние позиции.
Элита, выдоив одну козу – перейдет доить другую, а «козе» деваться некуда.
Так и сейчас: широкие массы не переносят этих прозападных и «открытых ко всему новому» балаболов, ориентируясь, кто на советское прошлое, кто на религию, ибо для них очевидно, что эти «элиты» открыты не столько ко всему новому, сколько ко всему чужому, а к родному пренебрежительно-закрыты.
- Вот здесь и следует искать причины интереса к религии, которые можно наблюдать в жизни, например, российского общества.
Народ российский консервативен – он настроен преимущественно на традицию и недоверчив к новому, особенно если оно идет из-за бугра, и особенно если сопровождается сладкими улыбками.
А элиты – наоборот.
Народ в таких случаях думает: «ясно, значит, будут грабить», тогда как элиты – «ура, скоро можно будет начать реформы грабить».
Промежуточный вывод
В условиях, когда новых рабочих (и, главное, немыслимо привлекательных) идей нет, а последние из новых себя исчерпали или опорочили, народ ищет опору в подушках социальной безопасности в виде старых культурных гештальтов, среди которых одним из наиболее прочных является религиозный гештальт, на который всегда работает такая его черта, как консерватизм.
- Можно сколько угодно ругать религии, но от них человечество плясало многие тысячи лет.
И, хотя, в последнее время человечество сделало массу новых открытий, однако все самые важные открытия (огонь, обработка камня/древа/металла/ пр, земледелие, скотоводство, море- реко- лужеплавание, письменность и т. д.) были сделаны человечеством в эпоху религиозного видения мира.
Что же до затыкания внутренних дыр, то в этом плане новая эпоха оказалась вообще нулёвой.
Т. е. нынешний рост интереса к религии – это результат очередного фиаско, постигшего последнюю идею, порожденную крохотным процентом общества в виде его элиты, которая много обещала, но не столько дала, сколько забрала.
Всеобщее же равнодушие к религии – это по большей части вымысел (а чаще – пафосное заявление очередного борца с религией) не имеющий научной ценности, ибо и с формулировкой не то, и принципам фальсификации и верификации не удовлетворяет.
К счастью, периоды реально массового безверия случаются нечасто, как и любой другой масштабный кризис (а это кризис).
Наследие предков
Немножко пофантазирую на данную тему, но, мне кажется, что создание некой государственной организации, которая изучала бы это самое наследие предков, было бы крайне разумным шагом.
Сама идея всяких «аненербов» вообще-то неплохая. Нацисты с целями накосячили.
Они рассчитывали найти там некий секрет, который позволит обрести ИХ народу власть над миром, но нужно было не это, а диаметрально противоположное тому, что делали нацисты в идеологической сфере.
Они пытались устранить традиционную немецкую культуру в ее традиционном европейском контексте, заменив оную каким-то неоучением с выраженными элементами архаики, с которым они рассчитывали покорить будущее.
Не такая уж редкая идея – попасть в будущее, сочинив себе красочное прошлое, взамен настоящего.
- Ну да бог с ними, не они первые, но переходя к прогрессивным идеям, следует допускать, что они окажутся на практике не так уж хороши, как предполагалось.
В таком случае общество переживет определенный кризис, и для того, чтобы его состояние было не слишком критическим, и чтобы цивилизация/субцивилизация/местная культура пережили этот период уверенно, необходимо заблаговременно позаботиться о том, чтобы позиции, на которые ему придется откатить, были достаточно прочными.
Вот для этого и нужно было бы поддерживать некие древние гештальты, изучая их, чтобы они были не просто имитацией древности, а именно полноценными концептами без дыр, отступив к которым общество или его часть могли бы чувствовать себя так же надежно, как на хорошо оборудованной линии обороны.
Увы, хотя идея и проста, но, как мы знаем из истории, даже на войне такие линии создаются не всегда, хотя потребность в таковых, казалось бы, очевидна.
В социальном же плане на такое не знаю, кто и когда отважится.
- Поэтому обычно получается в лотерейном стиле: если повезет - тогда предыдущая подушка безопасности не дырявой окажется и народ не забудет, где она лежит и как ей пользоваться.
Но бывает и иначе, как у части современного мира, у которого и идея провалилась и старые идеи полумертвые и не страхуют.
