Старая Москва без лавок с книгами у «Пролома» и на Кузнецком мосту или без ручной продажи на толкучке у Сухаревой башни – это не Москва, а так, что-то вроде песни без баяна или Волги без Руси. Самый специфический из всех видов товара – книга, и самый разнообразный. Так же разнообразен мир людей, причастных к изготовлению книг, их собиранию и переходу из рук в руки.
Всем открыта дорога в этот мир благодаря «Воспоминаниям старого букиниста» – Афанасия Афанасьевича Астапова (1840-1917). Его книга – настоящий пантеон уникальных занятий и их представителей. Ни один старый москвич-книжник не похож на другого, есть среди них почти что святые угодники, есть и пройдохи, которым клеймо негде ставить. А промеж этих крайностей – характеры, один другого особеннее и оригинальнее. То же самое и места их торговли, чаще всего не слишком просторные, зачастую зимой не отопляемые, но в этом ли суть, если хозяин такого намоленного места всегда прибережет заветный томик для знающего человека? Или вдруг у одного завяжется толковый разговор с другим, подверженным той же книжной мании? А если поперек входа в лавочку стоит метла, то хозяин, возможно, с кем-то еще из своих сидят неподалеку в известном трактире, и там тоже есть что услышать интересного, или о важном спросить или самому какую-то новость рассказать, а порой и усмехнуться над редкостным чудачеством той особой жизни, что век-полтора назад кипела в Москве.
«… То было время золотое по части редких книг. Случалось, что дворянские наследники меняли настоящие редкости, новиковские, мистические издания или Вольтера, Руссо прошлого века, даже с гравюрами, на Загоскина, Булгарина… О немецкой литературе почти и помину не было, тогда как Пушкин, Лермонтов ценились десятками рублей, а «Мертвые души» доходили до 50 руб. Последние составляли чистый клад для торговцев. Иван Андреевич Чихирин хорошо знал свой товар, любил сам читать. Хотя не мог, конечно, равняться с такими книжниками, как Кольчугин Иван Григорьевич, в особенности по части русских книг, а не то Андриан Федотович Богданов – он разбирал книги на всевозможных языках…»
«Книжная торговля производилась в Москве почти повсюду, где только можно прижаться, и везде имела свой особый, местный характер. В вербной торговле торговцы другим товаром, главным образом галантерейщики, старались моститься рядом с книжниками, ведь товар последних, как более интересный, привлекал большую часть публики, и свои изделия галантерейщики могли сбыть подороже».
«Смоленский рынок был лучшим местом для букиниста, потому что прилегал к местности, населенной аристократией и другими состоятельными людьми. Туда заезжал, между прочим, один господин, всегда в карете цугом, на его лакее был зеленый костюм. Этот барин покупал книги без различия содержания, лишь бы были величины не более полутора вершков, начиная с «эльзевиров» и кончая 18 столетием. Их подавали ему в карету, где и получали деньги».
«Был продавец книг по прозванию Асмодей, молодой человек, лицо полнолуние напоминало. Он совсем не знал грамоты, читать не умел. Но так свыкся с книгами, что умел определять их по формату, по шрифту и по виду печати. Покупал он все оптом, как макулатуру, а продать умел что угодно. Случалось, где-нибудь в трактире берет в руки книжонку и будто по ней читает, декламирует с чувством, например, «Убогую и нарядную». Какой-нибудь малограмотный мужик растрогается мнимым чтением, да и купит копеек за 20 что-то вроде «Ветеринарного журнала». Притащит домой, читает до пота лица. А спросят его, хороша ли книжка, скажет:
- Хороша-то хороша, да все о конях писано…»
«Гимназист спрашивает учебник, кажется, географию Ободовского. Осмотрев книгу, замечает, что в ней нет конца.
- Так до конца-то никогда не доучивают! – наставительно возражает продавец.
В другой раз тоже кто-то из учащихся, спросив грамматику Греча или Востокова, заявляет, что ему дали слишком старое издание. И слышит авторитетный ответ:
- А ты прежде старое выучи!»
Конечно, не только забавные и шельмоватые книготорговцы стали персонажами «Воспоминаний…» Есть здесь портреты настоящих знатоков и подвижников высокой книжной культуры, одни из которых были бессребрениками, другие делали миллионные обороты. Есть истории об исключительной любви к своему делу – например, переплетчика Хитрова. Такого мастера, что к нему пошел в ученики …генерал Ермолов. Да, никто иной, как сам Алексей Петрович, герой 1812 года и грозный покоритель Кавказа, был любителем того ремесла и достиг в нем исключительного успеха. «Мне встречались ермоловские переплеты, вполне достойные выставки: Мольер издания 30-х годов и Расин, 4 книги в большую осьмушку, корешок белого пергамента и мозаичные. Еще раз такую работу и не увидишь, пожалуй».
Разумеется, и сам автор мемуаров был не последним человеком в своей отрасли. От служащего он поднялся до владельца книжной лавки и собственной библиотеки в 10 тысяч томов. Стал одним из учредителей Московского библиографического кружка. Издавал книготорговые каталоги, которые стали ценными источниками по истории русской книги XVIII-XIX вв. Книга с переизданием его «Воспоминаний…» включает в себя также «Повесть о своем житии и о книжном деле», статьи, переписку и именной указатель. Любимая присказка Афанасия Афанасьевича стала заголовком нашей статьи.
Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста. – Москва: Государственная публичная историческая библиотека РФ. 2024. – 160 с. (серия «Книжное дело»)
Печатается по изданиям: К 50-летию книгопродавческой деятельности А.А. Астапова. ― Москва: 1912. ― 80 с.; Астапов А.А. Воспоминания старого букиниста // Библиографические записки. ― 1892. ― № 3, 7, 10, 12; Ульянинский Д.В. Эпизод из истории перепечатки А.С. Сувориным «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева: (Из записок А.А. Астапова). Отдельный оттиск из издания «Среди книг и их друзей». Ч. 1. ― Москва, 1903. ― 17 с.
Книги по теме:
Если Вам понравилась идея и эта статья попрошу Вас поддержать развитие канала "Книжный класс" значком "Большой Палец Вверх" и подпиской на него. Это имеет большое значение для развития канала на Яндекс.Дзен, мотивации и дальнейших публикаций.
Оставайтесь с нами.
