Карательная психиатрия Ари Астера
Чтобы качественно погрузиться в страдания Бо Вассермана (Хоакин Феникс), нужно сразу отложить в голове тот факт, что новое детище Ари Астера феерично обрушилось в американском прокате. Инди-студия А24, сделав в своё время ставку на пост-хорроры, щедро выкатила одному из своих главных режиссёров небывалые $35 миллионов, не отбив и третьей части. После успеха «Солнцестояния» амбиции Ари Астера понятны, но они слишком расходятся с продюсерскими ожиданиями. И всё может приблизиться к тому, что «тройка надежд студии А24» — Ари Астер, Роберт Эггерс, Джордан Пил — вполне может оборотиться в «двойку выживших». Таков закон кинопроката. Хочешь быть культовым — снимай, дружочек, без финансовой поддержки. Будь как Джим Джармуш.
Год выхода: 2023
Жанр: Драма, комедия, ужасы
Страна производства: США, Финляндия, Канада, Великобритания.
Автор сценария и режиссёр: Ари Астер
В ролях: Хоакин Феникс, Кайли Роджерс, Пэтти ЛюПон, Дени Меноше, Эми Райан, Паркер Поузи, Нейтан Лейн и другие.
Боязно осознавать, но более-менее осмысленная сюжетная композиция «Всех страхов Бо» умещается на почтовой марке. Всё остальное можно жанрово определить как «ехидный фрейдизм», или «постирония имени Дэвида Линча». Или же «карательная психиатрия Ари Астера». Неискушенный зритель так проникается медикаментозной атмосферой фильма, что покидает кинозал на шестой минуте. Всепоглощающая артхаусность автора! Сказка для нервных.
Фильм начинается с появления главного героя на свет, с видом от первого лица. Испытание атомной бомбы в третьем сезоне «Твин Пикса» — детский садик по сравнению с таким зачином. И аналогии на «Род мужской» Алекса Гарленда напрашиваются сами собой. Но сюрреализм придумал не Линч, а хоррор Гарленда — не далее как двухчасовая оговорка по Фрейду.
А далее нам показывают уже пятидесятилетнего Бо. Он живёт в гетто. Улица вокруг его дома полна головорезов и сумасшедших. По соседству с ним живёт буйный психопат. По подъезду слоняется смертельно опасная паучиха. Всюду пришельцы, принявшие формы страха, тревог, конфликтов, домыслов. Или ему всё это кажется?
Бо боится всего. Его выход из дома обусловлен только лишь необходимостью визита к психотерапевту. Последний же (Стивен Хендерсон) носит имя Джереми, что образовано от библейского Иеремия («Бог освободит»). И вот зритель уже наблюдает не психотерапевта, а принимающего исповеди от Бо самого посредника Бога. Или это просто зритель начинает загоняться на пару с главным героем?
В канун годовщины отцовской гибели Бо нахрабрился посетить родительский дом и, естественно, одержимую нарциссическим расстройством личности маменьку. Но он просыпает свой рейс, конечно же, теряет чемодан и ключи. Выслушивает по телефону маменькины стенания — ведь это всё отговорки и «ты просто не любишь свою мать». Хоть пешком иди! А потом она очень сюрреалистично умирает. По Хармсу: «Случилось это так: пришел я однажды к Марине Петровне, а она трах! и облысела». Бо обреченно садится на диван. Бо смотрит в никуда. Бо боится.
Незаурядный перфоманс Хоакина Феникса
Но с горем пополам Бо покинет-таки дом. И до тела дражайшей маменьки доберётся. И это уже чистое роуд-муви. Попытка героя-ипохондрика «уехать», отделиться от собственной матери. Сепарация это называется. И не только у психически нездоровых людей. Но во «Всех страхах Бо» — нестабильны все.
Отделить реальность от наваждения в фильме очень непросто. Всё происходящее мы воспринимаем через призму воображения главного героя. И тут нужно отдать должное Хоакину Фениксу. Очевидно, что его подход к каждой новой роли не ограничивается сменой рубашки, но каждый раз завораживает этот совершенно «животный» уход в органику. В какой-то момент складывается впечатление, что Хоакин Феникс попросту сговорился с Ари Астером поиздеваться над современным зрителем, который уже шагу без психотерапевта сделать не может. Любая встреча, самая мимолетная обречена на вопрос: «Вы в проработке? В детство ходили уже?»
Хоакин Феникс требует от зрителя почти физиологической реакции — от нервного смешка до хохота, от сопереживания до полного омерзения, от умилиния происходящим на экране до сожаления от происходящего в жизни. Не актёр, а танцор на грани. Не роль, а одна из зрительских травм. Которую зритель, конечно же, видит, тут же угадывая себя, и спешит на выход. «Жаль потраченного времени, а не кино!»
«Страшно, очень страшно. Мы не знаем, что это такое…»
Ари Астер перенасытил визуал «Всех страхов Бо» мельчайшими деталями — портретики, фотографии, фарфор, афиши, постеры, «картинки — арабески». И на контраст — грязь, испражнения, трупы, мультяшные пенисы и вырвиглазная желтизна по Уэсу Андерсону. Автор «Всех страхов Бо» даже не планировал уходить в эксперимент. Его стилистические выкрутасы здесь очень узнаваемы. Низкие звуковые частоты достигают чуть ли не разудалости Бреговича, цирковой нарратив заканчивается отрезанной головой, а жуткие маски обязательно приведут зрителя к театральщине.
И никуда мы не денемся от линчевских красных штор или иллюзорного мира из «Шоу Трумана» Эндрю Никкола, «Мамы» Даррена Аронофски и жирных отсылок на всю поп-культуру, которые так сладко считывать из подтекста повествования.
Но к финалу, не без тревоги, приходится ловить себя на мысли: весь этот парад психозов, бредовых конструкций, невыносимые по ощущениям тесноты путешествия в психоанализ — не более, чем саморефлексия режиссера. Исследование собственной травмы, приросшей к неповторимому авторскому почерку. Так можно и нужно работать. Исповедь и боль — это сюда, это в кино. Но когда хочется, чтобы режиссер расщеплял современность, он берёт и сам погружается в эстетику распада, за один киносеанс наглядно доказывая, что пост-хоррор это очередной испуг собственного отражения в темноте коридора, а не крепкий, самостоятельный поджанр.
2023 год
Продолговатый ящик для сайта Альтерлит