И в первую очередь этому мешает, с одной стороны, линейная концепция времени с ее прогрессобесием, а с другой – то, что новые культуры и идеи (и особенно формирующиеся в линейной концепции) маниакально ненавидят предыдущие и стремятся их уничтожить или хотя бы лишить силы.
Так христианство стремилось уничтожить язычество, сциентизм стремится уничтожить христианство, то же самое делал коммунизм и не только, а либералы стремились высмеять марксистские идеи.
Нетрудно догадаться, что либерализм будет со временем высмеян и опорочен точно так же – т. е. даже больше, чем он того заслуживает, доставшись нашим потомкам в столь карикатурном виде, до какого он вряд ли когда-либо доходил.
Между тем, всё это наши исконные подушки социальной безопасности, и желательно, чтобы они лежали в кладовке в незагаженном виде.
Если бы такое чудо произошло, и носители новых идей, шагая вперед, не жгли за собой мосты с рвением бо́льшим, чем само продвижение, мы бы достигли истинного мультикультурализма, а не той жалкой попытки, которая была предпринята на Западе, ибо там оно пляшет не от проверенных временем культурных комплексов, а от закошенных под культуру мелкогрупповых хотелок.
- Но пока что вероятность этого столь же высока, как вероятность того, что производители автомобилей будут тратить силы на то, чтобы учить своих клиентов бегать, на случай, если машина заглохнет.
Или как если бы власть обучала народ ведению партизанских действий на случай, если сама эта власть окажется антинародной.
Однако иногда в истории случалось и такое, во что было почти невозможно поверить. Так что, кто знает…
Религиозные войны
«Ещё лет сорок назад никто не представлял, что в мире будут религиозные войны, более нелепого трудно было вообразить. Сейчас это наша повседневность, религиозные войны вспыхивают там и тут.»
Это была проблема воображения отдельных людей, склонных видеть мир исключительно из окна столичного кабинета.
В реальности сорок лет назад религиозное противостояние, выражающееся в т. ч. и в военной форме, прекрасно себе шло.
Аккурат в ту пору шла советско-афганская война, имевшая во многом религиозную подоплеку.
Незадолго до ее начала один афганский фантазер утверждал, что скоро в Афганистане не останется ни одного человека, который ходил бы в мечеть.
Но это была проблема фантазера, а не народа и не мечетей.
История показала, что «Эхнатоны» много о себе думают, но регулярно проигрывают «жрецам Амона-Ра».
Последних можно погонять некоторое время и даже почти полностью уничтожить, но не более: они склонны возвращаться.
К советско-афганскому конфликту можно добавить:
- израильско-палестинский конфликт;
- ливанское противостояние христиан и мусульман;
- конфликт между ирландскими католиками и протестантами (Это в Европе-то! Вскоре в Европе начнется еще и противостояние православных, католиков и мусульман в Югославии);
- противостояние шиитов и суннитов и исламскую революцию в Иране;
- христиане против мусульман в Нигерии и Судане;
- индуистско-исламский конфликт;
- противостояние сикхов, то с мусульманами, то с индуистами и взаимные гонения оных друг на друга, в т. ч. на государственном уровне.
Это если ничего не забыла, а я, скорее всего, что-то забыла.
И при этом я не включила в список половинчатые конфликты, когда шло противостояние новых идеологий с религиями, типа тех, которых были в ранней Советской России или в Китае.
Так что всё в порядке: земля вертится и люди вполне готовы воевать за свои идеи, будь то религиозные или другие.
Но нового всплеска не будет, ибо не было и выраженного спада. А вот некоторый спад возможен, хотя и неровный, конечно, ибо старые идеи все же себя несколько исчерпали, а современный человек все менее желает уходить из зоны комфорта.
Война же - это очень некомфортно.
Поэтому верить будут, но воевать за веру - неа: это неприкольно.
И вообще бог один - это религий много: отмаза на все времена.
Русская терпимость
«В этом отношении наша страна представляет уникальный случай, когда множество конфессий живут мирно рядом. Мусульмане поздравляют православных с их праздниками, и наоборот.
Буддисты празднуют свои праздники и их тоже все поздравляют независимо от вероисповедания.
На фоне мирового противостояния религий наша страна живет в удивительной религиозной терпимости и гармонии.»
Мне кажется, это свойство несколько преувеличивается, но в целом у нас атмосфера в этом плане и в самом деле всегда была мягче.
Сейчас на нее работает еще и некоторое снижение религиозного пыла, при том, что от религии народ тоже не отказывается.
Очень странное и двусмысленное состояние, ибо по целому ряду важнейших вопросов даже ислам с христианством занимают принципиально противоположные позиции.
А уж если сравнивать их с буддизмом или шаманизмом, то это вообще другие Вселенные.
Но, вероятно, это именно тот случай, когда народ отступил на предыдущую культурную модель, захватив с собой туда и советскую идею внерелигозного братства, благо в досоветской истории над этой идеей (мирного сосуществования, несмотря на различия) тоже работали.
Это, кстати, может стать не основой, но толчком к построению будущего мира, ибо один такой супермогучий пример в истории уже был.
Если интересно – пишите в комментариях, ставьте под комментариями лайки: коли тема будет востребованной – разберу.
Европа в сравнении с Россией
А вот здесь религиозное противостояние, как и вообще метафизические причуды Европы, очень интересны в контексте сказанного выше и не только.
Если не считать ирландских проблем, то еще относительно недавно в Европе было довольно спокойно, ибо многое еще не обнажило своих недостатков.
Но, как обычно, покой был крайне недолгим, и главной проблемой стало примерно то же самое, что и в остальном мире: нет истинно заманчивых для огромных и разнообразных масс идей.
Вот здесь бы и пригодились подушки безопасности, да только не особо сработало.
И католический и протестантский гештальты оказались подпорченными.
Деятели церкви, стараясь идти в ногу со временем, не заметили того, что таким образом – рука об руку – можно свалиться в одну пропасть, в которую регулярно падают новые идеи.
Это полтыщи-тысячу-полторы лет назад христианство можно было рассматривать как одну из прогрессивных идей, на которых можно проехать в будущее.
Но сейчас оно заняло ту же позицию, которая некогда оставалась за язычеством, и ставку надо было делать на христианский консерватизм, а не на заигрывания с новыми веяниями.
Увы, в Европе прогрессобесие выражено намного сильнее, чем у нас – основания для этого были – и церковь не смогла избежать этой ловушки.
В итоге падать оказалось особо некуда, ибо старый механизм оказался нарушен, притом нарушен сильно.
Он даже не нарушен, а намного хуже: он прогрессивен.
Если же посмотреть еще глубже, то можно обнаружить примерно то же самое: архаичные гештальты Европы покалечены.
Языческая традиция превращена в фарс еще в эпоху Просвещения, когда заскучавшие в своем же «прекрасном новом мире» аристократы стали сочинять псевдодревние культы, типа масонщины.
С таким творчеством можно поиграться со скуки, их можно использовать для личных целей, как средство манипуляции, но найти в них опору не стоит и надеяться.
С европейским неоязычеством дела обстоят даже хуже, чем с русским: фактически это прибежище феминисток, гомос…ов, типа викканцев, или имитирующая язычество масонщина с элементами все тех же модных ныне левацких идей. Или юнгианство на природе.
Кстати, российских (да и украинских и вообще постсоветских) язычников на Западе очень не любят, причем не любят даже тамошние ««язычники»», которых стоит брать в двойные кавычки.
Не любят по следующим причинам: наши местные родноверы и близкие к ним:
- агрессивные гомофобы,
- традиционалисты,
- настаивают на четком распределении гендерных ролей,
- отрицают «общечеловеческие» ценности (которые на деле даже для Запада не являются общими)
- и даже (О, ужас!») порой очень агрессивно настроены по отношению к Западу.
Кстати, это правда: не знаю ни одного из ваших или наших неоязычников, который поддерживал бы либеразм. Они могут воевать друг с другом (что и делают), они могут перейти на сторону друг друга (что тоже было), но ненависть к либераsтической накипи в них остается неизменной.
Соответственно, западные язычники, которые стоят на аналогичных позициях, являются маргинальными и нелюбимыми как тамошним обществом в целом, так и тамошними либерало-язычниками.
И примерно так же там смотрят на ту часть христиан, которая, проигнорировав либеральщину иерархов Церкви, стоит на консервативных позициях (благо это можно сделать и в индивидуальном порядке, если осмелиться идти против течения). Эти люди для них так же омерзительны, как и русские.
- В итоге единственные еще относительно не подгнившие точки опоры, которые можно найти в Европе – это ислам или православие.
Возникает вопрос: в чем же различие с Россией? Почему Европа не может сделать ставку на эти две религии для своего спасения до той поры, пока не созреет что-то действительно новое и жизнеспособное?
А различие состоит в двух нюансах:
- Ни православие, ни ислам не являются по-настоящему традиционными для Европы религиями. Стержневыми не являются. Это маргинальщина с окраин их субцивилизации. С таким же успехом Россия может плясать от шаманизма. Т. е. на эти религии придется не опускаться, а прививаться к ним, что непросто.
- Европа на самом деле никогда не стремилась к единству по-настоящему, хотя их мыслители и работали в этом направлении.
Первый пункт, думаю, в разборе не нуждается, а вот второй интереснее.
Мы привыкли к Европе как к чему-то, что само собой разумеется.
Вот только если посмотреть на нее под непривычным углом (а именно такой взгляд и является наиболее продуктивным), то за привычным величием можно увидеть, что это вообще-то перенаселенный жалкий клочок земли.
Вот если бы перенести на него российское мышление, то получилась бы совсем другая история.
Вот смотрите: одна из первых вещей, которые бросаются в глаза, состоит в том, что, хотя Европа населена очень близкими в культурном плане народами (а часто еще и в языковом), она так и не смогла прийти ни к какому единству, сколько там всякие Карлы Великие ни старались.
Она так же естественно стремится к бесконечной суперфедерализации (если не атомизации), как Россия стремится к единству и поиску общего.
И это не плохо и не хорошо: это просто такой путь, о чем в стремящемся к единству мире (пусть и идущему к оному окольными путями) склонны забывать.
Вот давайте немножко пофантазируем, чтобы лучше понять Европу и происходящие там процессы, вернее, чтобы понять их подоплеку, увидеть те подводные камни, о которые спотыкается эта субцивилизация и прочие особенности.
Вот представьте, что Европа – давно уже (лет так тысячу) – часть России. Что не было там ни католицизма, ни протестантизма, и, что намного важнее, что там их заменяло православие.
Но Центр этой Мегаимперии – у нас. И имперообразующий народ – русский.
Гарантирую, что не было бы там сейчас такого количества государств и государствишек, и что сейчас вся Европа была бы разделена на, вероятно, три федеральных округа: Южный, Северный и Центральный – романский, германский и славянский соответственно.
Вряд ли бы сейчас сохранились различия между шведами и норвежцами, между испанцами и португальцами, если вообще все германоязычные не слились бы в одни народ с некоторыми локальными различиями. То же самое со славянами и романскими народами.
Во всяком случае, вряд ли бы кто сейчас вгрызался в какую-то там каталонскую идентичность, а если бы кто и вгрызался, всерьез это воспринималось бы едва ли.
Максимум, что можно представить - это сохранение еще не до конца размытой картины.
Подумать только: на жалком клочке суши очень тесно живет уйма людей, имеющих невыносимо много общего, как в плане религии, так и в языковом плане.
Проходит тысяча лет, а они как были разделены на множество народов, так до сих пор и разделены.
Вероятно, их стало чуток меньше, но вот именно, что чуток.
Да и то они норовят снова уйти, скажем, от немецкой идентичности, в баварскую, саксонскую или какую-нибудь штирийскую.
Кстати, уже не помню, как он сам, но хорошо всем известный Арнольд Шварценеггер считается его земляками не австрийцем и, уж тем более, не американцем, а именно штирийцем.
Сам же Шварценеггер как-то обмолвился, что в Европе он чувствовал себя как в коммуналке, и его всегда восхищало нечто огромное, нечто имперское и поэтому он испытывал интерес к империям, будь то Третий рейх, Советская империя или Штаты.
А в родной Австрии с ее провинциальностью ему всегда было душно. В итоге умотал известно куда, а домой – только на отдых, ибо воспринимает Австрию как уютную деревню.
Но это он такой уникальный, а основной массе европейцев такая раздробленность ничуть не мешает. Более того, она им необходима.
В тему: о причинах, почему получилось так, а также о том, почему же Россия, даже несмотря на петровские реформы, до такой степени отличается от Европы, могу написать отдельную статью. Если вам интересно – пишите в комментариях: напишу, если будет востребовано.
Здесь же причины, от которых плясали в своем развитии наши цивилизации, опущены и потому ограничусь констатацией факта: их цивилизация стремится к раздробленности, а наша – к объединению.
…
На этом данная статья тоже была оборвана.
До встречи!
